Ольга Алексеевна Ярошинская
Академия хаоса. Лабиринт стихий
– На самом деле, не очень, – не стал хвастаться Кевин. – У меня средний потенциал.
– Но тебя брали за Стену!
– Не в патруль, только на первый пост. Но в этом году будет моя первая Охота, – Кевин произнес это почти с предвкушением, и я поежилась. – Тебе холодно?
– Нет, – ответила я, – все прекрасно.
– Наверное, надо вернуть тебя назад? – спросил он. – Пока не продуло. Это я привычный к ветрам.
Кевин поднялся, и мне пришлось тоже встать. Я, немного смущаясь, обвила руками его шею.
– Боишься?
В его глазах словно бы светилось небо.
– Лететь с тобой? Нет, – покачала я головой. – А вот выслушивать мамины упреки…
– Если тебе не хватает смелости и на это, то как ты собираешься пройти Лабиринт? – справедливо подметил он, легко беря меня на руки.
Я прижалась к нему крепче, и вскоре мы взмыли над крышей и полетели над территорией академии. Туча быстро приближалась, в сизом брюхе мелькали короткие всполохи молний, но я и правда не боялась. Может, воздух действительно моя стихия? Или вся магия – в Кевине?
Он опустился у входа в женское общежитие и аккуратно поставил меня на землю.
– Может, еще как-нибудь полетаем, Арнелла, – предложил он, а я только кивнула, глупо улыбнувшись.
– Спасибо! – запоздало выкрикнула я ему вслед, и Кевин, обернувшись, помахал мне рукой.
В душе было так тепло, словно в моем сердце поселился кусочек солнца. Хотелось улыбаться непонятно чему, или взлететь, как птица. Я взмахнула руками, но, конечно, не оторвалась от земли ни на чуть-чуть.
– Это было впечатляюще, – произнес кто-то позади меня, и я, обернувшись, увидела Миранду. Она спустилась по ступеням и остановилась рядом со мной. – Твоя мать все еще орет там наверху.
– О нет, – вздохнула я.
– Она собирается идти жаловаться к ректору.
Я бросила трусливый взгляд в открытые двери.
– Как насчет поужинать? – предложила Миранда. – Я считаю, что выслушивать эти вопли лучше на сытый желудок.
– Пойдем, – охотно согласилась я.
Глава 8. Чужие цветы
– Так что, ты с воздушником? – спросила Миранда, оторвавшись от тарелки с супом.
Аппетит у нее оказался хорошим. Следом за супом она подвинула к себе тарелку с горкой каши и котлетой.
– Нет, ничего такого, – ответила я, ковыряясь в салате.
Мне кусок в горло не лез. Я была доверху наполнена впечатлениями.
– Но он симпатичный.
Я кивнула, с опаской глянув на Миранду.
– Чужого не беру, – сразу сказала она. – К тому же такой родни мне и даром не надо.
– Какой-такой родни? – не поняла я.
– Это же старший брат нашего Тамбурина!
– Кого?
– Ровены Тиберлон. Древний род воздушников, ведущий свое начало от… О’Хас не дал дослушать.
– Я не знала…
Что делать с этой информацией, я пока не понимала. Впрочем, мы ведь только познакомились, и Кевин спас меня от падения, и потом мы вместе летали, и болтали на крыше, и он сказал, что еще до лабиринта я влюблюсь…
– Так что хорошенько подумай, стоит ли этот блондин того, чтобы навеки породниться с Ровеной. Видеть ее на каждом семейном празднике, бррр, – Миранда передернула плечами и принялась за кашу.
– А ты, значит, хотела запечататься, но ректор вынудил тебя пойти в академию? – спросила я, решив перевести тему.
– Вроде того, – вздохнула Миранда. – Я надеялась, что после первого курса меня выгонят и признают негодной, но, похоже, моя тактика провалилась. Все преподаватели как один поставили мне зачеты, хотя я не отвечала вообще ничего. А в преподшу по бытовой магии даже плюнула.
– Ужас, – искренне возмутилась я.
– Она хотела, чтобы я показала ей заклинание поломойки, – пояснила Миранда. – Я сделала, что могла. И что бы ты думала? Меня отчислили? Вызвали на ковер? Отправили на пересдачу? Нет, я получила зачет и укоризненный взгляд. И все из-за этого говнюка с перебитой бровью.
Я едва не подавилась салатом.
– Миранда, – произнесла я, запив салат соком, – прости мою бестактность… Но на балу, когда тебя представляли, прозвучала фраза, что у тебя проблемы с деторождением. Если император и ректор хотят больше магов огня, то как-то неразумно рассчитывать на потомство от девушки, у которой с этим проблемы.
– У меня нет женских периодов, – с обескураживающей прямотой сказала Миранда. – Говорят, это из-за хаоса, и после Лабиринта все исправится.
– Значит, тебе и правда надо туда, в лабиринт.
– Я не думала о детях, – сказала она. – Вернее, я хотела их, гипотетически, от своего жениха. Первого, не ректора. Но теперь я вообще ничего не хочу. Разве что и вправду заполучить огонь и спалить тут все дотла. Устроить еще одно сердце хаоса прямо в академии, – она рассмеялась, и смех ее был колючим, как мороз, пробирающий до костей.
– Но, послушай, – я отодвинула салат, и Миранда тут же забрала его себе. – Если ты пройдешь лабиринт, и потом будешь хорошо учиться, то тебя не смогут заставить выйти замуж. Это не по правилам. Я, в общем-то, осталась здесь именно поэтому. Я хочу сама выбрать свой путь. Выйти замуж или остаться свободной, как Джемма…
– Как та шлюха, что спит с ректором? – деловито уточнила Миранда. – Не смотри на меня так, я не вру. Я провела свое расследование, и теперь все о нем знаю.
– Хоть бы и как та шлюха, – не стала я спорить. – Она маг, патрульный, мастер хаоса. Даже если она переспит с Беатой Флоран, ей и слова никто не скажет.
– Тут ты права, – кивнула она, но вновь помрачнела. – Но, уверена, как только я получу огонь, ректор придумает какой-нибудь повод, чтобы меня отчислить, и тут же потащит под венец. Может, мне его убить?
Я вздрогнула и ошарашенно посмотрела на Миранду, которая невозмутимо жевала котлету.
– Поможешь мне? – заговорщицки прошептала она.
– Нет! – воскликнула я. – Конечно, нет!
Она вздохнула.
– Никто тебя не отчислит, если не будет веского повода, – торопливо сказала я. – Ты вообще ходила на основы магии?
– Пару раз, – пожала она плечами. – Или нет, вроде один всего. И угадай что? Мне поставили зачет автоматом.
– Магам нельзя поступать против совести. Чтобы удержать хаос, нужно жить по законам, – пробубнила я, чувствуя себя нудной заучкой.
– И все эти преподаватели, когда ставили мне зачеты, поступали по совести, как считаешь?
– Наверное, они думали, что помогают ректору и видели в том справедливость. Но если ты станешь одной из них, ровней, то с тобой тоже придется считаться, – не сдавалась я.
– Ладно, – вздохнула Миранда. – Пока я не получила огонь, говорить не о чем. Вдруг у меня будет другая магия, и ректор отстанет. Ну что, готова к встрече с мамочкой?
– Не очень, – призналась я.
– А хочешь, переночуй в моей комнате, – предложила она вдруг.
– А ты?
– Я обычно сплю в другом месте, – многозначительно улыбнулась Миранда, откинув рыжую прядь за плечо, и я не стала уточнять – в каком, чувствуя, что и так покраснела.
***
Комната Миранды была очень похожей на мою, и в то же время – совершенно другой. Кровать у стены, стол у окна, выходящего на большие деревья, на стене – портрет ректора: глаза выцарапаны, а из груди торчит кинжал с костяной рукояткой.
– Ты любила своего жениха? – спросила я и тут же уточнила: – Первого.
– Да, – ответила Миранда. – Но больше не люблю. Я удрала из академии через месяц, вернулась домой и узнала, что он уже помолвлен с другой.
– Мне жаль, – искренне посочувствовала я, рассматривая стены с ободранными обоями. Одна стена обуглилась, как будто ее пытались поджечь.
– А мне нет, – пожала она плечами и осмотрелась. – Белье свежее, я на нем ни разу не спала, в шкафу есть чистые полотенца и рубашка.
– Спасибо, – я присела на край кровати. – У тебя… своеобразно. Откуда портрет?
– Сперла из секретариата, – улыбнулась Миранда. – Что-нибудь еще нужно? Книжки, теплое молоко, сказка перед сном?
– А ты расскажешь? – с иронией произнесла я.
– Все будет хорошо, – мрачно произнесла Миранда. – Все девочки однажды встретят свою любовь и проживут с ней в счастье и радости до конца своих дней. Вот и сказочка. Ложись спать, Арнелла.
Она ушла, захлопнув за собой дверь, а я, подумав, закрыла ее на засов.
По лестнице за стеной кто-то быстро прошел, громко цокая каблуками, и я по звуку шагов узнала маму. Наверное, это плохо с моей стороны. Ведь она и правда думает, что поступает, как лучше. Она мой единственный родной человек, а я – ее. Но мы не одно целое, как бы ей того ни хотелось.
Я приняла душ, к счастью, без портретов ректора или потеков крови на стенах, надела чистую рубашку и нырнула в постель, пахнущую мылом. За окном шумели деревья, а после на подоконник упали первые капли. Туча наконец доползла до академии и накрыла ее целиком. Ливень зашумел, убаюкивая монотонной песней, и мои глаза сами сомкнулись.
Во сне я летела к солнцу, раскинув руки, как птица крылья, и радуга внизу замыкалась в круг, словно разноцветная дорога, собранная в кольцо. А потом она распалась на отдельные ленты, и я заметалась в воздухе, не зная, куда лететь. Зеленая – это анимагия, синяя – вода, фиолетовая – некромантия, красная дорога пылала огнем. Я повернула к голубой ленте воздушников, но порыв ветра закружил меня, сбил, снося в другую сторону – к желтой дороге, яркой, как глаза путника, которого я встретила в таверне…
Я проснулась и вскрикнула, увидев прямо перед собой прозрачное женское лицо.
– Шшш, спи-усни, – прошелестел призрак, поднимаясь к потолку, – спи, Арнелла Алетт, сладких снов.
Я рывком села в постели, поджав колени к груди. В комнате стало холодно и сыро, как в могиле.
– Что это было? – прошептала я.
Уже светало, и я смогла разглядеть и обгорелые обои, и портрет Родерика Адалхарда с выколотыми глазами, и облачко пара, которое просочилось через потолок и исчезло, как и не бывало.
Я медленно сползла пониже, накрылась до самых глаз, но толком уснуть больше не смогла. Обрывки снов и мыслей путались в голове, я засыпала и прохватывалась от дремоты, и когда в дверь постучали, была даже рада.
– Миранда? Ты вернулась? – Я подбежала к двери, отодвинула засов и открыла.
– Арнелла Алетт? – бровь, перечеркнутая шрамом, приподнялась.
– Мастер Адалхард, – выдохнула я, запахивая плотнее рубашку.
– Это становится доброй традицией, – отметил ректор, окидывая взглядом мой наряд, – встречать вас полуголой. Я, в общем, не против.
Он всучил мне букет цветов и вошел в комнату.
– Где Миранда?
– Ее здесь нет, – я схватила со стула покрывало и накинула его на плечи. Букет мешал, и шелковая ткань норовила сползти, однако я кое-как прикрылась.
– Вижу. Я спрашивал – где она? – голос его прозвучал резко, и я фыркнула.
Ревнует.
– Разве студентки должны докладывать ректору, где они ночуют?
– Пожалуй, я введу такое правило, – заявил он, повернувшись ко мне. Взгляд пепельных глаз скользнул по покрывалу. – Ваша мать мне все мозги вынесла по поводу того, что ее дочь пропала…
– Плохо, наверное, без мозгов, – нахально ответила я.
Он пристально посмотрел на меня, но я, похоже, набралась смелости у Миранды.
– Что вы себе позволяете? – подбоченившись, спросила я. – Сначала рушите девушке жизнь… Это я о Миранде, – торопливо уточнила я. – За то, что вы позволили мне продолжить обучение, я очень благодарна. Потом являетесь к ней ни свет ни заря с этими чахлыми цветочками и думаете, что она вас простит?
– Это чарники, – ответил ректор. – Их красоту можно увидеть лишь на рассвете.
Нежные розовые бутоны вдруг вспыхнули, разом раскрылись, обнажая золотые сердцевинки, и волна чарующего аромата обдала мое лицо.
Ахнув, я склонилась к букету, чтобы не пропустить такое чудо.
– Я передам Миранде, что это было просто восхитительно!
Мастер Адалхард остановился перед собственным портретом и тяжело вздохнул.
– Я, конечно, догадывался, что она меня недолюбливает…
– Вы сами виноваты, – проворчала я, не в силах оторвать взгляд от букета. Теперь цветы стали сочно красными и запахли клубникой.
– А вы с ней, выходит, подруги, – обернувшись, оживился он.
– Я не стану вас выгораживать, – сразу ответила я. – Зачем вам Миранда? Неужели обязательно жениться на огневичке? Разве не лучше связать жизнь с… той, кого вы любите, – имя Джеммы Кристо едва не сорвалось с моего языка.
– Все сложно, Арнелла Алетт, – снова вздохнул он. – Иногда судьба делает выбор за нас. Я, знаете ли, тоже не в восторге от того, что приходится носить цветы женщине, которая выкалывает глаза на моем портрете. Где она его вообще взяла?
– В секретариате.
Чарники набрякли сизым, словно вчерашняя туча, и ректор забрал букет из моих рук.
– Они не живут долго, – пояснил он.
– Очень жаль, – пробормотала я, смущенная случайным прикосновением его ладоней.
– Вы очаровательны, – добавил он вдруг. – Даже в покрывале. Хотя мой плащ шел вам больше.
– Я его верну, – пообещала я.
– Не надо, – он прикоснулся к моим волосам, пропустил пряди между пальцами, и мое сердце забилось чаще.
Цветы совсем потемнели, и в комнате запахло чем-то острым и волнующим.
– А что там с мамой? – быстро спросила я, чтобы разрушить неловкую паузу, в которой как будто стало тяжелее дышать. – Уехала?
– Я приказал доставить ее в Фургарт и лично проследил за отбытием, – ответил ректор. – Ваша мать настаивала, чтобы ей выделили комнату в общежитии. Я не удивлен, что вы сиганули от нее в окно, но все же будьте осторожнее, Арнелла, берегите себя. Вы всегда можете обратиться ко мне за помощью. Я ректор академии, и это моя обязанность: помогать студентам и решать возникающие проблемы. А ваша мать – не проблема, а настоящая катастрофа. Может, вы поэтому вернулись в академию? Никто не захотел себе такую тещу?
Я набрала в грудь воздуха, чтобы возмутиться, и ректор, улыбнувшись, добавил:
– Я шучу, Арнелла. С вами мне отчего-то хочется улыбаться. Но мое предложение помощи – не шутка.
– Спасибо, – нехотя ответила я. – А что насчет того, что я слышала в коридоре? Вы обещали выгнать меня!
– Если не справитесь с хаосом, то в Лабиринт вам лучше не идти, – ответил он. – Это общие правила для всех.
– И для Миранды? – с вызовом спросила я. – Что, если она не справится? Ей поставили все зачеты, хотя она толком и не училась.
Он промолчал, но глаза его потемнели. Чарники поникли и теперь медленно умирали в его руках. Мастер Адалхард вышел, так и не ответив, и я прикрыла за ним дверь.
Аромат волшебных цветов наполнял комнату, и его хотелось пить и смаковать. Но я принюхивалась к едва заметной нотке мужского одеколона. У ректора на шее алел короткий порез после бритья, а темные волосы слегка завивались. Он пришел к своей невесте с цветами, а застал меня. Но, кажется, он не выглядел разочарованным.
***
Родерик сбежал по лестнице и, выйдя на свежий воздух, глубоко вдохнул, приходя в чувство. Арнелла Алетт казалась такой нежной со спутанными волосами и следом от подушки на щеке, что хотелось немедленно вернуть ее в постель и самому, конечно, устроиться рядом. Или сверху. Могут быть варианты.
Он отряхнул ладони от истлевших цветов и медленно пошел по тропинке к своему дому.
Темная лошадка. Первокурсница. Очень некстати и не вовремя.
А вот Миранда, чьи рыжие волосы мелькнули только что за деревьями, ему действительно нужна. Она шла от домов, что рассыпались на зеленом холме, и это значит, что теперь она наставляет ему рога с преподавательским составом Заметив его, Миранда словно споткнулась, но после пошла навстречу, будто нарочно развязно виляя бедрами.
Он перегородил ей тропинку, и девушка остановилась напротив, с вызовом посмотрев ему в глаза. Ее глаза были черными, как угли, а волосы стекали по плечам расплавленной медью. Чистая белая кожа, хорошая фигура, правильные черты. Когда она получит магию, то станет вовсе неотразимой. Миранда Адалхард. Отчего тогда он никак не может представить ее рядом с собой?
– Не спится? – поинтересовалась она. – Мне этой ночью тоже не удалось поспать.
Она ухмыльнулась и потянулась, как кошка.
Родерик рассматривал ее, словно в первый раз. Она вела себя уверенно и бойко, нарочно его провоцируя, но была, по сути, такой же девчонкой как и Арнелла, которая неожиданно сильно задела его своими словами.
Он ведь на самом деле толкает Миранду в лабиринт, не заботясь о том, что с ней будет дальше. А после того, как получит желаемое, ее огонь запечатают. И ей будет куда хуже, чем если бы это сделали сейчас.
– Давай поговорим, – предложил он. – Нам давно пора это сделать.
***
Ровена села напротив и посмотрела таким уничижительно-презрительным взглядом, как будто у меня на носу клякса, или шпинат застрял между зубами. Хотя ела я кашу и омлет, и на ее подносе стояли те же блюда.
– Ты вчера летала с Кевином, – обличающе сказала она.
Ответа ей вроде не требовалось, потому я молча жевала, ожидая продолжения.
– Тиберлон – древнейший род воздушников, ведущий начало от Айрона Белого.
Вот я наконец это и узнала. А ведь точно, был такой в учебнике по магическим родам, но я вечно в них путалась.
– Я могу перечислить всех своих предков до двадцать второго колена, и все они были магами, – продолжила Ровена, и я начала понимать, к чему она ведет. – А ты, – снова презрительный взгляд, – никто!
– Во мне тоже есть хаос, – ответила я, – такой же, как и в тебе.
Она со злостью вонзила вилку в пышный омлет, оцарапав тарелку.
– Я хочу, чтобы ты уяснила сразу, – от тона ее голоса несчастный омлет наверняка покрылся коркой льда. – Ты ему не пара.
– Это ему решать, – ответила я.
Не удивительно, что я не заметила сходства. Да, у обоих золотистые волосы, голубые глаза, тонкие черты лица и нежная кожа. Но в Кевине будто сияло солнышко, подсвечивая его изнутри. Он умел летать, и сам был легкий, как ветер. А Ровена напоминала гирю.
– Он мой брат, – заявила она, – Тиберлон. Не тешь себя надеждами, Арнелла, предупреждаю по-хорошему.
Миранда плюхнулась рядом со мной, поставив на стол поднос, полный еды: каша, сосиски, вареные яйца, булочка и джем.
– А ты однажды растолстеешь, – добавила Ровена, глянув на Миранду.
– Все сгорает в моем внутреннем огне, – ответила та и целиком умяла первую сосиску, а следом откусила сразу половину яйца. – Я думаю, ты некромант, Ровена, – промычала она с набитым ртом. – Рядом с тобой мне всегда кажется, что лучше уж помереть, чем терпеть твое занудство.
– А я вот нисколько не удивлюсь, если окажется, что ты не огонь, а какой-нибудь анимаг, – ответила та. – Ешь как животное!
– Было бы круто, – кивнула Миранда.
Ровена брезгливо скривилась и, взяв поднос, демонстративно отсела за пустой стол в другом углу.
– К тебе приходил ректор, – прошептала я.
– Знаю, – Миранда сосредоточено расправлялась с кашей, и я невольно задалась вопросом – где она так проголодалась.
– Он принес тебе цветы. Чарники. Просто восхитительные! Распускаются на рассвете и такой аромат…
– Он бы еще посреди ночи приперся, – фыркнула она. – Человек, который приходит в гости на рассвете, – подлая сволочь, это я тебе точно говорю.
– Может, не стоит его винить? – робко предположила я. – Что, если он такой же заложник ситуации, как ты? Он, знаешь, тоже не в восторге.
– Это немного обидно, – Миранда улыбнулась, намазывая булочку джемом.
– А ему каково? – продолжила я. – Он увидел свой портрет!
– Жаль, что он там только до пояса, а то бы я еще кое-куда ножиков натыкала. Но ты можешь не стараться. Я уже согласилась пойти с ним на свидание, – сообщила она равнодушно.
– Правда?
– Всего лишь ужин. Дам ему шанс оправдаться.
– Это хорошо, – выдохнула я.
– А я бы на твоем месте дала шанс вчерашнему воздушнику, только чтоб побесить Ровену, – хмыкнула Миранда.
Я промолчала, но в сердце моем потеплело об одном лишь воспоминании о Кевине. Утром я написала его имя на запотевшем после душа зеркале. Потом, конечно, стерла. И никаких сердечек, я же не Селеста.
– Ко мне ночью являлось привидение, – вспомнила я. – Либо же это был очень реалистичный сон.
– Вот и еще один повод грохнуть ректора, – вздохнула Миранда. – Это Мисси. Она в него влюблена и считает меня соперницей. Каждую ночь является в мою комнату и требует оставить его в покое.
– Почему ты не предупредила? – возмутилась я.
– Да она, в общем, безобидная. Хотя не так давно предлагала мне покончить жизнь самоубийством. Обещала провести в мир духов и стать моей верной подругой.
– Заманчиво, – усмехнулась я. – А от чего она умерла?
– Не удивлюсь, если это ректор довел ее до ручки.
Миранда доела булочку, выпила компот до последней капли и вопросительно на меня посмотрела.
– Пойдем на занятия?
– Ты тоже пойдешь? – удивилась я.
– Раз уж моя тактика не сработала, попробую твою, – пояснила она. – Стану самой прилежной студенткой, чтобы ни один препод не смог отчислить такую заучку.
