Ольга Давыдова
В гостях у шамана
Глава V, в которой одолевают желания
Белоснежные рукава многовековых елей опускались почти к самой земле. Изредка деревья поскрипывали, слышался хруст сугробов под тяжелыми сапогами, а где-то высоко в горах эхо отвечало крику старого ворона. Слева под ледяным одеялом крепко спала река, а справа возвышались надменные, суровые сосны и ели, безмолвные свидетели четырем путешественникам. Люди с трудом прокладывали тропу, увязая в снегу по колено. И хотя меха и выделанные по старинной технике шкуры укрывали от мороза широкие спины и мощные ноги, дыхание белыми облачками срывалось с губ и оседало инеем на густых усах.
В Белом лесу, который не принадлежал ни одному роду, опасности поджидали на каждом шагу: стаи голодных волков, кровожадные злобные духи и разбойники. Поэтому для путешествий собирались обычно отряды от девяти человек. Но четверо путников, упрямо идущих вдоль спящей реки, едва ли уступали по силе десяти воинам. К тому же свой поход они хотели сохранить втайне от остальных родов, не желали, чтобы кто-то опередил их.
Шедший вторым мужчина вдруг резко дернулся вправо и скрылся в заснеженных ветках кустарника. Его спутники тут же остановились и приготовились отражать нападение, но вокруг никого не было. Они настороженно вглядывались в лес, оттуда еще слышались звуки непонятной возни. Наконец над кустами вновь выросла фигура воина. Медвежей походкой он выбрался обратно на тропу и поднял выше руку, сжимая уже мертвую выдру.
– Ловко я ее? – с насмешкой спросил он, глядя на товарищей задорно, но немного надменно. – Скажите спасибо, будет хоть мясо на ужин. Целый день ведь шляемся без привала.
– Бранд, – властно одернул хвастуна мужчина, шедший первым. Снежная грива его волос спадала на кожаные доспехи, отделанные серебром и рубинами. – Следовать по тропе – не прихоть. Один неловкий шаг, и ты провалишься по самые уши в снег. А нам нельзя терять время, скоро стемнеет. Не рискуй зря. Ты меня понял?
Рука, сжимавшая добычу, предупреждающе задрожала, и на мгновение показалось, что Бранд, прославленный берсерк, может запросто броситься на своего спутника и выбить из него дух, но он сдержался, сухо кивнул и вернулся в строй. Перечить вожаку Бранд не решался, хотя в его глазах и поблескивал зловещий огонек. Еще раз взглянув на него, предводитель отряда, Альмонд, повернулся и снова зашагал вперед, на север.
Шедший вслед за Брандом Эйнар облегченно вздохнул, мысленно поблагодарив бога Локи и тоже сделал шаг по утоптанному снегу. Вдруг на его плечо легла рука. Обернувшись, Эйнар встретился взглядом с последним участником отряда, самым рассудительным и невозмутимым. Он молча указал на небосвод, и Эйнар послушно посмотрел наверх. Там, меж звезд танцевали причудливые отблески, которые отбрасывало оружие валькирий3. Ночной мороз царапал щеки и лоб, но все равно не мог отвлечь путников от созерцания волшебных переливов.
– Думаешь, Майю достойно встретили? – тихо спросил мужчина и посмотрел на Эйнара большими глазами, в которых навсегда поселилась печаль.
– Предки позаботятся о твоей жене, Ульв, – как можно мягче произнес Эйнар и потрепал друга по плечу, – не сомневайся.
Ульв с благодарностью кивнул ему и, приободрившись, продолжил путь. Ночью идти было смертельно опасно, и Альмонд уже собирался разбить лагерь в лесу, но Бранд вернулся из разведки и доложил, что за перевалом виднеется добротная хижина.
Посовещавшись, путники решились просить ночлега у хозяина и надеяться на его гостеприимство. И вот из-за деревьев показалось чье-то жилище, на которое бросал бледный свет Мани.4 В день Рагнарёка5 ему суждено будет сгинуть в пасти волка Фенрира, но пока Мани дарил свое холодное сияние живописным долинам и верхушкам высоких сосен.
Хозяин дома, Хеймар, радушно принял путников и провел через просторные сенцы в большую, богато обставленную столовую. По резным скамьям, прочному дубовому столу и изысканной утвари было видно, что Хеймар – искусный мастер. Он представил своего сына Рагнара и тут же отослал его разжигать очаг и выносить угощение гостям. Эйнару понравился и сам хозяин дома, и его воспитанный сын, истинный воин, и опрятное убранство. Он устало опустился на скамью и снял с себя поклажу.
– Так, говорите, держите путь на север? – добродушно спросил Хеймар, разливая по серебряным чашам согревающий эль с запахом меда, болотной клюквы и можжевельника. – Skol!
– Skol!6 – повторил Эйнар вслед за всеми и с наслаждением осушил кубок. Пряный эль приятно растекся по горлу, подарив долгожданное тепло. Вскоре подали ужин: большие ячменные лепешки, целый котел копченой кабанятины, вареную говядину с овощами.
Альмонд поблагодарил хозяина дома за вкусную трапезу и кров и рассказал, что следуют они за Белый лес к Железной горе, ибо бог Локи подал знак Эйнару, главному жрецу союза родов. Следовало отправиться туда за своим предназначением, поэтому Альмонд взял своего лучшего воина Бранда, лучшего охотника Ульва и самого Эйнара. С ними он держит путь к горе, чтобы исполнить пророчество. Хеймар слушал с интересом, не забывая подливать в кубки эль. Когда с едой было покончено, а питье развязало языки, Бранд с важным видом встал из-за стола, да так, что Эйнару и Ульву пришлось схватить посуду и кубки, чтобы они не упали.
– Хеймар! Благодарю тебя за питье и еду, достойные Вальхаллы, – пошатываясь из стороны в сторону, провозгласил Бранд. Остальные, прихмелевши, глядели на него. – У нас нет драгоценных камней, разве что Альмонд отковыряет со своей груди пару рубинов.
Альмонд хмыкнул, а Эйнар и остальные громко рассмеялись. Уж больно забавно смотрелся Бранд с напускным торжественным видом. А он продолжил, слегка растягивая слова:
– Но боги хранят нас, Хеймар! Они хранят и тебя. Поэтому позволили мне поймать в лесах подарок. Поступи с ним по своему хотению: тушку я совсем не повредил, получится добротная шкурка!
После этих слов Бранд гордо опустил на стол убитую выдру и призывно развел руками, ожидая похвалы за свой поступок. Эйнар одобрительно кивнул ему, на другое не осталось сил. Что и говорить, лоснящаяся шерстка зверька могла стать украшением любой одёже. А уж такой мастер как Хеймар точно найдет, куда ее применить. Но вокруг почему-то воцарилась мертвая тишина. Эйнар добродушно крутил головой, переводя окосевший взгляд с Хеймара на своих друзей. С оторопевшего Хеймара на своих притихших друзей.
Только когда хозяин дома вскочил с места и почти зарычал, а его сын взялся за оружие, Эйнар понял: что-то происходит неправильно. Он схватился за меч, но тут же зажал уши от громогласного крика:
– Убийцы! – надрывался Хеймар, его худое, с морщинами лицо пылало от гнева, а глаза метали молнии, – как посмели вы! Как посмели заявиться в мой дом и осквернить его своим присутствием?!
– Что ты несешь?! – взревел Альмонд, теряя терпение. – Нечего зря размахивать мечами и разбрасывать проклятья! Говори прямо, в чем дело.
– Это не выдра вовсе! – вне себя от ужаса и горя заорал Хеймар, – это мой сын, Отр!
Эйнар и другие гости поглядели на стол, где распласталось тельце убитого зверька. Смешанные чувства охватили Эйнара, но, сознание его быстро прояснилось, и он с ужасом уставился на Хеймара:
«Обращенный! Его сын умел принимать облик животного! Возвращался, наверняка, домой, как тут его Бранд и заприметил».
Бесполезно Альмонд пытался образумить Хеймара и оправдать своего воина, горе отца было безутешно. Хеймар закричал, вынул из мешочка у пояса несколько заговоренных камней с начертанными рунами и бросил их под ноги путникам. Тут же от бессилия на пол упал Ульв, Альмонд опустился на скамью. Бранд сильно пошатнулся из стороны в сторону, сделал угрожающе шаг вперед, но тоже упал на пол, лишенный сил.
– За кого вы меня приняли?! – вскричал Хеймар, потрясая кулаком. – Знаю я, куда вы направляетесь! Слышал о пророчестве Локи, да только не к вашему роду оно относится, а рассказывает о древнем сокровище. Об утерянном кольце Драупнир, что дает власть над несметными богатствами. Но охраняет его злобный Андвари, огромный змей. Победить могучего стража можно только кинжалом Локи. – тут он издевательски скривился, – и, посмотрите-ка, вот же он!
Хеймар указал пальцем на пояс Эйнара. Тот шагнул назад, отметив про себя, что остался при своих силах, но сражаться с колдуном и его сыном все равно опасался. Хеймар получил власть над его друзьями и мог даже натравить их на самого Эйнара.
– Вот что, жрец, – обратился к нему Хеймар, и на губах его выступила алчная ухмылка. – Принесешь мне кольцо в обмен на жизнь твоих друзей и в уплату за убийство сына. Не вздумай обманывать меня, не то воины твои лишатся не только сил, но и дыхания. Что это не ложь, тебе известно. До Железной горы осталось полтора дня пути, один осилишь. Даю тебе пять дней. На рассвете пятого задушу их, ты же можешь тогда не возвращаться.
Тут же неведомая сила подхватила Эйнара, он пролетел по воздуху до двери и вылетел из сенцев прямо на крыльцо. Дверь перед ним захлопнулась, а за ней послышались безумные вопли безутешного отца. Эйнар с трудом поднялся на ноги и перевел дух. Веселье от эля испарилось. Со страхом взглянул Эйнар в лесную чащу, но делать было нечего. Стоило подумать перед визитом, почему так вольготно в глухом лесу живется одному семейству, вот только было поздно. На беду Хеймар оказался не только искусным ремесленником, но еще могущественным колдуном, и, хотя Эйнар и мог помериться с ним силами, друзьям его грозила бы тогда смертельная опасность.
«Да не оставит меня Локи!» – взмолился Эйнар и побрел в сторону Железной горы за заветным кольцом.
***
Диана виновато поджала губы и взглянула на Шамана. Он же удивленно застыл в одной позе, так и не донеся до рта шоколадное печенье. В его глазах отражалось искреннее любопытство и некоторое смущение. Громкие крики ссоры и даже ругательств долетали аж с первого этажа.
– Зря ты прервал рассказ, – сказала Диана и смущенно провела рукой по волнистым распущенным волосам. – Там ничего особенного, в очередной раз Аспасия вывела Фрэнсиса из себя.
– Вывела из себя? – с ноткой иронии переспросил Шаман, ставя на тумбу крепкий чай с можжевельником, —того и гляди до драки дойдет.
Неожиданно он слез с кровати и зашагал прочь из комнаты. Вздохнув, Диана нехотя направилась вслед за ним, больше огорченная, чем раздраженная. Она миновала лестницу и оказалась в просторной гостиной недалеко от ресепшена. Шаман стоял тут же, прислонившись спиной к стене, и внимательно разглядывал Аспасию. Невольно и Диана обратила на постоялицу свое внимание.
Аспасия разговаривала громко, резко и часто размахивала руками, позволяла самые образные ругательства в адрес Фрэнсиса, словом ни в чем себе не отказывала. Хотя эта фраза относилась не только к ее манерам, но и к образу в целом. Слегка завитые волосы отливали красно-малиновым, в носу блестел пирсинг, пухлые губы алели на фоне бледной кожи. На запястьях красовались тонкие золотые браслеты, часы, длинные ногти сочетались по цвету с темной кожаной курткой. Диана назвала бы это полной безвкусицей, если бы вызывающий макияж и броские украшения удивительным образом не сочетались между собой.
– Ваша музыка играет очень громко! Другие постояльцы уже давно жалуются мне… – безуспешно возражал Фрэнсис, но Аспасия тут же перебила его.
– Нечего жаловаться! Будут слушать отличные треки, может, и музыкальный вкус появится. Я буду включать песни и петь в душе во всю глотку, сколько захочу!
Перегнувшись через стойку регистрации, Аспасия нагло щелкнула Фрэнсиса по носу, от чего он раскраснелся, как рак, но ничем ответить не смог. Аспасия, видя его замешательство, громко рассмеялась, но тут ее внимание привлек Шаман. Медленно она подошла к нему, словно хищная кошка, и остановилась неприлично близко, разглядывая его лицо. Шаман никак не реагировал на это вторжение в личное пространство и продолжал немую перепалку взглядами.
– Чего ты тут разнюхиваешь? – наконец спросила Аспасия и подозрительно сузила глаза. Она была немного выше ростом, чем Шаман.
Аспасия склонила голову на бок и беспардонно дотронулась до угольных волос, посеребренных кое-где сединой. Видя, что и это не мешает Шаману, Аспасия нагло взяла его рукой за подбородок и повертела в разные стороны, как врач во время осмотра больного:
– Ты не здешний? – спросила она и, повернув Шамана к себе, заглянула снова в его темно-карие, почти черные глаза. – Можешь не отвечать, и так вижу. Мой тебе совет, если услышишь громкие, потрясные песни, не беги жаловаться администратору. Считай это бесплатным музыкальным просвещением.
Не дожидаясь ответа, Аспасия отпустила лицо Шамана и еще раз с вызовом взглянула на него. Потом хмыкнула и горделиво прошла на второй этаж:
– О, привет, крошка!
– Привет, – тихонько ответила Диана, когда Аспасия потрепала ее по голове.
Фрэнсис что-то заворчал себе под нос и скрылся в подсобке, а Диана наблюдала за Шаманом. Своей реакции на вызывающее поведение Аспасии он никак не выдал и невозмутимо повернулся к лестнице, намереваясь вернуться к чаепитию.
– Ты извини ее, – начала Диана, закрыв за собой дверь в его комнату. – Аспасия вечно творит то, что хочет, и ее мало волнует, что подумают об этом другие люди.
– И как ты к этому относишься? – живо поинтересовался Шаман.
С глубоким вздохом Диана опустилась в кресло и, немного подумав, сказала:
– Иногда мне нравится ее решительность, но порой она ведет себя как эгоистка или как ребенок.
Шаман неспешно взял свою кружку и сделал пару глотков, а потом сказал, что Аспасия просто следует своим желаниям, и в этом нет ничего плохого. А вот Диана так не считала. У нее много было мыслей о стремлениях и мечтах в целом, хотя слепое следование за сиюминутными желаниями казалось ей диковатым. Когда она поинтересовалась у Шамана, есть ли у него мечта, он лишь хмыкнул и пожал плечами.
– У тебя нет ни одной? – не поверила Диана.
– Нет.
– Но как же ты тогда живешь?
Шаман усмехнулся и простодушно ответил:
– А что мешает мне жить? Мечта – это не сердце, и не мозг.
– А как же смысл жизни… – неуверенно протянула Диана. Она ни разу не встречала человека, который бы не имел никакой мечты, и даже не знала, с какой стороны подступиться к этой теме.
– В самых редких случаях мечты совпадают с чем-то настолько же важным как смысл жизни, – поучительно заметил Шаман, было видно, что его это совсем не тревожит, но Диана не отступала так просто.
– Но ведь они важны. Зачем-то ведь люди мечтают?
Этот вопрос она произнесла почти с отчаянием, потому что никаких доводов не могла придумать к тому, чтобы оправдать существование у человека мечты. Казалось, у каждого она есть, ее просто не могло не быть. Шаман немного помолчал. Диана не бралась предположить, что он обдумывает, и только тихо ожидала ответа. Наконец он заговорил:
– Мечта – это иллюзия полета, иллюзия счастья. Кто не способен по-настоящему бороться и взлетать, падать и вновь подниматься, тот, пожалуй, только и может, что мечтать.
– Но ведь великие дела сначала задумываются, потом только совершаются, – возразила ему Диана и отметила про себя, что непроизвольно говорит в той же манере, что и Шаман. – И самолеты сначала создавали на бумаге. Как же еще учиться летать, если не мечтая?
– Желая. Желание порождает действие. Мечта – только уныние от своей эфемерности и недостижимости. Бери пример с Аспасии: она хочет и делает.
Диана никогда не задумывалась о том, насколько велика разница между мечтой и желанием, для нее эти два слова были разнозначны. Но больше такой уверенности не было. Как обычно во время беседы с Шаманом знакомые слова предстали неизученными и непонятыми.
– Мечта может превратиться в желание?
– Может, – кивнул Шаман, – если ей обрезать крылья.
Его слова прозвучали довольно жестоко, но Диана все-таки начала улавливать смысл, а Шаман неспешно продолжал:
– Желаешь выпить чай – идешь за кружкой и кипятком. Желаешь развлечься – покупаешь билет в кино. Желание подразумевает всегда план и четкие действия. Это на уровне инстинктов. Так что, если говорить вместо «я мечтаю», «я желаю», твой разум сам начнет просчитывать действия и план. Неожиданно ты заметишь, что уже преодолела треть пути.
На мгновение Диане почудилось, что она слушает какого-нибудь тренера по мотивации и преодолению лени. Но в словах Шамана чувствовалась простая истина, подтвержденная многолетним опытом. Диану так и подмывало подписаться под каждым его словом, и все же она нашла, что возразить:
– Но ведь бывает, что желания вредят человеку, потакают его жадности, лени и чревоугодию.
– Именно поэтому, – довольно подхватил Шаман, и на его губах заиграла легкая улыбка, – ни желания, ни мечты не приблизят тебя к смыслу жизни, к ее пониманию. Они нам даны не для того. Это временные удовольствия, погоня за ними рождает в тебе азарт и дает почувствовать, что ты все еще жива. Иногда полезны даже пагубные желания. Ведь часто, преодолев множество трудностей и дойдя до конца, мы понимаем, что важнее и ценнее для нас оказался не результат, а…
Шаман интригующе оборвал свою фразу и выжидательно посмотрел на Диану.
– Люди, с которыми мы все прошли?
– Да. И приключения, которые мы пережили. Правда, не сразу это становится очевидным.
Почему-то Диана снова подумала об Аспасии. Понимает ли эта девушка, насколько важен путь или же она просто берет от жизни то, что ей нужно, и не задумывается? Диане сложно было ответить на этот вопрос, но она часто приходила к мысли, что иногда стоит быть такой же напористой и решительной, как Аспасия. Иногда стоит отпускать себя и позволять своим желаниям исполняться.
Подняв глаза, Диана заметила, как Шаман смотрит на нее и по-доброму усмехается своим мыслям. В вечерних сумерках, которые покрыли комнату длинными тенями, он выглядел таинственным и непостижимым, хотя так обыденно сидел на кровати в позе лотоса и держал в руках белую кружку. Диане даже показалось, что его фигура слегка расплывается по краям, но то было всего лишь от недостатка освещения.
– Так что же случилось дальше с Эйнаром? – спросила Диана и подогнула ноги под себя, утопая в мягком кресле.
– Он добрался до Железной горы и мастерски победил змея, который сторожил сокровища, – начал Шаман, и его голос снова погрузил Диану в полусонное состояние, почти в транс. – Но, умирая, змей наложил страшное проклятье на свои сокровища, пообещав взамен алчности только разочарования и слезы.
***
Могучий бог Фрейр7 закатил дневное светило за горизонт, погрузив северные земли в сумерки. Чистый, морозный воздух недвижимо застыл без ветра, в лесу поднялась тишина. После расставания с друзьями Эйнар видел уже четыре заката, этот был пятым. Жрец изо всех сил спешил, порой его ноги подкашивались от усталости, и он валился в снег. Тогда Эйнар молился Локи, просил у него еще немного сил, чтобы успеть вовремя. Затем вставал и вновь брел сквозь лес.
За доспехами на кожаном шнурке у него висело добытое сокровище. Кольцо Драупнир оставалось ледяным, хотя всю дорогу было спрятано на груди. А Эйнар то и дело вспоминал последние слова Андвари, могучего змея, которого он победил в нелегкой и долгой битве:
«Нет! Только не кольцо! Будь ты проклят, наглый человечишка! Будь проклят каждый, кто завладеет моим сокровищем! Ждите только смерть, только ужас!»
Иногда тревога подкрадывалась к Эйнару и душила его, а липкий страх, казалось, пропитал его доспехи. Отовсюду ему слышались странные шорохи и хруст, везде мерещились враги или сын Хеймара, посланный, чтобы убить Эйнара. Но вот могучие ели расступились перед ним, и впереди показалась знакомая хижина.
От изнеможения Эйнар ввалился внутрь и тут же упал на пол, тяжело дыша. Только теперь он понял, что почти не чувствовал своего носа и щек. На скамье перед ним восседал колдун Хеймар и терпеливо ожидал, пока Эйнар придет в себя и перестанет дрожать. Недалеко от них в заколдованном кругу все еще томились предводитель Альмонд, Бранд и Ульв. Рагнар, сын Хеймара, не спускал с них глаз.
– Достал? – нетерпеливо спросил Хеймар и, поднявшись, встал напротив Эйнара.
Тот поднял на колдуна мрачный, тяжелый взгляд. Делать было нечего, Эйнар выпрямился и снял с шеи кожаный шнурок, старинное кольцо тускло отсвечивало в свете очага. Тут же все обратились к сокровищу, а в гостиной воцарилась мертвая тишина. Слышалось только напряженное дыхание Хеймара, требовательно протянувшего руку, и прерывистые вздохи Эйнара. Зловещий огонек блеснул в глазах Рагнара, Бранд подался вперед, чтобы лучше рассмотреть кольцо. Совсем непримечательное и грубо обработанное, оно овладело всеобщим вниманием и, казалось, говорило с каждым, кто находился в гостиной.
– Считай его платой за свободу моих соплеменников, – произнес напряженный Эйнар, – и за жизнь Отра, твоего сына, случайно убитого.
Хеймар нахмурился и тотчас грубо выхватил кольцо. Сняв его со шнурка, он надел его на указательный палец и будто бы сразу успокоился, расслабил плечи и выдохнул. Эйнар молча ждал его ответа, готовый в любой момент к драке. Но колдун кивнул своему сыну. Рагнар нагнулся и поднял с земли пару заговоренных камушков с вырезанными рунами, от чего заклятье разрушилось.
– Никогда больше не возвращайтесь сюда, – пригрозил Хеймар, поглаживая кольцо свободной рукой.
Хмурый Бранд сделал, было, решительный шаг ему навстречу, но Альмонд предупредительно коснулся его плеча:
– Мы уходим, – тихо, но властно сказал он, и Бранд послушался приказа.
Четверо путников вышли и в полном молчании побрели в обратный путь. Никто не спрашивал Эйнара о том, как он победил могучего зверя, а Эйнар не спешил похваляться своим подвигом. Мрачные и задумчивые, шли они по Белому лесу, провожаемые только холодным светом Мани, которому не было никакого дела до того, что творилось на далекой земле. Глубокой ночью Альмонд наказал разбить лагерь, они не сильно отдалились от хижины, но идти дальше в полной темноте было опасно.
Усталого Эйнара быстро сморил сон. Сначала ему привиделся большой пирог, начиненный ягодами, по сладкому он уже успел сильно соскучиться. Затем пред ним предстал хитроумный Локи. Он сражался с огромным змеем. Локи не без труда победил чудище и завладел его сокровищами. От них во все стороны потянулись цепи и сковали головы каждого, кто приближался к ним: Локи, дракона Фафнира, героя Сигурда, братьев Гуннара и Хёрни. Сам Эйнар пытался убежать от проклятого сокровища, но цепи добрались и до головы жреца, опутали его лоб, глаза, нос и рот. Эйнар начал задыхаться и вдруг резко открыл глаза.
Рядом никого не было, только снег вокруг их стоянки примялся там, где отдыхали соплеменники Эйнара. Тревога тут же уколола его в сердце. Эйнар вскочил и громко окликнул по имени друзей, но никто не отозвался ему. Чуя неладное, жрец Локи побежал назад по свежим следам, ведущим к хижине. Вот показалась знакомая опушка, вот и заснеженная крыша. Выбежав к хижине, Эйнар застыл на месте, скованный ужасом. Недалеко от него, на ступенях растянулся Альмонд. Могучий предводитель не дышал, его снежные волосы обагрились от крови, на спине темнела огромная рана от меча.
Из пещеры доносились боевые крики и звон оружия. Вот из двери показалась худощавая фигура Хеймара. Заклятья не спасли его, и собственный сын Рагнар одним ударом отсек голову колдуну. Тело Хеймара упало, Рагнар нагнулся, чтобы снять с пальца заветное кольцо, как вдруг на него со спины накинулся Бранд, с окровавленной дубиной. Они сражались безумно, остервенело, но Рагнар не смог справиться с натиском берсерка. Бранд размозжил ему грудь, и кровь брызнула им обоим на лица. Рагнар рухнул в снег и больше не поднимался.
