Ольга Юрьевна Александрова
Ты моя тень
Анна приехала вместе со своими подругами на заказанном Артёмом лимузине. Когда девушки вышли на поляну, возле шатров уже стояли несколько пар, среди них был также и Артём.
– О, а вот и принцесса бала. – Артём выдвинулся вперёд от толпы, сияя от счастья. – Ты прекрасна, Анна.
Возможно, она и вправду смотрелась неплохо, поскольку несколько девушек с восхищением рассматривали её праздничный наряд. На ней было фиолетовое платье-футляр до середины бедра с открытой спиной и тонкой ленточкой через плечо. На руках чёрные перчатки до локтя, а на ногах – чёрные туфли на высоком каблуке. Белоснежные локоны были забраны по бокам и ниспадали отдельными прядями на плечи. Минимум макияжа, но синие глаза она всё же оттенила чёрной подводкой.
Девушка не пропустила, что симпатичный парень, рядом с Артёмом также с интересом наблюдает за ней.
– Ну что же ты стоишь? – обратился к нему Артём. – Это и есть Анна, принцесса нашего сегодняшнего бала. Вы познакомьтесь тут пока, а я принесу нам лимонады.
– Никита, – протянул ей руку молодой мужчина.
– Анна, – пожала она её в ответ и волна, словно от удара током прошла между ними.
– Статическое напряжение, – одернул руку Никита, – извините, наверное, от моего костюма.
– Ничего страшного, со мной такое тоже случается. Особенно если мы забудем надеть резиновые перчатки в лаборатории.
– Ага, вы работаете вместе с Артёмом.
– Да, в одном центре и даже одной лаборатории.
– А чем занимаетесь?
– Разве Артём вам о своей работе ничего не рассказывал? – испытующе посмотрела на него Анна.
– Да так, рассказывал, конечно, в общих чертах. Он не особо разговорчив, в отличие от меня, – и тут Никита первый раз улыбнулся. И снова волна прошла по всему телу, но в этот раз между ними никакого контакта не было.
– А почему в отличии? Вы любите поговорить?
– У меня это скорее профессиональное. А ещё я люблю размышлять, подпитывая своё вдохновение. Вот познакомлюсь с красивой девушкой, и она потом станет героиней моего рассказа. – Никита подмигнул ей.
– Ааа…так вы – писатель! – загорелась Анна.
– Ну нет… это слишком громкое слово для меня. Я, скорее начинающий автор, так пишу иногда. Время от времени отправляю свои рассказы на конкурсы. Вот, кстати говоря, недавно выиграл один такой конкурс. Да. Было дело. А впрочем, я пишу не для выигрыша, и не ради того, чтобы издаваться, я пишу, потому что мне некуда складировать свои мысли. Знаете…
– Ну хватит, утомишь сейчас нашу принцессу, – Артём вернулся с тремя высокими фужерами на длинной ножке, величественно восседавших на подносе с резным орнаментом. – Предлагаю выпить за наших именинников! – голос Артёма прокатился эхом по поляне, и присутствующие ответили на призыв звоном бокалов.
Весь вечер Анна с Никитой были словно не в своей тарелке. Словно им было неловко и в то же время очень легко в присутствии друг друга, словно они угадывали мысли и желания друг друга. Выяснилось, что у них общие пристрастия в еде: как и Никита, Анна любила бифштекс и капустные котлеты, а Никита, как и она, обожал ванильное мороженое, сверху политое шоколадом. Но кроме этого, Анна встретила родственную душу. Ведь ещё со студенчества она была страстным книголюбом, и теперь Никита отрывался на ней, упражняясь в цитатах:
– Творческий человек сам себе критик и сам себе оппонент.
– Гений и порок всегда шагают вместе.
– Душа писателя, как арфа звучит волшебно и притягательно.
– Писатель – растение многолетнее с разветвлённой корневой системой.
Казалось, они так прилипли друг к другу, словно пазлы, словно неподвластная им обоим сила соединяла их друг с другом. Так, что вклиненная в их разговор фраза Артёма прозвучала как-то неестественно, грубо и нелепо:
– Пожалуй, я сделал ошибку, объединив ваши дни рождения в один вечер, – бросил он с едва заметной улыбкой.
– Да ладно тебе, Тёмыч, всё ведь круто. Аня классная девчонка, – сиял в свою очередь друг, встречая ответную улыбку от Анны.
– Это я и без тебя вижу. – Пробурчал Артём себе под нос.
– Понял-понял, – Никита заулыбался и, оставив обоих в явном смущении, присоединился к гостям.
Вечер закончился. Все разъехались. Артём проводил Анну домой. И жизнь снова вернулась в привычный ритм. Она также продолжала изучать свои «лягушачьи души», а Артём всё также продолжал крутиться возле неё.
– Ну вот, год и прошёл. Почему они ничего не делают? Какое-то всё вялотекущее.
– Не торопись, мой друг, они пока ещё не нащупали истину, и не столкнулись с причиной. Но я согласен с тобой, Михаил, нам нужно их подтолкнуть.
– Ты отмерил им время, да?
– 3 года. А значит, у них осталось ещё 2.
Глава 2
В то утро Анна проснулась от странного сна. Ей снилось, как она гнала на байке, рассекая лужи в кожаном костюме с короткими штанами, а на икре красовалась тату – серый журавль с красной головой. Проснувшись, она первым делом осмотрела свою ногу. «А что? Тату бы неплохо смотрелась на ней. Почему бы и нет?». Анна решила узнать у Артёма. Но Артём был категорически против татуировок, он практически накричал на неё.
– Ты в своём уме? А ещё медицинский работник… ты вообще знаешь, что с тату можно занести себе чёрт знает какую заразу? И вообще это мерзко – рисовать своё тело. Ты что пергамент? Зачем тебе это нужно?
– Чего ты так завелся? – Оторопев, она смотрела на своего друга. – Причём тут зараза? Там все одноразово. Не стерильно и не дезинфицировано, как у нас, а од – но – ра – зо – во. У нас если на то пошло, заразу подцепить гораздо быстрее. А по поводу эстетичности, чего ж ты своего друга не удержал от этого? А? У Никиты вон все плечи в тату.
– Никита мужчина. И он байкер. – Артём нахмурился. – А где ты видела Никиту? Вы что… общаетесь?
– Нет. Но я помню ещё с того раза, когда мы вместе праздновали день рождение. Он показывал мне свои фото на байке, и я обратила внимание…
– И запомнила.
– Тём, ты что ревнуешь?
Артём прокрутил в голове её вопрос и свой ответ. Сорванный цветок заново не прорастет, с заданным вопросом также. Наверное, вот оно то самое время и тот самый момент, когда нужно решаться.
– Нет, не ревную. Но мне бы хотелось, чтобы ты была здоровой и красивой. Ты мне нравишься уже давно, и я с ума сойду, если с тобой что-то случится. Ань, давай попробуем пожить вместе. Как ты к этому относишься?
– Я… ммм… ну… – От неожиданности она начала смущённо разглядывать свои руки. Она не могла взглянуть на Артёма. «Вот же блин, какого фига он перешел через черту? Нафига мне эта ваниль?». Она явно не узнавала себя даже в мыслях. Ведь ещё только год назад Артём чисто гипотетически мог бы быть ей интересен, а сейчас что? Она подняла на него свои синие глаза и слова сами сорвались с губ.
– Тём, мы с тобой знаем друг друга уже почти 8 лет. И отлично ладим. Давай не будем переходить эту черту. Я очень ценю твоё присутствие рядом. Ты мне нужен… как друг.
– Хмм… – Артём улыбнулся краешком губ. – Мы не можем дружить.
– Но почему? Многие мужчины и женщины дружат. Что в этом такого?
– Мужчина и женщина могут дружить – эта набившая оскомину фраза, въевшаяся в сознание хуже куска грязи на штанине брюк. Но ты права, лучше быть другом, чем куском грязи.
– Артём, зачем ты так? Я ведь тебя не хотела обидеть. Просто…
– Просто у тебя ко мне нет чувств. Спасибо за честность. Знаешь, самое непростое это говорить то, что думаешь. А думать то, что хочешь сказать. У меня всегда с этим были сложности. Но я рад, что сегодня всё выяснилось. Раз и навсегда.
Наверное, если б не маниакальное желание изучить вопрос, терзающий сознание, она бы уже давно решилась сменить работу. А так Анна по-прежнему приходила в лабораторию, по-прежнему выпивала утренний кофе (теперь уже приготовленный собственноручно), по-прежнему склонялась над своими препарированными образцами (теперь уже не подбадриваемая своим другом), по-прежнему делала пометки в блокноте (зачеркивая и оставляя новые гипотезы), по-прежнему молчала (девочки давно на неё забили), по-прежнему справлялась с тошнотой (запахи в лаборатории всегда стояли специфические), по-прежнему уходила из лаборатории последняя (теперь уже всё чаще добираясь на общественном транспорте).
Анна стояла на остановке, как назло последний автобус отошёл за две минуты до того, как она прошла перекрёсток. Как обычно, достав читалку, она открыла последнюю закладку, намереваясь разгадать загадку триллера. Это была её игра, в которую она давно играла. Она всегда с лёгкостью разгадывала все хитроумные переплетения сюжетов, так словно писательская задумка исходит от неё, а не от автора. Помнится, в институте её за это недолюбливали почти все одногруппники, прикидывая, что она хитрит и знает точно концовку книги. А она просто считывала концовку, рисуя её в своей голове. Но с недавних пор вдруг дополнительно к умению предвидеть сюжет, добавился и ещё один талант – она начала рисовать картины, накладывая свои пласты повествования на уже имеющиеся авторские. Вот и сейчас она прочитала предложение: «Пусть жертва не сильна, но хищник – слаб» и перед глазами возник образ… сумерки, заброшенный дом, дождь и молнии, раскраивающие небо на куски, рёв оборотня, приготовившегося к прыжку…
