Олеся Проглядова
Эриния. Месть огня
Глава 1
Итак, давайте знакомиться. Я – эриния. Вот вам и ирония изучения «Илиады» и других книг Древней Греции. Пригодилось!
До 18 лет я была человеком, по крайней мере выглядела как человек, считала себя им и почти не проявляла своих способностей. Это сейчас я осознаю, что моя неимоверная живучесть была проявлением второй сущности. Со мной слишком много всего происходило в детстве, чтобы считать это везением: от падения с высокого дерева до аварии с пьяным приемным папашей, где от машины осталось целым только кресло, в котором я сидела. Еще меня редко обижали физически. Психологически, правда, доставалось. Очень я триггерила людей вокруг, но чувства самосохранения не доводить меня им хватало. Всем, кроме Криса.
Ипостась эринии снисходит на нас ровно в восемнадцать лет. С тех пор сестры эринии живут, сохраняя в себе две сущности, есть только одно но. Вы, может быть, читали про эриний, которые спят, пока не придется обрушить на кого-то месть? Так вот это сильно искаженная людьми история. На самом деле эринии не спят буквально, похрапывая и видя сны. Ну сами подумайте – это ж получается, что мы просто дрыхнем почти постоянно. Нет, мы «спим» в смысле того, что наша вторая сущность сокрыта, и не до того момента, как ее призовут к мщению. О нет! Все куда трагичнее.
Эринии могут жить в любом из миров (да, их много), считаться странноватыми, часто с обостренным чувством справедливости, как я, но вести совершенно обычный образ жизни. Даже могут выйти замуж и родить детей – девочек, и тоже эриний. Но когда одна из сестер погибает, тогда призывается одна из нас – тех, кто уже обрел ипостась эринии. Так и получается, что эриния «просыпается».
В идеальном мире я бы обрела вторую часть себя, а когда понадобилось, за мной пришли бы сестры и помогли мне «проснуться». Когда эриния входит в силу, человеческое сердце просто не выдерживает, а потом она перестраивает саму себя под новые возможности, свои способности и желания. В момент перехода мертвым тело является только с точки зрения человека, а так – там те еще процессы! Нити, как мне объяснили, – это магия, которая связывает твою психе с телом, их нужно пропустить через себя и, войдя в состояние покоя, слиться уже существующей сущности с новым телом. Вауля, ты – эриния.
Но я получила на руки фулхаус – обретение ипостаси эринии совпало и с вызовом, и со смертью, поэтому мое второе я не только проснулось, но и позволило мне дождаться того момента, пока за мной не придут сестры. Еще день назад я бы умерла окончательно, а еще через день я бы сразу уничтожила и Криса, и своих обидчиков.
В общем, сестры прибыли за кем-то из пробудившихся эриний, но я уж так наследила, что они сразу стартанули ко мне. Круги же по магической поверхности от меня еще несколько дней ходили. К сожалению, сестер, как я потом выяснила, по пути задержали кое-какие приключения телесного свойства и большое количество выпивки – тризна по павшей сестре вышла из-под контроля. Это я тоже теперь могу понять. В тот период очень много наших пало.
Рассказываю, кто такие эринии. Не просто же так я изучала в университете древнегреческую литературу и мифологию. Мы – богини справедливой мести. В Риме нас называли фурии, но сути дела это сильно не меняло. Рисовали нас по-разному, описывали далеко не всегда красотками. Слово «богини», конечно, впечатляет, если не знать, что в Древних Греции и Риме, куда ни плюнь, попадешь в бога или богиню чего-то. Родились мы из капель крови Урана после его… оскопления. В смысле, когда ему причиндалы родной сынок отрезал. Там кто только не родился от этого! На самом же деле эринии – это, по сути, система наказания. Мы были созданы, чтобы вершить месть и справедливость. Так уж вышло, что по воле верховных богов все эринии – женщины. И рождаются от них только девочки. Да, мы хоть и мифические, но вполне на это способны, ведь мифические мы только на территории Земли. А вот дальше начинается самое интересное. Настоящие боевые эринии, не спящие, сами не воспитывают детей. Когда-то давно, когда все наши реальности еще были одной, рожденные девочки воспитывались в одной гимназии под присмотром богов и эриний. Однако теперь, несмотря на то что у нас есть свой мир, где, казалось бы, можно было организовать какой угодно детский сад из мелких мстительных тварей, нас отправляют в плоскость Земли, иногда в иные миры. Мы рождаемся людьми и при призыве должны перейти в новую жизнь, но, как я и говорила, такого может никогда не случиться. Мне повезло… Или нет. Как посмотреть и на мою жизнь, и на произошедшее – ведь я была призвана, потому что другая эриния погибла на задании.
Впрочем, эринии подкидывают детей людям еще и по другой причине: мстительные бабы просто не способны сами воспитать ребенка. Раньше им прислуживали рабы – обычно люди. До восемнадцати лет девочка растет среди тех, кого потом призвана наказывать, – помогает, в том числе, понимать психологию людей. Обычно Совет эриний помнит, где воспитываются дети, но может случиться так, что о девочке не знали или даже забыли. Мой случай. Если бы меня не нашли, то скорее всего я бы в какой-то момент сама себя собрала. А может быть, меня бы нашли, доставили в морг, и там бы нити судьбы, наконец, пересобрали тело. Вот бы потеха была для судмедэксперта! Впрочем, в истории каких только случаев не было. Иногда вдруг падала замертво женщина, но потом глаза открывала, а у нее уже крылья и глаза фиолетовые. И раз за разом толпа камнями ее забивает (у людей всегда есть камни за пазухой, так уж они устроены), и она сходит с ума и уничтожает всех вокруг, а потом и саму себя, ведь себя мы всегда способны убить.
Будучи эриниями, мы становимся еще более живучими и обретаем силы. Все – разные. Некоторые отращивают дополнительные конечности, другие – даже весьма специфические части тела, у третьих глаза становятся такими, что живое просто каменеет, если эриния того захочет.
Я осталась такой же, как была. Не считая того занимательного факта, что у меня глаза горели жутким огнем, когда я впадала в ярость, и ладони оставляли ожоги. А так – ничего особенного, от человека и не отличить. Ой, еще я обрела силу и выносливость, ночное видение, а, когда занималась делом, мне не приходилось бегать за жертвами, они сами приползали ко мне, призванные и скованные моим повелением…
Ладно. Кажется, я все-таки сильно отличаюсь от человека…
О жертвах я тоже не погрешила против истины. Мы – эринии, они же фурии, они же «мстительные твари» (а вот это в корне неверно! Мы вершим справедливость, а не месть!), они же «ааааа, что это за баба с перьями (змеями, когтями)». У нас есть работа – наказывать. Справедливый суд отнимает кучу времени, а занятия в школе эриний не оставляют простора для рефлексии по прошлой жизни. Если бы я даже хотела поностальгировать по земной реальности, это было бы бессмысленно – магические существа на почти немагическую Землю отправляются только по работе или в качестве наказания.
Как я узнала потом, Крис всем сказал, что я была не в себе последнее время и убежала куда-то с вечеринки в мою честь. Искать меня никто не стал – мало ли что произошло с девочкой, сменившей пять приемных семей? Кому это интересно! Тем более что мое эринийское вышестоящее начальство замело все следы, как они всегда и делали с нами. Меня, по сути, стерли.
Впрочем, Крису я пару раз явилась ночью, даже оставила на нем отпечаток горящей руки, прямо на сердце, жарко шепча страшные слова о покаянии. Можете меня осуждать, но я ни капли не жалею, что теперь он живет в прудике перед университетом уже нашего мира, куда я ходила на курсы введения в магические миры. Я лично приволокла его, когда парень, свихнувшись, сиганул в тот колодец, где меня упокоил. В прыжке он хватанул магии справедливости и стал жабой. Так тоже бывает от стыда и вины, особенно если рядом стоит светящаяся мертвая подружка. От жабьеобразного вида его ведьмы вылечили, но мух он продолжал ловить языком презабавно и прыгал потешно, пришлось приставить его к прудику для охраны русалок. А то повадились к ним студенты шастать, понятно для чего, и довели девок до белого каления своими стихами да признаниями в любви.
Иногда я приходила к прудику понаблюдать, как потешно он прыгает в воду. А что вы хотели? Такова моя природа! Я – хоть и олицетворение справедливого наказания, но никто не запрещает получать от этого удовольствие!
К тем, кто меня оскорблял и обижал, я тоже явилась. Было весело. От осознания вины Тита внезапно стала скромницей и подалась в благотворительность, работая с жертвами буллинга. А некоторые члены моих приемных семей так и совсем не выжили. Узнав, что они делали с детьми, которых эринийская сущность, как меня, не защищала, я их наказала. Справедливость, да будет вам известно, никогда не равна мщению, но и не равна милосердию. Мы воздаем за свершенное в равной вине мере. И в целом меня эта жизнь вполне себе устраивала, но… Было скучно, и я жаждала большего. Мне было мало этого мира туповатых героев и волооких граций.
Бойтесь своих желаний…
Глава 2
– Алекто! – Я обернулась на звук открывающейся двери в мою комнату. Кстати, да, меня зовут Алекто. В человеческой жизни тоже так звали, и это было поводом для нескончаемых насмешек. Здесь же имя, данное мамулей – кукушкой, подошло идеально. Ко мне приближалась Мегера, моя бывшая соседка. Мы учились в одной школе и работали в одном отряде, если нужно было несколько эриний для наказания. – Что ты делаешь вечером?
Вопреки имени, Мегера мегерой не была. Улыбчивая белозубая красотка с льняными волосами и голубыми глазами. Просто эльф или сидхе (не путать!), а не эриния. Скорее всего, папой ее и был кто-то из перечисленных. Так что Мегере не повезло с предназначением, и это вызывало щемящее чувство в сердце, когда я думала о ней. Мег хоть и родилась эринией, но и выглядела, и вела себя кротко и мило, словно сейчас затанцует на ковре из цветов да запоет песнь, призывающую малых птах.
– Дай посмотреть, – пробубнила я и движением руки открыла свиток с расписанием, там зажглись буквы. Это было менее удобно, чем мобильный календарь в телефоне, но хотя бы не светящиеся руны на камнях, как у валькирий. Впрочем, цивилизация вполне добралась и до нашего мира – мы воровали ее из человеческого. По мелочи. В остальном магия давала нам всё: тепло в помещениях, горячую воду в кранах, светильники без опасного огня и мерзкого дыма. – Сегодня мне надо довести до признания одного мерзавца, который убил свою жену и спрятал тело. Его подозревают уже год, но улик нет. Вот один из копов и взмолился: дескать, на него бы кару небесную и фурий.
Мег улыбнулась, протянула руку и поправила шарф на шее. Он ласково скользнул по коже.
– Справишься быстро?
Я фыркнула – дескать, ну а что тут не справитьс-то!
– Я ему уже неделю насылаю такие сны, что осталось только чуть подтолкнуть на путь признания. Ты что хотела-то, Мег?
– Да, мы с девочками из отдела благоденствия собираемся в бар сходить. Пойдешь с нами?
– Музы и грации? – Мег кивнула. Я вздохнула, а подруга понимающе и чуть виновато улыбнулась и, конечно, стала выглядеть еще милее. Мне не очень нравились девицы из отдела благоденствия. Были они всегда отчаянно радостные и светились от счастья и вдохновения. Чуть ли не пузыри пускали. Общались только с достойными и талантливыми, так что нас не понимали, считая, что мы видим мир в черном цвете. Каким-то образом Мегера умудрилась с ними подружиться – видимо, благодаря несвойственному эриниям оптимизму – и затягивала меня в эту секту розовых пони.
– Они классные! И истории у них – одна другой краше! Пойдем! Обещаю, будет весело. И еще придут несколько парней из отдела героев, – щебетала она весенней птичкой. Я вздохнула еще тяжелее. Мег перехватила мой взгляд и покраснела. Я знала, что у нее с одним из них роман, и не могла понять, что она нашла в этом всегда бодром, энергичном индивидууме с мозгами перепелки. Однако регулярно напоминала себе о Крисе-спортсмене. Это я сторонилась глупых самовлюбленных атлетов после него, а кто впервые увидел героя в Олимполисе, тому сложно было сдержаться. Они, как и полагается героям, все как на подбор – так хороши собой, что даже мое девичье тело начинало бунтовать против оков, что я на него надела. В смысле, я ни с кем не встречалась после Криса, а тем более насмотревшись на тех, кого приходилось наказывать. Такое случалось со многими эриниями – некоторые вступали в связь с мужчинами лишь для продолжения рода. Другие, наоборот, бесконечно меняли партнеров. Но вот заводить долгие романтические отношения – это для граций, муз да всяких сильфид, дриад и прочих благих сущностей.
Я открыла уже рот, чтобы отказаться, но Мег смотрела на меня своими голубыми озерами так, что я сдалась. Подруга кинулась мне на шею и тут же убежала. Я же посмотрелась в зеркало и вздохнула. На фоне Мег я была, конечно, злой сестрицей. Ведьм на картинках видели? Вот чисто я. Волосы рыжие и – что ни делай, как ни стриги – бешеное гнездо из проволоки, они жили своей жизнью, и никакие щетки с ними не справлялись. Это, конечно, добавляло моему виду некоторого не свойственных мне безумия и бесшабашной лихости. Может, змеи были бы и лучше… Глаза цвета янтаря резко вспыхивали огнем, когда я применяла силу. Кожа у меня белая, и раньше я легко краснела, а теперь иду искрами, и это куда как опаснее. Губы, говорят, у меня красивые. И говорят часто, перед этим долго оглядывая все остальное. Правда, тут же добавляют, что непонятно зачем, учитывая, как редко я улыбаюсь. В дополнение ко всему у меня фигура с небольшой грудью и не то чтобы прям округлыми бедрами. Короче, когда я свое «гнездо» скрываю под головным убором, от парня меня не отличить. Я снова вздохнула. Нет, я не завидовала Мег, ей невозможно было завидовать. Только любить за кроткость, легкость и красоту. Я ею восхищалась. Даже нимфы, известные завистливые сучки, и те не пакостничали с Мег.
Я не любила хитоны, тоги, пеплумы и прочий набор античной одежды. Как я уже говорила, цивилизация добралась до нас, включая нормальное белье и удобную одежду. В мой повседневный комплект входили леггинсы, сверху плотная черная туника до колен и удобные человеческие ботинки. Длинные рукава скрывали наручи с кинжалом истины. В разрезах до талии были видны бич и кинжал.
В общем, отсидев уроки по сведению с ума разными способами, по методам дознания и человеческим законам, которые можно было бы применить к преследуемым, я отправилась на задание. Как я и предполагала – ничего сложного. Я появилась из стены с горящим в руке бичом и ВОПРОСИЛА (да, именно ВОПРОСИЛА со всех больших букв!), как этот гад порешил свою жену и куда дел труп? И он упал на колени, заливаясь слезами и прося о прощении. Прощения, конечно, не было. Я приказала ему покаяться в полицейском участке, причем назвала номер и фамилию того, кто призвал кару на голову этого дурака. Беспрестанно оглядываясь на меня, светящуюся во тьме только для него одного, он бросился бежать. Конечно, иногда не без удовольствия я подстегивала его бичом – не зря ж он мне дан. Потом проследила, как он признается в преступлении, и отправилась на вечеринку как была – в полной экипировке. Бич и кинжал истины, что льдом пронзает кожу, а жертва цепенеет от адской стужи в сердце, – идеально же для вечеринки нимф да муз? Понимая, что мой вид несколько диковат для места, что выбрали Мег и ее подружки, я напустила на себя чары, которые скрыли это все, и предстала для всех незаметной девицей в джинсах и футболке. Наши меня видели как есть, тут я сделать ничего не могла, – придется терпеть их гримасы, пока они будут разглядывать мое оружие.
– Неужели так сложно было метнуться домой и переодеться? – скривила губы Каспия, лесная нимфа. Она сидела на коленях у героя, чьего имени я не знала, но что герой – сразу было ясно. Тут были и горы мышц, и красиво спадающие волнами на плечи локоны, и залихватская улыбка, и полное отсутствие интеллекта в глазах. Сама Каспия, конечно, была одета в невероятно короткий хитон, который подчеркивал ее длиннющие ноги, созданные, чтобы убегать от богов по лесам и совершенно неожиданно цепляться за искусно найденный корень дерева с целью красиво упасть в их объятья. Платье мерцало и переливалось, и мужчины пялились на нее, пока герой самодовольно улыбался. Никто из людей, очарованных ее красотой, не замечал, что у нас нет теней. Так уж повелось: в мире, где почти нет магии, волшебных сущностей легко определить по отсутствию тени. Мы же тут нереальны. А вот как ведут себя тени людей в наших мирах! Они там отрываются по полной, иногда даже хозяина могут подменить!
– А зачем? Ты же купила последнее полотенце, которое выдаешь за платье! – огрызнулась я и тут же пожалела, увидев оленьи глаза подбежавшей к нам Мег. Впрочем, через секунду я уже была так ошарашена, что потеряла дар речи. Мег была в розовом гипюре, и я уставилась на неетак, словно зефир внезапно отрастил ноги и заговорил. – Э! Мег, а ты в курсе, что ты в воланах? – наконец выдавила я.
– Конечно! – она кивнула и покружилась. Покружилась! Эриния! Никогда к этому не привыкну! Я вздохнула, когда она отбежала к своему Тиму, такому же атлетичному и красивому, как остальные герои на вечеринке. Я проследила, как он подхватывает ее на руки, а потом они целуются, будто рядом никого нет, и отвернулась. Мег упорно отрицала различия между существами внутри Эллады, грязь нашей работы словно не касалась ее. Но не розовое воздушное платье же! Нет, конечно, нам не запрещали носить что-то кроме униформы. Просто черное удобнее – и из темноты появляться можно незаметно, и крови не видно. Я подошла к бару, где человек упорно пытался сфокусироваться на нас, видя краем глаза что-то странное, но в упор замечая лишь студентов, которые пришли повеселиться. Позади раздался взрыв смеха. Я заказала пива и орешков и повернулась. Мег все так же обнималась со своим парнем. В углу сидели студенты – на сей раз реальные. Они-то и ржали, что-то с энтузиазмом друг другу рассказывая. Как я отметила, привлекли они внимание не только мое, но и муз. Да и фавн с ними!
Я отпила свое пиво, взяла орешек из мисочки и улыбнулась бармену. Он даже не заметил, глядя вдаль. Ясное дело – на какую-то из нимф, чтоб им пусто было. Уже приворожили. Помучается потом. Говорят, раньше они не были такими жестокими. Но что-то изменилось в самой ткани магии, и все как с ума посходили.
Вдруг тональность веселья изменилась. Мелодичный колокольчиковый смех муз звучал как-то жестоко, словно корябал кожу. Я напряглась и развернулась. Музы окружили тот самый столик, что я приметила – со взъерошенными пьяненькими студентами. И пока двое из них пялились на нимфу Эопу, что танцевала посреди бара, привлекая к себе внимание земных жителей грацией и красотой, музы выбрали для забавы их друга. Тот, хватаясь за голову, то начинал писать стихи на салфетке, то рисовать картину, то вдруг вскочил, читая какую-то поэму, которую явно сочинял на ходу. Проклятые музы и их способности – у него же нейроны перегорят! Мег криво улыбалась, но ничего не говорила. Я же взбесилась и одним прыжком оказалась рядом с жертвой.
– Это вас на курсах общения с земными учат сводить людей с ума?! – жестко произнесла я и с удовлетворением заметила, как даже герои отшатнулись, когда мои глаза полыхнули огнем и искры пробежали по рукам. Еще бы! Очень впечатляюще выглядит!
– Ой, да ладно тебе, – проворковала одна из муз. Она последней прикоснулась к человеку, который сейчас замер, словно сомнамбула. – Ты сводишь с ума этих несчастных немагических дурачков каждый день пачками.
– Виновных!
– Все в чем-то виноваты, и это, в том числе, решаем мы, ты просто выполняешь приказы, – пожала плечами она, но отошла от человека, и тот, разом осушив свой бокал, выскочил на улицу на подгибающихся ногах, бешено вращая глазами. – Тебе ли не знать. И уж точно немного вдохновения ему не помешало. Но ты, как и многие из вас, просто не умеешь веселиться и отдыхать. Мег вот нравится! А может, ты просто сама хотела тут найти пару жертв? Не зря же все свои цацки с лезвиями прихватила. Ты ими пришпиливаешь партнеров, чтобы от тебя из постели не сбежали? – она откровенно захихикала.
Я развернулась и пошла к выходу, жалея, что вообще заявилась сюда. Меня догнала Мег.
– Подожди, Алекто. – Она схватила меня за руку и виновато улыбнулась. – Я бы их остановила, если бы это зашло далеко.
– Розовое платье не сделает тебя одной из них, – произнесла я жестко и тут же пожалела, но остановиться уже не смогла. – Мы для них уборщики мусора, и ты о том знаешь. Созданы специально, чтобы наказывать. Мы прислуга, охрана, палачи!
– Для них? Или для тебя? – тихо проговорила Мег, смахивая слезы, и отвернулась. – Лично я готова на многое, чтобы ты стала более открытой, чтобы мы больше общались и вместе куда – то выбирались. Подумай, Алекто, никто не ставит между нами границ, никто нам ничего не запрещает. Это ты отгородилась от всех.
– Может быть, от них и стоит отвернуться, судя по увиденному?
Мег развернулась на высоченных шпильках и ушла прочь. Я снова направилась к выходу. На долю секунды замешкалась, увидев какую-то тень, и тут же пошла дальше, не показав, что заметила, как меня преследуют.
