Олеся Григорьева
Ипполит Калинкин и Английский клуб
– Что в табаке было?
– Яд.
– А почему Павла арестовали? Ведь кто угодно мог ему яд добавить в табак.
– То-то и оно, что нет. Сушкин два часа сидел на одном месте и никуда не отлучался, табак все время был при нем, он его несколько раз нюхал. Только когда начали играть в вист, и за стол сел Павел, Сушкин понюхал табак и отдал богу душу.
– Да-а-а, плохи дела, – пробормотал Ипполит. – А что Павел говорит?
– Говорит, что ничего не знает. Сидели, играли. Никто к ним не подходил. Что случилось, не знает.
– А кто этот Сушкин такой? – спросила Алиса.
– Это самое интересное! – княгиня оживилась. – Сушкин – большой мерзавец. Он сколотил состояние на ростовщических делах. Много народу погубил, сколько людей в долговую яму отправил – не сосчитать. Разбогател. От дел давно отошел, жил в свое удовольствие: место в Английском клубе получил, ездил туда обедать и в карты играть.
– Павел его хорошо знал?
– Шапочно. Только в клубе виделись. Оба – завсегдатаи.
– А что в сыскном отделении думают? Какой у Павла был мотив? – спросил Ипполит.
– Думают, что Павел у Сушкина занял крупную сумму. А чтобы не отдавать – убил.
Чай в чашках давно остыл. Молчали.
– Ольга Александровна, не буду вам врать, дело – худое, – начал Ипполит. – Но я вам вот что скажу, если Павел невиновен, то я это узнаю. Но если виновен, то…
Княгиня поднялась со своего кресла, подошла к Ипполиту и крепко его обняла.
Глава 2. В Английском клубе
Как только рослый швейцар в клубной ливрее распахнул перед Ипполитом стеклянные двери Английского клуба, Калинкин понял, отчего москвичи любят это место. Английский клуб был государством в государстве, городом в городе, словом, это было что-то особенное.
Среди знатных и богатых москвичей Английский клуб пользовался большой любовью. Уже в первой гостиной можно было увидеть списки всех тех, кто желает стать членом клуба и с великой радостью готов платить членские взносы, то есть семьдесят пять рублей в год. Этот список был ужасающе длинным. Сотни самых известных фамилий красовались в нем. Однако у этих несчастных практически не было шанса. Количество членов клуба было строго ограничено. Таким образом, чтобы принять нового человека в клуб, нужно было, чтобы кто-то из старых членов его покинул. Но никто в здравом уме и твердой памяти не бросал клуб.
Здесь было необыкновенно хорошо. Роскошные интерьеры. Вышколенная прислуга. А обеды? А тишина? А карты? Чудесное место.
Ипполит прошел через аванзал, где в мягких диванах и креслах утопали старички. Кто читал газету, кто спал, кто вел тихий разговор с соседом. Следующая комната – портретная, она же детская. Огромный зал с греческими колоннами, поразительной красоты лепнина на потолке, окна полукругом украшены тяжелыми зелеными портьерами. По всему залу стоят ломберные столики.
– Позвольте-с, сюда, – вкрадчивым голосом сказал ливрейный лакей, сопровождавший Ипполита.
Лакей указал на один из столиков. Стол стоял у окна, вокруг него – четыре пузатых стула.
– Вот тут все и случилось, – объяснил лакей. – Господин Сушкин сидели-с тут.
Лакей указал на стул у самого окна.
– Рядом сидел Павел Матвеевич Салтыков. С этой стороны – граф Васильев, с этой – Баранов Николай Яковлевич.
– Значит, за столом было четыре человека? Кто еще был рядом? – спросил Ипполит.
– Никого-с. Только я.
– Где ты стоял?
– Вот тут, у колонны.
– Ты подходил к столу?
– Да, я подавал шампанское князю Салтыкову и графу Васильеву. Еще раз подходил, чтобы поднять карту.
Ипполит подошел к столу, отодвинул стул, на котором две недели назад умер Сушкин, и сел. Он осмотрелся. Два соседних стула стояли довольно тесно. Чтобы коснуться соседа, нужно было лишь вытянуть руку.
– Покажи-ка, братец, с какой стороны ты подходил к столу, – приказал Ипполит лакею.
Лакей сделал вид, что он держит поднос в руке. Он подошел к стулу, что стоял слева от Ипполита.
– Хорошо, – похвалил его Калинкин. – А теперь покажи, где ты поднимал карту.
Лакей подошел к стулу Ипполита и на сей раз сделал вид, что поднимает карту.
– Так-так-так, – задумчиво сказал Ипполит. – Опиши мне, что ты видел, когда подходил к столу.
Лакей задумался. Пока он медлил с ответом, Ипполит внимательно его рассмотрел. Это был высокий молодой мужчина, статный и важный. Клубная ливрея сидела на нем как влитая, все в его образе было аккуратно и ладно. Мягкие кошачьи движения и жесты выдавали в нем обслугу самого высоко уровня. Его звали Иона, он служил в клубе уже четвертый год.
