Олеся Ерохина
Холмы надежды
Глава 39
Яркое солнце ослепило Эрика, заставляя щуриться и прикрывать глаза ладонью. Он ошарашено огляделся по сторонам, все еще сомневаясь в реальности происходящего и не понимая, где оказался – вокруг возвышались деревья, а чуть дальше – белые дома, выкрашенные свежей краской.
– Твою мать…
Ни намека на Пустошь. Он услышал голоса вдали и решил, что ему просто необходимо с кем-то поговорить и понять, куда вывел его портал, чтобы не терять времени. Несколько мужчин ремонтировали крышу одной из деревянных построек.
– Эй, – крикнул Эрик.
– Да? – обернулся один из мужчин.
– Мне нужна помощь. Кажется, я ударился головой, ничего не могу вспомнить… – Эрик ругал себя за «находчивость», но ничего другого на ум не пришло.
Рабочий подозрительно уставился на парня, спустился с крыши и подошел к нему ближе.
– Пьянка до добра не доводит.
– Я не пил. Упал, наверное. Потерял сознание.
– Что-то не видел тебя здесь раньше.
Эрик пожал плечами и пытался сдержать нарастающее раздражение.
– Пойдем, отведу тебя в больницу.
Парень шел за мужчиной, продолжая осматривать незнакомую местность – все те же домики, одни красивые, а другие полуразрушенные, требующие капитального ремонта, стояли вдоль улицы. Эрик все больше волновался, что портал выбросил его не туда, куда нужно было.
– Ну что, никак не вспомнишь? Сильно, видать, приложился, раз не узнаешь Холмы.
«Холмы! Значит я за Границей, в самом Оазисе!» – ликовал Эрик.
– Кажется, начинаю что-то припоминать. Дом свой помню, мне нужно попасть в Вейстленд!
– Куда?
– Я из Вейстленда.
Мужчина нахмурился, и Эрик медленно выдохнул – в Пустоши еще никто не жил!
«Черт возьми, в каком я году…»
– Не бери в голову, – парень махнул рукой и расплылся в глупой улыбке. – В больницу – вот лучшее решение.
Явно сомневаясь в адекватности спутника, мужчина покачал головой, но проводил его к небольшому одноэтажному строению, в одной из комнат которого стояло несколько коек, а в другой находился кабинет врача, которым оказалась совсем юная девушка. Увидев Эрика, она почему-то смутилась.
– Вот, Тина, привел тебе пациента. Говорит, потерял сознание и не помнит ни черта! В общем, разбирайся, а я пошел, работа стоит! – быстро отчеканил мужчина и исчез за дверью.
– Присаживайтесь, – робко произнесла девушка, указывая на стул. – Что-то болит? Голова?
– Нет, – улыбнулся Эрик, находя забавной реакцию «доктора», а потом сдвинул брови, касаясь левого виска и с удивлением отмечая, что не чувствует грубого рубца под пальцами.
– Помните, как вы упали?
– Тоже нет. Мне больше помогут сейчас ваши рассказы, чем микстура и компресс.
Он поймал ее руку с фонариком, которым она светила парню в глаза.
– Что я могу вам рассказать?
– О Холмах. Меня, кстати, Эрик зовут.
Улыбка его стала еще шире.
– Тина, – она вновь смутилась и протянула: – О Холмах… что же тут рассказать… Маленький Оазис, сохранившийся после Великого Кризиса. Нам повезло, что многие дома остались в целости и сохранности. Но все равно уже несколько лет что-то ремонтируется, а что-то отстраивается заново. Все это лично мне вселяет надежду на счастливое будущее.
Тина наконец-то улыбнулась.
– Неужели вы ничего не помните?..
Эрик проигнорировал вопрос.
– Сколько лет Оазису? Совет уже создан?
– Что? Какой совет?
«Значит, о нем и речи не шло».
– Простите меня, очередной бред всплывает в мозгу, – пробормотал парень. – Могу я остаться сегодня здесь, пока не вспомню, где живу?
– Конечно, тут не много посетителей, вряд ли вы кого-то будете стеснять своим присутствием, – Тина усмехнулась, указывая в сторону пустых коек.
– Тогда я осмотрюсь в городе, вдруг что-то поможет вернуть память, а на закате приду к вам.
Эрик поднялся и, помахав Тине, вышел на улицу.
«Значит, Совет еще не собрали. До роковых событий… черт, сколько времени у меня есть?!»
Он шел по улочкам Хоуп Хиллс, наблюдая, как то тут, то там жители бережно восстанавливали свои дома, приводили в пригодный вид дороги, высаживали на аллеях цветы и низкие раскидистые кустарники.
– Я здесь слишком рано. Слишком… – нервничал Эрик, заворачивая к небольшой открытой площади перед светло-серым зданием с колоннами. У самых ступеней несколько мужчин и женщин что-то громко и оживленно обсуждали. Эрик присел на скамейку и превратился в слух.
– Оазису нужен лидер! – повышала голос женщина средних лет с короткой стрижкой. – Глава, президент, вождь, как угодно назовите! А иначе мы превратимся в горстку людей, бесцельно существующих и ни к чему не стремящихся.
– Брось, Джина. Сейчас мы очень даже сплочены одним общим делом, – возражал пожилой мужчина с седой густой бородой.
– А я Джину, пожалуй, поддержу, – вступился другой. – Но думаю, что аккумулировать всю власть в одних руках – не лучшая затея.
– Уже о власти речь? – цокнул языком первый.
– Сейчас заработает каменоломня и завод, кто будет добровольно там работать? Нужен тот, кто назначит этих людей, – не унималась женщина.
– Стоп! – вступила в спор другая пожилая дама. – В Хоуп Хиллс достаточно сильных и здоровых мужчин и женщин. Большинство из них и сейчас с утра до вечера трудятся на руинах завода, буквально выстраивая его заново. Я думаю, все адекватно оценивают необходимость работать на общее благо!
– Мэрил, ты несешь чушь, – рассмеялась Джина. – Я не позволю своему сыну, как ты сказала – сильному и здоровому – горбатиться в каменоломне. Не для того я его растила, чтобы теперь он стал чернорабочим.
Спор продолжался около получаса. Некоторые присутствующие были молчаливыми наблюдателями, другие рьяно участвовали в дискуссии.
– Я предлагаю вот что, – произнес мужчина с бородой. – Раз нам так необходим «лидер», считаю логичным создать Совет. Выборы его членов можно провести сегодня из числа всех жителей Холмов. После именно Совет озвучит Хоуп Хиллс предложение о работе в каменоломне на добровольных началах или по назначению, а жители пусть проголосуют за тот или другой вариант. Итоговое решение будет зафиксировано и приведено в исполнение. И так будут решаться все вопросы общины.
«Вот оно, – выдохнул Эрик. – Сегодня будет созван Совет! Но до строительства Границы и изгнания в пустынные земли куча времени! Что я должен изменить и в какой момент?!»
Собравшиеся бурно обсудили предложение и пришли к согласию – Совету быть. Решено было организовать выборы сегодня вечером. На этом все разошлись. Эрик последовал за Джиной и теми, кто считал ее размышления вполне рациональными. Парень шел позади, прислушиваясь.
– Господи, ну что за идиоты, – вздыхала женщина. – Нужно как можно скорее занять место под солнцем, чтобы жить здесь припеваючи. Кто-то всегда должен работать, а кто-то – грамотно руководить! Всегда так было! Это логичное и необходимое разделение общества. Я поговорю со всеми еще до Совета, предупрежу о грядущем маразме.
– Джина, ты же понимаешь, что можешь спровоцировать конфликт. Те, кто будут на стороне Мэрил, перестанут работать, объявят забастовку, и что тогда? Придется отправляться на каторгу самим. Пока каменоломня и завод не достроены, лучше уйти в тень, – вкрадчиво произнес мужчина, поддержавший ее первым.
Джина взглянула на собеседника с раздражением.
– Саймон, конечно я не дура! Все, кто готов будет идти рядом со мной до конца и поддерживать мои идеи, получат привилегии, когда я смогу принимать решения в Совете единолично. А до этого момента я попрошу их поиграть в примерных работников, трудящихся на благо общины.
«Стерва!» – прошипел про себя Эрик и, резко развернувшись, прибавил шаг в надежде догнать мужчину с бородой, но, вернувшись на площадь, парень никого не увидел. Разведя руками и чертыхаясь, Эрик решил найти его, расспрашивая местных. Некоторые косились на парня с подозрением, другие – с любопытством, третьи – а их на его счастье было большинство – с полным безразличием. Но никто толком не мог ответить, о каком конкретно мужчине идет речь, бородачей в Оазисе хватало.
Подойдя к очередной двери и позвонив, Эрик обреченно вздохнул и приготовился к провалу. На пороге появилась женщина с серебристыми от седины волосами, собранными в высокую прическу, глаза ее скрывались за голубоватыми линзами очков. Ее лицо почему-то показалось парню очень знакомым, но он никак не мог вспомнить, где ее видел.
– Чем могу помочь? – она приятно улыбнулась.
– Я ищу одного человека, – Эрик тихо и без энтузиазма повторил заезженную фразу. – Я видел этого мужчину на площади около часа назад. Он полноват, седой, с бородой. Он разговаривал с Джиной, кажется.
Женщина внимательно посмотрела на парня и, обернувшись, крикнула куда-то вглубь дома:
– Бенджамин, к тебе пришли, – а потом вновь обратилась к Эрику: – Проходите. У вас уставший вид. Я заварю вам чай, а вы пока располагайтесь.
С благодарностью он присел на диван в ожидании самого важного разговора.
Глава 40
Эрик огляделся – большая освещенная закатным солнцем гостиная была обставлена мягкой мебелью из светлого дерева с атласной обивкой в мелкий цветочек, у дальней стены высился громоздкий шкаф с книгами и фотографиями в увесистых рамах, а в центре комнаты стоял круглый стол. На нем красовалась выглаженная белоснежная скатерть с вышивкой и большая ваза с голубыми цветами. Здесь было уютно, как дома. Эрик поймал внутри себя это ощущение, откинулся на спинку дивана и прикрыл веки.
«Таким Хоуп Хиллс и должен был остаться, – думал он. – Они обязаны сохранить его!»
– Кхм, – кашлянул мужчина, появившийся в дверях гостиной.
Эрик спохватился и вскочил на ноги.
– Простите.
– Это вы простите, я вас напугал. Присаживайтесь, – сам мужчина сел в кресло и протянул парню руку: – Бенджамин Коул. Могу я узнать ваше имя?
– Эрик, – он пожал ладонь, удивляясь тому, что его фамилия тоже была Коул, но он предпочел не упоминать этот факт. – Зовите Эриком.
В комнату вернулась женщина, оставляя на низком столике, стоявшем возле дивана, поднос с маленьким круглым чайником, чашками и тарелкой с печеньем. Она кивнула, улыбаясь, и оставила мужчин наедине.
– Итак, Эрик, – разливая по чашкам горячий ароматный чай, проговорил Бенджамин, – Вы искали меня. И чем я могу вам помочь? Вы явно не из Оазиса, а значит вы – странник. Так?
Эрик замер, отрицать данный факт было бесполезно, мужчина разоблачил его.
– Верно.
– Хотите примкнуть к нашему поселению?
– Если позволите, я буду бесконечно благодарен. Но искал я вас по другому поводу.
Парень сделал глоток, размышляя, стоит ли рассказывать Бенджамину все, включая факт его путешествия во времени, и решил, что это не лучший вариант.
– По какому же?
– Видите ли, я стал случайным свидетелем вашего разговора с Джиной.
– Вы знакомы?
– Нет, и это тоже не важно. Суть в том, что я поддержал бы вас и ту женщину, что высказалась о необходимости работать всем в равных условиях.
– Что ж, спасибо. Сегодня вечером мы выберем членов Совета, надеюсь, вы примите участие в голосовании на правах нового жителя Оазиса.
– Да, разумеется! Но я хочу вас предупредить – Джина готовит заговор.
Бенджамин поставил чашку на стол и сцепил руки в замок, наблюдая за Эриком.
– Я понимаю, у вас нет ни единого повода мне верить. Но выслушать меня вы можете.
Не встречая отказа, он пересказал подслушанный диалог, а потом продолжил:
– Я не просто странник. Я потерял свой дом, некогда бывший процветающей обителью. Но жадность и лень стоящих у власти привела к расколу внутри Оазиса. В нем остались те, кто хотел праздной, комфортной и беззаботной жизни. Вокруг поселения они построили стену, остальных изгнали в пустынные земли и сделали своими рабами. Но возмущение народа росло, в Пустоши началось восстание. Сильная армия обители погасила его, но ценой сотен жизней. Потеряв рабочую силу, оазис остался без многих благ, – Эрик сделал паузу.
– Что это за место? – спросил Бенджамин, и парень закусил губу, ища подходящий ответ.
– Это… Вейстленд! Да, Вейстленд. Оазис к востоку отсюда.
– Знал, что мы не единственные выжившие. Далеко он от Холмов?
– Не близко, – уклончиво ответил Эрик.
– Но как ты добрался сюда совершенно один?
Парень опустил глаза.
– Сам не знаю, просто повезло. Но речь вовсе не обо мне сейчас, а о том, что Холмы может ждать та же учесть, если вы не пресечёте попытки Джины найти союзников и посеять зерно раздора внутри общины.
– Если даже ее не выберут членом Совета, это не остановит ее пропаганду.
– Нет. Вам нужно найти способ убедить жителей в том, что такого рода мысли и поступки приведут Холмы к полному разрушению в самом обозримом будущем. Судьба подарила вам шанс начать жизнь сначала после Великого Кризиса, воспользуйтесь им правильно, вполне возможно, что он – единственный, – Эрик будто потонул в своих воспоминаниях. – Я не смог ничего изменить в своем времени, так может получится в вашем…
– Говоришь загадками, но есть доля правды в твоей речи. Ведь именно жадность, алчность и жестокость привели человечество к войнам. Мы должны быть другими. Но возможно ли искоренить все людские пороки?
– Нет, ничего нельзя искоренить в других. Каждому важно начать с себя, зная, какое будущее ждет нас, если мы не обуздаем внутренних демонов. Ну и научиться прощать… это я по себе знаю, – Эрик вздохнул. – Ненависть и месть не доводят до добра.
Бенджамин взглянул в окно, затем на часы.
– Выборы в Совет пройдут после заката. Перед этим я прошу тебя рассказать всем свою историю. Это станет первым шагом. Но про Джину, прошу, ни слова.
И Эрик выступил с речью перед жителями Холмов часом позднее, стоя на той самой площади, окруженный затихшей толпой. Сначала говорить было сложно, голос дрожал, но, когда он вдруг понял, что другой возможности ему не представится, искренне и эмоционально рассказал про ужасы, которые он испытал, про существование в безжизненной пустыне, про болезни и смерть детей и стариков от голода и жажды, про каторжный труд, про боль потерь и растущую всепоглощающую ненависть.
– Мы выжили и должны быть благодарны! Мы не имеем права повторять ошибки прошлых поколений! – кричал он, стоя на серых каменных ступенях здания, некогда бывшего музеем. – Мы не имеем права разрушать до основания предоставленный нам хрупкий мир, удовлетворяя лишь свои эгоистические потребности!
Эрик раскинул руки в стороны.
– Холмы будут уничтожены, – после этих слов по толпе пронесся настороженный шепот. – Я не предоставлю вам доказательств, просто примите это как факт. Если вы допустите раскол внутри Оазиса, все закончится также трагично, как и в Вейстленде. А теперь посмотрите на того, кто стоит сейчас рядом с вами. Сегодня он – ваш друг, опора и поддержка. Не теряйте его и это чувство, сохраните во что бы то ни стало! Не потеряйте свой дом! Будьте щедрыми, открытыми, милосердными. И то же самое получите в ответ.
– Хорошо говорит, – прошептал Бенджамин и улыбнулся.
– Пожалуй, – согласилась с ним супруга. – Думаешь, это повлияет на их выбор?
– Ну кто-то точно перестанет прислушиваться к Джине, надеюсь, что таких будет большинство. А дальше уже большая работа предстоит Совету.
Тем же вечером после такой мощной речи Эрика в Оазисе прошло голосование в Совет Холмов – Бенджамин, женщина по имени Мэрил и еще двое мужчин были избраны сроком на год. За Джину было наименьшее количество голосов.
– Ты же понимаешь, что радоваться рано. Она будет продолжать промывать мозги и стараться выстроить в Холмах свою политику, – Бенджамин похлопал Эрика по плечу.
– Понимаю. Но теперь каждый знает, чем чреват его выбор и может быть задумается прежде, чем сделает роковой шаг. Постарайтесь этого не допустить.
– Останешься у нас на ночь? А завтра мы подыщем тебе дом.
– Вообще я не хотел никого обременять. Тина была не против, если я переночевал бы в больнице.
– Перестань, я буду рад помочь. Ты мне нравишься. Похож на моего сына, – мужчина улыбнулся. – Завтра познакомлю тебя с ним и его женой. Они живут на окраине.
Эрик тоже улыбнулся и согласно кивнул. Бенджамин тоже был ему приятен, он располагал к себе своей мягкость и добротой.
Растянувшись на кровати в небольшой комнате под крышей и рассматривая темное звездное небо за окном, парень думал о том, каким будет его следующий день. Тревога и тоска не давали заснуть. Он ворочался, представлял себе то образ Эммы, то вспоминая Селену. Изменил ли он хоть что-то в их жизнях? А в своей? А вдруг он сделал только хуже?!
Эта мысль терзала его больше остальных.
– Куда уж хуже… – пробормотал он себе под нос, сжимая край тонкой простыни, пахнущей свежестью. – Что они могут еще натворить здесь? Во что превратят наш дом?
Взгляд Эрика вдруг упал на нагромождение коробок в углы комнаты. На самой верхней лежали альбомы с фотографиями. Заснуть все равно не удавалось, потому парень встал с постели и достал один из альбомов. Он с интересом рассматривал изображения молодого Бена с его женой и маленьким сыном. На некоторых кадрах он видел незнакомые пейзажи. Видимо, такими были окрестности Холмов до Великого Кризиса. Последние фотографии были сделаны давно, но на них рядом с Бенджамином стояли уже взрослые мужчина и женщина. Эрик зажмурился, силясь вспомнить, на кого они похожи, но так и не смог. Вернувшись в постель, он прошептал:
– Сейчас я все равно ничего не могу сделать. Остается ждать утра.
Он еще долго пытался совладать с волнами тревоги и роем мрачных навязчивых мыслей, но тяжелый сон наконец сморил его, заглушая все голоса в голове и гася яркость неприятных образов. Он не видел сновидений, только странную мерцающую пустоту, и не мог понять, спит он или находится в бреду. И когда лучи солнца осветили спальню, Эрик вовсе не чувствовал себя отдохнувшим.
– Черт, – он сел в постели, протирая глаза. – Ночка – огонь…
Где-то в доме раздавались голоса, но он не мог разобрать слов. Внимательно посмотрев по сторонам, парень напрягся – что-то здесь явно изменилось.
– Куда делись коробки?
Он вскочил с кровати и прошелся по комнате из угла в угол. Отсутствие коробок было не единственным изменением. Эрик помнил, что засыпал в спальне с темным деревянным потолком, покрытым лаком, стены тоже были темными, над узким окном висели те же шторы в цветочек, что и в гостиной. Сейчас же комната была выкрашена белой краской, окно стало больше, а закрывали его плотные шторы темно-серого цвета.
– Что-то все-таки произошло…
Эрик суетливо натянул джинсы, которые видел впервые, подошел к зеркалу, висящему на двери спальни и застыл, увидев свое отражение впервые за прошедшие сутки: аккуратная короткая стрижка открывала его виски, на левом не было ни свежего шва, ни даже шрама, также, как и на плече. Гладковыбритое лицо хоть и было уставшим, выглядело здоровее обычного. Схватив с крючка висевшую футболку, Эрик приоткрыл дверь и прислушался. Теперь уже он совершенно четко расслышал женский голос, доносившийся снизу:
– Эрик, я слышу твои шаги! Сколько можно тебя ждать?! Завтрак остынет.
– Этого не может быть… – пробормотал он, сглатывая ком, застрявший в горле и спускаясь по лестнице.
– Послушай, он только отдежурил две смены подряд, дай ты отдохнуть парню.
И от этого голоса тоже по спине пробежали мурашки.
– Он так всю жизнь проспит.
Эрик вошел в гостиную. Мебель была похожа на ту, что он видел вчера, вот только стояла она иначе.
– Эрик, – раздалось у него за спиной, и он, вздрогнув, медленно повернулся.
– Мама, – дыхание перехватило, а грудь сдавило от волнения. – Мам! Я так хотел увидеть тебя еще хоть раз! Хотя бы раз…
Он бросился к ней и сгреб в охапку ошарашенную женщину, стряхивая с себя оцепенение. Это казалось сном, но лучшим за последнее время. И он не хотел просыпаться.
Глава 41
Эрик крепко прижимал к своей груди хрупкую женщину, сдерживая рвавшиеся на волю эмоции.
– Кхм, – кашлянула она. – Дорогой?
Боясь, что она вдруг исчезнет, растает, словно туманная дымка, Эрик не выпускал ее из своих объятий, зарывался в волосы и вдыхал знакомый запах.
– Ты начинаешь меня беспокоить. Заболел? Что-то произошло?
– Нет, – тихо произнес он. – Скучал…
Женщина молча высвободилась из объятий Эрика и взглянула на сына с тревогой.
– Это все… великолепно, конечно, но я столько времени потратила на твои любимые оладьи, так что иди и ешь! Поговорим о твоем состоянии после завтрака.
Парень улыбнулся, запрокинул голову к потолку и беззвучно произнес:
– Спасибо!
За кухонным столом сидел отец. Он выглядел как-то непривычно, таким Эрик его плохо помнил – лицо было свежим, его не покрывала многодневная щетина, а глаза казались ясными, какими никогда не бывали после бутылки виски, к которой мужчина любил прикладываться. Заметив сына, он указал на пустой стул рядом. Но тут внимание Эрика привлек еще один человек, находившийся в комнате. Это был парень лет двадцати, так походивший чертами на самого Эрика.
– Чего уставился? – пробурчал незнакомец, ковыряя вилкой в тарелке.
– Пытаюсь понять, кто ты такой и какого хрена здесь делаешь! – Эрик скрестил руки на груди.
– Пошел ты!
– Эй! – повысил голос отец. – Прекратите оба! А ты, Фил, не беси брата.
«Брата?! Какого, черт возьми, брата?! Что тут происходит?!» – Эрик выскочил из кухни, возвращаясь в гостиную.
– Эрик! Вернись!
– Я хочу понять, – бормотал он, рассматривая фотографии, стоящие на книжных полках. – Что случилось… почему моя семья здесь, в этом самом доме?
На одном из фото он вдруг увидел Бенджамина и его супругу.
– Кто это? – он схватил рамку и повернулся к матери.
– Твои прадедушка и прабабушка. Эрик, может стоит позвать доктора? Филипп приведет его.
Но парень уже не слышал сказанного, он продолжал изучать изображения людей, с которыми накануне пил чай в этой самой комнате. А вот эту фотографию он видел вчера вечером в одном из альбомов. Лица на портрете были ему знакомы. Память вернулась, и в голове возник образ: возле родительской кровати в Вейстленде висело это фото – молодые мужчина и женщина стояли рядом с Бенджамином.
– А это…
– Бабушка и дедушка.
Очередная фотография. На ней его собственные родители стоят на фоне этого дома, рядом с отцом – малыш-Эрик, а на руках у матери – сверток. Вот он, его брат. Мама всегда говорила, что, если бы не обреченная жизнь в Пустоши, она хотела бы родить второго ребенка. Здесь она смогла исполнить свое желание. Сколько счастья было в каждом кадре, и Эрик улыбался на всех фотографиях.
– Может быть все-таки врача?
– Нет, все в порядке. Просто голова разболелась, плохо спал. Прости, я хочу немного прогуляться. Я вернусь и съем твои оладушки, обещаю.
Женщина еще раз беспокойно вздохнула, потрепала сына по волосам и, наконец, улыбнувшись, кивнула.
Эрик вышел на деревянную террасу, осмотрел улицу, вспоминая, также ли она выглядела вчера, и спустился на лужайку перед домом. В голове один за одним всплывали вопросы: «Куда идти? Что стало с Дареном и Робин? Где искать Селену?», а ноги уже сами несли его к тому месту, где Хоуп Хиллс должен быть обнесен высокой стеной, отделяющей Оазис от Пустоши. Эрик изредка оборачивался вслед прохожим, узнавая в них своих соседей в Вейстленде. Сейчас ничто в их облике не напоминало тех изможденных тяжелым трудом людей.
Свернув на широкую дорогу, ведущую вниз с холма, он засунул руки в карманы джинсов и зашагал в направлении Границы.
– Ну и какого черта ты проходишь мимо?! – раздался знакомый голос. Эрик вздрогнул, не поверив своим ушам, но тут же обернулся и расплылся в улыбке, увидев Дарена, стоявшего с лопатой возле небольшого дома с красивой живой изгородью. Он стянул с себя футболку, заткнул ее за пояс и усердно вскапывал землю рядом с террасой.
– Прости, задумался! – он крепко обнял друга.
– Я тебя позже ждал, – Дарен тоже заключил его в объятия, бросая лопату на землю. – Слушай, заходи пока, приведу себя в порядок, и поедем на стройку через час.
Эрик не задавал лишних вопросов, ему нужно было вливаться в эту новую жизнь как можно скорее без всяких инструкций и подготовки. Он вошел за Дареном в светлую прихожую, а затем в такую же наполненную светом гостиную. Все здесь выглядело необычно – большие цветные витражи на окнах, лепнина под потолком, яркие ткани в обивке мебели и шторах. Эрик сел в большое кресло и расслабился впервые с момента пробуждения: хоть что-то из его прошлой жизни осталось прежним – его крепкая дружба с Дареном. Он продолжал рассматривать необычные постеры на стенах, когда дыхание его вновь сбилось, а сердце как будто перестало стучать в груди. В комнату вошла Эмма. Она почти не изменилась, только волосы стали короче и темнее.
– Привет, – она чмокнула Эрика в щеку, и приятное тепло разлилось по всему телу, приводя в движение сердечный механизм.
– Привет, прошептал он. – Эми, как ты?
– Великолепно! – она усмехнулась. – Соскучился?
– Безумно.
Речь его была заторможенной, он не мог поверить своим глазам, ловил каждое ее движение, стараясь осознать реальность происходящего. Девушка порхала по комнате, собирая какие-то вещи в большую коричневую сумку.
– Ты уходишь? Мы не поговорим?
– Прости, я уже дико опаздываю. У меня сегодня дежурство в каменоломне. Забыл?
– Что?! Прошу тебя, не ходи туда! Это опасно для твоего здоровья!
– Ты чего? – Эмма неловко улыбнулась. – Кто за меня выдаст рабочим одежду, кто соберет грязную униформу и отправит в прачечную? Кто, в конце концов, закажет воду? И что в этом такого опасного?
– Ты больше не работаешь внизу?
Девушка облокотилась на стол, взяла яблоко и уставилась на Эрика.
– Ты с ума сошел? Внизу женщины не работали никогда, – она покачала головой. – Ты сегодня какой-то странный. Погуляйте с Дареном, тебе нужно проветрить мозги.
Эмма схватила сумку и, чмокнув его снова, хлопнула дверью. Дарен вернулся в гостиную, переодевшись в темно-синие джинсы и черную рубашку и вытирая полотенцем еще влажные после душа волосы.
– Видел Эми?
– Да.
Эрика больше всех других мучил один вопрос, но он не знал, как его лучше задать.
– Послушай… А она сейчас с кем-то… Эмма с кем-то встречается?
– Понятия не имею. Она об этом не распространяется. Во всяком случае, я не в курсе. А что, хочешь попробовать подбить клинья к моей сестре?
Дарен засмеялся, а Эрик выдохнул, смотря в окно и провожая девушку взглядом. Он был бесконечно счастлив, что Эмма оказалась живой в этом времени, но больше не мог быть вместе с ней. Парень в раздумьях оглянулся на Дарена, но тот уже в шутку толкнул его в бок:
– Если бы ты приударил за Эми, я был бы не против! Но у тебя не та «весовая» категория. А я давно предлагал тебе познакомиться с подружками Барб, но ты как монах, ей Богу.
– Барбара? Вы вместе?!
«Если между ними зародилась такая же симпатия в этом времени, то есть шанс, что и нас с Селеной не коснулись изменения!».
– Она не хочет афишировать наши отношения, боится, что мы торопим события, – Дарен замялся. – Поэтому я тебе ничего не говорил! Поехали, хватит прохлаждаться.
Он схватил ключи с крючка возле двери и запер замок. Обойдя дом, он сел в припаркованную машину.
– Твоя? – Эрик с восторгом забрался в высокий джип серого металлического цвета, но вовремя заметил удивленное выражение лица Дарена и добавил: – Шучу.
– Чувство юмора тебя сегодня явно подводит.
– Голова болит. Куда едем?
– И память тоже. На стройплощадку.
– Работать?
– Эрик. Хватит! Оставь свои плоские шуточки при себе! Скоро станешь таким же тупым балбесом, как все эта ваша служба безопасности на заводе. Дорос до начальника смены, видимо, отдав взамен остроумие.
Дарен хохотнул, выезжая задним ходом с парковки и устремляясь по той же широкой дороге, ведущей прочь из Оазиса.
«Я – начальник смены? Что ж, мне определенно нравится эта жизнь!» – подумал Эрик и тоже расплылся в улыбке.
– Отец вчера попросил проследить за тем, как достраивается вторая установка по переработке рапса. Я всю ночь перекраивал старые чертежи. Из того металлолома, что мы нашли в Пустынных землях в прошлой поездке, не выходит полноценная система, нужно урезать запланированные масштабы. А значит, что объемы вырабатываемого топлива будут меньше ожидаемых.
Эрик смотрел на друга с непониманием, боясь что-то спросить и в очередной раз показаться ему неадекватным.
– Топлива… – протянул он, пробуя слово на вкус.
– Рапсовый бензин, конечно, чистый и экологичный, но ни черта не экономичный. Можно было бы его прям охапками в тачку загружать и поджигать, было бы куда круче, – Дарен усмехнулся, но не получив ответную реакцию, посерьезнел и сконцентрировался на дороге.
За окнами пролетали красивые ухоженные особняки, зеленые аллеи, изгороди из низких цветущих кустарников. Хоуп Хиллс был прекрасен. Таким ли он был за Стеной в той, другой жизни? Эрик не знал, но сейчас восхищенно рассматривал разворачивающуюся перед ним картинку. Вот женщина высаживает красивые цветы в саду рядом с домом, девочка играет с собакой, мужчина со смешными усами красит забор. Эрик даже заметил Робин! Она развешивала во дворике белоснежные выстиранные медицинские халаты и говорила с кем-то, смеясь. Когда собеседник показался на пороге дома, стало понятно, что это был Сэм, и Эрик почувствовал невероятное облегчение.
А вот блондинка с двумя тугими косами, стянутыми лентами, спешит по своим делам. Может быть, она идет на работу, а может, наоборот, возвращается домой, или ее ждет встреча с подругой или парнем. Что-то привлекло Эрика в этой девушке, и он взглянул в ее отражение в боковом зеркале, когда джип проехал мимо. Блондинка то сжимала лямки белого рюкзака, болтающегося у нее за спиной, то привычным жестом перекидывала его на одно плечо.
– Тормози! – вдруг прокричал он.
– Чего?
– Тормози, твою мать!
Дарен от неожиданности нажал на тормоз так резко, что Эрик чуть не влетел лбом в приборную панель.
– Ты рехнулся?! Что случилось-то?! – недоумевал парень, но Эрик не отвечал и, распахнув дверь, уже выскочил из машины.
Пульс стучал в его висках, вторя оглушающим ударам сердца. Ладони сжимались в кулаки до разливающейся приятной боли, а по телу волнами пробегала дрожь. Он остановился на дорожке, как вкопанный, тяжело дыша, не в силах разглядеть ее лицо в лучах ослепляющего солнца. Но ее походку и это движение, которым она поправляла сумку за спиной, он не мог перепутать ни с кем другим.
– Я обещал, что найду тебя… – прошептал он.
Девушка, наконец приблизившись, заметила стоявшего на ее пути парня и с интересом оглядела его с головы до ног.
– Селена? – выдохнул он.
Блондинка удивилась.
– Мы разве знакомы?
Эрик ощутил легкий укол разочарования, но тут же улыбнулся, засовывая руки в карманы джинсов и вздернув подбородок.
– В прошлой жизни… а в этой у нас еще все впереди, – загадочно произнес Эрик и на секунду обернулся, подмигнув Дарену, а тот понял его без слов. Покачав головой и усмехнувшись, он надавил на газ и скрылся за поворотом. – Ты веришь в чудеса?
