Олеся Ерохина
Холмы надежды
Глава 33
Сквозь беспокойный сон Эрик расслышал голоса и с трудом открыл глаза, силясь вспомнить, в какой момент отключился. Он повернул голову на звук, от чего ее тут же пронзила резкая боль, спровоцировавшая приступ тошноты. Все вокруг двоилось и расплывалось в кругах света, но парень смог различить, как над Селеной склонилась Барбара.
– Эрик жив, всю ночь дежурил, – пробормотала она, помогая подруге сесть.
– Пришла в себя? – он слабо улыбнулся. Каждое движение приносило парню страдания.
В сером рассветном свете он был совсем бледным. Напротив него, покачиваясь, сидела такая же бледная Селена. Ее взгляд блуждал по берегу, как будто она не понимала, где находится.
– Что-то болит? – Барбара продолжала придерживать подругу за спину.
Та молча указала рукой в область солнечного сплетения. Появившаяся Робин присела на корточки рядом с Селеной.
– Где именно? Колет? Режет? На вдохе, выдохе? Пошевелиться можешь?
Селена мотала головой, послушно сгибаясь и поворачиваясь, покашливая и делая по команде то вдох, то выдох. Робин подняла водолазку и осмотрела сине-фиолетовую гематому, затем аккуратно надавила в нескольких местах. Девушка застонала.
– Тут охрененный ушиб. И пара треснувших ребер, – вынесла вердикт Робин. – Но жить будешь. Тугая повязка немного облегчит боль. Скажи спасибо Эрику – вытащи он тебя на несколько минут позже, и мы бы тебя уже не спасли. А за то, что в принципе легко отделалась, поблагодари Бога. Могло размотать об эти камни и сделать из тебя отбивную.
Она достала из своей сумки несколько чистых бинтов и принялась за дело. Селена кривилась от боли, стонала и даже пару раз всплакнула, но Робин не обращала никакого внимания на ее жалобы, а когда закончила накладывать повязку, встала и потерла руки.
– Ты врач? – спросила Барбара с восхищением.
Женщина вдруг погрустнела.
– Моя бабушка учила меня оказанию первой помощи, сама была врачом по призванию. К ней привозили, в основном, тех, кто пострадал под завалами в каменоломне. Я помогала ей. Но после смерти бабушки все изменилось… пришлось проститься с заветной мечтой стать доктором.
Робин цокнула языком и, не желая продолжать этот разговор, обернулась к Эрику.
– Так, а с тобой что… – она приподняла окровавленные бинты и коснулась огромной шишки на его виске. – Встать сможешь?
Парень сделал попытку и тут же сморщился.
– Как там рука?
Робин явно встревожилась.
– Я надеюсь, что заражения не будет. У меня нет инструментов, чтобы зашить рану…
– Брось, все зарастет. Мне не привыкать. Помоги лучше.
Женщина протянула Эрику ладонь и с усилием подняла его. Парень еле стоял на ногах, но бодрился. Поймав взгляд Селены, он подмигнул и зарычал от боли. Дарен подоспел к нему на помощь, подставив плечо.
– Пора в путь. Мы слишком долго сидим на одном месте. Кто угодно найдет нас здесь, а желающих много.
– Вчера ты орал, что Селену нельзя трогать! – запротестовал блондин. – А сегодня сам смахиваешь на живой труп. Вы оба слабы еще!
– Ты прав, слабы, но Селена уже может идти самостоятельно. Не хотелось бы, чтобы к вечеру нас сожрали голодные твари.
Дарен покачал головой, но взвалил один рюкзак на свободное плечо, второй передал Робин. Запасов еды оставалось катастрофически мало, как и чистой воды.
– Самоубийство какое-то, – бормотала Барбара, помогая Селене подняться. – Он у тебя плохо дружит с головой.
Наконец собравшись, путники двинулись вниз по течению реки, сегодня выглядевшей размеренной и безопасной. Солнце поднималось над горизонтом, отражаясь в блестящей и спокойной поверхности воды, давая старт новому тяжелому дню, полному неизвестности. Скитальцы брели, с трудом передвигая стертыми в кровь ногами и делая привалы слишком часто. Разделив между собой скудный обед, они впали в забытье на несколько часов под палящими лучами, а когда очнулись, то были окончательно измотаны жарой. Но хуже всех было Эрику – он все реже приходил в сознание, его лихорадило, крупные капли пота покрывали его тело.
– Черт… – пробормотала Робин, кусая губу.
– Что с ним? – с тревогой спросила Селена.
– Хоть я и постаралась промыть место ранения, воспаление все-таки началось.
Женщина сняла повязку.
– Выглядит, мягко говоря, не важно.
Селена подползла к Робин и заглянула через ее плечо. Рвотный рефлекс удалось сдержать с трудом – рваная плоть с запекшимися бордово-черными разводами лохмотьями свисала по краям глубокой раны, из которой сочилась красновато-желтая жидкость.
– Что теперь будет? – прошептала она, сглатывая застрявший в горле ком.
– Не успеем с антибиотиками, и он умрет. Такое я уже видела…
– Где их взять?!
Селена начинала паниковать, сердце забилось так часто, что стало еще больнее дышать.
– Нигде.
Прозвучало, как приговор.
Селена села рядом с Эриком, аккуратно положив его голову себе на колени. Губы его были приоткрыты, можно было без труда расслышать тяжелое хриплое дыхание.
– Привет, – чуть слышно просипел он.
– Привет, – сдавленно пролепетала девушка.
– Ну и чего ты плачешь?
Сердце Селены сжалось сильнее.
– Я?.. нет… я просто… волнуюсь за тебя.
Уголки его губ поползли вверх, лицо прояснилось.
– Вот уж не думал, что мне придется разбить себе лоб, чтобы добиться твоего расположения.
– Заткнись, – улыбку заливали предательские слезы.
Барбара и Дарен, стоявшие поодаль, тоже готовы были разрыдаться. Но, схватившись за руки, старались не подавать вида.
– Не волнуйся, – прошептал Эрик. – Видишь ли, про агрегат ты ошиблась. Он мне очень нужен, – он дрожащими пальцами указал на сердце. – Я стёр с него пыль и завёл. Он в полном порядке, я проверил.
Парень закашлялся, скорчившись от боли.
– Так что я еще поживу, – и потерял сознание.
– Эрик! – глухо позвала Селена, а потом подняла на Робин глаза.
Прочитав в ее взгляде немой вопрос, женщина потрогала пульс Эрика.
– Жив. Дарен, придется тебе его нести. Рюкзак заберу я.
Еще несколько миль путники преодолели без отдыха. Дарен был без сил, но ему нужно было отдать должное – он шел вперед, закусив губу, даже не заговаривая о привале. Он только менял положение тела Эрика на своих руках или взваливал его на спину, но не останавливался, понимая, что на счету каждая секунда, хотя для надежды на выживание пока не было ни единого повода.
И, все-таки, вера в то, что за следующим небольшим холмом их ждет спасение, не покидала. И, возможно, именно благодаря этой беззаветной вере, путники получили подарок – перед ними раскинулась небольшая дубовая роща, за которой маячила гряда скалистых гор. В этом маленьком оазисе они сделали привал, договорившись заночевать под прикрытием крон деревьев. Еды оставалось совсем немного, поэтому было решено лечь спать на пустой желудок, а подкрепиться на заре, перед выходом из лагеря.
Селена легла рядом с Эриком, прислушиваясь к его хриплому дыханию. Дарен уже привычным жестом сгреб в охапку Барбару и прижал ее к себе, размещаясь под раскидистым дубом. Робин прислонилась к стволу, обняла винтовку, заступая на дежурство, и пообещала разбудить Дарена через пару часов. Но сон сразу же навалился и на нее, и на других изможденных странников, не даря ни одного сновидения, а только молчаливую пустоту.
Сквозь эту давящую и душную дремоту Селена, казалось, слышала чьи-то далекие голоса, но сил разлепить веки и спрятаться от источника шума не находилось. Вскоре сомнений не осталось, это, действительно, были голоса, и они становились громче, монотоннее и навязчивее.
«Бруты?» – промелькнуло в голове.
Не они. Здесь явно слышалась человеческая речь, можно было даже различить отдельные слова. Селена распахнула глаза – Дарен сидел на земле, прижимая к себе одной рукой Барбару, другой хватая винтовку. Робин тоже вскинула оружие и подползла к ним с Эриком.
– Тихо, – прошипела она. – Ни звука.
Они скрылись в тени деревьев, под непроглядным зеленым куполом, наблюдая за приближающимися дрожащими отблесками фонарей, подсвечивающих окружающую темноту. Таких мерцающих точек Селена насчитала с дюжину. Кто-то шел со стороны гор к их укрытию. Теперь, когда незнакомцы приблизились, девушка расслышала:
– Я видел несколько силуэтов рядом с рощей, – голос был совсем мальчишеским. – Они двигались слишком уж медленно для брутов.
– Но кто это мог быть по-твоему? – прозвучало грубо и раздраженно. – Неужели, люди? Откуда им здесь взяться?
– Я не знаю…
– Лучше держи ружье наготове.
«Наше спасение или гибель зависит от них!» – Селена покосилась на Эрика и, не отдавая себе отчета, резко поднялась на ноги. Робин не успела сориентироваться, а девушка уже вышла из тени на тропинку, встав прямо перед обладателями голосов.
– Твою мать! – один из них направил на нее ружье. – Двинешься, и я прострелю твою башку!
Селена вздрогнула и застыла перед мужчиной.
– На брута и впрямь не похожа.
– Я не… – прохрипела она.
Мужчина угрожающе потряс ружьем.
– Я не брут.
– А кто?
– Я… Мы сбежали из оазиса на северо-востоке.
Рядом с мужчиной робко стоял молодой паренек. Позади собиралась настороженная вооруженная толпа.
– Вы. Значит, ты не одна. Выходите все! Живо!
Робин поднялась первой, не выпуская из рук винтовку.
– Брось! – заорал мужчина.
– И не подумаю!
– А как на счет пули в лоб?!
– Вопрос аналогичный! – зло процедил Дарен, вставая на ноги, закрывая собой Барбару и прицеливаясь.
Обстановка накалялась. Незнакомцы вскинули ружья словно по команде. Селена, еле дыша, подняла руки и произнесла голосом, полным слез:
– Помогите. Наш друг ранен. Он умирает. Нам только нужны антибиотики. Пожалуйста. Обещаю, мы сразу уйдем.
Из толпы вдруг вышел седой мужчина лет пятидесяти, опуская ружье и не обращая внимания на предостережения товарищей. Он окинул девушку пристальным взглядом, в котором отразилась глубокая тоска, а потом тяжело вздохнул и пробормотал:
– Показывайте своего друга. Я попробую помочь.
Глава 34
Незнакомец встал на колени рядом с телом Эрика, долго осматривал его голову, осторожно касаясь пальцами виска и слегка нажимая на воспаленную кожу вокруг раны. Потом снова вздохнул, подняв повязку на плече.
– Кто его так? – он вернулся к своим спутникам.
– Камень в реке, – пробурчал Дарен с недоверием.
– Если прямо сейчас не доставим его в госпиталь, он не жилец, – незнакомец свел широкие брови. Он обращался только к Селене. – Но и тогда ничего гарантировать не могу. Сколько он уже в бреду?
– Я… не знаю, – голос девушки дрожал, мысли путались, совладать с эмоциями не получалось. – Еще утром он чувствовал себя лучше, даже разговаривал с нами.
Она заламывала руки и с надеждой смотрела на мужчину.
– Поднимайте его, – скомандовал седой.
– Стэн, ты уверен, что стоит в это ввязываться? – первый осторожничал.
– Дашь ему умереть?
Первый незнакомец нахмурился и обернулся к Дарену и Робин.
– Оружие опустите на землю.
– Ага, хрен тебе! – Дарен вцепился в винтовку.
– Тогда он, – мужчина кивнул в сторону Эрика, – останется здесь. И, вероятно, к утру откинется. Выбирай.
Селена подошла к парню и уперлась руками в его грудь. Слезы катились по ее щекам.
– Дарен, прошу тебя… Сделай, как они говорят.
Тот только выругнулся, понимая, что другого выхода нет. Он опустил оружие и бросил его мужчине. Робин с обреченным видом сделала то же самое.
– Так-то лучше. Идите вместе со Стэном, а мы заберем вашего друга.
Дарен снова напрягся, вставая на пути у мужчины.
– Да не дергайся ты!
Толпа расступилась, пропуская четверку вперед, вновь сомкнувшись за их спинами. Седой уже уверенным и быстрым шагом направился к каменной гряде. Несколько сильных мужчин бережно подняли сотрясаемое крупной дрожью тело Эрика и отправились следом.
Незнакомцы искоса наблюдали за грязными, уставшими странниками, но не задавали ни единого вопроса. Роща осталась далеко позади, а скалистые горы будто росли, становясь массивнее, величественнее и темнее. Их громада начинала давить вместе с окружающей тишиной, поднимая в душе Селены приступ безысходности и дикой тоски, щемящей, оплетающей грудную клетку, которая ныла от глубоких вдохов. Холодный камень закрыл собой ночное небо, и только сейчас девушка различила в скале очертания тоннеля, незаметного издали. Огромный валун создавал иллюзию глухой стены, но за ним скрывался довольно широкий проход.
– Вперед, – седой видел сомнение на лицах гостей, поэтому поспешил успокоить: – Там безопасно.
Он шагнул первым, слегка пригнувшись. Высота туннеля позволяла остальным и вовсе идти в полный рост. Селена потерялась во времени, ей казалось, что они бесконечно долго бредут по этому узкому коридору, и когда впереди наконец замаячило пятно цвета ночного неба, она немного успокоилась. Выбравшись на открытый участок, обдуваемый холодным ветром, девушка с удивлением охнула – перед скалистой горой в долине раскинулся целый город. Его огни мерцали в темноте, точно звезды, и их было так много, что не оставалось сомнений – это Оазис, затерянный среди пустынных земель. Очередной порыв ветра принес с собой незнакомый терпкий аромат и шум, приятно ласкающий слух.
– Что это за звук? – Дарен замер рядом с Селеной.
– Океан, – улыбнулся седой, обойдя ребят и спускаясь по узкой тропинке к дрожащим огням. – Добро пожаловать в Оушен Кост.
Грудь заполнил чистый свежий воздух, а вместе с ним по венам пронеслась смесь ярких чувств – восторга, любопытства, надежды. Сердце замирало от той картинки, что разворачивалась перед глазами: маленькие огоньки росли, проявились очертания домов – невысоких одно- и двухэтажных, сложенных из рыжего и светло-серого камня. Они стояли на извилистых улочках, теряющихся где-то вдали. Город располагался в долине, защищенной с трех сторон высоким гребнем скал, а с четвертой – океаном, шум которого доносился до Селены, но увидеть его было невозможно. Темные воды сливались с ночным небом, превращаясь в единое полотно.
– Несите его сразу в госпиталь, – остановившись перед зданием с серыми гладкими стенами, седой махнул рукой тем, кто держал на плечах Эрика, а после обратился к остальным: – Спасибо за обход, друзья. Дальше я сам. Вы вчетвером идите со мной, останетесь до утра под моим присмотром, а там решим, что делать дальше.
– Девушке тоже нужен врач, – Робин ткнула пальцем в Селену, изображая равнодушие. – Не уверена, но ребра у нее могут быть сломаны.
– Вас что, пропустили через пресс? – нахмурился седой, а потом уже мягко обратился к девушке: – Тогда ступай в госпиталь, расскажешь доктору подробно, что с вами произошло.
Селена с благодарностью кивнула Робин, но лишь потому, что теперь она могла быть рядом с Эриком.
Мужчина проходил по узким мощеным улочкам, изредка оборачиваясь, чтобы убедиться – незнакомцы никуда не разбежались. На пути им встретились несколько жителей города, здоровающихся со Стэном и с любопытством изучающих его спутников. Дарен психовал под этими взглядами, дергался и шипел себе под нос, но так тихо, что это замечала только Барбара, крепко сжимающая его руку.
– Мы так просто отпустили Селену с этими мужиками. А вдруг они что-то сделают с ней, – тревожилась брюнетка.
– Сомневаюсь. Хотели бы – еще в роще нас перестреляли.
– Верно мыслишь, – подслушал седой. – Хотели бы убить – убили. Но мы не кровожадные дикари.
А потом почти беззвучно добавил загадочную фразу:
– А я уже потерял всякую надежду что-то изменить…
Он остановился возле серого двухэтажного здания.
– Мы пришли. Я много лет живу один, но не советую вам на меня нападать. Это глупо. Вас ведь видели со мной. Ну и друзья ваши долго не протянут, если что-то со мной случится.
Он отпёр замок и распахнул одну из дверей в этом длинном доме. Барбара запрокинула голову, рассматривая фасад – некоторые окна были открыты, внутри горел свет, доносился смех, чье-то пение, тихие разговоры, шкварчание еды на сковороде. Звуки эти смешивались, наполняя мир вокруг жизнью.
– Какие непривычные у вас жилища, – протянула она, вспоминая особняки в Хоуп Хиллс.
– Это называется кондо. Кондоминиумы. В одном таком доме живет несколько семей по соседству. И у каждой своя маленькая территория на заднем дворе – можно разбить цветник или даже свой небольшой огород.
В помещении, куда зашел Стэн, было темно и тесно, его скромная квартирка явно не была рассчитана на большое количество жильцов. Мужчина снял грубую куртку и повесил на гвоздь рядом с дверью, обернулся к гостям и покачал головой:
– Вам всем необходимо принять душ. Это там, прямо по коридору. Вода, правда, уже холодная. Горячая будет утром. Но это лучше, чем ничего. Я покажу вам вашу спальню, переночевать придется в тесноте, у меня не так много места.
Проходя на ощупь вглубь дома, седой открыл дверь в одну из комнат – небольшая, с одной кроватью и комодом, она освещалась голубоватым светом, проникавшим из прямоугольного окна, расположенного почти под потолком. Стэн щелкнул выключателем и открыл следующую дверь.
– У вас есть электричество? – не скрывая восторга, протянула Барбара.
– В Оушен Кост своя станция. Не так давно появилась, всего лет десять как. В вашем Оазисе тоже оно было?
– Да. А почему горячей воды нет?
– Экономия. Станция пока недостаточно мощная, работаем над этим. Вода подогревается в нескольких городских бойлерах, в течение дня ею активно пользуются, а в девять подогрев отключают до утра. Вечером большая часть энергии уходит на освещение города, – говорить на отвлеченные темы с незнакомцами явно не входило в планы Стэна, поэтому он еще раз оценивающе взглянул на гостей и сухо произнес, скрываясь в темноте коридора: – Я буду ждать вас в столовой, налево от входа.
По очереди приняв прохладный душ и переодевшись в вещи, оставшиеся на память от Дайан, троица вошла в уютную комнатку с деревянным столом и длинной скамьей, стоящей у стены. Симпатичные посудные шкафчики висели на противоположной стене, под ними размещалась столешница, уставленная кухонной утварью, плита и маленькая раковина. Над столом висел круглый абажур, освещавший комнату красноватым светом. Ароматы здесь соединялись и будоражили аппетит. Седой поставил перед гостями тарелки и разложил в них дымящиеся куски чего-то вкусного, но незнакомого.
– Рыба, – он пожал плечами. – Не ели?
– Даже не видели.
– Ну да… не подумал…хм… приятного аппетита.
Отбросив всяческие правила этикета, Барбара набросилась на свою порцию, со счастливым видом уминая жареную рыбу. Дарен и Робин настороженно поковыряли невиданное блюдо вилкой, но голод оказался сильнее недоверия незнакомцу, и уже через секунду они поглощали ужин.
– А вы где будете спать? – с набитым ртом поинтересовалась Барбара.
– На втором этаже есть вторая спальня. Без необходимости туда не поднимайтесь, я этого не люблю. Думаю, что до утра у вас не возникнет никаких новых потребностей. Ну а если что-то вдруг случится – постучите.
– Можно еще один вопрос?
Стэн промолчал, а по его виду сложно было понять, согласен он или нет.
– Вы сказали, что живете здесь один. А где ваша семья? Дети?
Мужчина налил в стеклянный графин воду и, с громким стуком поставив его на стол, выдавил:
– Погибли в пожаре много лет назад. Жена и мои друзья.
Барбара закашлялась, виновата опуская глаза и вяло промямлив «извините».
Лицо Стэна осталось непроницаемым, он вышел из кухни, бросив напоследок:
– Спокойной ночи.
– Хмурый мужик, – скривился Дарен, облизывая пальцы.
– Ты себя видел? – усмехнулась Барбара, приходящая в себя после неудачного вопроса.
Даже Робин улыбнулась, напряжение покидало ее впервые за прошедшую неделю.
– Идите к черту, – губы Дарена дрогнули, но он сдержал смех. – Рано расслабились, девочки. Для начала нужно узнать, кто они такие. Один раз нас уже обогрели, накормили и чуть не прикончили. Спасибо, хватит. Поэтому вы поспите, а я все-таки подежурю.
Они поднялись из-за стола. Барбара, выходя из-за стола последней, с теплом оглядела эту уютную комнатушку, и щелкнула выключателем, погружая дом в темноту.
Глава 35
Селена разлепила веки, ощущая на своем теле согревающий свет. Она и сама не заметила, как заснула, положив голову на сложенные перед собой руки, облокотившись на койку Эрика. Сейчас она вспоминала, как ее осмотрел врач и подтвердил предположение Робин.
– У вас сильный ушиб грудной клетки, – констатировал он, поправляя очки.
– Да, знаю.
– Чудо какое-то, честное слово. Но вот вашему другу, – доктор сделал паузу, – так не повезло.
Селена набрала в легкие побольше воздуха, морщась от боли и стараясь успокоить колотившееся сердце.
– Как он сейчас?
– Я промыл раны, наложил швы, поставил капельницу с антибиотиком. Это всё. Если сильный, то справится.
– Вы даже не представляете, какой сильный… – пробормотала Селена, и мужчина улыбнулся.
– Продолжайте верить. И молиться. Это уже половина дела.
И он вышел, оставив Селену в длинном, подсвечиваемом неяркими круглыми лампами, зале с двумя рядами кушеток, стоявшими вдоль стен. Девушка задремала, сидя на одной из коек. Тревожный сон навалился на нее, хватая цепко и утаскивая в мир мрачных прерывистых сновидений. Резкий дребезжащий звук прервал череду ярких и бессмысленных картинок, проносящихся у нее перед глазами, Селена вздрогнула и проснулась – двое мужчин в белом катили кушетку на колесиках, а хрупкая молодая девушка невысокого роста везла капельницу. На каталке лежал бледный как стена Эрик. В этом неярком свете его лицо казалось слишком худым, вытянутым, серым, через приоткрытые сухие губы доносился глухой стон, тело было влажным от пота. Но, как бы плохо он не выглядел, он был жив.
Селена вскочила со своей койки, пересела на краешек его постели и крепко сжала ладонь парня.
– Не смей умирать. Не сейчас, когда мы, возможно, нашли новый дом. Не вздумай, слышишь?! – она склонилась над его ухом, а потом сползла на пол, встала на колени перед его кроватью и наблюдала за тем, как вздымается грудь Эрика, то слишком быстро и беспокойно, то замедляя ритм. Она прислушивалась к его хриплому тяжелому дыханию, пока вновь не впала в забытье.
Теперь, сонно озираясь, девушка поняла наконец, где находится. Эрик лежал перед ней, все еще не приходя в себя. Но коснувшись его руки, Селена с облегчением отметила, что парень больше не пылал лихорадочным жаром, а значит антибиотики начали действовать. Улыбка коснулась ее губ, и она провела пальцами вниз по предплечью до ладони, и та вдруг дрогнула и сжалась. Горячая волна окатила Селену, а сердце застучало быстрее.
– Я пить хочу, – едва слышно прошептал Эрик.
– Сейчас!
Девушка вскочила и, спотыкаясь и скользя на гладком полу, бросилась к выходу, крича:
– Воды! Воды, пожалуйста!
На ее крики в коридор выбежал доктор, тот ли, что осматривал Эрика накануне или нет, Селена не могла вспомнить. Вцепившись в его халат, она, запыхавшись, повторила:
– Воды!
– Да что случилось?! Вам плохо?!
– Он пришел в себя! Дайте чертову воду!
Доктор оттолкнул Селену и устремился в палату, на ходу хватая с длинного стола графин. Он потрогал лоб Эрика тыльной стороной ладони и помог ему сделать глоток.
– Капельницу повторим, – сказал врач, прослушивая легкие, и улыбнулся, оборачиваясь к Селене: – А он молодец! Не ожидал, что выкарабкается, да еще так быстро. Крепко держится за жизнь парень. Или за вас.
Он подмигнул и, насвистывая, вернулся в свой кабинет, чтобы отдать распоряжение о капельнице. Девушка снова присела на край кушетки, вглядываясь в лицо Эрика. Он будто бы заснул, веки были сомкнуты и слегка подрагивали. Селена наклонилась поправить подушку и услышала:
– Куда ты собралась?
Глаза парня были по-прежнему закрыты, но уголки губ изогнулись в едва заметной усмешке.
– Притворяешься смертельно больным? – пошутила она, стараясь успокоить бешеный сердечный ритм.
– Как он? – раздалось над ухом, и Селена от неожиданности подскочила.
– Дарен! Что ты подкрадываешься?!
У него за спиной стояли Робин и Барбара.
– Могу бежать дальше, – хрипло отозвался Эрик.
– Твою мать, – выдохнул Дарен, упершись в спинку кровати и рассматривая друга. – Выглядишь отвратительно.
Блондин повеселел, но старался не показывать истинной радости.
– Что это у тебя тут? – он приподнял бинты на виске и присвистнул. – Да тебе такую красоту навели, закачаешься! Ты и раньше заставлял девчонок пищать от своего вида, а теперь вообще будешь гребаным сердцеедом!
– Пошел ты, – улыбнулся Эрик. – Где мы?
– Отдыхай, потом обо всем узнаешь, волноваться не о чем, – Дарен похлопал друга по здоровому плечу, а затем склонился низко и прошептал так, чтобы никто не слышал: – Не смей больше так шутить, а то я уже решил, что ты оставил меня одного.
Отстранившись, он тряхнул головой и уже громко произнес:
– Селену мы заберем, а то она выглядит еще хуже, чем ты! Пусть в порядок себя приведет и поест нормально.
Недолго сопротивляясь, девушка последовала за Дареном и Барбарой, крепко обнявшей ее. Робин осталась в госпитале подежурить у постели друга. Когда он заснул, женщина решила побродить по больнице, изучая на ходу склянки с препаратами и незнакомые ей приспособления, о предназначении которых она могла лишь догадываться.
– Интересно? – застал ее врасплох тот самый доктор, что осматривал Эрика. Женщина смутилась и, чтобы избежать продолжения разговора, засобиралась в палату. – Хотите, я расскажу подробнее обо всем?
Робин колебалась, но потом кивнула в знак согласия.
– Вы разбираетесь в медицине?
– Немного.
Робин на секунду задумалась, вспомнив вдруг свое детство. Когда она была совсем маленькой, впервые увидела, как в их дом на носилках принесли стонущего от боли мужчину. Вокруг суетились какие-то люди, плакали женщины, но бабушка Робин оставалась невозмутимо спокойной. Она выгнала всех из комнаты, принесла в переднике кучу склянок, набор для шитья и бутылку крепкой настойки.
– Что, малышка, будешь мне помогать.
И с того самого дня Робин каждый день училась накладывать швы, тугие повязки, различать вывихи и переломы, снимать острые боли, делать искусственное дыхание и массаж сердца, лечить простуду и облегчать симптомы чахотки. Она видела, как люди выздоравливали и как умирали. И она научилась сохранять хладнокровие, как ее бабушка, что бы ни происходило в этой самой комнатке.
Спустя много лет бабушка, умирая, прошептала:
– Милая Робин, не бросай медицину, помогай всем, кому сможешь. У тебя невероятные способности. Развивай их.
И Робин кивала, роняя слезы на бабушкины сухие морщинистые руки. Она и не мечтала ни о чем другом, только о том, чтобы быть врачом. Но родители, с утра до поздней ночи горбатившиеся в каменоломне и на заводе, видели будущее их детей совсем другим.
– Как долго ты будешь таскаться в этот госпиталь и работать там на добровольных началах?! – кричала мать девушки. – Я запрещаю тебе, поняла, запрещаю заниматься этой ерундой!
– Как ты можешь называть помощь людям ерундой?! Я всю жизнь мечтала быть врачом!
– Тогда бери за это деньги!
– Им нечем платить, мам.
– Мне наплевать! Твой брат скоро надорвется от тяжелого труда, чтобы тебе было что поесть! Пока ты сидишь там чистенькая!
Робин только качала головой, не желая продолжать подобные разговоры. Но в один из вечеров, когда все собрались за скудным ужином, мать возвестила:
– Мы с отцом долго экономили на всем, откладывали понемногу, и вот… выкупили у Конрада его старый сарай!
– На кой черт нам эта развалюха? – удивился Сэм.
– Вы с Робин там сможете открыть свой бар! Представь, когда-нибудь в будущем нам больше не придется работать! Отец прекрасно умеет делать настойку на дубовой коре, благо в овраге на границе с пустынными землями этого добра еще полным-полно. Он научит тебя, Сэм. А Робин будет обслуживать клиентов и содержать это место в чистоте.
– Нет, мама! Это не обсуждается! Я не мечтала о том, чтобы прислуживать пьяницам! Я спасать людей хочу!
– А семью свою спасти ты не хочешь?! Не хочешь, чтобы твоя мать могла хоть до старости дожить, а не угробить себя в каменоломне?!
Робин замолчала.
– Выбирай. Или ты исполняешь свою мечту, но на твоей совести будут наши тяжелые болезни, а может и смерть! Или ты делаешь так, как я говорю.
И Робин сделала очевидный выбор против собственной воли. Вернувшись в госпиталь тем же вечером, она прорыдала там до самого рассвета, а потом собрала свои вещи и больше никогда не переступила его порог. К ее дому еще ни раз привозили больных, но она, скрепя сердце, отказывалась помочь и брела в бар.
Женщина тряхнула головой, прогоняя прочь тяжелые воспоминания и возвращаясь в реальность.
– Диагноз девушке вы поставили верный, правильно наложили повязку. Вы молодец.
– Там любой бы справился.
– Нет. Любой бы НЕ справился, мне вы можете поверить.
Доктор улыбнулся, протягивая женщине бутылек и рассказывая о свойствах содержимого. И вот уже Робин с живым интересом наблюдала за мужчиной, говорила с ним без настороженности, грубости и свойственного ей сарказма.
– Оставайтесь, я многое могу вам поведать. И многому научить.
Робин улыбнулась немного кокетливо:
– Я подумаю. Извините, но мне пора.
– Вы придете еще?
Доктор снял очки, с надеждой взглянув на похорошевшую вмиг брюнетку.
– Приду, – коротко бросила она и исчезла за дверью палаты.
Следующие два дня казались путешественникам почти сказочными. Барбара и Селена будто вернулись домой, в спокойствие и размеренность. Они все чаще смеялись, готовя что-то на кухне Стэна, или наводя порядок в его маленькой квартирке. Он перестал коситься на гостей с недоверием, выслушав их историю с самого начала, и пока не стремился найти им другой приют.
Дарен с удивлением открывал для себя новую жизнь без необходимости трудиться до изнеможения. Он помогал Стэну на станции, а тот рассказывал ему про Оушен Кост, потом они часами напролет могли беседовать на какие-то умные темы, сидя на ступенях перед домом.
Робин тоже изменилась – стала мягче, обаятельнее, и каждый день пропадала в госпитале, теперь изучая врачебное дело не только на практике, но и в толстых книжках. Она болтала с доктором, смеялась над его шутками, а потом любовалась вместе с ним закатом на больничной террасе.
Вся четверка даже гуляла по Оушен Кост, как закадычные друзья, восхищаясь аккуратными, чистыми улочками, улыбчивыми людьми, голубым небом, вдыхая ароматы, ранее не знакомые, и удивляясь тому, что можно радоваться таким мелочам каждую минуту. В городе на них больше никто не обращал внимания и не оглядывался им вслед, словно незнакомцы всегда жили здесь.
Эрик шел на поправку, но оставался под присмотром врачей. Селена рассказала ему историю чудесного спасения в дубовой роще, и он согласился с тем, что это действительно похоже на сказку. Парень вел себя так, будто между ними ничего не произошло, но Селена остро чувствовала свою вину, боясь вспоминать причину, по которой он чуть не погиб. Эрик молчал на этот счет, не осыпая ее обвинениями и не поднимая тему их отношений, за что она была ему бесконечно благодарна. Они болтали ни о чем, смеялись над его отросшей бородой, играли в карты и смотрели в большие окна, за которыми простирался город. Госпиталь стоял на небольшой возвышенности, поэтому отсюда были видны не только крыши домов, но и океан.
