Олег Ярославович Огородник
Необычные истории обычных предметов. Часть первая
Каждый удар приносил невыносимую боль, но дверь крепилась, стиснув свой замок, и сжав дверные ручки.
Удар, пауза, удар, пауза, удар, пауза…
Удары усилились, и это по-настоящему испугало дверь. Она уже нарисовала в своём воображении «радужные» картины: дверные петли, сорванные и разлетающиеся в разные стороны, покореженный дверной косяк, раскуроченный замок, отброшенный на лестничный проход, щепки, изодранная обшивка, болтики, гаечки, беспомощно повисшая на одном изогнутом шурупе металлическая цепочка, раздавленный «глазок» в луже собственных стеклянных осколков. И она – выбитая, сметённая, свергнутая со своего места, когда-то «живая», а теперь, лежащая на бетонном полу, «мертвая, бездыханная» дверь. Она жутко затрещала: так ужасна, и так реальна была увиденная ею картина.
Удар, пауза, удар, пауза… УДАР!
Он вернул её в реальность, и она поняла, что ещё совсем немного, и она…
(– Помогите! – Закричала дверь. – Спасите! Убивают! Убивают!!!)
Удар, пауза, удар, пауза, удар…
(– Убивают!!!)
Послышались шаги.
– Кто?!
– Срочная телеграмма.
Провернулся замок, лязгнула цепочка, дверь распахнулась.
(– Жива? Жива! – облегченно «подумала» она.)
– Вам срочная телеграмма.
– Слышу, не глухой! Где расписаться?!
(– Жива!!! – Она смаковала это слово)
Через минуту телеграмму заберут, и она благополучно возвратится в свой уютный, дверной косяк…
(– Жива!!!)
Конец.
История вторая.
Окно.
Он приближался. Стремительно. Вначале, это была маленькая черная точка, которая не внушала абсолютно никакого страха. Окно видело такие, каждый день. Так оно думало вначале, и поэтому не придало этому никакого значения. Зря. Черная точка стала постепенно увеличиваться в размерах. Сантиметр за сантиметром, пока не приобрела угрожающих размеров. Именно в этот момент, окно поняло, что эта точка приближается именно к нему. К НЕМУ! И никуда не свернет. Ужас сковал оконные рамы, стекла мелко завибрировали, а в плохо замазанные щели ворвались холодные потоки воздуха. А он приближался: страшный в своих размерах, страшный в своей безумной скорости, страшный в своем желании убить. Жуткие рваные швы исчертили его вдоль и поперек, а матовая кожа местами уже облезла и обвисла. Он приближался. Стремительно. Очень стремительно. Окно почувствовало, как вверху, в левом углу, отклеилась бумага, которой оно было так бережно оклеено. Он приближался. Шпингалеты еще глубже врезались в подоконник, а навесные петли в панике вжались в деревянную лудку. Окно было обречено. Где-то, в глубине оконных стекол, готов был родиться крик. А он приближался. Пролетая в нескольких метрах над землей, он стремился к окну. Он уже почувствовал страх, который охватил окно, и это заводило его еще больше. Он приближался. Стремительно, неумолимо. Их разделял всего лишь какой-то метр. Доля секунды… Окно замерло…
