Олег Яковлевич Баев
Избранные работы по проблемам криминалистики и уголовного процесса (сборник)

Полная версия

Глава 3
ПРЕДМЕТ КОНФЛИКТОВ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Конфликты в деятельности следователя (реальные и потенциальные), составляя ядро конфликтных ситуаций на предварительном следствии, выступают прямым или опосредованным выражением сложных и разнообразных конфликтов интересов сторон, взаимодействующих в процессе предварительного расследования преступлений: интересов следователя и обвиняемого, нескольких обвиняемых между собой, обвиняемого и потерпевшего, интересов профессиональных участников уголовного процесса и т. п.

Каким же в свете этого положения представляется предмет конфликтов в деятельности следователя?^[96]

Рассмотрение этого вопроса, видимо, необходимо начать со следующего рассуждения. Нет сомнений в том, что интересы следователя как лица, осуществляющего предварительное расследование преступлений, заключаются в полном, объективном и всестороннем расследовании преступлений и удовлетворяются качественным, рациональным и эффективным выполнением им своей процессуальной функции в уголовном судопроизводстве.

Если в своей деятельности, направленной на удовлетворение этих интересов, следователь не сталкивается с противодействием лиц, интересы которых осознанно противоречат его интересам, то, разумеется, конфликта в его деятельности не возникает, ибо нет почвы для его существования. Это оптимальный вариант, оптимальная ситуация для удовлетворения следователем своих профессионально-! ролевых интересов. Следует сказать, что значительная часть расследований по уголовным делам в настоящее время происходит именно в этом, бесконфликтном режиме. Однако, как совершенно верно замечает М. С. Строгович, это «ни в малейшей мере не означает, что следователю не приходится преодолевать очень большие трудности, с которыми он сталкивается при расследовании дела. Наиболее значительные трудности обычно создаются теми участниками процесса, которые противодействуют следователю в установлении истины, стараются направить расследование на ложный путь. Со всем этим следователю приходится энергично бороться^[97].

В случаях потенциального или реального противодействия со стороны лиц, имеющих интересы, осознанно противоречащие интересам следователя (или имеющих совпадающие в целом или на определенном этапе расследования интересы с интересами следователя, но пытающихся удовлетворить их способами, осознанно несовместимыми со способами их удовлетворения следователем), полем деятельности следователя становится, как уже отмечалось в литературе, борьба за информацию^[98]. Именно в этой форме, путем позитивного разрешения конфликтов с указанными лицами по поводу владения информацией, знаниями о событии преступления, о лице, его совершившем, и в конечном счете о всех обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу, следователь удовлетворяет свои профессионально-ролевые интересы в уголовном судопроизводстве.

Соответственно этому лицо, имеющее интересы, противоречащие интересам следователя по объективному, полному и всестороннему установлению всех обстоятельств расследуемого события (либо вступающее с ним в конфликт по поводу способов удовлетворения единых интересов), удовлетворяет свои интересы иным образом: от сокрытия и искажения информации до активного противоборства со следователем, попыток создания «доказательств» в свою защиту или в защиту третьего лица, оказания воздействия на свидетелей, потерпевших и других лиц с целью изменения ими показаний.

Таким образом в предмет конфликтов в деятельности следователя в первую очередь входят его интересы в знаниях об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу.

Уголовно-процессуальное законодательство дает перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу: «При производстве дознания, предварительного следствия и разбирательстве уголовного дела в суде подлежат доказыванию:

1. событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

2. виновность обвиняемого в совершении преступления и мотивы преступления;

3. обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого, указанные в статьях 38 и 39 Уголовного кодекса РСФСР, а также иные обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;

4. характер и размер ущерба, причиненного преступлением.

Подлежат выявлению также причины и условия, способствовавшие совершению преступления» (ст. 68 УПК).

Нет сомнения в том, что следственные конфликты могут возникать в связи с необходимостью получения знаний не только непосредственно об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу, перечисленных в ст. 68 УПК. Зачастую такие конфликты связаны с овладением знаниями о фактах, традиционно в теории судебных доказательств именуемых доказательственными, или промежуточными фактами. Под Ними понимаются факты и обстоятельства, не входящие в предмет доказывания в смысле уголовно-процессуального закона, но являющиеся, как правило, необходимым средством, с помощью которого устанавливаются или опровергаются обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу^[99]. Интересы в знаниях о доказательственных (промежуточных) фактах и обстоятельствах могут составлять предметы отдельных, локальных конфликтов в деятельности следователя.

Более углубленное выделение предмета конфликтов в деятельности следователя требует обращения к некоторым проблемам, связанным с определением предмета доказывания по уголовному делу, и используемым при этом понятиям. В частности, одни авторы полагают, что предмет доказывания есть «система обстоятельств, выражающих свойства и связи исследуемого события, существенные для правильного разрешения уголовного дела и реализации в каждом конкретном случае задач судопроизводства»^[100]. Другие понимают под ним совокупность фактических обстоятельств, выражающих свойства и связи исследуемого события, характеризующих личность обвиняемого и! другие обстоятельства, имеющие правовое значение для разрешения дела по существу^[101]. И наконец, третья группа ученых считает, что предметом доказывания по уголовному делу являются факты и обстоятельства, имеющие значение для дела^[102]. Как видим, если в первом определении используется понятие «обстоятельства», то авторы второго оперируют понятиями «фактические обстоятельства» и «другие обстоятельства», а в последнем говорится о «фактах» и «обстоятельствах». Законодатель же для определения предмета доказывания пользуется понятием «обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу». И хотя вопрос о соотношении данных понятий в предмете доказывания неоднократно рассматривался в процессуальной литературе и по нему высказаны различные суждения, в целях уяснения содержания предмета конфликтов в деятельности следователя необходимо изложить свое мнение по этой проблеме.

Понятия «факт» и «обстоятельство» далеко не равнозначны и этимологически весьма различны. Если факт – это «истинное событие… явление, реальность, действительность», то обстоятельство – «явление, сопутствующее чему-либо, могущее влиять на что-либо, та или иная сторона дела, события»^[103]. «Словарь синонимов русского языка» определяет значение слова «факт» как «быль, событие, реальность», а «обстоятельство» – как «положение, ситуация, конъюнктура, обстановка, состояние, картина»^[104].

Еще более резко видно различие этих понятий в гносеологическом плане, хотя отдельные авторы полагают неправомерным их разграничение именно с позиций гносеологии, поскольку, как пишет, в частности, В. А. Банин, оба они представляют образы определенных явлений реальности^[105]. Действительно, нет сомнений в том, что и «факт» и «обстоятельство» – явления объективные и независимые от сознания воспринимающего их субъекта. Но это отнюдь не свидетельствует об их равнозначности. Один и тот же факт может быть вызван различными обстоятельствами или произойти при различных обстоятельствах и именно ими нужно объяснить факт и дать ему оценку. «…Бывают случаи убийства, – писал В. И. Ленин, – когда очень нелегко решить, было ли это вполне справедливое и даже обязательное убийство (например, необходимая оборона), или непростительная небрежность, или даже тонко проведенный коварный план»^[106].

Отсюда следует, что один и тот же факт может произойти при различных обстоятельствах, не меняющих его существа как события объективной действительности, но имеющих существенное уголовно-правовое значение. В этой связи данные обстоятельства (в широком смысле этого слова) подлежат доказыванию по уголовному делу. Факт убийства, как событие реальности, связанное с лишением человека жизни, не изменит этой своей сущности от того, при каких обстоятельствах оно произошло. Но именно от последних будет зависеть, явится ли лишение человека жизни уголовно-наказуемым деянием или нет, если оно не носило противоправного характера (например, необходимая оборона или крайняя необходимость). Именно от обстоятельств будет зависеть квалификация преступления (например, совершение его при отягчающих обстоятельствах или без таковых, или при обстоятельствах, смягчающих ответственность, и т. п.). Кроме того, преступный факт может произойти или быть связан с обстоятельствами, вступающими между собой в коллизию или вызывающими коллизию при их оценке. Судья например, констатирует, что преступление повлекло тяжкие последствия, скажем, смерть потерпевшего (обстоятельство, отягчающее ответственность, – п. 4 ст. 39 УК), и совершено лицом, находившимся в состоянии опьянения (также обстоятельство, отягчающее ответственность, – п. 10 ст. 39 УК) В то же время судом установлено, что преступление совершено несовершеннолетним, который в содеянном чистосердечно раскаялся, т. е. имеются обстоятельства, которые должны быть признаны в качестве смягчающих ответственность (п. п. 7, 9 ст. 38 УК).

Таким образом, мы присоединяемся к позиции авторов полагающих, что в предмет доказывания по уголовному делу входят как факты, так и обстоятельства в рассмотренном! выше узком смысле данных понятий. Под этим углом зрения, думается, можно говорить о следующих фактах и обстоятельствах, перечисленных в ст. 68 УПК:

Факты:

1. Событие преступления (время, место, способ, мотив и другие обстоятельства, входящие в диспозицию определенной статьи УК).

2. Виновность обвиняемого в совершении преступления.

3. Характер и размер ущерба, причиненного преступлением.

Обстоятельства:

1. Обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого, указанные в ст. ст. 38 и 39 УК, а также другие обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого.

2. Цели и мотивы преступления (если они не имеют уголовно-правового значения).

3. Обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.

4. Другие обстоятельства, не имеющие уголовно-правового значения, необходимые для установления истины.

Естественно, что предложенная классификация достаточно условна и в конкретных ситуациях явления, отнесенные нами к фактам, могут быть обстоятельствами в узком смысле этого понятия. Например, совершение преступления организованной группой или причинение им тяжких последствий, несомненно подпадающие под рубрику «факты», в то же время являются обстоятельствами, влияющими на ответственность виновных (п. п. 2, 4 ст. 39 УК). И, напротив, некоторые обстоятельства выступают как факты, имеющие уголовно-правовое значение. В частности, к таким обстоятельствам можно отнести совершение преступления под влиянием сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего, или при защите от общественно опасного деяния, хотя и с превышением пределов необходимой обороны (п. п. 5, 6 ст. 38 УК), и т. п.

Нет сомнений, что каждое умышленное преступление целенаправленно. Диспозиции ряда статей Особенной части Уголовного кодекса содержат указание на цель как на обязательный или квалифицирующий признак состава преступления (ст. ст. 87, 91, 92, 102 п. «е», 124, 125, 146, 154, 175, 181 ч. 2, 193, 196, 226, 228 и др.) или на отсутствие определенной цели, влияющее на ответственность (ст. 158 ч. 1, 212). В таких случаях цель или отсутствие определенной цели – факт в узком смысле слова, входящий в обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу. При совершении же преступлений, цели которых строго не предусмотрены уголовным законом, последние выступают в качестве обстоятельств (в узком смысле слова), также подлежащих доказыванию по делу.

Мотивы преступления в одних случаях также выступают как факты в узком смысле понятия: когда установление их включается в уголовно-правовую характеристику деяния. Уголовный закон знает следующие мотивы: корысть (п. «а» ст. 102, ч. 1 ст. 170, ст. 195, п. «а» и «в» ст. 260 УК); личные Побуждения, личная заинтересованность (ст. ст. 138, 170, 175, п. «а» ст. 260 УК); хулиганские побуждения (п. «б» ст. 102 УК); кровная месть (п. «к» ст. 102 УК); трусость или малодушие (ст. 264 УК); иные низменные побуждения (ст. 125, ч. 1 ст. 195 УК)^[107]. В других случаях, а именно, Когда мотивы совершения деяния не влияют на уголовно-правовую его оценку, они являются одним из обстоятельств в узком смысле слова), входящих в предмет доказывания по уголовному делу.

Истина в уголовном процессе может быть установлена, лишь при полном, всестороннем и объективном исследовании как каждого отдельного факта и обстоятельства, так и всей совокупности фактов и обстоятельств. Даже если мотивы преступления выступают в качестве обстоятельства (по нашей классификации) и непосредственно не влияют на уголовно-правовую оценку содеянного, они должны быть установлены с исчерпывающей полнотой, ибо, как совершена, но верно отметил Д. П. Котов, «без указания мотива исчезает психологический смысл деяния, оно превращается в загадку, и обвиняемый, не зная, какие же мотивы ему инкриминируются, не может в полной мере осуществлять свое право на защиту»^[108].

Итак, с точки зрения уголовно-процессуальной теории принципиальных различий между понятиями «факт» и «обстоятельство» нет и потому не вызывает сомнений правомерность их объединения в уголовно-процессуальном законе под общим понятием обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу.

Иначе должен решаться этот вопрос с позиций криминалистики, под углом зрения оптимизации способов деятельности следователя по раскрытию и расследованию преступлений в условиях реальных и возможных конфликтных ситуаций. Здесь «факт» и «обстоятельство» – явления не только не однопорядковые, но и разноуровневые и в основе своей весьма различные. Факт однозначен. Он есть или его нет! Событие преступления имело место или его не было. Лицо виновно в совершении преступления или невиновно. Иного не дано. Поэтому с позиций теории конфликта факт – событие (явление) неделимое.

Неделимым событием (явлением) признается такое, которое нельзя представить в виде отдельных компонентов, имеющих независимые исходы. Неделимое событие имеет единственный исход^[109]. Иными словами, если тот или иной факт, а точнее знания о нем, являются предметом противоречивых интересов сторон, то владеть совместно ими (знаниями о факте) нельзя. Если А., обладающий знаниями об определенном факте, в процессе разрешения конфликта, предметом которого они являются, передает эти знания Б., то тем самым конфликт разрешается в пользу Б., ибо А. и вовлечен в конфликт лишь потому, что владеет этими знаниями и не желает передать их Б.; соответственно, Б. участвует в конфликте лишь потому, что стремится получить от А. знания, которыми последний располагает об искомом факте.

Иначе обстоит дело с обстоятельствами в узком смысле этого понятия. Они во многих случаях на определенном этапе представляются событиями (явлениями) делимыми. Овладение знаниями о них, или, как пишет Джеймс С. Коулмен, контроль над ними, означает полный контроль лишь над некоторой частью их (обстоятельств) последствий^[110]. Например, лишение человека жизни не меняет своей сущности в качестве объективного явления, факта, изменившего реальность, независимо от обстоятельств этого деяния. Как предмет конфликта интересы в знаниях об этом факте – событие неделимое и к нему относится все сказанное выше о факте как неделимом предмете конфликта. Но именно от обстоятельств, при которых произошел расследуемый факт или которыми он был обусловлен, зависит уголовно-правовая его оценка, отнесение его к преступлению, квалификация последнего, степень ответственности лица, совершившего этот факт, и в конечном счете способы разрешения государством уголовно-правового конфликта, реализованного в совершенном факте.

Передача знаний об обстоятельствах, связанных с неделимым событием (фактом), конфликта, предметом которого являются интересы следователя в знаниях, как правило, не разрешает. Обстоятельства лишь так или иначе объясняют свершившийся факт, причастность к нему определенного лица, отношение последнего к факту и его последствиям. Факт может быть совершен при различных обстоятельствах, в том числе и имеющих различную уголовно-правовую оценку или в том или ином роде влияющих на ответственность или степень ответственности (в виде, например, смягчающих или отягчающих обстоятельств) лица. Поэтому на определенном этапе развертывания конфликта о факте стороны, взаимодействующие в конфликте, могут владеть знаниями о его обстоятельствах совместно, и это знание еще не разрешает конфликт по существу. «Я, – показывает подозреваемый, – лишил потерпевшего жизни, но это было совершено в пределах необходимой обороны». «Преступление, совершенное вами, – говорит следователь подозреваемому, – тяжкое, но чистосердечное раскаяние явится обстоятельством, смягчающим ответственность», и т. п.

Более того, отдельные обстоятельства (в узком смысле Этого понятия) в ряде случаев могут быть вообще не установлены, что тем не менее не влияет на доказанность фактов. Наглядные примеры тому мы находим в судебной практике. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, отменяя 18 апреля 1973 г. определение суда первой инстанции о возвращении дела В., А. и К. на дополнительное расследование из-за неполноты выяснения его обстоятельств, указала, что не может быть признано достаточным основанием для направления дела на дополнительное расследование неустановление следственными органами лиц, которым В. сбывал похищенные детали, и что само по себе неустановление лиц, приобретающих похищенное, не имеет значения для юридической оценки действий виновных при доказанности самого факта совершения хищений.

Однако нельзя согласиться с мнением А. А. Хмырова, анализировавшего этот пример, что в данном случае установление лиц, приобретавших похищенное, не является составной частью предмета доказывания, ибо не имеет здесь материально-правового значения^[111]. Безусловно, это входит в предмет доказывания в приведенном выше смысле рассматриваемого понятия, но не в качестве факта, а в качестве обстоятельства, в связи с чем к нему относится все, сказанное об обстоятельствах (в узком смысле слова) как делимых событиях, входящих в предмет доказывания по уголовному делу.

Таким образом, интересы в знаниях об обстоятельствах, связанных с фактом, пока каждое из них в свою очередь не становится предметом конфликта, являются событиями многозначными, делимыми и могут использоваться и варьироваться каждым участником конфликта в тех целях, которые поставлены им на основе принятой позиции во взаимодействии. Обмен знаниями об обстоятельствах происшедшего факта, как событий делимых, зачастую служит средством оптимального решения конфликта, повторим, с позиции, занятой каждым из его участников, которые предпринимают те или иные действия в процессе разрешения конфликта, используют и варьируют для этого те или иные обстоятельства и знания о них.

Целесообразность варьирования обстоятельствами с позиции конфликтующей со следователем стороны герой «Преступления и наказания» Ф. М. Достоевского объяснил следующим образом: «…только одни мужички, иль уж самые неопытные новички, на допросах прямо и сразу во всем запираются. Чуть-чуть же человек развитой и бывалый непременно и по возможности старается сознаться во всех внешних и неустранимых фактах; только причины им другие подыскивает, черту такую свою, особенную и неожиданную ввернет, которая совершенно им другое значение придаст и в другом свете их выставит»^[112].

Обратимся к примеру из следственной практики, использованному авторами «Практикума по судебной психологии»^[113].

И., признавая свое участие в групповом вооруженном нападении на кассу одного из сельпо, показал, что в совершении преступления участвовал и Николай С. Последний данный факт отрицал и требовал проведения с И. очной ставки. Следователь пришел к выводу, что отказ от ее проведения (вне зависимости от аргументации этого отказа) был бы воспринят Николаем С. как доказательство того, что его И. не изобличает в соучастии.

Целью очной ставки являлось одно – дать возможность Николаю С. убедиться, что И. говорит о нем как о члене банды. С учетом сложившейся тактической ситуации очную ставку решено было провести таким образом, чтобы в процессе ее И. не чувствовал себя изобличающей стороной, ибо в противном случае он мог изменить свои показания относительно участия Николая С. в преступлении. В этой связи большое значение приобретала формулировка вопроса, который должен быть задан И. Вопрос «кто участвовал в нападении на кассу сельпо?» позволил бы И. догадаться, что Николай С. отрицает свое участие в этом преступлении. При другой редакции вопроса – «кто явился инициатором нападения на кассу сельпо и чем был вооружен каждый участник?» акцент делался не на то, кто принимал участие в совершении этого преступления, а на выяснение его инициатора и распределения оружия между участниками банды, т. е. перемещался с факта на обстоятельство в рассмотренных выше узких значениях этих понятий.

В начале очной ставки допрашиваемым был задан вопрос об их взаимоотношениях, на который они ответили, что являются друзьями. Затем И. был поставлен сформулированный выше последний вопрос. И., не догадываясь, что Николай С. отрицает свое участие в нападении, заявил, что инициатором совершения преступления явился он сам и что во время нападения он был вооружен пистолетом, Владимир С. – револьвером, а Николай С. – штыком. С. был задан вопрос, подтверждает ли он показания И. Николай С. ответил, что полностью их подтверждает.

Как видим, в данном случае именно варьирование обстоятельствами и явилось способом решения конфликта, предметом которого был интерес следователя в знании о факте (событии неделимом) участия Николая С. в совершении преступления.

Однако обстоятельства, при которых совершен факт, также подлежат доказыванию и должны быть установлены с исчерпывающей полнотой, объективно и всесторонне… В этой связи интересы в знаниях о них в свою очередь могут выступать в качестве предмета следственного конфликта В сказанном нет противоречия, ибо в виде предмета конфликта интересы в знаниях об обстоятельствах (в узком смысле слова) могут рассматриваться, как правило, только на определенном этапе взаимодействия и при определенных условиях, именно лишь после того, как разрешен конфликт, связанный с фактом, или если сам факт как объективное явление, изменившее реальность, предметом конфликта не был.

Поэтому, думается, разрешение конфликтов в деятельности следователя происходит в направлении от овладения им знаниями об обстоятельствах (делимых событий) к знаниям о неделимых событиях (фактах) и от них – к обстоятельствам, выступающим при этом в качестве явлений неделимых. При этом надо иметь в виду неразрывную диалектическую связь между фактами и обстоятельствами. Без познания обстоятельств нельзя познать факты, без познания фактов – овладеть знаниями об обстоятельствах.

Таким образом, в предмет конфликтов в деятельности следователя полностью входят интересы следователя в знаниях о всех фактах и обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу (в том числе доказательственных, промежуточных фактах). Однако предмет конфликтов в деятельности следователя, как представляется, шире предмета, доказывания. Получить в результате разрешения конфликта знания о предмете доказывания еще недостаточно Необходимо, чтобы эти знания были получены из допустимых уголовно-процессуальным законом источников. Лишь тогда эти знания могут быть представлены на судебное рассмотрение и служат основой для их исследования и вынесения законного и обоснованного приговора. И в ряде случаев именно эта проблема, наряду с самим предметом доказывания, становится предметом конфликтов в деятельности следователя, требующим рационального и законного разрешения. В этой связи необходимо глубокое исследование ряда малоизученных в литературе вопросов, таких, как возможность использования следователем при разрешении конфликта информации, полученной из непроцессуальных источников, переход оперативно-розыскных действий непосредственно в следственные действия и т. п. (Рассмотрение этих вопросов, однако, выходит за рамки темы настоящего исследования.)

Достаточно распространена и ситуация, когда лицо, располагающее искомой следователем информацией (подозреваемый, потерпевший, свидетель), добровольно передает ее следователю, т. е. вооружает его знаниями для разрешения конфликта, но по тем или иным причинам препятствует облечению их в процессуальную форму, например, противится составлению протокола допроса или отказывается от его подписания. Чаще всего такие ситуации возникают, когда следователь не смог наладить устойчивого психологического контакта с допрашиваемым. Приведем пример из следственной практики.

У. явилась в дежурную часть РОВД и заявила, что она несколько минут назад в своем доме совершила убийство своего сожителя В. Проверкой ее сообщения было установлено, что В. действительно убит в доме У. ударом ножа в область сердца. Расследование было поручено молодому следователю К-, который после осмотра места происшествия приступил к допросу У. Через некоторое время следователь сообщил прокурору, что У. категорически отказалась давать, показания об обстоятельствах убийства В.

Прокурору, прибывшему для допроса У., пришлось затратить значительное время для установления с У. контакта, после чего последняя объяснила, что отказалась давать показания следователю, так как он начал разговор с ней в грубовато-фамильярном тоне. После длительной беседы с прокурором на различные темы, в том числе непосредственно не касавшиеся совершенного преступления, У. начала рассказывать об обстоятельствах убийства В., но заметив, что прокурор помечает на листке бумаги отдельные моменты ее показаний, прервала рассказ и заявила: «Записываешь – рассказывать не буду». И лишь спустя несколько часов У. подписала протокол своего допроса с детальными Показаниями о мотивах и всех обстоятельствах убийства.

Думается также, что в предмет реальных или потенциальных конфликтов в деятельности следователя должны включаться и те из них, которые связаны с удовлетворением интереса следователя в розыске и задержании подозреваемого или обвиняемого, ибо даже обладание знаниями об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу, облечение их в надлежащую процессуальную форму недостаточны для судебного рассмотрения дела, а следовательно, для окончательного разрешения уголовно-процессуального конфликта. При судебном разбирательстве дела в суде первой инстанции, как известно, участие подсудимого обязательно (за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 ст. 246 и п. 8 ст. 5 УПК). Противное сводило бы на нет все гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве. Подобные конфликты, требующие в ряде случаев для своего разрешения сложных тактических комбинаций, широко известны в криминалистической литературе^[114].

Таким образом, в предмете конфликтов в деятельности следователя мы выделяем три структурных элемента: 1. Конфликты по поводу интересов в знаниях о фактах и обстоятельствах, входящих в предмет доказывания. 2. Конфликты, связанные с удовлетворением интересов следователя в облечении этих знаний в уголовно-процессуальную форму (иными словами, в их процессуальном доказывании). 3. Конфликты, связанные с удовлетворением интересов следователя в предоставлении обвиняемого суду.

Отметим несколько моментов, связанных с предметом конфликтов в деятельности следователя. Во-первых, выделенные три структурные его элемента не представляют собой в совокупности строгой системы. Иными словами, существование всех названных элементов в предмете следственных конфликтов возможно, но строго (необходимо) не обязательно. У следователя может возникнуть (и чаще всего именно так бывает) конфликт по какому-либо одному элементу при полном отсутствии конфликта по двум остальным, или по двум из трех элементов, составляющих предмет конфликта».

Во-вторых, названные элементы предмета конфликта взаимосвязаны: разрешение конфликта в отношении одного из них, как правило, влечет удовлетворительное разрешение и остальных или предлагает рациональные способы для этого. Так, разрешение конфликта в отношении знаний обычно дает возможность его разрешения относительно облечения их в процессуальную форму; разрешение конфликта по предоставлению обвиняемого суду служит гарантией объективного и рационального разрешения конфликта о фактах и обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу.

Следует также иметь в виду, что предмет конфликтов в деятельности следователя (особенно последний его элемент) соответствующим образом трансформируется, когда удовлетворение интересов следователя, выполнение им своей процессуальной функции, протекающие в форме конфликта с лицами, имеющими иные интересы, приводят следователя к заключению об отсутствии события или состава преступления в расследуемом деянии, о возможности разрешения уголовно-правового конфликта без применения к виновному мер уголовного наказания или к необходимости реабилитации невиновного.

В заключение рассмотрения поставленных в данной главе вопросов необходимо вновь подчеркнуть приводимое выше положение, носящее принципиальный характер. Интересы следователя во всесторонности, полноте и объективности исследования обстоятельств дела совершенно не обязательно должны удовлетворяться им в процессе разрешения конфликтов. Конфликты в деятельности следователя не неизбежны. Они возникают (или могут возникнуть) лишь в тех случаях, когда интересы следователя, опосредованные в выделенных структурных элементах предмета его конфликтов, находятся в осознанном противоречии с интересами лиц, с которыми по поводу их удовлетворения взаимодействует следователь.