Олег Волков
Апокалипсис, вид снизу. Том II
Виант опять промолчал. Этот гнилой базар напрочь прогнал сон. Хотя, с другой стороны, времени поспать у них будет ещё в избытке.
– Как знать, может, – Инга на миг запнулась, но продолжила, – инопланетяне всё ещё находятся на своём корабле.
– Хочешь сказать, – Виант насторожился, – они виртуалы?
– В смысле? – чёрная мордочка Инги удивлённо вытянулась.
– Ты что? – Виант аж приподнялся на складке малахитового брезента. – Никогда не слышала о виртуалах?
– Виант, – мордочка Инги стала серьёзной, как у директора школы на родительском собрании, – у меня не было времени читать фантастические книги, смотреть фантастические фильмы и тем более играть в компьютерные игры. Я другими делами занималась.
– Иначе говоря, – Виант не удержался от сарказма, – детства у тебя не было.
– Давай не будем копаться в моём детстве и вернёмся к нашей виртуальности. Объясни человеческим языком.
Дела… Виант лишь качнул головой. Нет, конечно же, он и раньше слышал, что в детстве и юности Инга усиленно училась сначала в обычной муниципальной школе, потом в институте, ещё позже в аспирантуре. Но чтобы до такой степени?
– Это, конечно, чистой воды фантастика, – начал Виант, – хотя с ней соглашаются некоторые учёные, что не стесняются называть себя футурологами. Суть в том, что человеческое тело из костей, мышц и кожи весьма ограничено по своим возможностям. Так человек не может бегать быстрее гепарда, питаться абсолютно любой органикой или одной левой поднять хотя бы легковой автомобиль. Но развитие науки и техники не стоит на месте.
Следующим этапом в эволюции человечества может стать кибернетическое тело. То есть, искусственная мускулатура на титановом скелете и синтетическая кожа, что по прочности не уступает кевлару. Тогда и гепард будет опозорен, и легковушку одной левой поднять можно будет. Но в кибернетическом теле всё равно остаётся самая большая уязвимость – живой человеческий мозг.
– Это, случаем, не Робокоп? – встряла Инга.
– Он самый, – Виант кивнул, – но я продолжу. Следующим эволюционным шагом может стать полный отказ от какого бы то ни было физического тела. Сознание человека может полностью перейти в компьютер.
– Это как в «Матрице»?
– Нет, – Виант отрицательно качнул головой. – У героев «Матрицы» физические тела никуда не делись. Речь о полном отказе от физического тела, переход сознания в компьютер. В этом случае возможности человека будут ограничены лишь возможностями компьютера и той техники, что подключена к нему и которой он может управлять. Грубо говоря, сознание человека заменит собой операционную систему. И вот это и будет уже не человек, не киборг, а виртуал.
Инга умолкла, но не надолго. Как учёный, она привыкла опираться на факты, на твёрдую научную основу. С фантазией и у неё и в самом деле негусто. Зря родители запрещали ей читать хотя бы художественные книги. Фантазия, особенно буйная, очень хорошее подспорье даже для самого серьёзного учёного.
– Как не странно, но у твоего предположения о виртуальной природе инопланетян имеется серьёзное подтверждение, – заметила Инга.
– И какое же? – на этот раз Виант не сумел сдержать собственное любопытство.
– Не могу сказать, что нам удалось обследовать корабль инопланетян под Юланской горой от и до… – задумчиво протянула Инга. – Объёмная модель показала, что там ещё полно неисследованных полостей. Однако мы не нашли ничего, что хотя бы с натяжкой можно было бы назвать системой жизнеобеспечения или её частью. Там…, – Инга опять на секунду задумалась, – ни личных кают с кроватями, ни шкафчиков для одежды, ни душевых кабинок. Запасов еды, кислорода тоже нет. А как может выглядеть система регенерации, мы вообще не представляем. Существует серьёзное предположение, что корабль инопланетян автоматизирован на все сто и для перелёта живых существ не предназначен вовсе. Но если инопланетяне и в самом деле виртуалы, то никакая система жизнеобеспечения им просто не нужна. Они и в самом деле могут быть до сих пор на борту.
Тогда тем более логично предположить, что инопланетяне способны влиять не только на компьютерную игру, но и на саму реальность. Иначе как объяснить, что ты, Виант, за своё преступление сумел получить фантастический срок в двадцать пять лет.
– Да не крал я эти злосчастные тринадцать миллионов! – на едином дыхании выпалил Виант.
Застарелая обида, помимо воли, вырвалась наружу. Виант насупился и перевернулся на другой бок. Пора завязывать с этим гнилым базаром.
– Даже если ты на самом деле украл эти миллионы и отказался вернуть, – продолжила Инга, – то десять лет это максимум, потолок. Как будто ты не левый банк хакнул, а жилой дом взорвал. Насколько мне известно, все твои попытки обжаловать приговор, скосить хотя бы год-другой, доблестно провалились. Как ты сам говорил, словно об стенку горох.
– Инга! – Виант резко развернулся к напарнице. – Давай оставим этот гнилой базар.
– Хорошо, давай оставим, – легко согласилась Инга, но при этом улыбнулась как голодный волк при виде упитанного поросёнка. – Давай поговорим о моей больной теме.
– Это ещё о какой? – в свою очередь удивился Виант.
– Ты даже не представляешь, насколько она для меня больная.
Инга было приподнялась на лапы, но вновь легла на прежнее место. Виант благополучно промолчал. Это она о чём? Явно не о его свинском поступке, когда он бросил её на произвол игры в «Стартовом меню».
– Ещё в реальности, на базе «Синей канарейки», – медленно заговорила Инга, – мы пытались раскусить секреты корабля инопланетян. Врать не буду, не я была главной в этих исследованиях, зато принимала самое активное участие. Если бы ты только знал, как же меня бесило наше полное бессилие. Мы пялились на агрегаты, блоки, какие-то конструкции, детали и ни хрена не могли понять, что за хрень перед нами. Научно-технический разрыв между нами и пришельцами гораздо больше, чем между людьми каменного века и нами, жителями века двадцать первого.
– Я уже слышал об этом много раз, – напомнил Виант.
Инга и в самом деле любит жаловаться на бессилие науки перед кораблём пришельцев. Это бессилие, как Виант понял почти сразу, задевает профессиональную гордость Инги как учёного. Что и стало одной из причин, почему она сначала перебралась в его постель, а потом навязалась в напарницы для очередной ходки в «Другую реальность».
– Твои рассказы о технологических чудесах Ксинэи раззадорили моё любопытство, – продолжила Инга, – но только попав сюда, я поняла, какой же была наивной. На самом деле могущество создателей «Другой реальности» ещё больше, ещё впечатлительней. Они боги. При всех своих недостатках, это наиболее точное определение.
Пока я путешествовала по железным дорогам, то постоянно натыкалась на продвинутые технологии. Особенно часто на электроводородные генераторы на низкопотенциальном тепле. Ух, Виант, – в голосе Инге зазвенела сдавленная ярость, – как же я жалею, что не могу заняться изучением их всех более плотно. Это же…
– Да нашла бы себе какой-нибудь гаджет в каком-нибудь доме, да и занялась бы изучением. Делов то, – отмахнулся Виант.
– И застряла бы на Ксинэе навсегда! – эмоционально взорвалась Инга. – Тогда какой прок от моих знаний? Пока на Ксинэе царит мир, у нас имеется возможность пересечь океан и перебраться на нужный материк. А когда начнётся ядерная война, то… В общем, ты сам прекрасно понимаешь. Те два игрока, чьи закрытые капсулы мы лицезрели в «малахитовой комнате», так и застряли в игре.
Ого, Виант покосился на Ингу, он умудрился ненароком ударить её «ниже пояса», задеть за живое.
– Но это ладно, я смирилась, почти, – эмоциональная вспышка сошла на нет, Инга вновь заговорила спокойным голосом. – Но скажи мне, Виант, на что ты, лично ты, рассчитываешь? Ну, пройдёшь ты «Ядерный конфликт» крысой, вернёшься в реальность. А что потом? Третья ходка и опять крыса? Так ведь тебя будут укладывать и укладывать в «малахитовую капсулу» пока «Другая реальность» не убьёт тебя, либо пока Николай Павлович всё же не пристрелит тебя, лично, где-нибудь на болоте недалеко от пещеры «Синей канарейки». Ты же сам прекрасно понимаешь: на свободу тебя никто просто так не отпустит. И сбежать ты тоже не сможешь. Думаешь, я так и не нашла твою тетрадь «Справедливость 2.1»?
Твою дивизию, Виант молча стиснул зубы. Злость скопилась в лёгких, будто горький сигаретный дым под давлением. Инга не осталась в долгу и в отместку ударила его сама «ниже пояса». Особенно обидно получилось с тетрадью. Напарница просто сочла «Справедливость 2.1» безобидной забавой взрослого мальчика. Она не стала как жечь её, так и доносить начальству. С другой стороны, чёрт побери, Инга права: крыса – это не выход.
– И что ты предлагаешь? – о «Справедливости 2.1» Виант решил не спрашивать вовсе.
– А ты сам, разве, до сих пор так и не понял? – вопросом на вопрос ответила Инга.
– Лучше сама расскажи, раз такая умная.
– Хорошо, – легко согласилась Инга. – Выход из твоей ситуации прост и очевиден до безобразия – нужно стать полезным.
Здесь, на Ксинэе, ты можешь получить такие нехилые знания. Такие! – указательный палец Инги едва не ткнулся в доску над головой. – Да, ядерная война и прочие неприятности. Зато, если ты сумеешь её пережить и выйти в реальность, то тебя будет ждать потрясающая научная карьера. Тот же электроводородный генератор на низкопотенциальном тепле вполне можешь «изобрести» именно ты. Благодарные потомки прямо на Красной площади поставят тебе памятник из чистого золота. А ещё раньше Николай Павлович на пару с Михаилом Владимировичем начнут отгонять тебя от «малахитовой комнаты» сраными вениками. «Не приведи господь потерять столь ценный источник знаний»!
Инга смешно, но весьма правдоподобно, спародировала начальника «Синей канарейки».
– Иначе говоря, – Инга шумно выдохнула, – если бы именно эту игру мы прошли в качестве детей, что станут учёными, получили бы местное высшее образование, досконально изучили бы пару крутых технологий, то эта ходка стала бы для тебя второй и последней, а для меня первой и единственной.
Виант повернулся мордочкой к щербатому бруску. Инга не говорит, а буквально льёт крепкий соляной раствор на рану. Самое поганое, она права. После первой ходки, буквально за несколько месяцев, из него выкачали все мало-мальски ценные знания. После чего его собственная ценность едва не обратилась в ноль. Вполне закономерно, что его опять уложили в «малахитовую капсулу».
Да смилуются боги «Другой реальности», да позволят они вновь вернуться в реальность, и что? Три? Или, всё-таки, двух месяцев вполне хватит, чтобы вновь выкачать из его головы крупицы новых знаний, новую общую информацию о Ксинэе. А после чего его цена вновь станет близкой к нулю. А там и третья ходка в «малахитовую комнату».
– Чего молчишь? – Инга не выдержала первой и подала голос.
– Думаю, – буркнул в ответ Виант.
Инга права, Виант печально глянул на щербатый брусок перед собой. И в самом деле, нужно было следовать первоначальному плана. А то все мы крепки задним умом. Напарница напрочь упустила ещё одну очень привлекательную возможность – запустить собственный бизнес.
Карьера учёного, пусть даже всемирно известного, что вывел энергетику цивилизации на более высокий, на принципиально иной, уровень – это не для него. А вот «изобрести» какую-нибудь хрень, Виант злорадно усмехнулся, запатентовать её и запустить в массовое производство… Тогда… Тогда можно не просто разбогатеть, а разбогатеть до полного безобразия. Например, Виант в задумчивости скосил глаза в сторону, некое универсальное питание для космонавтов, солдат и прочих, у кого долгое время не бывает возможности сварить на кухне самый обычный борщ или нажарить котлет.
Мелочь? Как бы не так! На действительно универсальном питании, что весит мало и долго хранится хотя бы при комнатной температуре, можно возвести грандиозный бизнес. Особенно если это самое питание заменит собой изнурительные диеты для толстяков и фотомоделей. Да можно будет трёхэтажный коттедж прямо на Красной площади отгрохать, завести в нём пять туалетов на каждом этаже, и поставить в каждый из них по золотому унитазу. И власть, Виант сладостно улыбнулся. Как же без неё? Большие деньги дают большую власть. А бешенные деньги дают бешенную власть.
Мечты. Мечты. Как же приятно мечтать о будущем. Глаза вновь упёрлись в щербатый брусок. Инга, сама того не подозревая, разбудила в его душе дьявола. Какие там тринадцать миллионов баксов? Да чёрт с ними. Пусть те, кто их на самом деле спёр, подавятся ими.
– Всё это очень интересно, – Виант вновь повернулся мордочкой к напарнице, – только здесь и сейчас мы крысы, что сидят под клеткой со зверьём на сухогрузе «Сингунара».
– Ты это к чему? – Инга тут же насторожилась.
– А к тому, напарница, что сперва мне нужно исправить эту ошибку, пройти «Ядерный конфликт» до конца в образе крысы и вернуться в реальность. Лишь после можно будет двигаться дальше. В третью ходку и в самом деле нужно будет уйти в образе ребёнка, что станет учёным. А теперь давай спать.
– Но, это…, – начала было Инга.
– Если тебе не спится, – отрезал Виант, – то иди, карауль. Вдруг на судне всё же имеется кошка. Тебя она, между прочим, первой сцапает.
Напарница и в самом деле больше не произнесла ни слова. Может, устала, может, уже выговорилась. У них ещё будет время, до хрена времени, перемыть косточки «Другой реальности» раз десять. А сейчас, Виант зевнул, и в самом деле пора спать.
Сон, сон, долгожданный сон, испуганной мышкой выглянул из норки. Однако, прежде, чем усталость окончательно сморила его, Виант успел заметить, как Инга, один хрен, тайком перебралась к нему на складку малахитового брезента. Женщина, одним словом. Гнать её нет ни сил, ни желания. Проще сделать вид, будто он уже уснул и ничего не заметил.
Глава 6. Самый загруженный порт
– Ну что? На этот раз мы точно завернули в порт? – за спиной Инга нетерпеливо царапает лапами палубу.
– Да, точно, – Виант бросил взгляд через плечо. – Вон, уже внутренний рейд показался. Скоро пристанем. А ты, это, палубу секи.
– Да секу я, секу, – в крысином писке напарницы сквозит жуткое недовольство.
Электрическая лебёдка якоря, широкая белая тумба с потёртыми пазами под петли стальной цепи, прикрывает их от случайных взглядов. Конечно, элементарные правила вежливости требуют уступить место перед клюзом, овальным отверстием в фальшборте, Инге, но кто-то должен постоянно следить за палубой. А вдруг из-за клеток с дикими визгами выскочит весь обслуживающий персонал плавучего зверинца? Шуму будет много, а шансов удрать мало.
Виант вновь украдкой бросил взгляд через плечо. Инга старательно вертит головой во все строну, однако на её мордочке застыло выражение крайнего неудовольствия. В конце концов, разве женщины не боролись за равноправие? Конечно, боролись и даже добились его. Вот, только, почему-то упорно не желают расставаться с женскими привилегиями. Так что пусть женщина бдит, сечёт палубу и не пищит. Последнее в прямом смысле.
Корпус «Сингунары» чуть заметно вибрирует. Через овальный клюз голову обдувает романтика морских путешествий. Справа и слева надвигаются длинные серые молы. Кажется, будто они сомкнули в своих бетонных объятиях морскую гавань и вот-вот задушат её. Хотя на самом деле они защищают порт от штормов Шинарского океана.
Судно направляется прямиком к причалам. Слева, вроде как, можно разглядеть свободное место. Издалека портовые краны на длинных зелёных «ногах» кажутся игрушечными. А контейнеровозы у пристаней так вообще напоминают радиоуправляемые модели для детей младшего школьного возраста. Но это только издалека. Виант поудобней ухватился лапами за край овального клюза. Вблизи и краны, и контейнеровозы поражают исполинскими размерами и мощью.
Дальше, за территорией порта, поднимаются стеклянные башни небоскрёбов. Солнечные блики то и дело бьют по глазам. Но и они кажутся игрушечными на фоне огромной зелёной горы, что находится почти у самого горизонта. Несомненно, перед ними один из крупнейших портов Ксинэи, Виант недовольно просипел, осталось только выяснить, какой именно. Но самое странное не это.
Пронзительный гудок. Виант едва не вывернул шею. А! Всё правильно. Навстречу «Сингунаре» спешит парочка морских буксиров. Очень скоро они помогут сухогрузу пристать к бетонному причалу под разгрузку. Глаза вновь обежали выгнутый полукругом берег, стеклянные башни небоскрёбов и огромную зелёную гору на горизонте. Дежавю, да и только. Вианту упорно кажется, что он уже видел и этот порт, и этот город. Видел, но вспомнить название упорно не получается.
С того злосчастного дня, как «Сингунара» покинула морскую гавань Мангоха, прошло почти восемь дней. Три вагона времени с маленькой тележкой, однако они так и не выяснили, куда же именно понесла их глупость Инги и коварство «Другой реальности». Впрочем, Виант бросил взгляд через плечо, напарницу он уже простил. Вслух, конечно, говорить об этом не стоит, но за эти дни он привык к ней, притёрся, приспособился, можно даже сказать, полюбил. Двое – это действительно уже коллектив. А гуртом, как известно, и батьку бить легче. Да и не так страшно, честно говоря.
С другой стороны, самое время напарнице лапы целовать. Они быстро приспособились таскать еду у животных и лакать воду прямо из их поилок. Что, что, а голодать им не пришлось вовсе. Даже больше – они регулярно объедались чуть ли не до потери пульса. Не будь рацион тапиров, слона и прочих обитателей зверинца таким здоровым, то Виант первым прибавил бы в талии. А так располнеть с капусты, морковки и хлебных корочек весьма проблематично.
Гораздо сложнее было преодолеть скуку и полную неизвестность. Виант на пару с Ингой сутками валялись в уютном закутке под стальной клеткой с тапирами. Даже кошки, чтобы хоть как-то держала бы их в нервном напряжении, как оно и было во время первой ходки на борту контейнеровоза «Гангала», и той не нашлось. Всё это время они разговаривали о чём только можно и о чём лучше было бы не заикаться вообще. Не десять, а сотню раз перетёрли все косточки «Другой реальности», но к некому единому мнению так и не пришли.
Первые дня два-три Виант пытался подслушивать разговоры моряков и смотрителей зверинца. Очень уж хотелось выяснить, куда именно направляется «Сингунара». Но, к исходу третьего дня, Виант плюнул на это бесполезное занятие. Никакого «кафе», как это было на контейнеровозе «Гангала», на борту сухогруза не оказалось. Команда и смотрители зверинца столуются, а так же болтают за жизнь, где-то в глубинах палубной настройки. Виант так и не рискнул пуститься на поиски кают-компании, или где там на самом деле любили собираться люди для еды и разговоров.
Одновременно Виант пытался вычислить порт назначения по карте, благо во внутреннем интерфейсе игры осело достаточно большое количество «фотографий» с картами Ксинэи. Но единственное, что удалось выяснить, так это то, что судно движется вдоль южного берега Лиркутского полуострова, который является весьма примечательной частью материка Юлан. Несколько позже выяснилось, что сухогруз так и не завернул на просторы Хингарского моря, что образовано южной кромкой материка Юлан и северным берегом всё того же Лиркутского полуострова.
На протяжении всего пути хватает больших и не очень больших городов и морских гаваней. «Сингунара» могла легко завернуть в любой из них. Но в какой именно? Вопрос так и оставался без ответа до сего дня.
Сегодня утром, после обильного завтрака, Виант выглянул через клюз наружу и с удивлением обнаружил, что «Сингунара» плетётся едва ли не с черепашьей скоростью вблизи не просто большого, а огромного приморского города. Вианту удалось немного подслушать разговоры матросов. Так он узнал, что капитан Кост умудрился привести сухогруз в порт назначения раньше на сутки. Естественно, очередь на разгрузку ещё не подошла. Вот и пришлось «Сингунаре» «гулять» вдоль берега. Однако, буквально с час назад, сухогруз всё же направился прямиком в порт.
– Виант! – острые крысиные коготки вцепились в шкуру на спине, от неожиданности Виант дёрнулся. – Дай мне посмотреть.
Инга самым решительным образом оттащила Вианта от овального клюза. Ладно, пусть смотрит. Из-за высокого фальшборта не видно, но можно и так догадаться, что оба буксира приняли с «Сингунары» концы и уверенно потащили её к пристани.
– Ты диски проверил?
Строгий мужской голос резанул по ушам. Виант тут же прижался к тёмной палубе. Тумба электрической лебёдки уже не кажется надёжным укрытием.
Из прохода между клетками вышли два члена экипажа. Тот, что повыше ростом и с более внушительной комплекцией, боцман. Виант так и не выяснил его имя. Второй матрос гораздо моложе и стройнее.
– А чего их проверять? – небрежно ответил молодой матрос. – Куски железа и не более того.
– Всё равно надо проверить, – боцман упрямо качнул головой. – А то сам будешь мышей и крыс ловить.
Это они о чём? Виант поднял голову. В руках у молодого матроса блеснул большой тёмный диск. Очень хорошо знакомый тёмный диск.
– Приготовь и проверь всё заранее. И не ной! – приказал строгий боцман. – А то ты у меня последним в увольнение на берег пойдёшь.
– Скажи хотя бы, к какому причалу мы швартуемся?
Боцман на секунду задумался?
– К шестнадцатому, если не ошибаюсь. А тебе какая разница? Или в Чундиле тебя ждёт очередная невеста?
– У хорошего моряка в каждом порту должна быть невеста, – тут же отозвался более молодой моряк.
– Дурак ты, – боцман махнул рукой.
Чундил… Чундил… Виант нахмурился. Очень хорошо знакомое название.
– Виант, – раздался над ухом писк Инги, – ты же бывал в Чундиле. Если не ошибаюсь, это столица Штании.
– Точно! – Виант глянул на Ингу. – Именно отсюда началось моё путешествие на «Гангале» Интересно, а в этой игре контейнеровоз так же отправится в Ослябию, что находится на восточной оконечности материка Биора?
– Вполне возможно, что у тебя появится возможность это выяснить.
– В смысле? – удивлённо протянул Виант.
– Ну-у-у… – Инга склонила голову, – ты весьма подробно описал своё первое путешествие по Ксинэе. Но вот с чем у тебя получилось крайне туго, так это с точными датами. Не считая рокового 13 сентября, конечно же. Сегодня 18 июня, вторая половина первого летнего месяца. Примерно в это же время ты как раз был в Чундиле.
Виант задумчиво переступил с лапы на лапу. Инга права, с точными датами у него и в самом деле получилось хреново. Но он действительно где-то в это же время добрался до Чундила. Виант улыбнулся. Ему ещё потребовалось аж шесть попыток, чтобы, наконец, попасть в порт.
Между тем сухогруз приблизился вплотную к причалу. Огромные портовые краны нависли над судном словно страшные великаны. Что поделаешь, сухогруз не совсем вписывается в современные стандарты контейнерных перевозок. Но, похоже, какого-нибудь старенького причала как раз для подобных сухогрузов в самом загруженном порту на южном берегу материка Юлан просто не нашлось.
Буксиры плавно развернули «Сингунару» параллельно причалу и принялись почти нежно подталкивать её с левого борта. Виант грубо отпихнул Ингу от овального клюза и сам выглянул наружу. Моряки уже подали швартовые концы, а работники порта уже закрепили их на хорошо знакомых чугунных кнехтах, что намертво заделаны в бетон причала. За спиной натужно загудели швартовые лебёдки. Уже без помощи буксиров, судно принялось приближаться к причалу.
– Инга, – Виант повернулся к напарнице, – будь готова. У здешних причалов имеется своеобразная ступенька, низенькая совсем.
– А, помню, – Инга вытянула шею. – Ты как раз по ней передвигался вдоль причалов и прятался от глаз людей.
– Верно, – Виант кивнул. – Наша задача: соскочить на берег до того момента, как моряки поставят на швартовые концы «крысиные антидвери».
На мордочке Инги отразилось непонимание.
– Ну, те самые тёмные стальные диски, – пояснил Виант. – Иначе нам придётся сигать прямо в воду.
– Зачем же сразу сигать? Может, – Инга развернулась в сторону чёрных клеток, – покинем борт точно так же, как и попали? С горными баранами?
– Раньше надо было думать, – возразил Виант. – Бараны уже слопали всё сено. Хочешь, чтобы вожак помог тебе своими витыми рогами слететь в воду?
Инга ничего не ответила. Виант вновь выглянул наружу. Глупо получилось: у них и в самом деле было три вагона времени, однако ни он, ни Инга так и не подумали, как покинуть борт сухогруза, когда тот пришвартуется в порту.
Судно дрогнуло всем корпусом. Инерция едва не выбросила Вианта за борт. На грузовой палубе вновь недовольно затрубил слон. «Сингунара» замерла возле причала.
– Прибыли, – Виант подался всем телом назад. – Люди от кнехтов уже отошли. Побежали.
Инге очень хотелось глянуть ещё разок через овальный клюз, но напарница прекрасно понимает, когда не стоит терять драгоценное время. Виант припустил вслед за ней. Ближе к середине судна, через специальные клюзы, на причальные кнехты протянуты швартовые концы. Виант предвидел это, почему и настоял, чтобы они спрятались за более мощной электрической лебёдкой, которая предназначена для подъёма якоря. Пока путь свободен, но нужно спешить.
– Там высоко! Я упаду! – Инга было сунулась в овальный клюз, через который протянут швартовый конец, но тут же в ужасе дёрнулась обратно.
– Инга, – Виант едва сдержался, чтобы не залепить напарнице звонкую пощёчину, – сейчас не время бояться.
– Но там…, – упрямо начала было Инга.
– Либо ползи! Либо освободи проход! – грозно пискнул Виант.
Как же быстро напарница вспомнила, что она – слабая женщина, которая боится крыс и высоты. Однако перспектива застрять на борту сухогруза в гордом одиночестве напугала её ещё больше. Инга торопливо прошмыгнула в овальных клюз. Острые коготки только шаркнули по металлу.
– Крыса!
Резкий окрик будто долбанул кулаком по затылку. Виант обернулся. Между чёрных клеток показался тот самый более молодой моряк, что не так давно разговаривал с боцманом. В его правой руке висит «крысиная антидверь», а левая сжимает хромированный рожковый ключ.
Крысиные инстинкты требует рвать что есть сил прочь от моряка, благо тот замер на месте и пока соображает, что делать. Но нельзя! Виант напряг глаза. Рожковый ключ в левой руке человека отливает грязным хромом, не дай бог, швырнёт. Закон подлости в действии – не специально не промахнётся.
Мышцы дрожат от напряжения, сердце колотится как бешенное, но вместо панического бегства Виант поднялся на задние лапы. Не вести себя как крыса – это реально работает. Лапы по швам, грудь колесом. Будто генерал на плацу, гордо поглядывая на моряка снизу вверх, Виант зашагал вдоль фальшборта.
Эмоции зашкаливают, «манометр» того и гляди сорвёт, но сработало. Вместо того, чтобы запустить в хвостатого «зайца» ключом и тёмным диском, моряк рассмеялся.
– Эй! Чанд! Ты глянь, что тут крыса вытворяет! – моряк оглянулся.
Пора! Виант тут же выбрался через овальный клюз наружу.
Навыки бега по трубам и натянутым стальным тросам никуда не делись. Главное, не смотреть вниз и не пугать самого себя. Крысиные коготки легко уцепились за витые стальные нитки. Не страшна даже чёрная от времени и грязи смазка.
– Э! Ты куда?
Любопытство – страшная вещь, Виант на миг оглянулся. Матрос замер у фальшборта. Тёмный диск, «крысиная антидверь», остался где-то на палубе. Рожковый ключ по-прежнему сверкает грязным хромом в левой руке, но человек не собирается его кидать.
– Вернись! Мне же никто не поверит! – в глазах матроса сверкнула досада.
И смех и грех, Виант вновь торопливо припустил по натянутому тросу. Люди не любят крыс, но мужчины хвостатых грызунов обычно не боятся. Вот и сейчас у матроса пропало желание пожертвовать ценным судовым имуществом ради сомнительной возможности сбить чёрную крысу со швартового конца. Гораздо больше его печалит то, что его рассказу о марширующей с генеральским видом крысе никто не поверит. Вот оно как полезно не вести себя как крыса.
Вот и кнехт. Две тёмные чугунные тумбы будто проткнуты толстой круглой палкой. Финальный прыжок, Виант мягко приземлился прямо на «ступеньку». Инга, нужно отдать ей должное, не стала тупо торчать у кнехта, а отбежала на несколько метров.
– И куда дальше? – спросила Инга, едва Виант подбежал ближе.
– Прямо вперёд и вперёд, – Виант чуть приподнялся на задних лапах. – Вон, видишь? Контейнеровоз готовится отойти от пристани. Людей возле него быть не должно. Вон там и перемахнём на другую сторону.
