Олег Весна
Мертвые ссылки на души
– Просмотрите с Максом оперативно. Также высылаю содержимое диска. Пусть проанализирует. Мне нужны детали проникновения в систему защиты. Все, до связи.
Отключив инфолинк, Грэгори продолжал размышлять.
Итак, некто с неведомой пока целью подправлял оценки Леонарда. Точнее даже, не подправлял, а выставлял их вместо преподавателя, создавая иллюзию обучения Трампа. Но зачем? Если это убийца, чего он хотел добиться? Заявление от родителей Леонарда было подано, розыскные мероприятия проводились. Правда, в Хэмптоне, а не в Сент-Джойсе, но что это меняет?
Интересно, что ни директор, ни системщик ничего знать не знают, или вида не подают, что Леонард почти полгода как переехал в Хэмптон и перевелся в другой университет. Почему в Сент-Джойсе Леонард остался в списках учащихся? Не сегодня так завтра подделка все равно бы вскрылась – кому могла быть интересна такая провокация? Или убийца хотел этим отвлечь наше внимание от чего-то действительно важного?
Допустим, Леонард поссорился с родителями и удрал обратно в Сент-Джойс, прихватив барахлишка на пропитание. Возвращается в старый университет, получает стипендию – втайне от родителей. И когда надо – подправляет свои оценки. Но почему же тогда нигде нет информации об этом возвращении Леонарда? Не мог же он быть тайно внесен в список стипендиатов. Допустим, что мог; старик принял его обратно – по дружбе ли, или из меркантильных своих интересов, – впрочем, пообещать баснословных богатств Леонард ему никак не мог; семья его была состоятельной, да только в кармане у Леонарда было лишь разве что наспех взятое из родительского дома.
И вот в один из дней Леонард едет в Хэмптон навестить родных, но тут-то с ним и случается неприятность в виде удушения и последующей смерти. Или же происходит из-за ссоры со стариком по причине нежелания нерадивого студента продолжать улучшать статистику. Вот директор, не долго думая, собственными руками и душит студента-предателя, после чего отвозит на побережье и сбрасывает тело в океан.
Майлз, криво улыбнувшись, выпустил очередную струю сигаретного эрзац-дыма и подал команду на отключение музыки. В животе заурчало. В самом деле, давно уже наступило обеденное время. А после обеда можно вновь наведаться в университет и побеседовать с коллегами Леонарда.
* * *
Максимилиан Эверетт, отзывавшийся на Макса, откинулся на спинку кресла и присвистнул. Привычным движением левой руки он закинул за ухо выбившуюся прядь длинных спутанных волос и инстинктивно потер второй рукой подбородок, хранивший признаки многодневной небритости. Мятые, с множеством карманов и проглядывающими кое-где темными пятнами, штаны, из которых нескромно торчало внушительное брюхо, синюшные мешки под вечно воспаленными красными глазами, грязные неровно и давно постриженные ногти – все это создавало неопрятный образ пятидесятилетнего мужика, тогда как компьютерному кудеснику было всего двадцать шесть. Формально Макс занимал должность помощника руководителя ИТ-отдела департамента полиции города Хэмптон, но в сущности это был просто великолепный хакер на службе закона.
Макс вызвал по инфолинку Грэгори Майлза.
– Дивись, шеф, – весело начал Макс, – Лео был не один. Переводим систему в плоскость лямба-исчисления, дальше рекурсивный анализ – и вуаля! – на пару к Лео вырисовалась его однокурсница.
– Дай угадаю… Анита Роул?
– В точку, шеф! У-у, да у тебя, я смотрю, отлично выстроена агентурная сеть!
– Они встречались с Леонардом. Я отправил Лиззи запрос по этой таинственной девочке. Но почему на нее не среагировал триггер Карлайла?
– Потому что триггер настроен на высший балл за курсовую по инфотехнике, а у нее – восьмерка.
– Хорошо, Макс. Значит, двое. Убийца ставит оценки Леонарду и его девушке. И что нам это дает?
– Пока не знаю, шеф. Продолжаю изучать.
Макс хмыкнул и вновь погрузился в анализ данных, пришедших от Грэгори. Кто бы ни был этот универский хакер, но действовал он быстро и чисто. Никаких следов от используемого им инфолинка – хитер, зараза.
Вскрыв вакуумную термоупаковку гамбургера, Макс надкусил от него приличный кусок и запросил карту ближайших к Промышленному Университету узлов инфосвязи. Если парень использовал инфолинк (иначе и быть не могло!), то на узлах должны быть зафиксированы транзитные пакеты с универской адресацией. Универ попадает в пятикилометровый радиус действия только двух инфоузлов. Отлично, значит, только они могли обслуживать доступ к серверу. Есть еще третий инфоузел, чуть дальше, и он теоретически тоже мог пробиться, тем более, ночью, когда нагрузка на Сеть предельно мала. Я бы выбрал именно этот инфорузел, подумал Макс, и немаршрутизируемый направленный поток с разветвленными эхо-запросами и подделанным обратным адресом.
Эверетт подключился к генеральному инфоузлу и запросил адресную информацию по интересующим его трем инфоузлам вблизи Промышленного Университета. Само собой, без санкций на то Сент-Джойского департамента полиции получить к ним легальный доступ не представлялось возможным. А это значит: доказать комиссару необходимость ордера, выписать его, договориться с проверяющими со стороны местных властей, выбрать время для сеанса связи… В лучшем случае, все это могло случиться не ранее чем через три-четыре дня. То есть когда система автоматического журналирования инфоузла уже перезапишет устаревшие данные новыми.
Нет, такой подход не в его стиле. Макс криво усмехнулся, бросил остатки термоупаковки от съеденного гамбургера в корзину, в которой тут же включился механизм уничтожения и упаковки отходов, смахнул с живота крошки и подключился к первому из трех инфоузлов.
Поколдовав некоторое время над служебным каналом, он спровоцировал отказ в обслуживании, после чего подключился реверсным каналом к отладчику и, авторизовавшись сервисным ремонтником, начал закачку всех данных системы журналирования с последующим перезапуском ифноузла. Затем подключился ко второму инфоузлу. Проделав ровно те же операции, он подключился к третьему, и тоже начал закачку всего необходимого. Минута двадцать две секунды. Не так уж плохо. Это значит, что пока яйцеголовые из Сент-Джойса обнаружат утечку и смогут отследить ее происхождение до нашего департамента, пройдет, по меньшей мере, часов десять. Начальство будет жутко недовольно – как всегда, и как всегда все закончится словесным выговором комиссара и восхищенным одобрением коллег за его спиной.
* * *
Анита Роул. Двадцать два года. Бросила Промышленный Университет на пятом курсе, больше года назад. Мать умерла десять лет назад при неясных обстоятельствах. Проживает в Сент-Джойсе с отцом Риккардо и братом Сержио. Училась на одном курсе с Леонардом Трампом.
Вот и вся информация, которую удалось добыть Элизабет Митчелл. Не теряя времени, Грэгори решил наведаться к их семейству в гости. Он вызвал автотакси. Через пару минут он забрался в уютный одноместный салон и, сообщив через инфолинк адрес места назначения, откинулся на мягком сидении.
Однокурсники Леонарда, с которыми удалось провести небольшой диалог, рассказали, что тот встречался с Анитой Роул, девушкой из бедного квартала. Его родители высказывались резко против их отношений, да и родственники со стороны Аниты не шибко жаловали парня. Отец ее настоял, чтобы Анита бросила учебу посреди пятого курса, но это якобы не остановило молодых людей, и они продолжили втайне встречаться. Когда об этом прознали родители Леонарда, они пошли на крайние меры – переехали в Хэмптон и перевели сына в другой университет. Такая картина составилась в голове Грэгори после разговора со студентами. Больше о судьбе Леонарда и Аниты им ничего не было известно. Однако, со слов студентов, ходили слухи, что Леонард занялся какой-то нелегальной деятельностью, был замечен в продаже наркотиков. Сами они при этом не очень-то верили таким слухам.
Анита бросила университет на прошлом курсе, однако по данным с сервера Промышленного Университета она успешно окончила пятый курс и перешла на шестой. Значило ли это, что изощренный маньяк больше года готовил убийство Леонарда?
…Автотакси снизило скорость и опустилось на землю. Место назначения достигнуто.
Майлз выбрался наружу и осмотрелся. Бедный квартал Сент-Джойса, или, как еще называли такие районы в других городах – трущобы, – представлял собой скопление плохонько сбитых старых деревянных и, в лучшем случае, с добавлением кирпичной крошки домиков с пустыми глазницами окон, черепичными в большинстве своем крышами и страшными стенами с облупившейся краской. Слабым отблеском цивилизации высились мрачные башенки линий электропередачи да приемо-передающие антенны на домах. Удручающее зрелище лишь усиливалось от располагавшейся чуть в стороне от дороги проржавевшей и скрипучей детской площадки с копошащимися на ней детьми. Район производил впечатление отставшего на пару веков поселения, и если бы не тут и там попадавшиеся в поле зрения обычные люди в современных одеяниях, мог сойти за какой-нибудь сельский погост. Впрочем, Грэгори своей нуарной изысканностью – в федоре, черном длиннополом плаще, брюках со стрелками, начищенных до блеска ботинках и черных кожаных перчатках, – куда гротескнее местных вписывался в окружающую обстановку.
Он подозвал прохожего и поинтересовался, не знает ли тот, где найти Аниту Роул.
– Да вон она сидит с ребенком, – указал прохожий в сторону детской площадки. Майлз поблагодарил его и подошел к девушке. На ней был надет старомодный сарафан и поношенные красные туфли, давно вышедшие из моды. Перед девушкой стояла пустая коляска старого образца – еще без сервопривода и инфодатчика. На руках девушка держала крохотного ребенка, одетого в красную курточку.
– Здравствуй, Анита.
Девушка подняла на него взгляд из-под длинных от природы ресниц. Она была худенькой, с красивыми кистями рук и изящными пальчиками; аккуратный чуть курносый носик придавал ее симпатичному лицу наивное выражение, а взгляд черных глаз завораживал.
– Добрый день. А вы кто?
– Меня зовут Грэгори Майлз. Можно мне присесть?
– Если угодно… Скамейка общая.
Девушка отвернулась от него, чуть пододвинулась из вежливости, хотя места было вполне достаточно, и снова принялась заниматься ребенком. Грэгори присел на скамейку – деревянную, грубую, явно сколоченную вручную, без подсветки и подогрева.
