Олег Татаренко
Последний Хватабыч
Кузьме было обидно, но он не понимал за что обидно и почему. Может обидно на себя, за бесцельно прожитые годы, может, затаилась обида на отца. Отец передовик производства, а он, Кузьма кто? Отец даже на заседание суда тогда не пришёл. А потом отца не стало. Не выдержало сердце.
Это сейчас Кузьма Фомич понимал, что не бросил его отец, что переживал за него, а тогда…
А тогда Кузьме пришлось очень туго. Работать он не привык, а тут ежедневная норма на человека. Тут головой надо думать, уметь отвечать за свои дела и слова.
С бригадой Кузьме повезло, было много специалистов, у которых он учился ремеслу.
«На свободу –с чистой совестью!» – так гласил плакат на воротах.
Кузьма вышел на свободу не только с чистой совестью, но и недипломированным специалистом во многих областях. В метро Кузьма зарёкся ходить, обратно возвращаться не хотелось ни в коем случае.
А вот с работой не заладилось как-то сразу. Москва – город большой, работы хватало всем, даже приезжим, но только не Кузьме. Не брали Кузьму на работу.
Кому-то не нравилась справка об освобождении, кому-то отсутствие дипломов об образовании.
Кузьма стал на учёт по месту жительства, приходил отмечаться точно и в срок, но на вопрос участкового о месте работы безнадёжно разводил руками.
– Ох, доиграешься ты у меня, Кузьма, в былое время пошёл бы ты у меня второй срок мотать за тунеядство, – говорил ему участковый.
– В былое время с работой было проще, а теперь, куда не сунусь, везде от ворот поворот, лицом не вышел, что ли? – грустно отвечал Кузьма.
– Видать, что не вышел. Ты ведь сам себе лицо-то испортил. Вот у японцев, самое страшное, это лицо потерять.
– И что теперь делать?
– По друзьям ходил, может, пристроят куда?
– Друзья пристроят, как же! Обратно за колючку и пристроят. Да я возвращаться не хочу. А бывшие одноклассники от меня отвернулись, – угрюмо процедил Кузьма.
– Горькую больше не пьёшь?
– Нет, гражданин начальник.
– Не гражданин начальник, а товарищ участковый. Привыкай уже к новой жизни. Вижу ты за голову взялся, да не везёт тебе. Вот. Что мы с тобой сделаем. Напишу я тебе хорошую характеристику. А, что? Соседи на тебя не жалуются, да и вообще. Пойдёшь завтра на работу устраиваться.
– Куда, гражданин, ой товарищ участковый?
– Туда, где отец твой работал.
– В метро?! Да Вы, что?! Нет! Я туда больше ни ногой! Да и кто ж меня туда возьмёт, уж меня-то там все знают. С судимостью туда не берут, как – никак, а это ж стратегический объект!
– Тоже мне стратег нашёлся! Говорю пойдёшь, значит пойдёшь! Из-за тебя отец умер, какого человека потеряли, вот станешь на его место. А я тут позвоню кому надо. Всё, ступай!
Бригадир долго смотрел то на Кузьму, то на характеристику, которую он ему дал.
