Олег Таругин
Морпех. Подмога придет!
Глава 2. Пистолет
Новороссийск, наши дни
Виктор Егорович появился минут через сорок, когда охранник местной заправки уже начал подозрительно коситься на двоих устроившихся в тенечке мужиков в непонятной одежде. Подходить, правда, не стал, поскольку на бомжей или наркоманов они не походили, да и вели себя прилично, о чем-то негромко разговаривая. Пока дожидались командира поискового отряда, Степан успел вкратце ввести товарища в курс дела касательно военных реконструкторов и местной мобильной связи.
Первое контрразведчика заинтересовало не особо – что называется, просто принял к сведению, раздраженно пожав плечами:
– Баловство, да и только! Коль так уж хочется с оружием да в военной форме побегать, так и оставались бы на сверхсрочную или в офицерское училище поступали. А этих, которые в фашистов переодеваются, я вообще не понимаю: это ж как можно добровольно на себя ихнюю форму напялить, особенно эсэсовскую?! Они ж их собственных предков четыре года убивали, деревни со всем населением жгли, города в щебень бомбами разносили! Про концлагеря я и вовсе молчу. Прости, старшо́й, это как-то выше моего понимания.
– А как же киноактеры? Им ведь тоже приходится в немцев переодеваться? Или, допустим, в белогвардейцев?
– Ты хрен с пальцем не путай! – зло отрезал Шохин. – Кино – это одно, а все, про что ты мне сейчас порассказал, – совершенно другое! Актеры роль отыграют, форму мерзкую скинут да и забудут. Сегодня немцем был, а завтра, коль режиссер так решит, красноармейцем стал. А эти… они ж ведь по собственной воле, по желанию своему за врага выступают! И не спорь, без того на душе муторно!
– Даже не собирался, – хмыкнул Алексеев, поскольку и сам, откровенно говоря, во многом разделял мнение товарища. Слишком уж страшную цену заплатила его страна за Победу. По крайней мере, лично он – увлекись вдруг военной реконструкцией – уж точно не решился бы обрядиться в фельдграу. Нет, не потому, что еще буквально вчера всеми доступными способами изничтожал носителей этой самой формы, вовсе нет. Просто память сгинувших на той войне прадедов и собственная совесть бы не позволили. Да еще, наверное, хранящиеся у бабушки скромные солдатские медали его второго прадеда, того самого, что погиб в сорок четвертом при освобождении Крыма…
– Вот и хорошо, – сварливо подвел итог разговора капитан госбезопасности, безуспешно пытаясь заправить под ремень практически высохшую и оттого ставшую колом гимнастерку. – Давай, про телефонную связь излагай!
Следующие минут пятнадцать Степан рассказывал товарищу про современную сотовую связь. К слову, который сейчас час, ни тот ни другой определить не могли, поскольку собственных часов у морпеха не имелось еще со времен пленения в Абрау-Дюрсо, а хронометр Шохина не пережил морского купания. Да и какая от него польза? Все равно показывал бы местное время 16 февраля 1943 года.
Полученная информация Шохина откровенно шокировала – как бы не больше, чем даже сам факт его внезапного попадания в нереально далекое будущее:
– Это ж с ума сойти можно! То есть сейчас у каждого гражданина в кармане не просто личный телефонный аппарат и звукозаписывающее устройство, но еще и мгновенная камера, не требующая печати фотокарточек?! Да еще и способная снимать кинохронику?!
– Это называется «видео», – поправил морпех, с тревогой вглядываясь вдаль. Хрен с ними, с часами, но внутренний «будильник» никто не отменял! Что-то долговато Егорыч едет, как бы ненужных проблем не возникло. На проявляющего к ним вялый интерес местного охранничка-то начхать, он не опасен, если б хотел, уже давно или сам подошел, или полицию втихаря вызвал. Но вот если мимо патруль проедет, могут и прикопаться, причем на абсолютно законных основаниях. А у них ни нормальных документов, ни внятного объяснения, кто, откуда и почему в таком виде, лишь наспех состряпанная легенда про отставших от группы реконструкторов. Еще и боевой пистолет в планшетке – нужно будет, если что, успеть ее под скамейку запихнуть. Вот только Серегина реакция при этом может оказаться, мягко говоря, непредсказуемой – хотя уже должен был просчитать, что ценность его секретных блокнотов сейчас практически нулевая.
– Да не важно, как оно называется! – отрезал окончательно разнервничавшийся контрразведчик. – Это ж какое раздолье для шпионов-то! Сфотографировал военный объект или секретный документ, да и отправил на другой конец мира. Хоть в Америку, хоть в Германию или Японию! Секунда – и все. Как же вы тут вообще со шпионами-то боретесь?!
– Нормально боремся, – рассеянно ответил старлей. – Кому положено, те работают – твои, кстати, коллеги. Да и шпионы нынче совсем другие, не такие, к каким ты в своем времени привык.
– А какие? – искренне заинтересовался Шохин, знакомо прищурив глаза.
– Да абсолютно официально в стране пребывающие, вот какие! Журналист известного западного журнала, сотрудник уважаемой иностранной компании, защитник природы с прочей экологией – прикрытий много, на любой вкус. Да хоть бы и секретарь посольства, защищенный всеми дипломатическими иммунитетами, если и вовсе не сам посол! Пока на горячем не возьмут, трогать нельзя, поскольку иностранные граждане, у каждого в кармане и паспорт, и разрешение соответствующее.
– …! – не сдержавшись, грубо выругался особист. – Сложно тут у вас.
– А ты думал, в сказку попал? – невесело усмехнулся Алексеев. – Между прочим, с помощью этих милых гаджетов… ну, в смысле, телефонов можно еще и отслеживать местонахождение хозяина с точностью до нескольких метров, геопозиционирование называется… ага, вон Егорыч едет, дождались, наконец! Все, после договорим. – Заметив подруливающую к заправке знакомую по поездке на Вахту памяти старенькую «девяносто девятую», Степан махнул рукой, привлекая внимание.
Автомобиль съехал на обочину, притормозив возле товарищей.
– Здорово, Степа! – пробасил высунувшийся в водительское окошко Виктор Егорович, мазнув по ним цепким взглядом. – Гляди-ка, и на самом деле ты, причем живехонький, а то я уж всякого передумал, пока сюда ехал. Вот батя-то обрадуется! И вам, товарищ капитан, тоже здравия желаю. Прыгайте на заднее сиденье, да погнали, знакомиться позже стане м…
* * *
– Прошу, – на правах хозяина распорядился старый сапер, распахивая перед нежданными гостями дверь штаба поискового отряда, расположившегося в полуподвале жилого дома. – Здесь и поговорим, а заодно перекусим, поскольку что-то мне подсказывает, что накормить вас в первую очередь требуется. Разносолов не обещаю, понятно, но и голодными однозначно не оставлю.
– С этим и обождать можно, – отмахнулся морпех, с интересом осматриваясь. Штаб занимал целых три комнаты, одна из которых представляла собой импровизированный музей, во второй складировалось снаряжение, а третья, где они и разместились, являлась чем-то вроде кают-компании. Проще говоря, местом, где можно и отдохнуть после копа, и чайку-кофейку за разговорами попить, и дальнейшие планы обсудить, и поработать с документами или интернетом, поскольку и компьютер с выходом в сеть имелся, и лазерный принтер со сканером. Приятным дополнением оказался полноценный санузел с душем.
– Хорошо устроились, – одобрил Алексеев. – Душевно.
– Согласен, – чуть самодовольно усмехнулся поисковик. – И, заметь, все своими силами оборудовали – когда отряду помещение, наконец, выделили, тут такой бомжатник был, что и не описать. Целое лето в две смены горбатились, пока ремонт закончили. Зато сейчас – сам видишь. Ну, все, похвастался – и будет. С чего начнем?
– Нам бы для начала переодеться. Поможешь, Егорыч? Что-нибудь неприметное, чтоб в глаза не бросалось, джинсы там, пара футболок, обувь.
– А у меня есть выбор? – хмыкнул бывший «афганец», возясь с электрочайником. – Жаль, моя одежка вам не подойдет, здоровые больно, ну да ничего, разберусь. Тут неподалеку магазинчик недорогой имеется, там и прибарахлюсь. Вот сейчас познакомимся поближе, сухпаи выделю да и смотаюсь.
– С чего б нам с тобой повторно знакомиться-то? – удивился Степан, с удовольствием стягивая так и не просохшую до конца гимнастерку.
– Так я и не про тебя, старлей. – Виктор Егорович в упор взглянул на контрразведчика. – Нас ведь тут вроде как трое.
– Капитан государственной безопасности Шохин, Сергей Анатольевич, – верно истолковав взгляд, представился тот, протянув ладонь. – Боевой товарищ вашего знакомого.
– Старший прапорщик Пчелин, Виктор Егорович, боевой товарищ отца нашего общего знакомого, – в тон ему отрапортовал поисковик, отвечая на рукопожатие. – Рад знакомству, товарищ капитан! Хотя к вам ведь и «товарищ подполковник» можно обращаться, звание-то у вас, насколько помню, специальное?
– Уже нельзя, – вполне по-доброму улыбнулся Сергей, не обратив на не существующее в Красной армии звание особого внимания – поводов для удивления хватало и без того, причем с лихвой. – Согласно указу от девятого февраля сего года, для сотрудников органов госбезопасности введены специальные звания, сходные с общевойсковыми. Так что теперь я именно что капитан.
Обернувшись на фыркнувшего Степана, особист непонимающе дернул головой:
– Что я не так сказал?
– Насчет года слегка промахнулся. Лет эдак на восемьдесят.
– Ах, вон ты о чем. Ну да, сложновато как-то вот так сразу привыкнуть, что за пару часов чуть ли не целый век прошел, – контрразведчик, не скрываясь, вздохнул. – Для меня-то, как ни крути, все еще сорок третий. Кстати, а сколько прошло времени с тех пор, как Степан пропал? Неделя, две? Точнее, двенадцать дней, так?
Растерянно взглянув на настенный календарь, согласно которому сейчас была вторая половина августа, поисковик отчего-то слегка виновато ответил:
– Так уж больше месяца прошло, мужики!
– Даже так? – задумчиво хмыкнул старлей. – Выходит, время там и тут по-разному идет, приблизительно один к двум? За две недели в сорок третьем здесь месяц с лишним прошел. Любопытно.
– А «тут» и «там» – это ты сейчас что в виду имел? – осведомился контрразведчик, по примеру младшего товарища избавляясь от верхней одежды.
– Это я насчет теории параллельных миров, – ответил Степан. – О которых мы еще поговорим. Помнишь, я у товарища старшего прапорщика насчет даты празднования Дня Победы по телефону спросил? Если б он назвал другое число или год, я бы предположил, что мы попали в некую альтернативную реальность… короче, тарщ капитан, давай сначала в себя придем да перекусим? Тут разговор серьезный, в двух словах никак не получится. Короче, как в народе говорят, без поллитры не разобраться.
– Так а я о чем?! – просветлев лицом, отреагировал на последнюю фразу Виктор Егорович, выставляя на стол пару консервных банок, нарезной хлеб в пакете и початую бутылку коньяка. Звякнув, рядом расположились два самых обыкновенных граненых стакана. – Перекусите да остограмьтесь, душ примите, а я пока в магазин смотаюсь, так что на меня не рассчитывайте, поскольку за рулем. Чай, кофе – по желанию, чайник я включил. Подходит такое предложение?
– Нормально, – кивнул Степан, переглянувшись с особистом.
– Только на улицу пока не выходите, дождитесь меня. Постараюсь обернуться поскорее.
– Да мы как бы и не собирались, особенно в таком виде, – пожал плечами Алексеев, возясь с консервными жестянками. – Спасибо, Егорыч, выручил! Во всех смыслах выручил!
Поколебавшись, сапер вытащил из кармана смартфон:
– Степа, бате нужно бы звякнуть.
– Нужно, – не глядя на поисковика, кивнул морпех, передавая Шохину открытую банку тушенки. – Только не знаю, как это правильно сделать. Как он, как мама? Ты говорил, в гости к нам ездил?
– Нормально все. Батя твой так мне прямо и сказал – «не верю, мол, что Степки моего больше нет, считай, чуйка вещает, потому и пить за упокой не стану». Но нервы у него сильно искрили, не без этого. Короче, нажрались мы просто, за Афган вспомнили, то, сё.
– А мама?
– А мама вовсе ни о чем не подозревает, и сестренка твоя младша́я тоже. Когда ему комбат информацию после окончания маневров передал – они с Ткачевым давние знакомцы, если не в курсе, – батя твой матери ничего рассказывать не стал. Сказал, что ты на курсы убыл, вроде как в Сирию зимой собираешься, месяца через два вернешься и связи с тобой все это время не будет. Вот такие дела. Так чего, звонить станешь?
– Попозже, Виктор Егорыч, не готов я сейчас к этому разговору. Да и что я ему скажу? Что в прошлое провалился, а потом обратно вернулся? Так он мигом сюда рванет. Опять же, командованию моему, что-то мне подсказывает, не стоит пока ни о чем знать. Так что побуду пропавшим без вести, а уж дальше решим, как поступить…
Старший лейтенант мотнул головой в сторону внимательно прислушивающегося к разговору особиста:
– И товарищу капитану мне еще многое объяснить нужно, слово офицера дал, а у тебя тут и комп имеется, и тырнет подключен. Ну, согласен?
– Хозяин – барин, – пожал плечами Пчелин. – Ладно, питайтесь, товарищи офицеры, а я поехал. Заодно постараюсь и телефон тебе подыскать, не оставлять же без связи.
– Тогда уж сразу парочку, Сереге тоже связь нужна. Только тут такое дело, Егорыч, денег у меня, сам понимаешь, не имеется. Но я потом все верну, не сомневайся!
– Обидеть хочешь?! – вскинулся старший прапорщик. – Чтоб я ничего подобного больше не слышал, понятно? Уж как-нибудь сам разберусь, не обеднею. Все, я сказал, закрыли тему!
– Извини, Егорыч. И еще раз спасибо, – искренне поблагодарил Степан. – Кстати, а откуда ты вообще про меня узнал? Ну, в смысле, что я во время учений пропал?
– Так батя твой отзвонился после того, как с ним подполковник связался. А как с ним переговорили, меня как дернуло что-то на тот перочинный ножик поглядеть, который мои бойцы на плацдарме откопали, помнишь? У тебя еще в кармане второй точно такой же отыскался. Только ножичка-то и нету, исчез. Буквально в воздухе растаял, практически на моих глазах испарился. Вот потому на следующий день я к твоему бате и рванул. Почти полтыщи кэмэ без единой остановки отмахал, даже не заметил. Рассказал ему все, да только он, очень на то похоже, на слова мои даже и внимания особого не обратил, а затем разговор наш и вовсе в другую сторону свернул…
– Нож? – непонимающе переспросил особист. – Какой еще нож? Ты мне про это ничего не говорил!
– Не говорил, – согласился Степан, припомнив бой в Станичке и взорвавшийся вместе с поддельным «Викториноксом» немецкий танк. – Поскольку это еще до нашего знакомства произошло. Да и нету его больше, уничтожен. Причем, судя по сказанному, одновременно в обоих мирах.
– Так, все, товарищи офицеры, хватит! – не выдержал контрразведчик. – У меня от всего этого уже голова кругом, того гляди лопнет!
Потянувшись к бутылке, Сергей решительно разлил содержимое по стаканам.
– Давай, старлей, бери тару, поддержи старшего по званию. Если честно, уж и не упомню, когда последний раз настоящий коньяк пил.
– Вот это правильное решение, товарищ капитан, – одобрил Виктор Егорович. – Только закусить не забудьте, а то вставит с голодухи-то. В соседней комнате спальники да пара раскладушек имеется, мои бойцы тут порой ночуют, после обеда можете вздремнуть. Все, уехал, хозяйничайте без меня, люди взрослые, разберетесь…
– Вот такая история, – закончил Степан слегка захмелевшим голосом, задумчиво болтая на дне стакана остаток коньяка. – Был ножик – да сплыл. Ты еще насчет параллельных миров спрашивал? Тут немного посложнее объяснить, но попытаюсь. Только лист бумаги и что-нибудь пишущее нужно, на словах не поймешь.
– У меня все размокло, – тяжело вздохнул Шохин. – Блокноты вон, на подоконнике сушатся, хорошо хоть писал карандашом, не размоет. Так вон же, гляди, на полочке какая-то бумажка лежит. На ней, правда, уже чертили что-то, но другая-то сторона чистая. Держи.
– Опа, – усмехнулся морпех, вглядевшись в протянутый лист с четко различимым следом от донышка кружки с чаем или кофе. – Походу, я уже не первый, кто в этой комнате про параллельные миры рассуждает. Даже дату проставили, «февраль сорок третьего». Ну, в целом да, я бы примерно так и описал. Вот только с датами чуток намудрили, ну да ничего, это я сейчас поправлю. Короче, гляди, вот эта линия – базовая реальность, в которой мы с тобой сейчас находимся…
– Не настолько уж все и сложно оказалось! – пожал плечами контрразведчик, выслушав объяснения Алексеева и задав несколько уточняющих вопросов. – И с чего это ты взял, что мне трудно будет понять? Не дурнее других. Вполне логичная научная теория, пусть и с кучей сомнительных моментов.
Аккуратно сложив лист вчетверо, Сергей отложил его в сторону, определенно собираясь спрятать в полевую сумку после того, как последняя окончательно просохнет. Морпех сделал вид, что ничего не заметил, подумав: знал бы ты, сколько еще предстоит узнать, когда научишься пользоваться поисковыми системами и посидишь денек-другой в интернете! Всех распечаток, которые ты наверняка захочешь сделать, никакая планшетка не вместит, тут чемодан, блин, потребуется! Непромокаемый, угу…
– А со спасательным кругом что? – Расправившись с тушенкой, особист аккуратно вымакал остатки сала и бульона хлебной коркой, отправил в рот. Вздохнув, опустил пустую жестянку на пол. – Товарищ прапорщик говорил, тут чайком можно разжиться?
– Да, сейчас организую. А с кругом этим, Серега, так и вовсе все непонятно и загадочно! Понятия не имею, откуда он на катере взялся, но очень на то похоже, что он меня реально преследует. И я всерьез подозреваю, что все эти путешествия во времени – а теперь, так уж выходит, еще и между мирами – происходят не без его участия.
– Рассказывай! – заметно напрягся Шохин, знакомо прищурившись. – Что ж ты самое-то главное сразу не сказал?!
– Слушаюсь, тарщ командир, – фыркнул Степан, вкратце и без ненужных подробностей описав эпопею с «пролюбленным» военно-морским способом штатным спассредством, его заменой, застрявшей в пробке немецкой пулей и собственным спасением под Южной Озерейкой.
– А после того, как Левчук тебя на берег вытянул, куда этот круг подевался?
– Издеваешься? Я ж без сознания был, только в блиндаже в себя пришел. Так что это к старшине вопрос, хоть и сильно сомневаюсь, что он тоже запомнил. Наверняка или на пляже остался, или волнами унесло.
– Могло и унести, – согласился Сергей, с видимым удовольствием прихлебывая горячий крепкий чай. – А потом морячки подобрали, что худо-бедно объясняет его появление на нашей «МОшке», поскольку она в высадке тоже участвовала, точно знаю. Не в том суть: зря мы, старлей, такую ценную вещь на пляже оставили! Нужно срочно забрать, пока никто случайно не обнаружил!
– Заберем, не проблема. Да и не найдет никто, я захоронку нормально замаскировал, ты ж сам видел. Слушай, то есть ты, получается, абсолютно уверен, что все дело именно в этом круге?
– Уверен, – отрезал товарищ. – Поскольку никаких других предположений у нас не имеется, а сущности, как известно, не следует множить без необходимости. Про бритву Оккама слыхал, поди?
– Слыхал, – кивнул Алексеев. – Вот уж не думал, что ты еще и в философии шаришь!
– Сказал же, не дурнее других, – ухмыльнулся Шохин. – Ладно, с этим тоже в первом приближении разобрались. Да, кстати, покажи эту пулю?
Покопавшись в карманах сушащейся на спинке стула гимнастерки, Степан растерянно взглянул на товарища:
– Ты не поверишь, но или я ее потерял, пока мы с тобой морские ванны принимали, или она тоже того… исчезла. Только след от ржавчины на ткани остался.
– Понятно, – хмуро буркнул контрразведчик, заиграв желваками. – Выходит, всего одна осталась, та, что в круге.
Старший лейтенант промолчал, примерно догадываясь, какие сейчас мысли бродят в голове Шохина: он-то вернулся в свой мир, а вот товарищ – как раз наоборот. И этот самый круг с застрявшей внутри немецкой пулей, с его точки зрения, единственный способ попасть обратно, к себе домой…
Допив чай, контрразведчик вышел из «кают-компании», сообщив, что хочет побыть в одиночестве и немного подумать, заодно осмотреть найденные поисковиками экспонаты. Прекрасно понимающий чувства товарища, Степан, понятно, не спорил.
Заварив себе еще кофе, просто сидел, устало прикрыв глаза и откинувшись на спинку узкого диванчика, наслаждаясь полузабытым за две недели вкусом и спокойствием, когда не нужно ежеминутно ждать какой-нибудь подляны от незаметно подобравшегося фрица или румына. Разумеется, сия лафа долго не продлилась: приблизительно на середине чашки вернулся капитан госбезопасности, молча выложив перед морпехом ржавый, но восстановленный до музейного состояния ТТ с покореженной предохранительной скобой и без накладок на рукоятке. В том месте, где должен был находиться магазин, торчал намертво застрявший иззубренный осколок то ли мины, то ли снаряда.
– Серега, ты чего? – откровенно испугался Алексеев, глядя на бледное, что называется, без единой кровинки, лицо особиста. – Что еще случилось?! Призрака увидал?
– Серийный номер, – сухо бросил тот, указав на расчищенные реставраторами цифры на корпусе пистолета. – Не знаешь, коньяк у твоего товарища еще остался? Хотя мне сейчас лучше бы водки выпить.
– Не понял… ну, номер, и что с ним не так?
О столешницу грюкнул, едва не опрокинув чашку, особистский «токарев», в сравнении с повидавшим виды собратом кажущийся издевательски-новеньким.
– Сравни.
Ощутив, как щекотно шевельнулись волосы на голове, Степан, уже догадавшийся, в чем дело, сверил номера. Собственно, мог бы этого и не делать, все было понятно и так.
Медленно поднял голову, встретившись взглядом с товарищем.
Шохин криво ухмыльнулся:
– Похоже, меня того, Степа, убили…
