Олег Рой
Вкус жизни
Глава 4
Октябрь подходил к концу. Как ни старалась Наташа не думать о свадьбе Арины и Алексея, но все равно каждый день заглядывала в Аринин блог и разглядывала новые фотографии. «Новая жена бывшего мужа» щедро делилась со всеми желающими снимками всего подряд. И вариантов будущих луков, заготовленных на первый и второй дни свадьбы (и это – не считая самого главного платья!), и интерьеров снятого для торжества загородного ресторана в Зеленогорске с видом на по-осеннему хмурый Финский залив, и эскизов дизайна торта, и еще тысячи мелочей, которые необходимы каждой приличной невесте. Тем более – выходящей замуж впервые. Так что и фата, и белое платье будут при ней, в этом можно было не сомневаться. А «особые обстоятельства», по счастью, еще не бросающиеся в глаза, Арину совершенно не волновали. Подумаешь, невеста беременна. Кого сейчас этим удивишь?
Досыта насмотревшись на улыбки, букеты, цветочные гирлянды и шелковые подхваты с бантами на стульях и скатертях, Наташа с тоской обводила взглядом собственный дом. Сделать, что ли, перестановку? Или новый телевизор в кухню купить? С тех пор как она осталась одна, ее периодически посещало желание каких-нибудь перемен. Как будто их и так было мало! Смутное, почти не осознанное желание, вот как эти нелепые мысли про перетаскивание мебели с места на место. Зачем? Что это даст?
Наташа подозревала, что источником подобных идей мог стать последний разговор с Алексеем, состоявшийся уже после развода. В один из дней бывший муж позвонил ей и попросил разрешения заскочить за кое-какими оставшимися мелочами. Наташа не возражала. Когда он приехал и, пройдя в свою бывшую спальню, принялся греметь ящиками письменного стола, она даже не стала смотреть, что он берет. Берет – и берет. Значит, надо. В любом случае никаких ее личных вещей там отродясь не водилось.
Когда он забрал все что нужно, бывшие супруги даже чинно попили чаю и поговорили – как обычно, о детях. Больше о Ленке: о ее новых затеях с работой, о расставании с очередной «любовью всей жизни», о бесконечных поисках «клевого вариантика» для переезда в центр. Пообщались совсем недолго, но Наташе хватило – Алексей мимоходом, может быть, даже и не нарочно, бросил несколько фраз, которые ее сильно задели. По отдельности каждая выглядела вполне нейтрально, но все вместе они ясно давали понять, как к ней теперь относится муж, какими глазами смотрит на бывшую спутницу жизни. Они разные. Теперь это окончательно ясно. У него еще многое впереди: успешно растущий бизнес, новая семья. Скоро он станет отцом близнецов, при воспитании которых обязательно учтет весь свой предыдущий родительский опыт. А активная жизнь Наташи практически кончена. Хоть до пенсии ей еще осталось несколько лет, но это ничего не меняет. Ведь она всю жизнь была всего лишь скучной домохозяйкой. А значит, все ее дальнейшие перспективы теперь ограничены пенсионерскими интересами – примитивными сериалами, сплетнями с подружками и соседками, походами по врачам и кудахтаньем над внуками. Если эти внуки вообще когда-нибудь появятся.
Алексей ушел, а семена неуверенности в собственных силах и будущем, щедро посеянные им в Наташином уме, давали теперь вот такие странные всходы. То ее тянуло передвигать шкафы и диваны, то, жалея себя, плакать от страха и неизвестности, то кидаться к подругам, имитируя с помощью общих старых привычек выскользнувшую из рук жизнь.
Насмотревшись Арининых фотографий, в одну из октябрьских суббот Наташа позвала Катю прошвырнуться по магазинам. Собрав волю в кулак, накануне решила, что больше не будет киснуть в депрессии. Пора начать новую жизнь! И если сразу не выйдет, хотя бы что-то исправить в нынешней. Почему бы действительно не сменить обстановку? Для начала – ковер и шторы в гостиной, они ей давно разонравились.
Сказано – сделано. Нарядившись в стиле «как ни в чем не бывало» и наложив легкий утренний макияж, Наташа поехала в центр. Подруги встретились в полдень в холле у лифтов торгового центра и, коротко обсудив, кто куда хочет зайти, отправились по длинной галерее третьего этажа, где располагались магазины домашнего текстиля и дизайнерских интерьерных аксессуаров. В салоне товаров для сна, где других покупателей, кроме них, к этому часу не оказалось, рассеянно фланируя между искусно подсвеченных с разных сторон вращающихся матрасов, Наташа пересказала Кате последний разговор с Алексеем. Та ожидаемо возмутилась его отношением к «женскому вопросу»:
– Ну да, разумеется! Он, видите ли, завидный молодожен, а ты старая курица! Воспитательный опыт он свой учтет… Какой интересно? Что-то я не припомню, чтобы он хоть сколько-нибудь напрягался, когда росли Ленка и Костик. Одна работа была в голове!
Это было сущей правдой, хотя слышать такое от Кати Наташе было забавно. Можно подумать, она сама по полной вкладывалась в своего Севочку. Накормлен, обут-одет в чистое и с кое-как сделанными домашними заданиями топает в школу – вот и все Катино воспитание. И ничего страшного, нормальный человек получился.
– А то, что он тебя скинул с «корабля современности», – вообще свинство! – заявила Катя, деловито впечатывая ладонь в латексную подушку с эффектом памяти и наблюдая, как та раз за разом возвращает себе исходную форму. – Согласно новейшей статистике, женщины сохраняют когнитивные функции гораздо дольше мужчин. Если не запускают себя, разумеется. И дольше живут! Так что, когда он будет в глубоком маразме слюни пускать, ты еще будешь порхать мотыльком в свое удовольствие. Не слушай его больше, Наташка, выброси из головы эту хрень.
Наташа невольно улыбнулась ее словам, примерив к себе образ мультяшного мотылька. У нее будут лазоревые крылышки с шелковистым пушком и золочеными точками ближе к краям и черные туфельки. Она будет пить вишневый и персиковый нектар из только что распустившихся цветов дивного плодового сада и смотреть, как далеко-далеко внизу, на зеленой траве, играют детишки.
Два мальчика.
Близнецы.
Нет уж. Спасибо, дорогое воображение, за такие удивительные фантазии! Без них как-нибудь обойдемся.
Чтобы сменить ей же самой поднятую тему, Наташа принялась рассказывать Кате о дочкиных новостях.
– Представляешь, Ленка, кажется, нашла наконец квартиру своей мечты.
– Поздравляю. И где?
– На Васильевском.
– Фу! Надеюсь, не в наносных новостройках? – Катя в сомнении сморщила нос.
– Наносных? Это где же такие? – не поняла подругу Наташа.
– На намывных территориях. Повадились, понимаешь, потихоньку засыпать Финский залив и строить всякие «Донные жемчужины» и «Жемчужные днища», – пояснила та, видимо, намекая на новые жилые комплексы, о которых Наташа понятия не имела.
– Нет, что ты! Какие еще наносы? Она спит и видит, как будет жить в историческом центре. Нашла себе квартиру на улице Репина. Это возле Академии художеств, сразу за Румянцевским садом, если не знаешь.
– Знаю-знаю, – кивнула Катя. – Мы там в прошлом году возгорание в квартире над обувным бутиком отрабатывали. С последующим затоплением оного пожарной пеной. Убытку было – лучше бы целый склад барахла в Шушарах сгорел, а не эта пафосная живопырка. Репина – самая узкая улица в Петербурге. И до сих пор брусчаткой замощена. Пещерный век! Зачем это Ленке?
– Ну, хочется человеку жить в «доме с душой», как она говорит, – чуть ли не виновато развела руками Наташа. – Правда, это все когда еще будет. Если будет вообще. Ей же надо сначала свою квартиру продать, ту, что Леша купил. Потом сделать ремонт – тоже немалые хлопоты. Она как раз вчера спрашивала, нельзя ли будет в бабушкиной квартире пожить – ну, в той, что мне от мамы досталась, которую я обычно сдаю, – пока новую будут отделывать.
– Да, ремонт – это ужас как дорого! – тут же подхватила Катя. – Еще и небыстро, если делаешь для себя. Я свой последний как вспомню – аж передергивает. Насилу закончила. Даже остекление на лоджии пришлось оставить как есть.
Наташе было отлично известно, что под «последним», да еще и «своим» Катя имеет в виду ремонт в квартире одного из недавних поклонников, который она затеяла, едва только поняла, что их отношения имеют «виды на перспективу». Поклонник был денежный и остро влюбленный, поэтому не особенно упирался и по простоте душевной своими руками выпустил джинна из лампы. Создав на руинах двухкомнатной холостяцкой берлоги «домашний уют» на свой вкус, Катя немедленно бросила ее обладателя, здраво решив, что бездны дефектов характера, открывшиеся в процессе совместного выбора краски и паркетной доски, столь обширны, что продолжать общение просто нет смысла.
Неторопливо беседуя, подруги перемещались из салона в салон, нигде особенно не задерживаясь. К тому моменту, когда они дошли наконец до нужного Наташе бутика домашнего текстиля, уже успели обсудить и детей, и вычурность новой обувной коллекции любимого Катиного бренда – а ведь она ее так ждала! – и разные прочие новости. Когда Наташа, сделав пару кругов среди вывешенных образцов готовых гардин и шторных тканей, уселась в кресло и попросила консультанта принести ей каталоги с новинками, Катя, оттянув край роскошного мелкофестончатого ламбрекена и демонстративно клацнув фиолетово-пепельным ногтем по пластику ценника, вдруг спросила ее:
– А тебе это по-прежнему по карману?
Наташа вскинула голову и даже чуть приоткрыла рот, непонимающе посмотрев на подругу. Затем покраснела и, не дожидаясь никаких каталогов, встала из кресла и быстро вышла из бутика. Катя нагнала ее уже возле самых дверей.
– Ты обиделась?
– Нет. С чего бы?
– Обиделась, вижу. Ну, извини. Я просто вспомнила, какие у вас в квартире высоченные окна. И широкие. А пять тысяч за метр – совсем не подарочная цена.
– Ну, хорошее качество стоит денег, – пожала плечами Наташа. Резкие слова подруги ее, конечно, задели, но она старалась найти Кате оправдание. Наверное, расстроилась из-за того, что не получилось купить ботинки, вот и сорвала свое неудовольствие на ни в чем не повинной Наташе.
Но Катя не злилась. Обогнув подругу, она встала у нее на пути, заставив остановиться.
– Еще раз – пожалуйста, извини. Я не собиралась обсуждать твои финансы при продавщицах…
– Хоть на этом спасибо, – пробурчала Наташа.
Катя продолжила:
– …Я думала сделать это чуть позже. Ты утром сказала, что хочешь кое-что поменять, и я очень обрадовалась. Только начинать, на мой взгляд, тебе нужно не с занавесок.
– Да пожалуйста. Разве я против? Можем пойти ковры посмотреть. И накидки на кресла.
– Наташ, – Катя многозначительно посмотрела подруге в глаза. – Ты прикалываешься? Какие ковры? Тебе жизнь свою надо менять. И чем скорее, тем лучше.
Ни до ковров, ни до кинотеатра, куда думали заглянуть, если останутся время и силы, в тот день они не дошли. Затащив Наташу в первое попавшееся кафе, Катя выложила на стол свой громадный восьмидюймовый смартфон, смахивающий на электронные кухонные весы, и принялась со свойственной всем страховщикам деловито-любезной бестактностью считать ее деньги.
– Вот я смотрю на тебя – и поражаюсь, Наташка. Тебе Леха когда сказал про развод? Ну да, еще в сентябре. Уже октябрь кончается, а ты как сидела сиднем, так и сидишь. Я понимаю, ты переживаешь, но жизнь-то не кончена! Ты хоть раз задумалась, как будешь жить дальше? Ты ведь теперь одна и сама за себя отвечаешь. Денег он тебе каких-то на первое время оставил, а потом что? На твоем месте я бы уже давно носом землю рыла в поисках работы, а ты продолжаешь стебельками и прутиками пустое гнездо набивать. Весьма недешевыми, кстати. Но мы сейчас не об этом, – перебила саму себя Катя, поймав Наташин насупленный взгляд. – Вот смотри. – Тут она потыкала в экран телефона, открыв какую-то многоячеистую таблицу с разноцветными столбиками. – У меня есть программа по расчету уровня качества дожития. Можно прямо сейчас прикинуть, какой у тебя должен быть ежемесячный доход, чтобы ты могла не беспокоиться о куске хлеба лет, скажем… – Катя окинула подругу таким взглядом, словно выбирала корову на рынке, – …через тридцать – тридцать пять.
– Почему тридцать пять? – после всех этих ошарашивающих новостей Наташу хватало только на самые идиотские вопросы.
– Потому что проживешь ты еще достаточно долго, – с охотой пояснила ей Катя. – Тридцать лет – самый минимум. А может, даже и больше. Правда, ближе к концу наверняка понадобятся услуги сиделки, лекарства, регулярная аппаратная диагностика… Так что расходы будут только расти. У тебя же есть сбережения?
– Разумеется, есть.
– Вот и отлично! А квартиру, ту, что от мамы осталась, ты за сколько сдаешь?
– Сейчас – за двадцать пять тысяч.
– Плюс коммуналка?
– Нет. Коммуналку из них плачу.
– То есть чистыми в месяц выходит приблизительно… курам на смех. И на эти деньги ты собираешься жить? Одеваться, питаться, минимум раз в год ездить на море, содержать машину, оплачивать все остальные расходы?
Наташа испуганно заморгала и сжала в ладонях пустую чашку от кофе.
– П-подожди. Ты как-то неправильно все посчитала. – От нахлынувшего вдруг волнения она даже стала слегка заикаться. – Сама ведь сначала спросила про сбережения. Плюс Лешины деньги. То есть мои… Ну, в смысле, те, что он мне оставил. И стоимость аренды квартиры я как раз собиралась поднять. На днях с жильцами думаю п-поговорить… Чтобы они хотя бы коммуналку…
Пока она бормотала эти жалкие объяснения, больше похожие на оправдания, Катя быстро кивала и что-то чертила пальцем по стеклу телефона. Закончив, развернула его в Наташину сторону.
На экране, на фоне «шпалеры» из сетки координат, сплошь усыпанной мелкими цифрами, бежал жирненький стебелек какого-то графика. Сначала он был зеленым и шел высоко, параллельно нижней оси, затем, пожелтев, пополз вниз, а в конце бессильно поник и едва не улегся на эту самую ось, предварительно сделавшись красным.
– Это… что? – севшим голосом спросила Наташа.
– Красное-то? Столько ты сможешь тратить в месяц через двадцать лет.
– Ты ж только что говорила про тридцать пять…
– То есть ты умеешь расплачиваться в магазинах и на заправках отрицательными величинами? Тогда да, можно и на тридцать пять кривую построить. Хоть на сотню. Ты понимаешь, к чему я клоню?
Наташа вздохнула и опустила глаза. Она понимала. За свою бурную профессиональную жизнь ее лучшая подруга прошла не один тренинг по убеждению потенциальных клиентов и теперь эффектно демонстрировала приобретенные навыки. Получалось у нее просто блестяще.
– Ты ведь знаешь, что при наличии одинаковой суммы денег у каждого реципиента в одиночку выжить труднее, чем вдвоем или втроем, если эти деньги соединить вместе? Простое сложение общих расходов здесь не работает. Это алгебра, не арифметика. Деньги, оставленные тебе Алексеем, закончатся тем быстрее, чем чаще ты будешь совершать компульсивные утешительные покупки типа сегодняшних занавесок. А если уже сейчас начать залезать в сбережения, то к настоящей старости есть риск остаться ни с чем. Ведь пенсия-то у тебя будет… сама знаешь какая.
– Никакая, – уныло вздохнула Наташа.
– Не «никакая», а минимальная, – строго поправила ее любившая точность Катя. – Чему удивляться? Ты ведь никогда не работала – значит, и отчисления в пенсионный фонд не платила. И та пенсия, что тебе назначат, – «никакая», как ты говоришь, – по сути дела, будет выплачиваться из отчислений других людей. У нас социальное государство. Без пенсии никто не останется и с голоду не умрет.
– Девушка! Можно вас на минутку? – Найдя глазами официантку, Наташа подняла руку, подзывая ее к себе. – Принесите мне, пожалуйста, «Маргариту». Две «Маргариты», – уточнила она, глянув на Катю. – Выпьем за арифметику… То есть за алгебру. И за социальные гарантии заодно.
– Я на машине, – покачала та головой. – А ты разве нет?
– Нет, я такси взяла, лень заморачиваться с парковкой… – Сейчас Наташе отчего-то стало стыдно даже за эту трату. – Ну да… Все, что ты говоришь, я прекрасно знаю сама. Мне просто казалось… что это все не взаправду. Вот сейчас открою глаза – и все кончилось. Все снова стало, как было всегда.
Катя уже набрала воздуха в грудь, чтобы разродиться очередным убийственным доводом против такой наивности, но Наташа ей не дала:
– Вот ты все про деньги мне говоришь, но разве только в них дело? Вся моя жизнь… не кончилась, нет, но изменилась! До неузнаваемости, понимаешь? Буквально. Я смотрю в зеркало – и не узнаю себя. Потому что теперь я – другая.
– Понимаю, – спокойно сказала Катя, откидываясь на спинку стула. – Просто когда начинаешь про деньги, обычно доходчивее получается. А ты эту стадию, я смотрю, уже миновала.
– Не, я до нее еще не дошла, – невольно усмехнулась Наташа, вертя в пальцах высокую ножку бокала. – У меня позднее зажигание. Да я к тому же почти не помню, как это – когда без денег. Даже и не знаю, наверное. Пока ребенком была, это был мамин вопрос. Потом – Алексея. Ничего, разберусь как-нибудь. Но все равно, спасибо тебе за науку. И, если можно, скинь мне тот график на телефон. Поупражняюсь в алгебре на досуге. У меня же его теперь – завались.
Вернувшись домой, она весь остаток дня просидела за ноутбуком. Зарегистрировала себе личные кабинеты в приложениях банков, где Алексей открыл для нее счета, отыскала среди документов, хоть и не без труда, данные заведовавшего ее акциями брокера и долго смотрела на столбики, графики и диаграммы. Все это был даже не темный лес, а хуже – дикие непролазные джунгли, враждебные любому нормальному человеку, который ни разу в жизни не задумывался о подобных вещах. О том, чтобы разобраться во всех этих тонкостях самостоятельно, нечего было и думать.
Со счетами, правда, вышло полегче. Шестизначные числа успокаивали одним своим видом, и паника, наведенная Катей, слегка отступила. По всему выходило, что немедленно кидаться на паперть с протянутой рукой Наташе не надо. Можно спокойно собраться с мыслями, составить план, подумать, чего именно она хочет прямо сейчас. Ведь на дворе – поздняя осень, самое тоскливое и депрессивное время. Может, съездить куда-нибудь на курорт, отключиться от печальных мыслей, отдохнуть, набраться сил перед долгой зимой… Или махнуть на Байкал. Сколько лет они с Алексеем туда собирались – да так и не собрались. На Байкале, говорят, и зимой невероятная красота…
Хотя этот чертов возраст дожития никак не шел у Наташи из головы.
Какие курорты, какие Байкалы?! А вдруг она проживет долго и ей не хватит денег?
Так, мечась мыслями между двумя крайностями, она никак не могла решить, что ей делать. То открывала сайты турагентств с манящими рекламными фото, но тут же и закрывала, строго одергивая себя, то, повернувшись спиной к телевизору, где, как на грех, шла передача о прелестях зимнего отдыха, принималась искать сайты для поиска работы. Определиться, как ни странно, помог Алексей, вернее, воспоминание о том пренебрежении, которое он излучал во время последнего разговора. Внуки-кухня-поликлиника… Как только хватило наглости такое заявить! С чего он вообще вдруг решил, что Наташа больше ни на что не способна? Вот назло ему, а заодно и всему миру, она докажет, что ее еще рано списывать в утиль. Найдет работу, и не какую попало, а интересную, хорошо оплачиваемую и… словом, такую, чтобы было чему позавидовать. А еще – познакомится с кем-нибудь. Одно другому не мешает. Она еще не стара, полна сил, отлично выглядит для своих лет. И со здоровьем у нее все в полном порядке. И высшее образование есть. Практически красный диплом.
Конечно же, она справится!
Глава 5
Наступил ноябрь. Традиционно в одну из суббот Наташа позвонила детям. Так было заведено еще при Алексее, и никакого смысла менять сложившиеся привычки она не видела. У Кости все было по-старому: Ева, работа, дом, никаких новостей. О себе он почти не рассказывал, был немногословен и вял. Оживился всего один раз, когда поведал:
– У нас в гипермаркете рядом с офисом поставили автомат по приему пустых металлических банок из-под пива и прочей газированной гадости. Засовываешь банки в специальное отверстие, автомат их считает и начисляет на твою скидочную карту бонусные баллы. Очень удобно и экологично. Так некоторые ушлые личности ухитряются разрезать банки пополам и эти самые половинки запихивать, чтобы баллы удвоить! Представляешь? Я видел собственными глазами!
Судя по тону, Костик был не на шутку взволнован таким вопиюще бессовестным поведением. Сочувственно поцокав языком и осудив вместе с ним отдельные проявления человеческой непорядочности, Наташа вздохнула: какой он еще ребенок! Обижается и искренне негодует по таким пустякам.
Ей бы его заботы…
Простившись с сыном, Наташа позвонила Ленке. В отличие от брата, та была полна радостного энтузиазма:
– Как хорошо, что ты позвонила! Я как раз собиралась тебя сегодня набрать. Поздравь меня: с новой квартирой все на мази, так что оформляем обе сделки одновременно. В один день продам свою нынешнюю халупу и стану собственницей этого аутентичного чуда на Репина. Так что на той неделе я перебираюсь в бабушкину квартиру.
То, что на время ремонта она поселится в квартире, принадлежавшей когда-то Наташиной маме, Ленка сообщила некоторое время назад как нечто само собой разумеющееся. Ни о том, что эта квартира осталась маминым единственным источником дохода, ни о том, что там, в общем-то, живут люди, она даже не подумала. Наташа, услышав об этом, пришла в ужас от мысли, что ей придется так внезапно указать жильцам на дверь, но, к счастью, те и сами надумали переезжать, так что обошлось без неприятного разговора.
Вся эта квартирная канитель тянулась уже давно, и говорили о временном переезде в бабушкину квартиру они еще до Наташиного развода. И сейчас в порыве радости за дочь Наташа простодушно воскликнула:
– Может, ты пока поживешь у меня? Дома-то лучше. Будем вместе, как раньше, – мама и дочка. А то, сама знаешь, квартира огромная, а я в ней совсем одна.
– Ну, ты придумала! У нас же совершенно разный график и жизненный стиль! – обеспокоенно затараторила Ленка. – У меня часто бывают гости, иногда остаются с ночевкой. Я поздно ложусь, рано встаю. То есть наоборот… Ну, не важно. Короче, это будет неудобно и мне, и тебе.
Вздохнув, Наташа была вынуждена согласиться. Действительно, они разные. Чего стоило одно только Ленкино возмущение маминым предложением пожить у нее, искреннее и ничем не прикрытое хотя бы из вежливости, для вида, чтобы маме не стало обидно. Сама Наташа никогда бы так не поступила.
Договорившись, когда именно она заскочит за ключами, Ленка поспешила свернуть разговор, и Наташа, исчерпав все утренние дела, уселась наконец за ноутбук – составлять резюме.
К черту Байкал и все курорты мира. Начинать надо с главного – с поиска работы. Ноябрь, конечно, не самое удачное время для разъездов по городу: холод, слякоть, темнота и тоска. Но в Питере такой запросто может быть вся зима, да и половина весны. Так что же теперь – сиднем сидеть до мая?
Нет уж. Решено – надо действовать.
Перво-наперво Наташа принялась изучать вакансии по специальности. Память у Наташи хорошая, химию она всегда любила и многое помнила с институтских времен. Да и навыков обучения не утратила: дважды прошла всю школьную программу, и не только по химии. На удивление работы для химиков оказалось немало, и зарплату обещали приличную. Прямо глаза разбегались: химик-технолог, менеджер по качеству, мастер производственных процессов. Фармацевтика, пищевая промышленность, даже судмедэкспертиза… Почему бы нет? Хотя последнее – все-таки нет.
Правда, везде было одно «но», небольшое, но важное: везде требовался опыт работы. Минимум год, а лучше три. А там, где про опыт ничего не было сказано, требовались сотрудники до сорока, а то и до тридцати пяти. Но Наташа не унывала. Перечитав кучу рекомендательных статей, она составила резюме, разместила его на всех показавшихся ей подходящими сайтах и откликнулась сразу на несколько десятков вакансий. Решила не скромничать, ведь все интернет-советчики в один голос твердили: чем больше активности, тем больше шансов найти работу.
К ее несказанной радости, словно подтверждая правильность всех проделанных действий, первый ответ пришел уже в понедельник. Наташу пригласили на собеседование. Вот что значили терпение и кропотливость! Правда, работа была не совсем по специальности, вернее – совсем не по ней: торгово-логистический комплекс, откуда ей написали, занимался «бытовой химией широкого спектра», и ему требовались сотрудники в интернет-магазин. И ехать до офиса было час сорок, и находился он в полузаброшенной старой промзоне… Но это все было не важно. Главное – Наташино резюме выбрали среди множества остальных, невзирая на отсутствие опыта и прочие мелкие несоответствия. Ей дали шанс. Конечно же, она его не упустит!
Когда после короткого собеседования полусонная девушка-эйчар, несколько раз в разговоре называвшая ее то Надеждой, то почему-то Светланой, проводила Наташу на будущее рабочее место, у той словно что-то оборвалось внутри. Это был склад – огромный, холодный и неуютный. Тусклый свет, бесконечные ряды стеллажей, горы коробок и катушек со скотчем. Растерянно оглядываясь по сторонам, Наташа зябко поежилась в своих тоненьких итальянских сапожках на каблуках и бежевом кашемировом джемпере: кругом деловито сновали тепло одетые женщины в надвинутых на глаза шерстяных шапках и дутышах-безрукавках. У некоторых на ногах были валенки.
– Но ведь у вас в объявлении сказано «требуется менеджер по работе с готовой продукцией», – растерянно пролепетала Наташа.
– Все правильно. Вот менеджеры, вот продукция, – лениво пожала плечами кадровичка.
– А еще у вас есть вакансия технолога на производство. Может быть, я… – не сдавалась Наташа.
– Вам пятьдесят четыре. На что вы рассчитываете? – явно теряя терпение, беззастенчиво перебила ее юная нахалка.
– Извините. М-мне надо подумать, – только и смогла выдавить из себя Наташа, прежде чем, втянув голову в плечи, бесславно ретироваться с территории этого флагмана химической индустрии, больше напоминавшего заброшенный промышленный недострой.
Вернувшись домой, усталая и расстроенная, она весь вечер приходила в себя. Ничего себе… Чуть не вляпалась в какую-то явно неподходящую ей авантюру. Не хватало еще состричь маникюр, нацепить перчатки без пальцев и, время от времени поддергивая сползающие рейтузы, зычно-простуженно кричать в темноту:
– Махмуд! Отабек! Где вы там?! Давай рохлю под штабеля!
И надломленную сигаретку к губе прилепить.
Именно так выглядела последняя запомнившаяся ей «менеджер по готовой продукции» на этом чудо-юдо-складе.
Дождавшись, когда яркость полученных впечатлений слегка потускнела, Наташа вновь взялась за просмотр сайтов о трудоустройстве. Рассылала резюме, пусть и без прежнего наивного энтузиазма, но все равно – методично и тщательно. Шли дни, проходили недели, но никаких стоящих откликов не поступало. Варианты «менеджера на склад» она научилась отсеивать достаточно быстро, задавая наводящие вопросы и не тратя времени на бессмысленные разъезды. Когда же по особо «сладким» вакансиям звонила сама, то везде слышала примерно одно и то же:
– Нет. Не подходите. Не нужно. В случае заинтересованности в вашей кандидатуре мы сами вам позвоним.
Но она не сдавалась, продолжала читать статьи с рекомендациями по поиску работы. Из прочитанного ей мало что подходило, но несколько здравых мыслей оттуда все же удалось извлечь. В одном из текстов было сказано, что соискателю без опыта перво-наперво стоит обратиться ко всем друзьям, знакомым и родственникам, это самый простой и короткий путь. Так Наташа и поступила. Результат получился скромным: дети с их специфическими видами деятельности с ходу ничем не смогли помочь, хотя оба пообещали подумать и поспрашивать у друзей и коллег. Обращаться к бывшему мужу Наташе и самой не хотелось: не хватало еще раз расписаться в собственной никчемности и бессилии. Катя, по уши загруженная какой-то очередной выездной конференцией, была страшно занята, но все равно посулила «что-нибудь придумать», хоть и не слишком уверенно. Зато с Таней неожиданно повезло – едва выслушав Наташину просьбу, она радостно затарахтела:
– У меня есть на примете чудненький вариант. Все как ты просишь: без опыта, любой возраст. Можно даже без высшего образования – они сами всему научат. Свободный график, и заработать можно прилично. Юлька, моя двоюродная сестра, там работала. Сейчас на повышение ушла.
– А что надо делать? – поинтересовалась Наташа.
– Я толком не знаю, – призналась Таня. – Но это точно не склад и не разъезды по городу. Работа в офисе, на телефоне. Чистенько, за компьютером. У них даже кофемашина стоит, представляешь! Скидываются на кофе – и пей себе сколько влезет. И бесплатное печенье по пятницам. Я позвоню, когда будет очередной обучающий семинар, хорошо? Выше нос, Натуська, у тебя все получится!
– Спасибо, Танюша, – искренне тронутая заботой подруги, сказала Наташа. – Что бы я делала без тебя!
– Да ладно, чего уж, – голос в трубке заметно потеплел. – На то и друзья, чтобы помогать в трудную жизненную минуту. Ты только, когда будешь проходить регистрацию, обязательно скажи, что тебя Юлька… Савченко Юлия Сергеевна рекомендует. Так у них принято.
Обучающий семинар проводили в центре, на углу Колокольной и Владимирского проспекта. Уже хорошо: хоть не ковылять по мерзлым колдобинам где-нибудь в нечищеных новостройках. Близился Новый год, и город, как всегда, неожиданно замело. Выйдя из метро (в последнее время Наташа старалась ездить на машине поменьше, уговаривая себя, что не из-за экономии, а лишь потому, что забираться в центр перед праздниками – форменное безумие), она полюбовалась подсветкой Владимирского собора, похожего в темноте на воздушный торт-безе с шоколадными маковками-профитролями, и отправилась на розыски бизнес-лектория «Прямые решения». Название показалось немного дурацким, но это было не важно. Мало ли, где руководство компании решило снять зал? Может, он был наиболее подходящим.
Но увы – подходящими не стали ни зал, ни лектор с энергичной жестикуляцией и бесконечной, словно нарисованной поверх рта улыбкой, ни публика, ни сама компания – потенциальный работодатель. Это оказался сетевой маркетинг, причем довольно непрезентабельного пошиба. Еще в фойе в момент регистрации Наташе попытались что-то продать, а когда она вежливо отказалась, сославшись на забытую дома карту, предложили прямо на месте оформить кредит. С трудом отбившись от настырного «регистратора», она чуть не силой вырвала у него из рук заветный бейджик со своей фамилией и прошла в зал. Там уже сидело несколько десятков человек, причем среди них явно преобладали неухоженные женщины в возрасте «45+». Выступающий на подсвеченной софитами сцене тощий парень с бегающими глазками разве что не танцевал вокруг пирамид с электроодеялами, поясничными подогревателями и прочей «чудо-техникой». Артистично расхвалив конкурентные преимущества своего барахла перед всем остальным, лектор пригласил на сцену менеджера по развитию и растворился в кулисах. Включили проектор, и дальше пошла сплошная бизнес-теория. Все было серьезно, в расчете на искушенную публику, готовую влегкую различать валовой оборот и маржинальную прибыль. Наташа старательно вслушивалась, листала выданную брошюру, пытаясь соотнести увиденное на экране с ее содержимым, но в глубине души уже понимала, что заниматься этим не будет. Сетевой маркетинг – не для нее. Ничего против продаж она не имела, но себя в этом просто не видела. И потом, при ближайшем рассмотрении, работа в офисе с телефоном и бесплатной кофемашиной прямо у нее на глазах превращалась в утомительную гонку на выбывание, в которой победители получали все лавры и «плюшки» своих менее удачливых коллег, отсеянных на предыдущем этапе. До финиша – стабильного ежемесячного оклада – добирались немногие, а звонить по десять часов в день за процент Наташе не захотелось.
