Олег Панкевич
Глазами улитки
На фоне полного внутреннего неблагополучия, суицидальных мыслей, расстройства нервной системы – Кира начала не просто рисовать. Ее талант проявился великолепной силой, которая утешала, занимала время, давала надежду на будущее. В свои тринадцать она уже стала отменным портретистом, графиком. В точных линиях, мелких штрихах и черточках она могла передать не просто внешнее сходство с оригиналом, нет, она передавала неуловимые черты характера, присущие той личности, которую рисовала. Всего несколько штрихов и на белом листе проступала история жизни, прячущаяся в блеске глаз, еле уловимой морщинке, заломе около губы. Это был не просто талант, это была та грань гениальности, что выделяет людей с синдромом среди других старателей искусства или науки. Постоянная работа над деталями. Идеальное воспроизведение, точность, не признающая ошибки. Мастерство рисунка росло в геометрической прогрессии с каждой бессонной ночью, что была отдана отработке штрихов, отработке рисования рук, глаз, ушей. Рос ее личный гений при этом убивая ее личность, терзая изнутри, страша своей мощью, разрушая жизнь в социуме.
Ее рисунки поражали своей откровенностью, правдой, открытым восприятием. Тем разительнее был контраст с ней настоящей – зажатым молчаливым подростком, обиженным и озлобленным на весь мир. Я видела, что ее нервная система не справляется. Постоянные занятия в художественной школе требовали ее присутствия, отрисовки заданного. Но Киру не интересовала акварель или пейзажи. Поэтому она занималась отдельно дома, беря на себя дополнительную нагрузку. Была еще и школа со своими требованиями, которые росли из класса в класс, по мере приближения выпускных экзаменов. Постоянное давление ломало Киру, не давало расслабиться. Она не собиралась останавливаться в своем мастерстве, все время рисовала, истощаясь внутри. Жизнь дома не давала ей радости, легкости. Отсутствие взаимопонимания между нами делало нас еще более далекими друг от друга. Каждая уходила в свой внутренний мир, не в силах справиться с ним. И этот кризис и привел нас к психологу №3.
Я помню этот прием до малейших деталей. Сначала в кабинет зашла я и увидела женщину средних лет с доброжелательной улыбкой. У нее была интересная прическа – стрижка каре, из которой за ухом спускалась длинная тоненькая косичка. Одета она была в полосатый легкий свитер в полоску. Зеленый перемешивался с песочным цветом, такого же песочного цвета были и брюки. Она была легкая. Помню эту легкость на грани фривольности. Помню, как она улыбалась, мотая ногой из стороны в сторону. Помню, как я поймала неловкое чувство зависти нечаянно сравнив себя с ней. Настолько плохо и тяжело мне было внутри в этот момент, что эта легкость и открытость оппонента резала, задевала остро. Помню, как сидела напротив и отвечала на вопросы. Мы знакомились, коротко описывая проблему, с которой пришли. Я была откровенной и честной. Так тяжело вываливались слова, тяжело признавалась в существующем положении дел. Мне пришлось рассказать о том, как я осталась сиротой, о равнодушии отца Киры к ее судьбе. Рассказ был нелегкий, но короткий. Наверное, просто профессионально поставленные вопросы сразу добивали цель, выявляя больные моменты, делая больно. В этом холодном кабинете медицинского центра, оставив на кассе внушительную сумму за прием я чувствовала себя догола раздетой, распятой, несколько униженной своим положением. Потом в кабинет позвали Киру, а меня попросили подождать в коридоре.
Двадцать минут. Я смотрела на часы, и секундная стрелка почти замирала, не двигалась в своем быстром танце, текла ползуче, мучая пониманием насколько долгим может быть время в моменты ожидания.
Потом Кира вышла и позвали меня.
– Взрослые – окружающие ребенка УРОДЫ.
– НЕТ НИКАКОГО КОНТАКТА
– ВЫ ЕЕ ПОТЕРЯЛИ
Это то малое, что я услышала в этом кабинете. Помню, как шумело в голове. Помню, как женщина напротив произносила этот страшный приговор и также мило продолжала улыбаться, как и в начале нашей встречи. Она также качала ногой и наматывала кончик своей тоненькой косички на свой палец. Я тогда думала, что поняла, зачем ей эта косичка – чтобы вот так красиво наматывать на палец. И еще поняла, что она любуется собой в этот момент. Не знаю какое у меня было выражение лица, но оно ей определенно нравилось. Помимо озвученных приговоров я получила и совет – Поручить Кире ответственность за всю нашу семейную жизнь. Дать полную волю, распоряжаться бюджетом и хозяйством. Притвориться немощной и слабой, чтобы моя дочь была обязана меня ТАЩИТЬ по жизни. Тогда у девочки возникнет и новый интерес, и новая ответственность и ей станет легче. На мой вопрос, чем станет легче четырнадцатилетнему подростку если в своем состоянии она еще обнаружит полную свободу (т.е. отсутсвие ограничений) и немощную мать и семейные заботы и как это улучшит наши отношения, был дан ответ – Что это хоть какой-то выход. А наши отношения не улучшит уже ничего, они потеряны. На мой вопрос почему были сделаны такие выводы психолог ответила, что задавала вопросы Кире про меня: какой она меня видит, какая я. Кира ответила только, что считает меня красивой и все. Дальше молчала. Из чего специалист в области психологии сделала вывод о полной потери контакта…
Помню, как в тумане – вышла из кабинета. Помню, как мне хотелось бежать, просто бежать без цели, не выбирая дороги. Помню, как ехала домой за рулем, рядом сидела дочь, молчала и в этой тишине я путала педали. Помню, как всю ночь кричала безмолвным криком в подушку. Помню, как приняла решение – больше никаких психологов. Никаких добрых улыбок, чужого мнения, никаких советов. САМА. Это моя дочь и я сама попробую, попытаюсь найти к ней подход. Это наша жизнь и она в наших руках…
Талант
*Люди с синдромом Аспергера создают шедевры искусства, обладают феноменальной памятью и показывают невероятные результаты в обучении.
Что же такого особенного в увлеченности своим делом? Это так понятно, так допустимо, отдавать себя всего интересному занятию. Где та грань, которая отделяет норму. Кто придумал эти непонятные границы дозволенного и нормального? Кто сказал, что отдаваться своему увлечению забыв принять пищу, забыв про сон, про другую жизнь за окнами дома – это ненормально? Для кого ненормально? Для людей, которые никогда не знали чувства настоящего вдохновения, полета, наполнения? Чем опасен уход в другой, неизведанный, еще не созданный тобой новый мир и для кого он опасен. Для окружающих которые привыкли все обобщать, приводить в некое состояние «нормы», стяжать твое драгоценное время жизни, чтобы ограничить полет правилами? А если ты рожден с теми развитыми долями мозга, которые были изначально не развиты при рождении у окружающего большинства. Кто из вас более нормален? Может вы просто исследуете эту жизнь по разные стороны баррикад и эта тонкая граница, разделяющая вас есть ничто иное как мираж. Если человек с синдромом чувствует себя в этом мире как не в своей тарелке, то почему рядом с ним вы должны чувствовать себя спокойно и уверенно? А если принять эту разность. Просто принять и понять, что некоторые люди чувствуют себя внутри так, как будто им не выдали инструкцию по общению при рождении. Вот вам всем выдали, а им – нет. Вот и все различие. И нехватка вот этого пазла в голове заставляет их все больше и больше развивать то, что дано природой изначально. Уходить из социального мира в свой внутренний, не менее интересный. Уползать в свою раковину. Переживать там внутри. Скрупулёзно отдаваться своему делу. Находить свое место в мире через то занятие, которое по душе.
И эта стойкая приверженность своему выбору, этот неподдельный интерес к выбранной области знаний или умений, дают плоды в виде отлично сделанной работы. Талант или усердие? Гениальность или признаки синдрома? Разве есть разница для тех, кто находится внутри этого процесса.
Диагноз
Озвученный диагноз не звучал для нас с Кирой как приговор. Нет. Это была радостная новость, принесшая долгожданное облегчение. Это был выдох. Это был выдох, в котором уходило все напряжение неопределенности, преследующее нас долгие годы. После похода к психологу №3 я смирилась с существующим положением дел. Смирилась с отчуждением в отношениях, отсутствию контакта, смирилась со всеми своими комплексами и запретила им разрушать СВОЮ жизнь. Жизнь Киры выстраивалась в соответствии с ее увлеченностью. Взяв в руки карандаш в детском возрасте, практически в младенчестве, она выбрала свою стезю. И идет по ней, познавая все грани этого мира. Идет уверенно, мощно, прорисовывая невидимые детали, выстраивая собственный ритм, пытаясь встроится в социум всеми доступными ей способами, в тоже время ограждая свой внутренний мир от оценок и предвзятых взглядов. На этом пути ей посчастливилось найти специалиста практикующего на выявлении синдрома у взрослых. Это редкий специалист в нашей стране, т.к. у взрослых синдром почти никто не изучает и не ставит диагноз. Долгая диагностика, анализы, медицинское обследование показали, что ее организм практически не вырабатывает серотонин. Что ведет к затяжной депрессии, нарушениям сна, расстройству нервной системы. Обыкновенно причиной Аспергера считается нарушение в генах. Этакая мутация, приводящая не к аутизму со всеми его особенностями, а именно к расстройству аутичного спектра.
