Олег Колмаков
Однажды в Омске
Глава 12
– …В том, что инженерные коммуникации Торгового центра «Мандарин» полное дерьмо и уж лет пять, как нуждается в капитальной замене, ты, конечно же, прав!.. – в заключение моего пламенного повествования резюмировал мой нынешний работодатель. – …Я вполне допускаю, что и погорели мы нынче, именно по этой самой причине!.. – после чего, Моторин вновь обернулся к управляющему. – …Володя, по-моему, я уж давненько твердил тебе о данной проблеме. Электрика и трубы гораздо важней рекламных щитов и разметки парковочных мест, чем ты по большей части и занимаешься. Потому и нечего перекладывать свои косяки на чужие плечи. Мужик отработал в должности главного инженера не более пары месяцев, а уже успел разобраться что тут и к чему!..
Отчасти торжествующе я покосился на Владимира Юрьевича. И тотчас встретился с его, несколько странным взглядом, переполненным ни то отчаянием, ни то безнадёгой. А может, в том взгляде сквозила и некая скрытая мольба о помощи.
Причём, этот взгляд, как будто бы показался мне чрезвычайно знакомым. Словно я вновь глянул на себя в зеркало майонезного цеха. Лицо управляющего вдруг стало багровым, на нём легко читался всё тот же страх, смятение, ужас и паника. Мне даже показалось, что его рука, опущенная в карман куртки, сжимает сейчас коробку с тремя шприцами.
Я вспомнил о том, как накануне Владимир Юрьевич непрерывно крутился возле щитовой, прислушиваясь к разговорам и что-то высматривая в наших действиях. Вспомнил я и его последнюю фразу. Дескать, после того, как закончите, не забудьте оставить ключи от щитовой на вахте.
И если двадцать лет назад, имея кое-какой опыт работы под прикрытием и обладая определёнными навыками психологической подготовки, я всё же сумел справиться со своими нервами, то Владимир Юрьевич данными знаниями вовсе не обладал. Потому он сейчас и поплыл. Тут-то и задал я ему прямой вопрос, который прозвучал в несколько вызывающей форме.
– Ведь это ты, падла, сделал? Имею в виду, пожар в торговом комплексе! Не вздумай мне врать!..
Вы не поверите, но управляющий вовсе не думал отказываться.
– Простите, Алексей Николаевич!.. Я был вынужден!.. – Владимир Юрьевич опустил свой взгляд куда-то вниз. Плечи его опустились, демонстрируя полную капитуляцию.
– Оба в мою машину! – хозяин «Мандарина» отдал приказ, обращённый ко мне и к управляющему.
Нас отвезли в самый центр города в шикарный офис владельца Торгового центра «Мандарин». Двое телохранителей Моторина сопроводили меня и Владимира Юрьевича в широкий кабинет с множеством стульев, расставленных вдоль стен.
Едва успели присесть на те самые стулья, как Моторин обратился к до смерти перепуганному управляющему.
– Давай, рассказывай! Зачем ты устроил пожар? Чей это был заказ?
– Меня нанял Васадзе, хозяин «Юпитера»!.. – очень тихим голосом начал своё повествование управляющий. – …Речь сейчас идёт о Торгово-развлекательном центре, расположенном весьма близко от «Мандарина». А также о его хозяине, вашем прямом конкуренте!.. От имени Васадзе на меня вышла весьма привлекательная дама. Именно она и вела со мной все переговоры. Признаться, я не знаю, отчего согласился… Мне была обещана достаточно внушительная сумма. Однако дело тут было вовсе не в деньгах. Как бы вам это объяснить?.. – подбирая необходимые слова, Владимир Юрьевич чуть замешкался. – …Я был словно под гипнозом от чар той самой барышни. Вовсе не ведал я, что творил, что говорил. Будто бы не я это делал, а кто-то иной. В то время как мне самому, оставалось лишь наблюдать за теми криминальными действиями со стороны. Да, и делать-то мне, собственно, было особо нечего. Лишь поставить некий свёрток в помещение щитовой. А там как по заказу, наш инженер затеял модернизацию одного из вводов. Грех было не воспользоваться таким внезапным подарком!..
– Сколько она тебе заплатил?
– Обещала пятьдесят тысяч баксов. Сразу после исполнения…
– Не так уж и много!.. – пожал плечами Алексей Николаевич. После чего, он обратился уже ко мне. – …Ну, а ты!.. Каким образом узнал, что это именно его рук дело?
Тут-то и пришлось мне посвятить хозяина «Мандарина», а заодно и всех присутствующих в историю, о которой было рассказано ранее. Ровно до того самого момента, как я встретился в пустынном цехе с Шиловским. А так же о своём отражении, весьма схожем с недавней физиономией управляющего.
– Не каждый день я теряю Торговые центры!.. – в некоторой задумчивости и вместе с тем, с лёгким намёком на улыбку, заговорил Моторин. – …Как не крути, а в «Мандарин» были вложены силы, средства… Причём, средства вовсе не малые. И, тем не менее, ничего страшного не произошло. Спросите, почему?.. – владелец сгоревшего Торгового комплекса, оглядев всех присутствующих, сам же ответил на заданный вопрос. – …Потому, что я знал, что эта сволочь Васадзе готовит мне какую-то жестокую подлянку. Потому и застраховал я свой Торговый комплекс на весьма приличную сумму. Однако это вовсе не снимает с тебя, Владимир Юрьевич, ответственности!.. Зло, в любом случае, должно быть наказано. Правда, я ещё не придумал достойного наказания.
– Алексей Николаевич, прошу понять!.. – запричитал управляющий, обращаясь к Моторину. – …Готов чем угодно искупить свою вину. Только, пожалуйста! Не убивайте!..
– Кстати, Сергей!.. – хозяин «Мандарина» вновь обернулся в мою сторону. – …Что сделал с тобой?.. Ну, этот!.. Как его там?.. Шиловский. Что он сделал, застукав тебя на месте преступления? Если ты жив и здоров, значить наказание было не таким уж и тяжёлым. По крайней мере, он тебя не прибил, и не изувечил.
– Если честно, то Шиловский и не думал со мной что-то делать!.. – ответил я, хитро усмехнувшись. – …И вообще, о каком «месте преступления» может идти речь?
– Ну, как же?.. – неуверенно переспросил Моторин. – …Разве ты не проник в производственный цех? Не имел при себе улики в виде шприцов с сомнительным содержанием?
– Очевидно, моя прежняя безупречная репутация не позволила ему усомниться в моих благопристойных намерениях. Ведь я объяснил ему своё присутствие в закрытом производственном помещении тем, что якобы, услышал посторонние звуки в пустом цехе, потому и решил проверить. Ключ обнаружил на вахте, в связке невостребованных ранее ключей.
Кстати, та история имела своё, весьма интересное продолжение…
Глава 13
– Что ты здесь делаешь? – Шиловский задал мне вполне конкретный вопрос.
Я промолчал. И вовсе не от того, что потерял дар речи или от того, что мне нечего было ему ответить. Просто в данную минуту всё моё внимание было сосредоточено на том самом зеркале, в котором отражение моего лица было переполнено диким страхом, смятением, ужасом и паникой.
Однако я очень скоро сумел взять себя в руки.
– Я услышал подозрительный шум!.. – оправдание мне пришлось выдумывать уже на ходу. – …Потому и зашёл я в цех. Благо один из ключей в общей связке подошёл к данному замку. Или я сделал что-то не то?
– Нет-нет. Ты принял правильное решение!.. – похоже, Шиловский несколько растерялся, потому и взялся оправдываться. – …Это я виноват в том, что громыхнул железным листом!
– Что вы вообще, делали в закрытом цехе? – посчитав, что лучшая оборона это атака, я не дал Шиловскому прийти в себя.
– Караулил вражеского лазутчика, который должен был подсыпать отраву в наш агрегат!.. – начальник службы безопасности, похоже, и сам не верил в сказанное, потому чувствовал за собой некую неловкость. – …Ты ведь наверняка и сам понимаешь, что экономистка Борисенко была уволена, скорее для того, чтоб сбросить излишний пар. Так сказать, успокоить или разрядить, возникшую на фабрике ситуацию. Уж будь уверен, должна быть более крупная рыба!..
– Наверняка, у вас имеется конкретный подозреваемый? – моя душа вновь ушла в пятки. Мне вдруг показалось, что Шиловский видит меня насквозь, тогда как весь предыдущий разговор был лишь некой игрой хищника со своей, уже обречённой на смерть жертвой.
– К твоему сведению, сегодня утром наша секретарша написала заявление на увольнение. Причём, желала она уйти немедленно, без какой-либо отработки. Ну, а ближе к обеду, мне позвонил некий аноним, сообщивший о том, что именно Ирина и собирается подмешать в наш агрегат некий яд. Так сказать, собирается хлопнуть напоследок дверью.
Кстати!.. На фабрике ещё кто-то остался?
– Все давно ушли, остался лишь я один!.. – после слов Шиловского об увольнении Ирины, в моей голове творился полный сумбур, потому и отвечал я, что называется «на автомате». – …Отпросился даже ваш охранник!..
– Да-да, это я попросил Баха, сделать сегодняшний день коротким, отпустив всех сотрудников пораньше. После чего договорился со своим охранником, чтоб и тот покинул свой пост под благовидным предлогом!.. То есть, я попытался несколько ускорить процесс, чтоб не пришлось мне караулить шпиона до поздней ночи. Ну, а сам спустился сюда, дабы взять «врага» с поличным. Чтоб наверняка!.. Чтоб увидеть всё своими собственными глазами. При этом, я был на сто процентов уверен в том, что будет поймана именно Ирина! Но видимо уже не дождусь, коль все с фабрики давно ушли. А жаль!..
– Почему Ирина? – поинтересовался я, несколько успокоившись.
– Я следил за ней на протяжении двух последних недель!.. – Шиловский медленно направился к выходу из цеха. – …Ты не поверишь, но она дважды посещала пищевой комбинат «Амурский». Столько же раз я видел её в компании с сотрудниками наших прямых конкурентов. Кстати, я следил не только за нашей секретаршей, но и за тобой!..
И вновь по моей спине пробежал лёгкий холодок тяжёлых предчувствий.
– Так же подозревали? – мне кое-как удалось сохранить в своём голосе видимое спокойствие. Одновременно ко мне пришло и осознание того, что следила за мной вовсе не уволенная с фабрики экономистка, а сам начальник службы безопасности.
– Вовсе нет. Слежка была необходима… Короче, я собираюсь предложить тебе более интересную работу!
– В чём она будет заключаться?
– Книжки или фильмы про шпионов любишь? – вопросом на вопрос ответил Шиловский.
– Предположим, люблю!
– Надо полагать, ты знаком и с соответствующей терминологией. Понимаешь смысл таких слов как «внедрение» или «работа под прикрытием»!..
– Попрошу вас быть более конкретным! – ещё не понимая, к чему именно клонит мой нынешний собеседник, я потребовал соответствующих пояснений.
– Сергей, я собираюсь предложить тебе внедриться на Пищевой комбинат «Амурский»!.. – голос Шиловского приобрёл заговорческий тон. – …Если они, каким-то образом устраивают на наше предприятие своих лазутчиков, так почему бы и нам не использовать те же самые методы? Ты будешь работать на «Амурском» в качестве нашего осведомителя. Попутно я буду давать тебе некоторые поручения в пользу Майонезной фабрики «Омичка»!..
– У меня имеется возможность отказаться? – поинтересовался я, вслед за Шиловским покидая цех.
– Безусловно! Работа крайне рискованная, потому у тебя и должно быть право выбора! Однако я всё же попрошу тебя немного подумать. Ведь ты, просто идеально подходишь для выполнения данной миссии. Я лично обучу тебя всему необходимому. Не принимай решение сразу, взвесь все «за» и «против»!
– Сколько времени я могу думать?
– Неделя! Максимум, дней десять!..
Признаться, мне пришлось приложить немало усилий, дабы разыскать, канувшую в безызвестность Ирину. Она пропала без каких-либо предупреждений и возможных адресов. Девушка уволилась с фабрики и тотчас растворилась в миллионном городе.
Правильно говорят: мы ценим лишь то, что теряем. Только теперь, когда из моей жизни вдруг исчезла та самая Иришка, с которой мне было легко и просто, я наконец-то понял, что она для меня значила.
То был очень старый двухэтажный дом на окраине спального района. Сделав приличный крюк, дабы убедиться в отсутствии за мной какой-либо слежки, я всё же решился войти в подъезд.
Дверь мне открыла именно Ирина.
– Как ты меня нашёл?
Нет, не удивлена, скорее, она была дико обрадована.
– Почему ты так поспешно уволилась? Почему не давала о себе знать? – поинтересовался я, едва переступив порог квартиры.
– Извини, но так было нужно! – Ирина уклонилась от прямого ответа.
– Кому нужно?
– В первую очередь, мне самой! Пойми, я не могла допустить и мысли о том, чтоб тебя посадили на долгий срок!..
– Обожди, я что-то не пойму, о каком сроке идёт сейчас речь? – признаться, сейчас я прибывал в полнейшем непонимании.
– Ты только вдумайся, что именно от тебя требовали! Закачать в шланги майонезного аппарата сильнодействующий яд!
– Какого чёрта!.. Откуда тебе известно о том, что я должен был сделать? – я был в не себя от услышанного.
– Эх ты, крутой разведчик!.. – с лёгкой усмешкой покачала головой Ирина. – …Не уж-то ты ни разу не заподозрил меня в том, что я уж давно работаю на пищевой комбинат «Амурский». Данную квартиру мне снимает твой бывший сослуживец Сашка Соколов. Правда, мои успехи и уж тем более оперативные возможности оказались весьма и весьма ограниченными. И главная причина заключалась в том, что я так и не вышла замуж за директора комбината Баха. В связи с чем, и было принято решение о внедрении на фабрику «Омичка» более опытного профессионала. То есть, тебя!.. Вспомни, с кем ты встретился в столовой, когда безуспешно пытался найти подходы к майонезной фабрике. А также о том, кто помог тебе с трудоустройством. Именно мне и предписывалось присматривать за тобой, чтоб ты ре наделал каких-либо глупостей, каких!.. При этом никто не мог допустить и мысли о том, что у нас с тобой может завязаться бурный роман. Своей интрижкой мы весьма прилично спутали первоначальные расклады Соколова.
Когда же я узнала о том, что тебя собираются подставить, я забыла о всякой там конспирации. Попыталась принять весь удар на себя. То есть, приложила максимум усилий для твоего спасения. Почти неделю таскала за собой слежку Шиловского, преднамеренно светилась там, где вовсе не имела права появляться. Речь, как ты и сам, наверное, понял, идёт о комбинате «Амурский». Потом в спешном порядке я уволилась с фабрики. А после, позвонила Шиловскому и «настучала» на саму себя!..
– К чему нужны были такие жертвы?.. – я едва успел улучить короткую паузу в пламенном монологе собеседницы, дабы вставить своё слово. – …Ведь это было обычное задание, которое я в принципе и не думал исполнять.
– Ты напрасно так думаешь, дескать, обычное задание!.. Тебе вовсе не известно о том, что всеми любимый Николай Иванович!.. Имею в виду хозяина пищевого комбината «Амурский»!.. Короче, в обход твоего сослуживца Соколова, он собирался подставить тебя по полной программе. С тем же ядом и отравлением. При этом было вовсе не важно, исполнишь ты данную миссию или нет. Тебя, один хрен, обвинили бы в преднамеренном убийстве!..
– Сергей Олегович, ты согласился работать на Шиловского? То есть, на своего бывшего врага?.. – в самом конце моего повествования, так, по сути, и, не дав мне закончить, с нескрываемым любопытством поинтересовался хозяин Торгового центра «Мандарин». Похоже, моя история его сильно зацепила.
– Нет! Я отказался, сославшись на более выгодное предложение. Ну, а чуть позже мне пришлось распрощаться и с Соколовым. Ему я высказал всю правду. Правду о том, что мне стало известно. То есть, о далеко идущих планах Николая Ивановича в отношении моей скромной персоны. Так уж получилось, что я ушёл ото всех. Честно сказать, не по душе мне был этот шпионаж.
Спустя какое-то время, мне стало известно о том, что Бах прогорел, продал своё предприятие за копейки и уехал в Германию. Спустя примерно год, та же участь постигла и пищекомбинат «Амурский». Слишком много в городе развелось конкурентов, которые очень скоро и весьма сильно сбили цены единственного в городе майонезного монополиста.
– Ну, а ты, хорёк?.. – Алексей Николаевич Моторин вплотную приблизился к управляющему «Мандарина». – …Будешь работать против Васадзе?
– Боюсь, но у него вряд ли что-то получится!.. – мне пришлось ответить за Владимира Юрьевича. – …Здесь необходима серьёзная подготовка!
– Может, сам возьмёшься?.. – Моторин бросил свой взгляд уже на меня. – …Работаешь ты недавно… Ещё толком не примелькался. Опыта тебе не занимать!..
– Нет-нет, мне и прошлых страхов вполне достаточно!.. – я отрицательно покачал головой, после чего добавил. – …А, впрочем!.. Я, пожалуй, подумаю над вашим предложением.
– В таком случае, Сергей Олегович, не смею вас более задерживать! – с искренним почтением и уважением Алексей Николаевич пожал мне руку.
– Позвольте ещё один вопрос!.. – вдруг спохватился, молчавший до сего момента один из телохранителей Моторина. – …Что стало с Ириной? Ну, с той секретаршей, которая, по сути, и спасла вам жизнь?
– Ничего!.. – усмехнулся я и вышел из кабинета.
«Ничего, кроме того, что она стала моей женой!.. – добавил я уже про себя. Покидая апартаменты владельца погоревшего «Мандарина», мне на ум вдруг пришла довольно интересная мысль. – …С той самой поры, когда я работал на «Омичке» минуло уж более двадцати лет, а эти сытые боровы так и не поумнели. Они по-прежнему не желают позаботиться о своей собственной безопасности. Как и их предшественники, они считают себя чересчур крутыми. Потому и горят их торговые центры, потому и вылетает их бизнес в трубу, потому и мы с Иришкой всегда будем при деньгах.
Кстати, самое время заглянуть к Васадзе, за причитающимся нам гонораром. А также сообщить ему о весьма удачной «подставе». Это вам не экономистка «Омички». На сей раз, комбинация была разыграна, как по нотам. Всё ж таки двадцатилетний опыт!..»
15 октября 2018 г.
Катехон. Труп в подвале тринадцатого дома.
Все имена и события вымышлены. Любое совпадение или аналогия с реальной жизненной ситуацией, абсолютно случайны. Просьба рассматривать данное произведение, как плод воображения автора, как чисто литературный продукт.
Катехон (греч. ο κατέχων, «удерживающий») – в христианской эсхатологии, нечто, временно существующее в материальном мире и препятствующее установлению власти Антихриста, после которой наступит конец света и Второе пришествие.
Основанием для понятия являются слова апостола Павла во Втором послании его к Фессалоникийцам.
«Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придёт, пока не придёт прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святыней, так что в храме Божьем сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьёт духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякой силой и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за это пошлёт им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду».
Глава 1
Лето. Середина июля. С самого утра достаточно душно. Полное соответствие нашему сибирскому резко-континентальному климату. Это когда зимой минус сорок и летом те же сорок, только со знаком плюс. Короче, жара. Ко всему прочему, сегодня ещё и понедельник. Меж тем, я проснулся с жутчайшего похмелья.
Нет-нет, вы только не подумайте ничего такого. Я вовсе не алкаш. Просто так вышло. В субботу отмечал с сослуживцами присвоение очередного звания. Кстати, теперь я подполковник полиции, Васильев Николай Михайлович.
Звание высокое, правда, толку от него вовсе никакого. Скажу больше, сплошное разочарование. Дело в том, что в нашем отделе нет должности, соответствующей моему новому званию. А впрочем, я несколько погорячился. Должности, конечно же, имеются. Ну, там, начальник отдела; его первый зам… Речь же сейчас идёт о свободных должностях, которых в отделе нет. В нашей системе так принято: в завершении служебной карьеры, дать сотруднику очередное звание без должности. Фактически, ты становишься первым кандидатам на увольнение (при каком-либо сокращении штатов или иной реорганизации). Таким незамысловатым и в то же время весьма почётным образом у нас иногда «сплавляют» чуть подзадержавшихся «старичков». Имею в виду заслуженных ветеранов правоохранительных органов, к которым с недавних пор отношусь и я.
В данной практике имеется определённая справедливость. Пожалуй, я действительно несколько пересидел на своей нынешней службе. Ведь, если не считать всё того же начальника отдела (фактически моего ровесника), то из нынешних ребят нет никого даже близкого мне по возрасту, сплошь двадцати пяти – тридцатилетние пацаны. Нечета моему, без малого, «полтиннику». Я им как отец родной, а не коллега.
Моя молодость пришлась на эпоху лихих девяностых, когда Россию рвали на куски, как извне, так и изнутри; когда из каждого утюга гремели «Кар-Мен», «Кино» и «Ласковый май». Увы, всё это… Имею в виду всевозможные ОПГ, рейдерские захваты, бандитский передел территорий и собственности, остались в далёком прошлом. Нынче совсем иная «музыка». Тогда как мой нынешний выезд на осмотр места преступления был, что называется: определяющим. Что-то вроде «дембельского аккорда», венчавшим мою ментовскую карьеру. По завершению данного дела, уж точно: милости просим на заслуженный отдых. За мной, конечно же, числились и иные дела опер учёта. Очень скоро, вместе с остальной документацией я передам их своему преемнику. А вот с «дембельским аккордом» – тут, брат, иной расклад. Здесь мне придётся попотеть, выложиться, показать «мастер-класс» и довести дело до своего логического завершения. Ну, а чтоб «отец родной» случаем не облажался, чтоб сумел он с блеском завершить своё последнее (извиняюсь, крайнее) дело, а заодно и передать весь свой оперской опыт молодому поколению – мне нынче подогнали не самое сложное дельце, которое уж точно не осядет в архивах, на одной полке с самыми непроходимыми «глухарями». Так, чтоб уйти я мог из отдела с гордо поднятой головой и с чистой совестью.
Повторюсь, позавчера мы всем отделом отмечали моё новое звание, вчера опохмелялись лишь избранным кругом. Да так наопохмелялись, что перепили субботу. Потому сегодня и чувствовал я себя не совсем в своей тарелке. Это по молодости я мог пить хоть всю неделю, а тут возраст, который даёт о себе знать едва ли не ежечасно. Пожалуй, действительно, уже пора уходить на заслуженный отдых.
По всем правилам, на место преступления должен выезжать следователь. Однако в системе МВД так уж повелось, что следователь – это сугубо кабинетный работник, который, как правило, в шесть вечера уже дома. И субботу, и воскресенье, как и иное свободное время, он проводит с семьёй. Тогда как на осмотр места преступления чаще всего выезжает именно опер, то есть, я. Либо кто-то из моих коллег. Тем более что закон позволяет так делать. Следаки находят массу причин, дабы увильнуть от выезда на осмотр места преступления.
Учитывая вышеизложенное, у оперуполномоченных свободного времени очень и очень мало. Быть может, именно поэтому семейная жизнь оперативного работника почти всегда не складывается так, как того бы хотелось. Вот и я, последние лет пять живу один. У оперов вообще, самая грязная работа. Ведь вычисляет преступника, находит и задерживает его именно опер. Засада, задержание, «раскол» преступника – все это наша, оперская работа. Подавляющую часть совершённых преступлений раскрываем именно мы. Служба интересная, но весьма рискованная, потому и имеет массу подводных камней. Непосредственный контакт с преступником очень часто оборачивается для оперативника ранением, либо иным причинением вреда здоровью. Нашего брата, достаточно легко обвинить в каком-нибудь превышении должностных полномочий. Потому как действовать по закону, подчас, не всегда получается. Точнее, действуя по закону, ни черта не добьёшься.
Кроме того, тесное общение с представителями криминального мира может послужить источником многочисленных коррупционных соблазнов. Потому оперуполномоченные проверяются «на вшивость» гораздо чаще тех же следователей. За операми неустанно наблюдают представители службы собственной безопасности. Как не печально, но презумпция невиновности (случись чего) – это не для оперов. Мы виновны по умолчанию. Начальству так спокойнее. Ведь попавшего в непонятную ситуацию оперативного сотрудника, проще уволить, чем отвечать за «некачественное воспитание личного состава». После беготни по грязным подворотням опер обязан ещё и заниматься бесконечными, подчас бессмысленными бумагами, количество которых превышает бумагооборот средней канцелярии, как минимум вдвое. Причём, всё успеть, всё оформить и заполнить – просто нереально. Поэтому у каждого настоящего опера, как правило, имеется хотя бы одно неснятое дисциплинарное взыскание. Впрочем, все эти минусы с лихвой компенсируются интересной и вовсе нескучной работой, кое-какой романтикой, чувством авантюры и приключения. Пожалуй, именно поэтому я и отслужил в оперативном отделе более двадцати лет. Точнее, не отслужил, а прожил в нём лучшие годы своей жизни.
На место убийства я прибыл со своим помощником Семёном Никитиным, которому в самое ближайшее время я и должен буду передать все свои дела, полномочия и ключи от сейфа. Семёну двадцать семь лет. Имеется у него и кое-какой оперской опыт. Как-никак, а уж третий год в отделе. Серьёзен, рассудителен, дотошен, при этом вовсе ненавязчив. Короче, этот парень мне по душе. Именно поэтому я с лёгкостью покину своё нынешнее служебное место, передав ему все свои связи и оперативные контакты, заранее зная, что будет обеспечена надёжная преемственность поколений.
Микрорайон, в который мы нынче прибыли располагался на самом отшибе городской черты. Дальше него лишь чистое поле, какие-то дачные участки и военные полигоны. Весь микрорайон состоит из десяти – двенадцати многоэтажек, относящихся к категории новостроек, без какой-либо необходимой инфраструктуры. В подобные жилые конгломераты обычно расселяют переселенцев из ветхого жилья, каких-то малоимущих, многодетные семьи, предоставляют жильё социального найма. Как правило, вышеозначенный, весьма специфичный контингент (то есть, бывшие жители бараков и всевозможных трущоб), переносит на новое место жительства свой прежний жизненный уклад. Потому, очень скоро подобные микрорайоны превращаются в наркоманские и алкогольные гетто. И ничего ты уж тут не поделаешь – такова статистика и информация суточных оперативных сводок. Об этом же говорит и мой личный служебный опыт.
Дом под номером тринадцать, во дворе которого остановилась наша машина, выглядел сравнительно новым. Минуло не более пяти лет со дня сдачи его в эксплуатацию. Современная двух подъездная девятиэтажка. Дворик чистый, ухоженный. Впрочем, бросалась в глаза и некоторая запущенность. Как будто трава не кошена. Точнее бурьян, поднявшийся едва ли, не по пояс, и ещё пара-тройка мозолящих глаз недостатков, несколько портящих целостность благопристойной картины. По привычке я осмотрел стены дома и обратил внимание на наличие видеокамер по всему периметру здания. Данное обстоятельство практически всегда упрощало раскрытие преступления. У одного из спусков в подвальное помещение толпились люди. Любопытных человек двадцать. Это были обычные жильцы, кто-то в домашних халатах и домашних же тапочках. Люди что-то обсуждали, чего-то ожидали, наверняка, искали темы для дальнейших пересудов и обсуждений.
– Здравия желаю!.. – руку мне протянул кто-то из офицеров дежурного наряда. – …Товарищ майор, прошу проследовать со мной!
– Не майор, а подполковник! – мне пришлось огрызнуться с определённым для себя удовольствием.
Прошли сквозь расступившуюся людскую толпу, спустились в подвал и тотчас погрузились в полумрак подсобных нежилых помещений. Потолок подвала оказался достаточно высоким, потому и пройти по нему можно было в полный рост. Это вам не советские пятиэтажки, где проползти по техническому подполью возможно, если не в полуприсяде, то, уж точно, изогнувшись в три погибели.
Хоть и был данный подвал относительно сухим, тем не менее, ощущался устойчивый запах сырости. А ещё здесь было прохладно. Да-да, именно эта прохлада и была мне нынче столь необходимо. Прохлада и лёгкий освежающий ветерок, просачивающиеся через настежь открытые подвальные окна и двери, дабы мой, истерзанный абстинентным синдромом организм, мог погрузиться, хоть в какой-то относительный комфорт.
Пришлось пройти ещё метров двадцать по подвальному полумраку, мимо людей в полицейской форме, в официальных костюмах и обычных спецовках. И вот мы уже стоим перед телом мужчины, лежащим на грязном земляном полу в несколько неестественной позе. Одежда на трупе выглядит чрезвычайно растрёпанной, если не сказать рванной, будто бы за ним гналась стая бродячих собак. На груди багровое пятно от запёкшейся крови. Мужчине около сорока – сорока пяти.
– Почему так темно? – поинтересовался я, оглядывая потолок подвала.
– Все лампочки перебиты! – ответил мне кто-то.
– Ну, и что мы имеем? – быстро сообразив, что светлее не станет, я перешёл к делу.
– Смерть наступила примерно между двумя часами ночи и четырьмя часами утра!.. – криминалист Никита Толстов приступил к своему обычному докладу. – …Проникающее ножевое ранение в область сердца. Орудия убийства… То есть, ножа, либо иного острого предмета на месте преступления не обнаружено. Очевидно, преступник предпочёл оставить его при себе. На теле убитого многочисленные синяки и травмы.
– Надо полагать, была драка? – уточнил я, сразу по ходу повествования.
– О какой-либо драке, я бы предпочёл промолчать! На теле имеются многочисленные кровоподтёки, свидетельствующие о том, что убитого куда-то волокли. Возможно, в этот самый подвал. Однако это мелочи. На костяшках рук погибшего многочисленные ссадины с примесью кирпичной пыли. Примерно тоже самое на коленях и голове!.. – чуть усмехнувшись, продолжил Никита. – …Очевидно, перед смертью он молотил по подвальным стенам руками и ногами. Бился о стены головой!.. Смертельный удар был нанесён достаточно профессионально, точно в сердце. Скорее всего, нож вошёл в тело по самую рукоятку. Впрочем, погибший и сам мог на него налететь. Перед своей смертью он прибывал в приличном подпитии.
Труп обнаружили около восьми часов утра. Слесарь управляющей компании, спустившийся в подвал, в буквальном смысле наткнулся на данное мёртвое тело!..
– Личность погибшего установили? – поинтересовался я, улучив короткую паузу.
– Убитым является некто Ярош Сергей Николаевич, одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения!.. – ответил офицер дежурного наряда. – …Проживал в этом самом доме, в тридцать первой квартире с женой и дочерью. Работает… То есть, работал на железной дороге. Профессия не связана с какой-либо высокой квалификацией. Ни то сцепщик вагонов, ни то, какой-то заливщик чего-то там!..
