Олег Колмаков
Катехон. Труп в подвале тринадцатого дома
– Заодно и складировать в подвале картошку и прочий хлам! – съязвил Семён Никитин.
– Да. В том числе и для этого!.. – в достаточно резкой форме ответила ему Тимошенко. – …Это наш дом!.. Как хотим, так им и распоряжаемся. В общем, Сергей мог передать ключи кому-то ещё. За данным процессом я вовсе не следила. Тем более что в нашем доме три входа в подвальные помещения…
Покинув тридцать шестую квартиру, мы попытались попасть в те самые квартиры, о которых ранее упоминала Тимошенко. Мне не терпелось побеседовать с каждым, кто имел, хоть какое-то отношение к вчерашней пьянке. При этом в домашних стенах нам удалось застать практически всех фигурантов, за самым малым исключением.
Двери лишь одной, семьдесят восьмой квартиры, так никто и не открыл. Тогда как в квартире под номером двенадцать нам удалось пообщаться лишь с её хозяйкой, Татьяной Забелиной. Однако к этому самому разговору мы вернёмся несколько позже, потому как ранее нам удалось встретиться со всеми остальными участниками вчерашнего торжества, имевшего столь печальные последствия.
Оксане и Дмитрию Данилейко было около тридцати. Квартира трёхкомнатная, практически такая же, как у Тимошенко и погибшего Яроша. Хозяйка оказалась достаточно общительной дамой, в то время как её супруг, сославшись на занятость, предпочёл увильнуть от каких-либо расспросов. Тем не менее, кроме излишней болтливости, никакими иными качествами (имею в виду интеллект, рассудительность, логика и так далее) Оксана вовсе не обладала. Полная пустышка. Некая формация новых людей, воспитанных интернетом и многочисленными социальными сетями в духе неразборчивого потребительства.
В отличие от худощавой Оксаны из восемнадцатой, её ровесница Наталья Антонова, хозяйка сорок шестой квартиры, выглядела неимоверно тучной женщиной. В её двухкомнатной квартире, был полный беспорядок и кавардак. Похоже, дама уж давно перестала следить как за порядком в своём жилище, так и за собой, пустив всё на самотёк. Дабы завершить портрет Антоновой, пожалуй, можно отметить ещё и то, что интеллектуальные способности данной персоны, были гораздо ниже ранее означенной Оксаны. Типичная базарная баба, которую можно встретить на лавочке практически у каждого подъезда. Дескать, всё мы знаем, по любому поводу дадим совет и не более.
Раиса Ивановна Савченко, собственница десятой квартиры, несколько отличалась от ранее описанных женских персонажей. Однако здесь, наверное, следует говорить не о каком-либо уровне знаний или способности мышления, а скорее о более богатом жизненном опыте. Ведь Раисе Ивановне было далеко за шестьдесят. Она уже знала, где следует промолчать. То есть, не говорить там, где не было в том необходимости. Либо напротив, привести некий наглядный пример из своей личной жизни. В общем, произвести на собеседника наилучшее впечатление.
В каждой из трёх вышеназванных квартир, я задавал практически одни и те же вопросы. Интересовался поводом вчерашнего праздника, кто присутствовал на том мероприятии, о чём говорили, в какое время разошлись, когда и при каких обстоятельствах в последний раз видели убитого Яроша. При этом я получал, как под копирку, идентичные ответы. Чего в тех ответах было больше, единого видения ситуации или общего, едва ли не стадного вектора мышления, мне было, вовсе не понятно. Не исключал я и того, что в ответах присутствовал и некий фактор предварительного сговора.
Опрашиваемые в один голос утверждали, будто бы все они большие друзья и единомышленники. Потому, дескать, и не могло быть между ними каких-то разногласий или ссор. Ну, а пьянка, она и есть пьянка. Тут все разговоры как бы ни о чём. Вспоминали, как начинали борьбу с ненавистной управляющей компанией. Много ржали, когда Эдуард с Сергеем травили анекдоты. Дамы припомнили, как участники вчерашнего пикника иногда расходились по группам, о чём-то секретничали, что-то обсуждали. Однако все «тёрки» были абсолютно безобидны, вытекали из общей канвы праздника. Ну, прямо, сама идиллия.
Слушая воспоминания о вчерашней гулянке, я невольно ловил себя на весьма интересной мысли. Все опрашиваемые говорили преимущественно о какой-то чрезмерной коллективной активности, борьбе и прочем. Складывалось полное ощущение, будто бы я вновь вернулся в свою комсомольскую юность. Ну, типа: «вихри враждебные веют над нами!.. В бой роковой мы вступили с врагами!..»
При этом полное отсутствие разговоров о чём-то более приземлённом. Никаких бытовых вопросов, как и ничего личного. А ведь сегодняшней ночью погиб их сосед, друг, товарищ, в конце концов, лидер. А в их пересудах ни капли сострадания, чувства горя, соболезнования или сопереживания. Такое ощущение, будто бы им хорошенько промыли мозги; преднамеренно впихав в их разум идею борьбы с извечным злом, выдавив оттуда повседневные житейские проблемы и радости.
Впрочем, о самом погибшем опрашиваемые отзывались в исключительно положительных тонах. Признаться, в чём-то я даже позавидовал этому парню. В его-то сорок лет, и такое уважение среди соседей. Однако я помнил ещё и о том, что о покойниках принято говорить: либо хорошо, либо… Ну, вы меня поняли.
Примерно в том же ключе прошла беседа и с Татьяной Забелиной, о которой я упомянул ранее. Правда, в отличие от моих прошлых собеседников, Татьяна, покинувшая место вчерашней пирушки в числе последних, неожиданно вспомнила о том, как перед самым её уходом, к ребятам, оставшимся на пустыре, вдруг присоединился ещё один активист из соседнего дома, некто Сергей Цокотухин.
По словам Забелиной, этот самый Цокотухин на протяжении последней пары лет, и являлся духовным вдохновителем Сергея Яроша в борьбе с «нехорошей» управляющей компанией. Все активисты тринадцатого дома прекрасно знали Цокотухина, как бунтаря и борца за справедливость. Он пользовался не меньшим авторитетом и популярностью, нежели погибший Ярош.
В общем, согласно повествованию хозяйки двенадцатой квартиры, на зелёном пустыре за их домом, после полуночи осталось лишь четверо. Её муж, Эдуард Забелин; Алексей Полепин; вышеозначенный Сергей Цокотухин и убитый Сергей Ярош.
– Когда вернулся ваш муж?
– Что-то около двух часов ночи. Когда я проснулась утром, он уж успел уехать на работу. Потому и не успела я расспросить Эда о том, когда и чем всё закончилось…
Глава 3
– Ну, что, парень? Какие будут версии? – я обратился к своему молодому напарнику, когда мы с Семёном вышли из душного подъезда на свежий воздух.
– Да, какие тут могут быть версии?.. Обычная бытовуха!.. – потягиваясь и разминая свои суставы, ответил Никитин. Похоже, он успел прилично заскучать. – …Напились, подрались… А там и до поножовщины недалеко. Необходимо колоть ту троицу, что осталась на пустыре последней.
– Согласен! – я утвердительно кивнул головой.
– Правда, имеется и некоторая несостыковочка!.. – чуть задумавшись, вдруг добавил Семён.
– Что ты имеешь в виду?
– Сбитые костяшки на руках погибшего! Как-то странно… Если б меня били и силой тащили в подвал, я бы в первую очередь попытался заехать кому-нибудь в харю, а не лупцевать подвальные стены!..
– У меня в молодости был достаточно забавный случай, несколько схожий с подобной ситуацией!.. – я вдруг припомнил кое-что из своей молодости. – …Как-то мы засиделись допоздна в чисто мужской компании. Не помню, что праздновали. В памяти осталось лишь то, что была зима, и мы бухали в одной из комнат малосемейного общежития. Все мужики были свои, из нашего отдела. В те времена служил у нас опером Артур (фамилию его уж и не припомню), мастер спорта по боксу. Он был старше меня года на четыре; выше меня, едва ли, не на голову; и самое главное, гораздо здоровее.
И надо ж было такому случиться, чтобы там, в этой самой малосемейки, мы с Артуром повздорили. И не просто поругались, а всерьёз сцепились, готовые доказать свою правоту силой. Выпили мы к тому времени весьма прилично, потому очевидно и был я бесстрашен. Вышли на разборки в длиннющий коридор того самого малосемейного дома. Помню, как началась драка, как в мою сторону полетели огромные кулаки Артура, круша на своём пути абсолютно всё…
Именно с этими воспоминаниями я и проснулся среди ночи в абсолютной темноте. Никакой боли я не испытывал, потому и предположил, что очнулся на том свете. Ведь я помнил, в каком Артур был бешенстве, он просто обязан был меня прибить. Начал припоминать, что было потом, попутно ощупывая своё лицо, на предмет переломов челюстно-лицевых костей. Вроде бы всё цело и на месте.
Утром пришёл в отдел. Артура на рабочем месте ещё не было.
Чуть опережая события, могу сказать о том, что Артур так же проснулся среди ночи и помнил он вчерашний поздний вечер, примерно до того самого момента, что и я. То есть, как мы вышли в коридор малосемейки… При этом, глянув на свои кулаки, он нашёл их сплошь разбитыми в кровь. Тут-то Артур и подумал о том, что он меня наверняка убил. По этой самой причине и опасался Артур появиться в отделе.
В действительности дело обстояло примерно так. Мы действительно затеяли драку. Артур молотил своими кулачищами наотмашь, пытаясь попасть мне в голову. В то время как я просто отступал назад, его кулаки крушили стены узкого коридора, то справа, то слева. И так мы прошли метров тридцать, пока мой соперник не выдохся…
Короче, мне повезло с тем, что Артур был в сильном подпитии. А вот ему не очень. Мой «спарринг» сломал четыре фаланги пальцев, а позже ему ещё и пришлось восстанавливать повреждённую штукатурку в том самом коридоре малосемейки.
Вот такая идиотская история произошла со мной, когда я был «вечно молодым, вечно пьяным»… Ну а теперь, самое время вернуться к нашему текущему делу.
Сейчас я отправлюсь по основному месту работы Яроша, кроме того отработаю кое-какие родственные связи. А ты, Семён, пробей всех фигурантов данного дела по нашим базам. Кроме того, отправь-ка ты ещё и запрос в Самару, где у Яроша имелся свой бизнес. Что-то подсказывает мне, что криминальный след может запросто тянуться именно с тех краёв.
– Как прикажете, Николай Михайлович!..
Возвращаясь домой, я всё продолжал и продолжал мысленно прокручивать полученную накануне информацию.
«Жаль, конечно, парнишку!.. Так глупо и нелепо погиб! При этом под моё подозрение вдруг попали именно те, кто был ему, по сути, ближе всего. Общаясь с соседями-друзьями, на уровне некоего внутреннего автоматизма, я невольно видел в каждом из них потенциального убийцу. А ведь они, вполне нормальные ребята, обычные граждане, рядовые россияне. Ну, разве что, с более активной жизненной позицией. Эти самые активисты искренне бились за свой дом, верили в свой успех. И, в общем-то, данные смельчаки сумели отстоять свою позицию, а значит и благополучие своего дома. Ведь если разобраться, что могло подвигнуть друзей, объединённых одной общей идеей на кровавую разборку, на откровенную поножовщину? Ладно бы проиграли… В этом случае можно запросто иметь в виду обиду, досаду, поиски крайнего. Так нет. Они выиграли!.. Попробовать списать убийство на алкоголь? Нет-нет!.. Это ж сколько нужно выпить? Впрочем, данная версия вполне может иметь под собой реальную почву. Под воздействием спиртного, подчас может так снести башку, что режут не только друзей, но и своих ближайших родственников!.. Тем не менее, мне вовсе не хочется верить в причастность единомышленников к смерти Яроша. Быть может, именно поэтому я и пытаюсь найти убийцу на стороне. Где-то в Самаре, по иному месту жительства или месту работы!..
Кстати, о месте работы. Побывал я сегодня в депо, пообщался с коллегами убитого. В общем-то, отзывы оказались положительными. За пару лет работы, никаких нареканий и взысканий. Лишь пара человек (и то, как-то вскользь) нелестно отозвались о некоторой неадекватности погибшего. Дескать, парень сам себе на уме. Однако данное, личное мнение, общей картины вовсе не изменило. Характеризующие данные в подавляющем большинстве положительные…»
Уже в лифте своего подъезда я вдруг столкнулся с молодым человеком. По возрасту, ему было лет двадцать, не более. Худощавый, угловатый, в застиранной футболке, с растрёпанными и неухоженными волосами. Помнится, моя первая мысль была о том, что этот парень, наверняка не служил в армии. Уж там бы его «причесали». После школы или простенького училища он, скорее всего, нигде не работал и не учился. Типичный бездельник, сидевший на шее у своих родителей. В общем, никакого доверия данный тип во мне не вызвал.
Меж тем, юноша не упустил случая со мной заговорить в весьма фривольной манере.
– Мужчина, вы в нашем доме живёте?
– Ну, а сам-то как думаешь? – усмехнулся я, покручивая в своих руках связку ключей.
– Если это так, то вы должны вступить в нашу закрытую группу в Вайбере.
– «В Вайбере» – это что? – мне пришлось включить дурака, дабы узнать, чем именно живёт нынешняя молодёжь.
– Вайбер – это приложение для смартфонов! Через него можно совершать видео и голосовые звонки. В общем, у нас там своя группа. Мы общаемся, обсуждаем всякие темы, касаемо нашего дома!
– Кажется, ты ранее упомянул о закрытости вашей группы?
– Закрытая от управляющей компании, которая «рулит» нашим домом! Чтоб не мешали нам свободно общаться, обсуждать смену «управляшки»!..
– А что, собственно, вам не нравиться в нынешней управляющей компании? Лично меня, как будто бы, всё в доме устраивает!
– Так ведь они воруют!..
– В таком случае, пиши заявление в полицию.
– Зачем, куда-то писать? Проще провести собрание и выбрать другую… Ту, у которой будет прозрачная финансовая отчётность.
– Парень, тебя как зовут? – я в упор глянул ему в глаза. И он этот тяжёлый взгляд, вроде бы, выдержал.
– Григорием! Вот возьмите листовку!.. – парень протянул мне листок формата А4, с мелко отпечатанным шрифтом. – …Почитайте, и вам всё станет понятно.
– Хорошо, как-нибудь посмотрю!.. – ответил я и вышел из лифта на необходимом мне этаже.
Мой собеседник поехал дальше. Лицо его выражало удовлетворение от произведённого на меня эффекта.
«Молодой, потому и глупый!»
Признаться, я был весьма далёк от таких понятий, как «коммунальные войны», о которых то и дело вещали средства массовой информации. По мнению СМИ, во всех бедах на Руси были виновны «ресурсники» и «коммунальщики». А по мне, так вода, тепло и электричество в квартире есть; двор, подъезд убирают – вот и хорошо! Ну, а что ещё нужно? Однако уголовное дело, которым я нынче занимался, так или иначе, заставило меня обратить самое пристальное внимание на данную тему. Ко всему прочему, ещё и этот активист, подвернувшийся в лифте.
Сразу после холостяцкого ужина я вышел из душной квартиры на лоджию. Солнце уже зашло за соседние дома, так что сейчас здесь было довольно-таки комфортно. Потому и мог я в спокойной и непринуждённой обстановке ознакомиться с переданной мне в лифте петицией, подготовленной от лица некой инициативной группы дома. Именно так, без каких-либо имён, фамилий и номеров квартир.
Быстренько пробежав по тексту, я сразу понял её общий смысл. В моих руках оказалась листовка с призывом немедленно отказаться от нынешней управляющей компании. В качестве решающего аргумента приводились следующие факты: дом сыпется, в квартирах развелись тараканы, в подъездах уж три года не делается ремонт, дырявая кровля, в подвале бардак и полная антисанитария. Единственная панацея от всех этих бед – переход в иную компанию, которая наверняка сделает наш дом, ну, просто шоколадным. Причём, сделает тот «шоколад» в самом ближайшем времени.
С высоты своего этажа я осмотрел двор. Вроде бы чистый, аккуратный, всё покрашено, подметено.
«При этом, вовсе неизвестно, что твориться внутри технических помещений. Ведь в своей повседневной жизни я вижу лишь внешнюю сторону, так сказать: обёртку нашей многоэтажки. Быть может, ребята правы. Они молодые, шустрые, во всё вникают, и, пожалуй, действительно пекутся о судьбе дома. Молодцы ребята! В отличие от своих сверстников, они наверняка не пьют, не колются, не болтаются без дела по всяким там барам и дискотекам, а занимаются общественно полезным делом. Наверное, зря я косо и с некоторым недоверием посмотрел давеча на того парнишку в лифте. Похоже, он был вовсе не бездельником!..»
Глава 4
Обычно я прихожу в отдел, едва ли не первым. Данная привычка выработалась у меня ещё в молодости. Когда ты на рабочем месте один, да ещё и на свежую голову, то мысли как-то сами собой выстраиваются в некую логическую цепочку. При этом достаточно легко ставятся задачи на текущий рабочий день. В общем, когда в отдел начинают подтягиваться коллеги, я уже чётко знаю, чем ныне займусь, и на что мне следует обратить самое пристальное внимание.
Однако этим утром меня опередил мой молодой напарник. Более того, он ждал меня в некоем предвкушении. Похоже, у Семёна имелась очень важная (опять же, по его личному мнению) информация, которой ему и не терпелось поделиться.
– Ну, давай-давай, докладывай! Чего интересного успел нарыть? – поинтересовался я, усаживаясь за свой рабочий стол.
– Николай Михайлович, по вашему распоряжению, я отправил вчера запросы, и уже сегодня была получена официальная информация по всем фигурантам вчерашнего убийства. Имею в виду тех, кто выпивал вместе с убитым Ярошом.
– Понял я, понял!.. Ты б поскорее переходил к конкретике!
– Всё, всё! Уже перехожу!.. – взяв в руки какие-то бумаги, Никитин продолжил. – …Итак, если вы помните, то в пикнике, после которой и было найдено тело Яроша, участвовали жильцы шести квартир. Так вот, собственники четырёх из них значатся в наших картотеках. Более того, они не просто значатся, данные граждане проходили по конкретным уголовным дел. Начну по порядку.
Собственник квартиры семьдесят восемь Полепин, имеет пять судимостей: кража, угон автомобиля, наркотики… Бывший муж Тимошенко… Той самой Татьяны, старшей по дому! Так вот, её бывший муж, Андрей Тимошенко (кличка Тимоха) в своё время являлся лидером организованной преступной группировки. Был убит в две тысячи четвёртом году в одной из криминальных разборок. Собственница десятой квартиры, Савченко Раиса Ивановна, оказалась дважды судимой за растрату и мошенничество. Первый раз осуждена условно, во второй, получила реальный срок, пять лет. Скрывалась от правоохранительных органов, объявлялась в федеральный розыск.
Татьяна Забелина из двенадцатой квартиры, трижды меняла фамилию: Иванова, Берг, Истомина, теперь Забелина. Трижды была под следствием за мошенничество. В настоящее время имеет условный срок. Её муж, бывший предприниматель. На нём числиться порядка восьми непогашенных кредитов. Общая сумма задолженности перед банками около трёх миллионов. В настоящее время под следствием. Пытается оформить в отношении себя процедуру банкротства.
– Так ведь у них трёхкомнатная квартира!.. – я, было, попытался что-то возразить. – …То есть, имеется реальная возможность взыскания!
Однако Семён успел меня опередить.
– Не так-то всё здесь и просто!.. Официально, у Забелиных в собственности нет ни квартир, ни машин, ни колбасного цеха! Всё вышеперечисленное оформлено на отца Эдуарда Забелина. Потому и не пугает этих ребят ни банкротство, ни суды, ни конфискация!..
– При желании, у каждого из нас, можно отыскать в прошлом какие-то грешки. Каких глупостей мы по молодости только не совершаем!.. – мне по-прежнему не верилось в то, что группа смелых общественников, хоть как-то могла быть причастны к убийству своего лидера. – …Ты с Самарой связался?..
Не успел я полностью сформулировать свой вопрос, как в наш кабинет вошёл Никита Толстов, тот самый криминалист, что осматривал тело убитого Яроша.
– Ребята, помните старый советский фильм «Мимино»?.. Один из главных героев той картины говорил примерно так: ты только не обижайся, но я тебе один умный вещь скажу!.. Вот и я, Николай Михайлович, хочу сказать тебе один умный вещь. Вскрытие трупа с подвала тринадцатого дома и последующие анализы показали, что перед тем как Ярош был убит острым предметом, вначале его ещё и отравили. Похоже, он мучился в неких предсмертных конвульсиях (быть может, бился головой о стену), когда его добили, пырнув ножичком!..
– Отравлен?.. – переспросил я, требуя необходимых пояснений.
– Именно так! В организме обнаружено большое содержание метилового спирта. Отравили или сам отравился, а уж после, его и порешили острым предметом. Меж тем, смерть Яроша наступила именно от проникающего ранения в область сердца.
Метиловый спирт по внешнему виду, запаху и вкусу практически ничем не отличается от этанола. Но для летального исхода достаточно лишь тридцати – пятидесяти миллилитров метила. Вспомните недавнюю массовую гибель людей от настойки «Боярышника», содержащего именно тот самый метанол!..
– Не понимаю, зачем нужно было травить и одновременно резать?.. – на сей раз поинтересовался уже мой напарник. – …Ведь он, и без того, уж был обречён!
– Кто-нибудь помнит, как убивали Григория Распутина?.. – усмехнулся в ответ Толстов. – …Вначале, его поили отравленным вином, кормили отравленными пирожными, потом в него стреляли. При этом смерть Распутина наступила лишь после того, как тело Григория опустили в прорубь. То есть, если быть педантичным, он попросту утонул. Очевидно, убийца не был уверен в дозировке метилового спирта, либо парень оказался чересчур живуч!..
– Либо убийц было двое!.. – в некоторой задумчивости, я дополнил предположение криминалиста. – …Причём, действовали те душегубы каждый сам по себе, вовсе не подозревая о планах друг друга!..
Признаться, новости, посыпавшиеся с самого утра, как из рога изобилия, меня порядком ошарашили. Они сбили мне все карты, потому и ранее выдвинутые мной предположения, полетели к чертям собачьим.
– Семён, бери опергруппу и тащи на допрос всех!.. Имею в виду Забелина, Полепина и того же Цокотухина. То есть, тех, кто последним видел Яроша живым. Устроим-ка мы им очную ставку!.. – после чего я обернулся уже к Толстову. – …Никита, отправляйся и ты вместе с Никитиным. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, связанными с гибелью Яроша, по-моему, необходимо повторно произвести осмотр места преступления на предмет поиска бутылки, стакана, посуды с остатками яда. Короче всё, что сможете там отыскать…
«Не бывает простых уголовных дел, каждое дело по-своему сложно!.. – размышлял я, оставшись в рабочем кабинете в полном одиночестве. – …По молодости лет, меня отчасти выручало везение, некий счастливый случай, определённый фарт. Как-то легко мне удавалось раскрывать подчас довольно-таки запутанные дела. Чуть позже, я мог полагаться на своё упорство, целеустремлённость, молодецкую удаль. Меня подстёгивал азарт, захватывал сам процесс раскрытия преступления. Ну, а теперь главным моим союзником был лишь опыт. Каждый раз, оглядываясь назад, отчётливо понимаешь, что когда-то ты уже сталкивался с нечто подобным, о чём-то схожем где-то слышал. Ну, а далее выстраивались некоторые аналогии. На уровне подсознания начинали созревать определённые версии. Одна из которых, в обязательном порядке, и будет ключом к раскрытию текущего преступления.
На сей раз, мой былой опыт отчасти меня подводил. Едва я успел настроиться на одну волну, как на смену ей пришла ещё одна, абсолютно меняющая все предыдущие расклады. Впрочем, так, наверное, и должно быть. Потому как тяжело найти ответ в задаче, условия которой каждый раз меняются. Что ж, будем надеяться на то, что сегодня всё встанет по своим местам. Учитывая новые факты, допросы будут более продуктивны, и уже к вечеру я должен иметь отчасти ясную картину!..»
Никитин вернулся в отдел примерно через пару часов. Сообщил о том, что в подвале злополучного тринадцатого дома была действительно обнаружена пустая бутылка из-под водки. На пустыре за домом, отыскали ещё пару пузырей и несколько одноразовых стаканчиков. Прочие остатки пикника, по всей видимости, ещё накануне убрал дворник. Мусорные контейнеры успели очистить и вывести мусор на свалку.
– Водочная бутылка валялась примерно в двадцати метрах от обнаруженного трупа!.. – пояснил Семён. – …Она могла быть и вовсе никоим образом не связанна с нашим преступлением, если б не одно «но»!.. Именно в этой самой бутылке, экспертами и были обнаружены останки метила. Того самого вещества, которым и был ранее отравлен Ярош!..
Первым в отдел доставили Цокотухина.
– По какому праву я был арестован?.. – едва ли не с порога заявил тот сорокалетний мужчина. – …За нарушение моих законных прав, я вас тут всех засужу!..
– Сергей Николаевич, вы вовсе не арестованы!.. И даже не задержаны!.. – мне с трудом удавалось сохранить видимое хладнокровие. – …Вас доставили для проведения допроса. На данный момент в качестве свидетеля по делу об убийстве гражданина Яроша. Между прочим, вашего друга!..
– Что значит «на данный момент»?.. – Цокотухин ухмыльнулся в некоем презрении. – …Не уж-то, вы в серьёз собираетесь пришить мне данную «мокруху»?
– Слушай, орёл!.. Ты чего такой борзый? – мне пришлось повысить голос, дабы урезонить нагловатого свидетеля. В принципе, я был готов общаться с ним вполне лояльно. Однако он сам, своим хамоватым поведением, заставил меня перейти на совершенно иной уровень общения.
– Я не борзый, я уверенный!.. Уверенный в своих гражданских правах. К тому же, мне прекрасно известны ваши полномочия и методы работы!..
– Ты что ж, имеешь юридическое образование? – поинтересовался я, едва сдерживая подкатившую усмешку.
– О том, что во время допроса, мне положен адвокат, вовсе не обязательно иметь диплом юриста!.. – Цокотухин продолжил кривляться и ёрничать.
– Дежурный!.. – открыв дверь кабинета, я зычно выкрикнул в коридор. – …Увести подозреваемого!.. – после чего, я вновь обернулся к доставленному в отдел. – …Сейчас тебя отведут в камеру. Надеюсь, ты знаешь, на какой срок я имею право тебя задержать?
– Эй-эй!.. Обождите!.. Не надо камеры!.. – всполошился Цокотухин. – …Я готов ответить на все ваши вопросы!
Далее, диалог продолжился в более и менее продуктивном русле. При этом опрашиваемый, по-прежнему пытался быть дерзким и вести себя крайне вызывающе, чем окончательно оставил во мне самое негативное о нём впечатление. Скорее всего, именно таким паскудным и был у него характер.
– Я присоединился к пирушке достаточно поздно!.. – вальяжно развалившись на стуле, Цокотухин смотрел на меня с полным пренебрежением. – …Ярош приглашал меня к началу алкогольного мероприятия, однако освободился я лишь ближе к одиннадцати часам вечера…
– Чем же, если не секрет, ты был занят в выходной день?
– У меня много общественной работы. К примеру, я организую инициативные группы в нашем микрорайоне. Кроме того, по месту своей службы я значусь общественным контролёром. Выезжаю то на одну, то на другую станцию. Слежу за трудовой дисциплиной, соблюдением правил техники безопасности и прочим порядком. За те сорок минут, что я добираюсь до места работы, я ещё и успеваю в режиме он-лайн написать три-четыре жалобы в жилищную инспекцию, в Прокуратуру, в ту или иную Администрацию!..
– Зачем тебе это?
– Не могу спокойно смотреть на бардак и разгильдяйство!.. – достаточно уверенно ответил Цокотухин. Меж тем, я успел уловить в его взгляде с прищуром и определённую долю лицемерия.
– Какие взаимоотношения у тебя были с погибшим Ярошем? Имею в виду возможные конфликты!..
–Да вы что?.. – Цокотухин оборвал меня на полуслове. –…Об этом не может быть и речи. Мы друганы. Пусть и работали в разных подразделениях, а всё ж на одном предприятии. На родимой железной дороге!
– Кто был на пустыре, когда ты присоединился к той злополучной пьянке?
– Почему вы называете «пьянкой» искреннее выражение человеческих чувств? У людей радость, они добились того, к чему стремились на протяжении последних двух лет!
– Ты прекрасно понял, о чём я тебя спрашиваю, а уж как мы назовём то злоупотребление алкоголем, вопрос вовсе не имеющий отношение к убийству твоего, как ты сам выразился: другана.
– Ладно, понял!.. На пустырь за тринадцатым домом я прибыл, по сути, к шапочному разбору. Практически все уже разошлись. Те же, кто остался, были в приличном подпитии. Кто был?.. Серёга Ярош, Лёшка Полепин и Эдуард Забелин. Да, собственно, я и провёл с парнями не более часа. Поздравил, произнёс пару тостов. Когда ж к компании присоединилась Татьяна Тимошенко, я и вовсе поспешил покинуть пустырь.
– Стоп!.. – последняя фраза Цокотухина заставила меня встрепенуться. – …Татьяна вернулась? Я не ослышался?.. Припомни, в котором часу это было?
– Около полуночи.
– Точнее!
– В половине первого ночи!..
«Цокотухин, конечно же, мог и приврать о том, что Тимошенко вернулась!.. – размышлял я после окончания беседы с крайне циничным типом. – …Ведь никто иной о возвращении Тимошенко ранее и словом не обмолвился. А впрочем, о данном факте никто не вспомнил лишь потому, что об этом я их вовсе не спрашивал. Не уж-то старею?..
Нет-нет, ни в этом дело. Если припомнить, то все мои предыдущие расспросы оканчивались тем, что на пустыре остались лишь трое: Ярош, Забелин и Полепин. Причём, ни с одним из этой троицы, я ещё не успел пообщаться, потому и не мог знать о том, что Татьяна вернулась. Ну, ничего!.. Прямо сейчас, данный пробел мы, похоже, и сумеем ликвидировать!..»
– Николай Михайлович, в отдел доставлены Забелин и Полепин! – доложил Никитин, едва я успел перепоручить Цокотухина одному из свободных оперов для «откатки» отпечатков пальцев подозреваемого. В последствие тот же опер мог запросто за Цокотухиным и присмотреть.
– Тащи Забелина!.. – распорядился я, после чего добавил. – …Сёма, ну, а ты пока срочно разыщи Татьяну Тимошенко, собственницу тридцать шестой квартиры!..
Эдуард Забелин оказался мужичком несколько грубым. И если Цокотухин вёл себя на допросе в определённой степени дерзко, потому как начитался в интернете достаточное количество юридических статей и имел хоть какое-то представление о своих правах, то мой нынешний собеседник, подобными знаниями вовсе не обладал. Главным фактором здесь выступал вовсе не паскудный характер, таковым было воспитание Забелина. В его речи и поведении сквозила полная вседозволенность, отсутствие хоть каких-то тормозов, этических и общечеловеческих норм. Помните, как у Маяковского: вырастит из сына свин, если сын свинёнок. Причина, наверняка, лежала в области чрезмерной избалованности, в родительском безразличии, отсутствии детских ограничений, а так же адекватного наказания за совершённые проступки. Потому и вёл он себя нарочито надменно, дескать, я пуп земли, а ты, урод, не пойми кто. Потому и мне вновь понадобилось какое-то время, дабы урезонить и этого субчика. Когда ж речь зашла о немыслимых, трёхмиллионных долгах, Забелин принялся плакаться о тяжких временах, о повальной российской нищете и прочих проблемах своего малого бизнеса.
