Коллектив авторов
Искусство и наука танцевально-двигательной терапии. Жизнь как танец
3. Терапевтические отношения и кинестетическая эмпатия. Диана Фишман
Введение
Кинестетическая эмпатия является основополагающим понятием танцевально-двигательной терапии, которое уже давно используется в специализированной литературе и находит в ТДТ практическое применение. Эмпатия – это способность одного человека сопереживать другому. Она представляет собой попытку заглянуть во внутренний мир другого, благодаря чему можно понять, что этот человек чувствует, выяснить, в каком состоянии он находится, и принять соответствующие меры. Эмпатия возникает на основе того общего, что имеется в жизненном опыте двух индивидов, включенных в эмпатические переживания. На базе этого понятия, считающегося одной из главных заслуг ТДТ в области психотерапии (Berger, 1972), сформирован подход к работе с динамикой терапевтических отношений с вниманием к невербальной коммуникации, движениям тела, танцу и вербальным высказываниям. С помощью кинестетической эмпатии танцевальный терапевт способен облегчить процесс саморазвития пациента в тех случаях, когда оно прервано или заблокировано. Кроме этого необходимо, чтобы каждый терапевт был открыт для собственных чувств и внутренних ощущений, а также осознавал, каким переживаниям соответствуют его танцевальные движения. Понимание, приятие и интерпретация – неотъемлемые компоненты терапевтического процесса, призванного облегчить человеческие страдания. В зависимости от того, как эти компоненты раскрываются, в психотерапии выделяют различные практики. В центре внимания ТДТ находится опыт двигательных ощущений и то, как движение наделяется смыслом. В процессе эмпатических переживаний танцевальный терапевт получает межличностный чувственный опыт, источником которого является человеческое тело.
В этой главе речь пойдет о том, как обозначенным выше идеям можно отыскать практическое применение в ТДТ. Чтобы в этом подходе разобраться, необходимо прежде всего обозначить эпистемологические рамки, в которых заключены психотерапевтические практики, нацеленные на соматическое проявление или выражение, возникающее в процессе общения.
Психоанализ и разные виды психотерапии подверглись влиянию новых парадигм современной научной мысли постмодернизма. Теперь истину считают не первостепенной и уникальной, а многообразной и принципиально неполной, допускающей различные, постоянно меняющиеся трактовки. Полная объективность иллюзорна, а реальность есть консенсусное построение. Законы и истины, кажущиеся незыблемыми, перестают работать, тогда как значения и смыслы оказываются контекстуально обусловленными. На сегодняшний день терапевтические отношения рассматриваются как контакт субъективностей, двух точек зрения, встретившихся с целью понять какую-то одну.
Под влиянием идей Г. С. Салливана (Levy, 1992) Мэриан Чейс определяет ТДТ как разновидность терапии отношений, воздействие которой проявляется в виде ответной реакции на двигательные паттерны пациента. В своих движениях терапевт отражает состояние пациента (Sandel et al., 1993). Выступая в роли партнера, танцевальный терапевт начинает диалог через движение. Коммуникация налаживается через все доступные сенсорные и моторные каналы, задействуется как вербальное, так и невербальное выражение. В процессе эмпатии Чейс испытывает на себе субъективное состояние пациента, подстраивается под то, «где и какой он есть». Вместе они создают атмосферу доверия и безопасности, что помогает выключить механизм защитного поведения, исследовать конфликтные стороны жизни пациента и дать выход спонтанным экспрессивным движениям. Благодаря этому танцевальный терапевт может наладить устойчивое взаимодействие с самыми разобщенными аспектами личности пациента, тем самым способствуя осознанию им самого факта своего существования и появления на свет, что постепенно делает социализацию возможной.
ТДТ, по сути, являет собой дисциплину, претерпевающую постоянные изменения. Эта практика включает в себя самые разнообразные виды танца и психотерапевтические подходы. Современные направления в неврологии, исследования в области раннего развития, психология самости, психоанализ отношений и некоторые понятия пострационалистической когнитивной науки, такие как «телесновоплощенный разум» и «энактивизм» (Varela et al., 1992), внесли вклад в объяснение того, что в танцевальной терапии ранее понимали только на уровне интуиции.
ТДТ можно рассматривать как «энактивный» подход. Что означает этот неологизм? Он означает, что «мы способны познавать только в действии» (Maturana, 1998). С позиций классической когнитивной науки внутренний разум представляет внешний мир при помощи символов. Развивая положения своей науки, когнитивисты подступились к новой идее, согласно которой ментальные процессы воплощаются в сенсорно-двигательной активности организма, встроенного в окружающую среду. Такой подход стал известен как энактивизм, или воплощенная когнитивная наука (Varela et al., 1992). Согласно основным принципам энактивизма, «сознание находится не в голове, а воплощено во всем организме, встроенном в окружающую среду»; «Телесновоплощенная когниция представлена возникающими и самоорганизующимися процессами, которые охватывают и соединяют мозг, тело и окружающую среду»; «У социальных организмов телесновоплощенная когниция возникает из динамики взаимной детерминации самого себя и другого» (Thompson, 2001, p. 1–32).
Аффекты и эмоции, которые на протяжении десятилетий рассматривались как помехи в когниции, считаются сегодня основами человеческого сознания (Damasio, 1999, 2003, 2005). Неврологи описывают аффекты как первообразные события, затрагивающие весь организм; аффект – это способ познания, и когниция тоже подразумевает аффект. Томпсон (Thompson, 2001) идет дальше, утверждая, что аффекты, по большей части, являются первообразными событиями, затрагивающими два организма – свой собственный и другого. Таким образом, эмпатия становится приобретенной биологической способностью человека.
Энактивизм[18] и телесная воплощенность
Нами будет представлен подход, задача которого – выйти за пределы дихотомии души и тела.
Слово «энактивизм» происходит от глагола «проигрывать» (to enact), означающего не только «показывать представление», «играть роль», но также «приступить к действию» (Varela et al., 1992). Оно предполагает эпистемологию сложного порядка, согласно которой знание представляет собой конструктивный телесный опыт: в едином акте происходит восприятие, созидание и преобразование. Такой подход сочетает действие, восприятие, эмоции и познание. Термин «энактивизм» отражает эффективность ТДТ, имеющей дело с набором двигательных паттернов пациента, которые выводятся на сознательный уровень, предоставляя уникальную возможность расширить этот набор через опыт интерсубьективного взаимодействия.
Двигательные паттерны человека заключают в себе эмоциональные тональности, обладающие собственным значением. Р. Лабан (Laban, 1970, 1972) и И. Бартеньефф (Bartenieff, 1980) полагают, что движения, или динамические усилия, сформировавшиеся у разных видов животных, обусловили структуру их тела, ограничивая и задавая набор возможных действий, в то время как структура тела определяет двигательные привычки того или иного животного вида. Точно так же формируется тело человека под влиянием привычек, приобретенных на протяжении многих лет в ходе взаимодействия с окружающей средой. Субъективный опыт, по мнению У. Матураны (Maturana, 1998), неразрывно связан с телесной структурой. Эта гипотеза подтверждается нашей клинической практикой всякий раз, когда у очередного пациента ограничения и возможности оказываются связанными с опытом из прошлого, с жизненным опытом. Его образ существования актуализируется в каждом действии, и каждый новый опыт дает возможность обнаружить что-нибудь новое посредством тесного взаимодействия между Я, другим и окружающей средой. Нам также известно, что изменение происходит на самом деле тогда, когда становится частью нашего собственного спонтанного двигательного репертуара. Спонтанность, в свою очередь, возможна, если мы чувствуем себя в безопасности.
Теория энактивизма определяет познание как совершение действий в окружающем мире, то есть как движение. Познание живого существа проявляется в каждый момент существования. Мир, в котором мы обитаем, возникает и формируется; он не определен априори. Энактивизм является эпистемологической призмой, сквозь которую мы воспринимаем ТДТ: каждый индивид познает мир посредством собственных действий. Одновременно с этим он выступает соавтором тех миров, в которых живет, создавая свою повседневность. Таким образом, человек преобразует себя и свой мир, при том что мир преобразует его самого (Varela et al., 1992; Najmanovich, 2005).
ТДТ – это вид терапевтического воздействия, при котором пациент и терапевт «составляются»[19], принимая во внимание потребность пациента в развитии. Этот процесс определяется партнерами обоюдно с самого начала терапии. Совместное принятие решений не означает, что у пациента не возникает чувства самостоятельности – каждый участник пары ощущает себя деятелем. Оба знают свои роли, потребности и намерения, и в том же время они на межличностном уровне регулируют поведение друг друга, благодаря чему осознанно и бессознательно оказывают взаимное воздействие.
В специализированной литературе описываются разнообразные аспекты таких терапевтических отношений и различные взгляды, в свете которых им дается оценка. Мы выбрали несколько понятий, таких как «соустремленность» (Thompson, 2005), «составление» (Deleuze, 2004), «аффективная сонастроенность» (Stern, 1998) и «кинестетическая эмпатия» (Berger, 1972), чтобы рассмотреть, как они соотносятся с клинической практикой ТДТ. Равное внимание мы уделим терминам «заземление» (Lowen, 1972, 1975, 1991) и «телесная воплощенность» (Johnson, 1987; Lakoff, Johnson, 1999), приняв во внимание тот факт, что оба описывают идею «существования в теле».
«Существовать в теле» или «Жить не здесь»
Причины, вынуждающие человека отделять себя от собственного тела, многочисленны и сложны. Одна из основных задач ТДТ заключается в том, чтобы оживить тело через восстановление с ним связи, которая была заблокирована[20]. Благодаря материнской заботе, физическому взаимодействию с окружающей средой, знакомству с миром как с объектом и поддержанию этого представления у ребенка происходит регулировка процессов интеграции, персонализации и ощущения континуальности (непрерывности) существования (Winnicott, 1975). Ощущение ядерной самости (Stern, 1996) является результатом здорового состояния организма. Бреши в структуре Я связаны с недостатком ухода и заботы в раннем возрасте. Дональд Винникотт через понятие поддержка, или забота (holding), описывает способность матери контейнировать каждое из всевозможных состояний, переживаемых ребенком в течение дня (голод, холод, усталость, сон, спокойствие, интерес, возбуждение и внимание). Поддержка (holding) имеет отношение к временнóму процессу, в ходе которого ребенок развивается; благодаря поддержке у ребенка формируется представление о континуальности существования. Под уходом за ребенком и общением с ним (handling) имеется в виду то, каким образом к нему прикасаются, качают и переносят.
Манера осуществления этих действий оказывает влияние на паттерны отношений раннего возраста, которые можно описать в терминах времени, места, интенсивности, степени активации и чувственного тона. Именно тот, кто осуществляет уход и заботу, играет активную роль в саморегуляции данной пары.
Винникотт (Winnicott, 1975) полагает, что бреши, вызванные неустойчивым материнским поведением, приводят к гиперактивности функционирования мозга, которое становится реактивным. Здесь возникает оппозиция «душа – тело». Тесные отношения с психосомой (Winnicott, 1975) перестают быть центром познания. Каждый младенец чем-то отличается от остальных. Следовательно, наблюдая за диадой как за единым целым, можно выяснить, как стороны влияют друг на друга, и регулировать их взаимодействие (Stern, 1985). Занимаясь танцевальной терапией, мы берем за основу предложенные Винникоттом понятия, на которых строится его концепция интеграционных процессов, ведущих к построению Я как психосомы; эти понятия проливают свет на то, как именно осуществляется забота и уход за ребенком и взаимодействие с ним.
Я, означающее осознанность нашего существования, существует не с самого начала. Этот конструкт формируется на протяжении всей жизни с накоплением межличностного чувственного опыта. У человека ощущение Я как отдельной сущности задается первичным чувственным опытом. Дэниел Стерн отмечает, что из способности осознавать себя исполнителем собственных действий вытекает: 1) обладание волей, осуществление контроля над производимыми действиями; 2) последовательность в действиях, ощущение себя неразрозненной (целостной) физической сущностью, имеющей телесные границы и совершающей координированные действия как при движении, так и в момент покоя; 3) переживание аффектов, различение их качественных характеристик; 4) наделенность собственной историей, ощущением постоянства и неразрывности со своим прошлым, что позволяет человеку меняться и при этом оставаться самим собой (Stern, 1996, p. 95). Это ядерное ощущение собственного Я как деятеля лежит в основе всех других, более сложных, областей Я или самостей, таких как осознание субъективности нашего мнения и мнений окружающих людей.
Первичная самость формируется на довербальной стадии развития, тогда как способность к номинации и вербализации чувственного опыта как собственной истории появляется позже, после завершения формирования речевых функций (Stern, 1985). Благодаря исследованию разных последовательностей и интенсивностей движения, звука и прикосновения в качестве способов терапевтического вмешательства, к которым также относятся слова, ТДТ оказывается наилучшим подходом, открывающим доступ к нескоординированным или неразвившимся аспектам невербальных областей Я, которые требуют нормализации.
Ошибки и непонимание, возникающие в первичной диаде «мать – ребенок», оказывают соответствующее влияние на становление Я, в результате чего развитие Я оказывается неполным или неправильным. Винникотт говорит о чувстве несуществования. Его описание имеет отношение к феноменам диссоциации, расщепления личности, неинтеграции и дезинтеграции Я, которые мы наблюдаем в ходе клинической практики. Если ощущение континуальности существования прервано или отсутствует, восприятие временных рамок проявляется по-разному: жизнь вне времени, словно в мире грез, прерывистая, ускоренная или замедленная. В условиях деперсонализации тело и осуществляемые им действия могут восприниматься как нечто чужеродное, враждебное; движения тела могут не ощущаться как собственные. При психической дезинтеграции тело как будто проваливается в бесконечную пустоту или ноет от боли. Так, в нашей практике одна физически здоровая пациентка жаловалась на проблемы с замужеством, возникшие, по ее мнению, из-за того, что «у нее был сломан позвоночник».
Всякий, кто оказывался в травматической ситуации, переживал феномен диссоциации, сопровождающийся выходом из тела, что позволяет не чувствовать боли, при том что сам опыт отрицается. Связь с собственным телом иногда бывает прервана. Это происходит в попытке пресечь поток информации, поступающий по каналам восприятия. Боль блокируется, как и все прочие чувства: гнев, страх и многие другие аффекты, считающиеся отрицательными или опасными (Lowen, 1975, 1991, 2001). Отщепленным может оказаться даже чувство удовольствия. В отдельных культурах и семьях принято отрицать или запрещать некоторые чувства, что сводит эмоциональную выразительность к минимальному спектру приемлемого. Расширить спектр чувств можно за счет увеличения репертуара двигательных качеств и паттернов.
Телесная воплощенность подразумевает оживление тела, переустройство энактивной сенсорно-перцептивной связи и восстановление способности черпать эмоциональные силы в разнообразии дарованной нам жизни.
Случай из практики: от выживания к переживанию существования
На примере одного клинического случая мы покажем, как происходит переход от борьбы за выживание к осознанию своего существования.
Пабло, которому почти пятьдесят, попросил меня помочь ему справиться с печалью, которой он мучается после неудачного романа и которая кажется ему непреодолимой. Он подавлен, опустошен, и жизнь его больше не интересует. Потерявший почти всякую надежду на излечение, Пабло начинает курс терапии, беспрекословно выполняет то, что ему говорят. В начале каждой сессии он выплескивает свою печаль и боль, сетует, долго и подробно излагает историю своих неудавшихся отношений. Его монолог, в котором ничего не меняется, повторяется каждый сеанс, методично и монотонно. Рассказы Пабло представляются травматическим повторением, не несущим каких-либо улучшений. Рассказчику как будто необходимо выговориться, рассказать о своей боли другим. Словно в его готовности повторить историю сотню-другую раз заключен способ воссоединиться с любимым человеком. Любовь, которой он грезит, оказывается реальнее всех прочих сторон жизни. Пабло живет своим внутренним миром. Он почти не отдает себе отчета в моем присутствии, не заботится о том, слушают его или нет; как будто «его жизнь не здесь».
В четыре года Пабло потерял мать и с тех пор жил в различных семьях. Он выбрал карьеру военного; чтобы выжить, ему приходилось выказывать уважение и полное подчинение. Его подтянутое, сухощавое, изнуренное тело свидетельствует о тяжести перенесенных психических нагрузок. В очередной раз я выслушала историю Пабло, и как только в моем теле возникла сильная потребность, чтобы собеседник обратил внимание на мое телесное присутствие, я попросила Пабло лечь на коврик и сосредоточиться на собственном дыхании, чтобы почувствовать, какие части тела задействованы в процессе циркуляции воздуха. И вот Пабло приходит в состояние равновесия и начинает чувствовать пол, на котором лежит, обнаруживает ограниченность и болезненность движений своего тела. Медленно и постепенно у Пабло открывается восприятие. После некоторого количества сеансов он сумел осознать собственную ригидность, закостенелость, и вдруг он понимает, что прежде жил в защитном панцире, в котором прятался от чувственной стороны жизни. Он начинает познавать, что движется к спасению. Я касаюсь рукой его грудной клетки, под воздействием этого прикосновения она расширяется, Пабло издает звуки, он начинает чувствовать свою боль, а затем начинает рыдать, как безутешный ребенок. Он переворачивается и принимает позу эмбриона, тогда я одну руку кладу ему на голову, другую – на область поясницы. Во взрослом мужчине проявляется ребенок, и я могу принять эту его часть. Мы сдвинулись с мертвой точки. Затем он приходит в себя и принимает обычное положение, но теперь мы оба знаем, что есть кое-что еще – новый аффективный оттенок, благодаря которому все обретает значение. Хотя впоследствии многие сессии проходят скучно и однообразно, на каких-то из них обязательно наступает момент контакта: вновь появляется возможность пережить опыт близости и участия другого живого человека. Посредством таких моментов узнавания опыта встречи и его повторного переживания становится возможным построение новых паттернов отношений, формирующих иной взгляд на жизнь. Благодаря этому чувственному опыту «человеческой теплоты», позволяющему по-новому взглянуть на отношения, с течением времени тело Пабло становится обитаемым пространством.
Движение и эмоция
Движение заключает в себе аффективные тональности, которые обязательно проявляются, хотя в некоторых случаях для самого деятеля они остаются неосознанными. Аффекты дают о себе знать через сложную взаимосвязь процессов и разные степени мышечной напряженности и расслабления. Торможение, сдерживание и подавление эмоций, вызванное сильным перенапряжением, иногда хроническим, с одной стороны, а с другой – эмоциональный всплеск, выплеск, потеря контроля образуют шкалу эмоционального выражения.
Танцевальный терапевт предлагает пациенту попробовать новую последовательность мышечных и дыхательных движений. Он предоставляет возможность запечатлеть альтернативные пути выражения эмоций в теле, создав для этого благоприятные условия, в которых проще регулировать эмоции и переходить из одной тональности в другую. Эффективность ТДТ обуславливается работой в условиях осознанного телесного чувственного опыта, который возникает, воссоздается и повторяется[21]. ТДТ находится на пересечении ощущения и смысла. Зигмунд Фрейд (Freud, 1953a) был убежден, что одна из сторон терапевтического процесса заключается в восстановлении связи между ощущением и смыслом, если она утрачена. Фокусирование и работа над телом и движениями способствуют интеграции психосомы (Winnicott, 1975, 2005).
Между пациентом и танцевальным терапевтом, который в роли наблюдателя приобщается к происходящему, возникают необходимые отношения, благодаря чему пациент приобретает новый чувственный опыт в благоприятных условиях, построенных на уважении и доверии. В ТДТ постулируется, что интеграция ощущений, восприятия, аффективных тональностей и когниции способствует развитию внутриличностной, межличностной и надличностной областей.
В клинической практике с участием детей, подростков и взрослых главная отличительная черта ТДТ заключается в совмещении имплицитных и эксплицитных уровней коммуникации, то есть вербальных и невербальных выражений. Танцевальный терапевт определяет и признает потребности обделенных, расщепленных и застывших сторон Я. Он чувствует их собственным телом, как они, резонируя, исходят от пациента. Терапевт организует исследование двигательных возможностей пациента сообразно особенностям его двигательных характеристик, чтобы добиться таких движений, звуков и ощущений, которые пациент прежде не испытывал или которыми не владеет в текущий момент.
Дональд Винникотт описывает переходное пространство как область, появившуюся между Я и другим, между внутренним и внешним миром, матерью и ребенком, обуславливающую первичную креативность, то есть ощущение собственного существования. Это потенциальное пространство, где неважно, кто и что делает; это место для релаксации, место свободы, которому присуща спонтанность. Благодаря двигательному взаимодействию, на сессиях ТДТ создается переходное пространство между танцевальным терапевтом и пациентом, через которое терапевт открывает и разделяет переживания пациента, в то время как пациент приобретает новый чувственный опыт. Ключом к спонтанности движений становится принятие двигательных особенностей пациента. В условиях ТДТ на телесном уровне происходит переработка чувственного опыта, который может заключать в себе серьезные межличностные разногласия. Таким образом, уделяется внимание тем аспектам Я, которые оставались ранее проигнорированными и в результате оказались травмированными.
Взаимодействие, возникающее в ходе общения, можно рассматривать через паттерны отношений, тем самым подтверждая справедливость категорий анализа движений Лабана и обобщенных Стерном трансмодальных качеств, участвующих в эмоциональной сонастройке. Эти качества можно сгруппировать и представить так: 1) временны́е: скорость, ритм, длительность; 2) пространственные: триада «начало – путь – цель», пределы и границы, оси и координаты; 3) энергетические: интенсивность, сила, вес, текучесть; 4) опорные: жесткость и гибкость в различной степени; 5) физический контакт и разные модели контакта руками; 6) способа представления объектов: нехватка или избыток стимуляции, спектр наличествующих качеств; 7) спектр действий и сопутствующих аффектов – интерсубъективная эмоциональная регуляция.
Все указанные абстрактные чувственно воспринимаемые качества могут образовывать различные комбинации; из них складываются действия и последовательность действий. В центре внимания ТДТ оказывается довольно большой диапазон качеств – от простых абстрактных, задействованных в функционировании организма, и до сложных ситуаций, воспоминаний и историй с чрезвычайно драматическим динамичным содержанием[22]. Благодаря разблокированию этого спектра становится возможной интеграция различных областей Я.