Олег Блинов
Следуя течению реки
Семья Миуры уже существует дольше семьи Хокори, и какое-то время она была почти что на уровне семьи Миямото, но в итоге следующим председателем стал Дайки, так как Катсу в то время был ещё слишком молод, чтобы управлять кланом. Он помнил, как Шо вступил в семью Миямото и довольно быстро подружился с её патриархом. Под крылом праведного Дайки Миямото Хокори стал образцовым якудзой, заслужив доверие у многих семей. Нынешний председатель старался придерживаться мирного решения проблем, если не сказать гуманного, что и передалось его протеже Шо. Миура немногое знал о прошлой жизни Хокори, лишь то, что он сбежал из дома и вступил в якудзу в довольно раннем возрасте, а Миямото заменил ему отца, поэтому между ними и сложились такие хорошие отношения, именно поэтому следующим председателем клана Оками должен был стать Хокори. Точнее, все так думали до недавнего времени, теперь, даже не смотря на их условную родственную связь, Миямото ничем не мог помочь Шо, единственным выходом было его изгнание из клана.
Миура уже представлял себе завтрашний день, короны на его голове пока не было, но это неизбежно должно случиться в скором времени, когда председатель покинет свой пост из-за неизлечимой болезни.
VII
Утром, в резиденции семьи Хокори собрались все её участники, кто не был арестован. Патриарх и капитан Исами Такаяма стояли перед склонившими головы якудза, все молчали, чувствуя, что это их последнее собрание.
– Я и Такаяма поедем на встречу патриархов семей в штаб клана Оками, Такаши вам расскажет о моём подарке на прощание, – Шо стоял, скрестив руки на груди, и довольно глядел на своих ребят.
– Босс… – Один из толпы поднял голову, на его лице проступили слёзы, – Вы нас покидаете, босс?
– К сожалению, как мне не прискорбно об этом говорить, но да, скорей всего на этом собрании объявят о роспуске нашей семьи, поэтому для нас всё будет кончено, но лично для каждого из вас нет! У вас будет возможность на реабилитацию и деньги, чтобы начать новую жизнь, поэтому прошу вас по возможности уехать из города. Я не знаю, что задумают остальные, что они захотят с вами сделать, но если вы хотите остаться в клане, то можете попробовать, здесь я не буду вас ограничивать. Я благодарен вам за вашу службу мне и буду помнить вас всегда, где бы я ни был.
– Босс! – Некоторые из толпы упали на колени и заплакали, не в силах сдержать эмоций.
– Можешь пожалуйста принести мой меч, – Шо обратился к якудзе, что находился ближе всего к нему.
– Слушаюсь.
Через пару минут он преподнёс, стоя на одном колене, катану и танто, некогда принадлежавшие Миямото, и позже подаренные в знак верности и дружбы Хокори, как только он получил собственную семью.
– Спасибо, – Шо взял меч и кинжал.
– Но, господин, зачем вам это? – Исами начинал понемногу тревожиться, вероятно догадываясь, что хочет сделать его босс.
– Пока не могу сказать.
На улице, стоя перед машиной, Хокори поклонился своим подчинённым, которые всегда верили в него, своему дому, с которым у него связано много воспоминаний о жене и сыне. Он кланялся своей жизни, ведь, что бы не произошло, Шо останется благодарным за все моменты – хорошие и плохие. Наконец они сели в машину, и последнее, что видел Хокори – это печальные лица своих ребят, которые провожали его взглядом, пока тот не скрылся за дальним поворотом.
Чёрный седан Хокори медленно въехал на территорию штаба клана Оками и припарковался во внутреннем дворе, где уже было несколько таких же машин других семей. Перед дверьми в резиденцию председателя стояла пара патриархов, они курили и оживлённо о чём-то разговаривали, но как только на горизонте показался Шо, как они тут же замолчали и поприветствовали его поклоном. Якудза бросали недовольный взгляд на своего собрата и не решались продолжать свою беседу в присутствии его. Хокори почувствовал это и, ничего не говоря, прошёл внутрь, направившись сразу в главный зал, где проходили собрания. Там, в кожаных креслах уже сидело несколько человек, в том числе и Миура, расположившийся по правую сторону от кресла председателя, Шо сел напротив. Своего капитана Такаяму он попросил остаться за дверью, держа наготове привезённые с ними меч и кинжал. Наконец минут через десять все собрались, все кожаные кресла были заняты, и собрание началось. Появился председатель клана Дайки Миямото.
– Приветствую вас всех сегодня, – он оглядел присутствующих, – Мы собрались здесь, дабы решить судьбу одного из наших братьев – Хокори-сана. В связи с недавними событиями такими как: жестокое убийство Такео Сакаи и его босса Сабуро Одзавы, а также нападение на клуб господина Миуры, здесь и сейчас будет решаться вынесение приговора Шо Хокори-сану, так как множество фактов указывает именно на него.
Дайки с трудом произносил каждое слово, ему было тяжело всё это говорить, потому как он не верил, что Шо повинен в этих преступлениях, он не хотел верить, но понимал, что, поступив иначе, все семьи взбунтуются против такого решения. Ведь эти обвинения касаются не просто наркотиков, проституции или контрабанды, они касаются непосредственно членов клана, и находиться рядом с таким человеком никто бы не хотел, поэтому у Миямото просто не было иного выбора. Он жалел, что всё так обернулось, ведь после себя Дайки хотел оставить клан именно Хокори, а не этому змею Миуре, который, как он думал, всё и подстроил.
– На основании этих обвинений я принял решение исключить семью Хокори из клана, а её патриарх в скором времени будет передан полиции, также клан Оками получит всё имущество, принадлежащее этой семье.
Хокори сидел и молчал, уставившись в одну точку, к своему удивлению, в голове у него было сейчас ясно, а на душе спокойно. Возможно он был готов к такому исходу или же просто временно смог взять себя в руки, помощи ждать было не от кого, он сделал всё, что мог, и, если таков его путь, то ему остаётся только пройти его до конца. В зале все также молчали, никто не хотел оспаривать решение председателя, но и в открытую наезжать на Хокори они боялись.
– Если это решение окончательное, я хотел бы кое-что заявить, – Хокори поднялся со своего места и повернулся к председателю, – Господин Миямото-сан, я не вправе оспаривать ваш приговор, но, надеюсь, вы разрешите мне сказать последнее слово.
Председатель кивнул, тогда Шо продолжил:
– Я не смогу вас разубедить в том, что я повинен в смерти Сабуро Одзавы и Такео Сакаи, о нападении на клуб господина Миуры могу сказать лишь то, что я был в неведении о действиях своих подчинённых, но в любом случае вина за это происшествие лежит на мне, и я готов взять на себя ответственность за их проступок. В качестве доказательства своих слов я совершу ритуальное самоубийство, потому как мои честь и достоинство не позволят мне уйти отсюда спокойно, – Хокори повернулся к секретарю Миямото, – Прошу вас позвать моего капитана Исами Такаяму.
Секретарь внимательно посмотрел в лицо Шо и, увидев там непоколебимость в своём желании, кивнул охраннику, стоявшему у входной двери, тот пропал на мгновение, и вот уже в зале был Такаяма державший в руках катану и танто.
– Исами, прошу тебя, принеси мне танто.
– Господин… – Исами не мог поверить в то, что видит, – Вы же не собираетесь делать это?..
Но движимый просьбой своего босса Такаяма не мог не подчиниться, поэтому, подойдя поближе, всё же протянул Шо танто. Хокори уверенно взял кинжал в руки и вытащил его из ножен, все продолжали молчать, а Миура не мог скрыть своего удивления от настолько смелого поступка. Миямото сжал губы, он не хотел видеть смерть своего названного сына, но и отвести взгляд было непозволительно. Он обязан был смотреть на этот жестокий жест самопожертвования будучи председателем клана. Шо присел на колени перед Миямото и посмотрел на него, он не собирался искать в глазах Дайки помощи и увидел лишь печальный взгляд полный грусти. Да, он выбрал такой путь и, возможно, готовился к этому моменту всю жизнь, но в последние моменты его всё-таки одолевали некоторые сомнения, но были они вызваны не неправильностью поступка, а сожалениями о своём выборе, вполне возможно, что жизнь могла пойти и по другому. Сейчас уже было поздно отступать. Шо Хокори, гордый якудза, патриарх семьи Хокори клана Оками со всей, что в нём было, силы вонзил себе кинжал в правый бок. Заструилась кровь, а на глаза стали наворачиваться слёзы, трудно совершать нечто подобное со спокойным лицом, но он собрал волю в кулак и без всякого стона или крика продолжил резать себя. Нож тяжело шёл, продираясь сквозь мясо и одежду и оставляя после себя широкую красную полосу. Разрез был довольно глубоким, ведь кинжал целиком вошёл в тело, и когда Шо дошёл уже до середины живота, из раненного бока стали вылезать окровавленные кишки. Он не мог сейчас остановиться на полпути, поэтому Хокори всё продолжал, с каждой секундой неумолимо слабея. Наконец, дойдя до конца, якудза демонстративно вытащил из себя танто, и на пол немедленно начала вытекать кровь. Она всё не прекращалась, вместе с ней выползали и все внутренние органы, а Хокори так и сидел с ножом в руке и гордо поднятой вверх головой. В глазах меркло, и мир быстро терял в цвете, перед глазами проносилась вся его жизнь: отец, умирающая мать, вступление в клан, свадьба, Манами, рождение сына, злосчастное нападение и смерть своей жены.
– Скоро я буду с тобой, – Шо почти неслышно произнёс свои последние слова и рухнул на пол.
Вечером Казуки и его дедушка сидели и ужинали на кухне, одновременно смотря телевизор, как вдруг зазвонил дверной звонок. Бенджиро поднялся со своего места и пошёл открывать входную дверь, ему очень хотелось верить, что это Шо наконец вернулся, но на пороге его поджидал неизвестный крупных размеров мужчина.
– Вы Бенджиро Хокори-сан?
– Да, – старик предчувствовал неладное.
– Меня зовут Исами Такаяма, и я пришёл передать вам кое-что, – Такаяма вытянул вперёд руку, в которой был немалых размеров кейс, – Это, деньги, которые вам хотел передать мой господин.
Тут в коридор выбежал Казуки и сразу же обрадовался, завидев знакомое лицо.
– Дядя Исами! – он подбежал к уже бывшему капитану некогда могущественной семьи Хокори.
– О, маленький господин, – Исами поклонился, – Приветствую вас.
– Я же говорил, что ты можешь называть меня просто Казуки, как и все!
– Да, простите, я что-то запамятовал.
– А мой папа не с вами?
Такаяма поднял голову, и Бенджиро только сейчас заметил глаза Исами, полные отчаяния и горечи. Он сразу всё понял, что Шо не смог поступить иначе, его гордость не позволила ему, хоть Бенджиро и смог простить своего сына, но ненависть к якудза нисколько не утихла, он проклинал их и ненавидел всей душой.
– К сожалению, ваш отец не смог приехать, – Исами положил свою здоровую ладонь на голову мальчика и грустно улыбнулся.
