Олег Авгуров
Гун и Глосс – Космические приключения. Книга первая. Песчаный бархан
Глава 1. Как всё начиналось.
Эта история началась на космодроме планеты Песчаный бархан системы Сахара галактики NGC 1365 из созвездия Печь. Большинство планет галактики NGC 1365 отличается очень жаркими условиями для жизни, так как звёзды там очень горячие. Некоторые из планет действительно напоминают настоящие печи. Пребывание на них превращается в отличное испытание на жароустойчивость. Лишь на окраине галактики климат на планетах более мягкий, примерно такой же как у нас, землян, на африканском континенте.
Песчаный бархан была не самой жаркой планетой, но днём температуры там доходили до 100 гр. по Цельсию, что, несомненно, сказывалось на её ландшафте. Бесконечные песчаные барханы тянулись безжизненными волнами, заполняя собой всю поверхность планеты. Да, это была бескрайняя, необъятная и абсолютно мёртвая пустыня, овеваемая испепеляющими суховеями и грозными песчаными бурями. Но, как известно, за внешней непривлекательностью часто скрывается богатый внутренний мир, и мир этот был действительно богат, огромен и разнообразен. В глубине, на расстоянии всего лишь нескольких метров от поверхности земли, уже начиналась жизнь: тут и там сновали различные существа, блуждая по многочисленным тоннелям, пещерам и коридорам. Весь быт планеты напоминал огромное подземное метро. Публика была самой разношёрстной. Оно и понятно.
– За каким чёртом, – спросите вы, – их всех занесло на эту неинтересную, скучную, почти безжизненную и ничем не примечательную планету?
Дело в том, что планета эта находилась в очень выгодном месте галактики, на перекрёстке самых крупных торговых путей: шёлкового и хлопчатобумажного. И здесь же брал начало перспективный торговый путь под названием брезентовый, который обещал широкие возможности и большие гонорары.
Из-за обилия любителей делать деньги на спекуляциях, фарцовке и прочих тёмных и светлых схемах перепродаж, ещё больше, чем на метро, планета походила на огромный торговый центр, местами превращающийся в блошиный рынок.
Отъявленные торгаши со всей галактики стремились попасть сюда и урвать свой кусочек прибыли. Представители самых разных планет, рас, существ, самых причудливых форм, размеров, цветов, запахов и консистенций обитали здесь.
– Скорее в морозилку, скорее. А не то я растаю, – закричала тучная дама с планеты Желатин, обмахиваясь большим веером. Её желейные складки начали таять в духоте коридоров верхнего яруса, куда немного доходила жара с поверхности. Тело сделалось мягким и склизким, поэтому нести её становилось всё труднее.
– Ай, вы меня сейчас урони… – не успев договорить, дама плюхнулась наземь, издав пружинящий звук и превратившись в одну большую лепёшку. Палоны с планеты Фар, которые только что несли желейную даму, дружно схватились за лопаты и принялись собирать её в в огромный целлофановый пакет. Когда расплывшаяся масса была собрана, пакет поместили на тележку и обложили льдом, дама что-то недовольно буркнула внутри и притихла.
За всем этим наблюдал очень юный жаб с планеты Топь. Жабы – это раса амфибий недоразвитого гуманоидного типа. Это жаб был ещё из самой низшей касты – лягушах. Происшествие с желейной дамой слегка развеселило его, но ненадолго. Вскоре его настроение снова испортилось. Дело в том, что он потерялся. И, скажу я вам, нет ничего хуже, чем потеряться на планете Песчаный бархан: всюду живые существа, которым до вас и до ваших проблем нет абсолютно никакого дела. Всех интересуют только деньги. Без звонкой монеты и заговорить с кем-то достаточно проблематично, не говоря уже о пище и крове. Глосс, а именно так звали этого жаба, считал себя слишком юным, чтобы начинать жить взрослой жизнью, поэтому данное происшествие очень сильно повлияло на его эмоциональное состояние и на его желудок. Он уже давно ничего не ел. Но, поскольку денег, как уже было сказано раннее, у Глосса не было, то и нечем было заполнить разрастающуюся пустоту внутри живота.
Вдруг, откуда не возьмись, выскочил худощавый и тоже совсем юный червь с планеты Хумус. Он тоже был недоразвитого гуманоидного типа. Пути эволюции совершенно непредсказуемы: от своего далёкого предка червяк унаследовал только структуру кожи в виде колец и отсутствие роговидных покровов. В остальном он ничем не отличался от обычного озорного ребёнка, активно используя свои тоненькие ручки и ножки для всяческих проказ.
– Стой, сорванец! – за ним гнался огромный недовольный лум, но у него была такая длинная шерсть, что она мешала ему нормально двигаться. Пару раз наступив не неё, он даже плюхнулся на землю.
Шустрый червяк подбежал к Глоссу.
– Эй, а ты чего тут сидишь?
– Просто сижу, – пожав плечами, ответил Глосс.
– Нельзя просто так сидеть! Видишь, за мной гонятся! Ты просто обязан мне помочь.
– Как?
– Помоги мне залезть в этот старый чемодан.
Червяк положил на землю чемодан и открыл его. Чемодан был слишком мал, чтобы в него вообще хоть кто-то мог бы поместиться, и Глосс вполне резонно спросил:
– А ты влезешь в него?
– Ты что сомневаешься в моих суперчервячных способностях! – заносчиво ответил червяк. – Да, я залезу куда угодно.
С этими словами червяк сунулся головой в чемодан и стал закручиваться. Вскоре из чемодана торчала длинная свёрнутая колбаска с большими, моргающими и круглыми глазами в середине.
– У-у, – послышалось из чемодана.
– Что? – спросил Глосс.
Под глазами показался растянутый рот:
– Закрывай чемодан!
– А, ладно, хорошо! – сказал Глосс и захлопнул крышку чемодана.
Наконец лум выбрался из своей треклятой шерсти. Он раздвинул свои огромные брови, закрывающие глаза, и подполз к Глоссу, который продолжал сидеть на своём месте, держа рядом небольшой старый чемодан.
Лум был очень медлителен и очень неповоротлив. На несколько минут он застыл в раздумьях, а затем спросил:
– О юный жаб, не видел ли ты здесь очень наглого, худого и высокомерного червя? Он должен был выбежать прямо на эту площадку.
– Да, господин лум, я видел его, и он просил спрятать его в этом крохотном чемоданчике.
После этих слов чемодан как-то странно взбрыкнул и потихоньку начал отползать в сторону, но Глосс остановил его и спокойно продолжил:
– Но я объяснил ему, что это невозможно и посоветовал ему отправиться вон в том направлении, на станцию Харчи, – перед глазами всплыли картинки магазинов и павильонов, забитых всяческими яствами -желудок ответил голодным урчанием: харчи – самый большой рынок еды во всей галактике.
Лум снова задумался. Его огромные глаза наполнились пустотой, а веки слегка опали. В какой-то момент показалось, что он спит.
– У Вас такая красивая и длинная шерсть, господин лум. У неё такой изумительный блеск, – попытался нарушить размышления мохнатого существа Глосс приятным комплементом. Шерсть этого лума действительно была чудесной. Существо снова ожило.
– Благодарю Вас, о юный жаб. Куда, Вы говорите, он направился? – казалось, на почти неразличимом из-за обилия шерсти лице отобразилась улыбка.
– На станцию Харчи.
– Хорошо, мне, пожалуй, следует отправиться за ним.
Лум повернулся и медленно поплыл в коридор, который вёл на станцию Харчи, а юный жаб долго глядел вслед шерстяному чудовищу. Затем, когда лум полностью скрылся, Глоссу снова сделалось грустно. Раздумья нарушили странные звуки. Звуки эти исходили из чемодана, стоящего рядом. И только сейчас Глосс вспомнил о червяке. Он тут же открыл чемодан.
Чемодан оказался настолько маленьким, что, несмотря на все попытки выбраться, червяк не мог сделать это самостоятельно. Снова показались губы, на этот раз свёрнутые трубочкой. Губы зашевелились.
– Ну что ты сидишь? Помоги мне вылезти! – прозвучал глухой голос.
Глосс стал тащить червяка из чемодана. Наконец, червяку удалось вылезти из своего тесного укрытия.
– Фух, – произнёс он, сев рядом с Глоссом. Хвала перегною, мне удалось избавиться от этого назойливого лума.
– А что ты ему сделал такого, что он гоняется за тобой по всему Бархану?
– Я, видите ли, помыл его не тем шампунем. Его шерсть, оказывается, не терпит шампуня против перхоти. Ему, видите ли, подавай шампунь с эффектом блеска. А когда он узнал, что это шампунь с экстрактом черимойи, он был просто взбешён. Я сначала извинился, но он настаивал, чтобы я помыл его шерсть другим шампунем. Он отказывался платить, и это при том, что я истратил на его шубу десять пузырьков! Целых десять! Тогда я ответил, что не собираюсь этим заниматься и что его шерсть похожа на грязные лохмотья, и что этот лум – ходячий дом для блох. Лум пришёл в ярость, которую, признаться, редко можно увидеть у этих существ. В итоге я потерял работу, а настойчивый лум преследует меня по всей планете, – грустно закончил червяк свою историю.
– А ты молодец – не выдал меня, – благодарно произнёс червяк. – Давай знакомиться. Меня Гун зовут, а тебя?
– Я – Глосс.
– А что ты тут делаешь, Глосс?
– Я потерялся.
– Давно?
– Уже давно, наверное.
– И что ты собираешься делать?
– Не знаю. Признаться, я очень хочу есть и не могу больше ни о чём думать.
– Тогда почему ты не поешь?
– У меня нет денег, а здесь бесплатно еды никто не даёт.
– Тогда давай отправимся на станцию Харчи. Там очень много дешёвой и вкусной еды. Я тоже уже проголодался.
– Но у меня же нет денег и я только что отправил туда того лума, что гнался за тобой.
– У меня есть одна монета – что-нибудь придумаем. А насчёт лума не беспокойся особо: на станции Харчи очень сложно кого-то найти. Поверь мне на слово, – лукаво подмигнул Гун своему новому товарищу.
– И захвати чемодан, а то вдруг мы с ним всё-таки столкнёмся…
– Эх, надо было отправить его на станцию Бязь, – сказал с сожалением Глосс.
Справка
На станции Бязь торгуют ткацкими изделиями, в том числе выполненными из шерсти. Там можно хорошо продать сырьё для производства ткани.
Глава 2. Шашлык из клопсака.
На станции Харчи, как всегда, было очень большое скопление высокоразвитых существ. Видимо, высокоразвитость не особо влияла на первичные потребности и инстинкты: кушать хочется всем, независимо от количества нейронных связей в мозгу.
– Я знаю одно очень хорошее, а главное, дешёвое место, – с энтузиазмом произнёс Гун и потащил Глосса в какую-то подворотню. Вскоре они добрались до ветхой лачуги, которая лишь отдалённо напоминала кафе.
– Разве в таких условиях можно готовить? – резонно спросил Глосс.
За прилавком появился длинноносый гуманоид с бородой:
– Слущай, дорогой! Щто кущать будишь?
– Это веле́би. Представители этой расы очень любят съезжаться на планеты типа Песчаного бархана и почему-то всегда открывают там рестораны и кафе самого доступного качества. Здесь ключевое слово ДОСТУПНЫЙ, – ехидно улыбнулся Гун, подмигнув Глоссу.
– Есть шашлык из клопсака? – спросил Гун у приветливого веле́би.
Справка
Клопса́к – помесь таракана-прусака с клопом, имеет неприятный запах и ещё более дурной вкус. Скрещивать таракана и клопа и выращивать клопсаков раньше было дорогостоящим делом, поэтому клопсаки считались деликатесом. Но на планете Сияп, благодаря высокому радиационному фону, удалось создать новую технологию выращивания клопсаков. Теперь себестоимость производства этих насекомых снизилась в разы. Кроме того, использование специальной ГМО-подкормки в сочетании с радиацией позволило выращивать клопсаков размером с достаточно большую свинью. Теперь все, даже самые бедные, могли насладиться этим изысканным кушаньем. Однако богатые предпочитали есть чистых клопсаков, выращенных на натуральных кормах без использования радиации. Такие клопсаки назывались органическими и стоили бешеных денег.
– Канещно, дарагой! Как раз вчера завэзли наисвежайщих клопсаков!
– Дайте два шашлыка из клопсака и вон ту порцию ракушек, – Гун положил на стол одну монету, так как уже знал, сколько стоит такой обед.
– Ай, хорощо, дарагой, – обрадовался велеби, забрав монетку, и скрылся в помещении, которое вероятно было кухней.
– Дай, два шашлыка из свиноципа, – тихо сказал велеби своему повару.
Справка
Свиноци́п – смесь земной свиньи и цыплёнка, результат неудачного эксперимента по генной инженерии. В результате скрещивания новый вид взял от своих родичей всё самое плохое: он получился размером с цыплёнка, вместо клюва появились свиная морда и свиной аппетит, любит похрюкивать. Всеяден, склонен к быстрому росту популяции. На планетах галактики NGC 1365 созвездия Печь стал местным паразитом и вредителем, наподобие крыс и мышей на Земле.
Через некоторое время в проходе кухни снова появился велеби с улыбкой на лице и подносом шашлыка в руках.
– Вот ващ шашлык из клопсака, а также ващи ракущки и напиток за щёт заведэния. Приятного аппетита!
Гун и Глосс поблагодарили радушного хозяина и принялись с аппетитом есть.
– С какой ты планеты Глосс? – начал разговор Гун, жадно чавкая.
– Я с планеты Топь.
– Красиво там?
– Да, у нас очень красиво. Город, в котором я живу, расположен на болотах под названием Васюга́нки. Это самые большие болота в нашей части света! Весной там распускаются огромные кувшинки. Вот такие! – Глосс попытался изобразить размеры цветов, растопырив руки в разные стороны. – Туристы к нам съезжаются со всего мира, чтобы посмотреть на них. А летом у нас есть праздник, называется Льеккьо. В это время на болотах появляется огромное множество огоньков бледно-голубоватого цвета. Они пляшут и мерцают, рисуя в воздухе странные узоры. Васюганки становятся похожи на звёздное небо, только оно теперь не над головой, а прямо под ногами, – юный жаб говорил всё более горячо и увлечённо. Видно было, как постепенно воспоминания о родине захватывают его ум, заставляя сильнее биться сердце.
– А если тебе удастся вернуться на свою планету – ты отыщешь там своих родителей? – поинтересовался Гун.
– Надеюсь, – со вздохом сожаления произнёс Глосс. – Я очень хочу вернуться домой.
– Ладно, не отчаивайся. Здесь всякое бывает – возможно, тебе ещё выпадет такой шанс.
Глава 3. Новая авантюра.
За соседний столик подсели ещё несколько, видимо, местных обитателей, для которых тоже стоимость еды была важнее её качества. Очень похоже, что эти существа относились к расе фатианцев. Фатианцы прилетели сюда с самых отдалённых планет галактики. Они, как и многие здесь пребывающие, предпочитали купечество любому другому ремеслу. Фатианцы тоже заказали шашлык из клопсака.
– Ну что ты избавился от своей колымаги? – спросил один фатианец другого. – И сколько же стоит нынче такой драндулет?
– Ты издеваешься надо мной? Разве эту развалюху можно продать? Даже с моим талантом убеждения это невозможно. Я оставил его в ангаре. Думаю, это был его последний полёт.
– Почему ты его не сдал на металлолом?
– Корабль очень старый. Сделан из титана, а титан – это уже прошлый век, сам понимаешь. Никому не нужен. Никто не хочет с ним связываться, – фатианец развёл руками.
– Да, жаль, конечно, что тебе не удалось выжать из этой груды металла хоть какой-нибудь копейки. На чём же ты будешь возить свои товары?
– Взял в аренду подержанный «каблук» на пару циклов, потом выкуплю его.
– Каблук? Хороший корабль, хороший, – одобрительно закивал головой другой фатианец.
Фатианцы жили и трудились в условиях постоянного торгового гула, где умение перекрикивать других влияло на успех бизнеса, поэтому они по привычке разговаривали очень громко. Гун и Глосс стали невольными слушателями этой беседы.
– Хвала перегною! – вдруг вскликнул Гун. Загоревшиеся глаза выдавали рождение новой гениальной идеи в уме этого беспечного червя.
– Что тебя так радует? Видимо, шашлык из клопсака оказался очень вкусным? Или может, бесплатный напиток за счёт заведения поднял тебе настроение? – попытался предугадать восхищение своего нового друга Глосс.
– Нет, Глосс, я, кажется, знаю, где можно достать нам корабль, чтобы отправить тебя домой.
– Да, и где же?
– Ты слышал разговор этих двух фатианцев?
– Они разговаривали так громко, что только напрочь лишённый ушей тугоглух не мог услышать этого разговора. Конечно, я слышал его!
Справка
Тугоглу́х – существо с планеты Звонг. Планета Звонг названа так потому, что постоянно издаёт едкий, противный и вибрирующий звук, похожий на сочетание скрипки, звонка механического будильника и скрежета пенопласта по стеклу. Естественно, что в таких условиях не могли нормально существовать и развиваться организмы, обладающие слуховым аппаратом, поэтому планету очень быстро заполонили колонии тугоглухов, которых природа изначально обделила органом, способным воспринимать звуки. Отсутствие ушей у тугоглухов с лихвой компенсируется хорошим обонянием, поэтому тугоглухов часто используют в качестве ищеек, как поисковых собак на Земле.
– Он бросил свой корабль в ангаре и не собирается возвращаться за ним. Мы можем взять его себе, – почти шёпотом произнёс Гун, чтобы никто из посторонних не услышал его гениального плана.
– Хорошо, нам осталось найти тот ангар из ста тысяч ангаров, построенных на этой планете. Кроме того, корабль, исходя из разговора этих двух фатианцев, не на ходу и не сможет покинуть планету, не говоря уже о том, чтобы доставить меня в другую часть галактики. Это ква-а-а-зивероятно! – заключил Глосс.
– Я не знаю, что там ква… Ну… в общем, как ты там сказал. Но это наш шанс! Мы должны непременно выяснить, где этот ангар.
– Но как мы это сделаем?
– Надо подумать.
Тем временем фатианцы закончили свою трапезу.
– Ну как вам наща кухня, дарагие, – велеби имитировал хороший сервис.
– Шашлык просто чудесный. Никогда в жизни не ел такого вкусного клопасака, – восторженно произнёс один фатианец. Второй поддержал его слова киваниями головы.
– Приходыте ещё, дарагие. Будым вас ждать!
– Смотри! Они уходят, – заволновался Гун.
– Это логично. Они закончили приём пищи и уходят, – Глосс был склонен к излишним умозаключениям.
– Давай проследим за ними! Ну, пошли скорее! А то мы их упустим.
Благодаря своему энтузиазму Гуну удалось поднять Глосса из-за стола и завлечь в наклевывающуюся авантюру. Товарищи отправились за фатианцами…
Глава 4. Фатианцы играют в дребединго.
Блуждая по тоннелям подземного города, фатианцы продолжали что-то бурно обсуждать и делали это настолько громко, что слушать приходилось всем окружающим. Они снимали жильё в одном из самых бедных секторов Песчаного бархана – «Зыбучие пески», поскольку были обычными уличными торговцами. По пути к своему жилищу им вдруг встретился автомат «Дребединго» – крайне популярная игра-лотерея в Зыбучих песках, вероятно от того, что многих проживающих в данном секторе прельщала идея сиюминутного богатства без каких-либо трудозатрат.
Два фатианца просто не могли пройти мимо завораживающего и мелькающего разными цветами экрана игры. Один из них начал шариться по карманам в поисках мелочи. Достал какую-то бумажку и внимательно посмотрел на неё.
– А это чек за оплату ангара, где стоит эта старая развалюха. Ангаром я бы ещё попользовался, но там толком ничего не разместишь: старые корабли большие и тяжёлые. Транспортировка этой рухляди на свалку выльется в кругленькую сумму. Он мне уже не нужен, – фатианец брезгливо бросил чек на пол и снова продолжил рыться по карманам.
– А если тебя найдут по регистрации и заставят оплатить транспортировку? – спросил другой фатианец.
– Я воспользовался фальшивой, когда оплачивал аренду, – оскалился первый.
– На этом чеке помимо суммы явно есть номер ангара! Мы должны его заполучить! – смотря жадными глазами на чек лежащий на полу, произнёс Гун. Он хотел было рвануть за ним, но Глосс его остановил.
– Нам пока нельзя туда. Надо дождаться пока они уйдут.
– Это почему же? – возмутился Гун.
– К сожалению, что черви, что жабы в очень плохих отношениях с фатианцами. Фатианцы происходят от пернатых и в свой пищевой рацион нередко включают различных червяков, насекомых и водоплавающих. Таким образом, они считают нас низшими формами жизни и очень плохими торговцами. Мне отец про них немного рассказывал. Как-то раз пришлось с ними столкнуться. Если мы пойдём туда – они сделают вид, что уронили что-то ценное, и никогда не отдадут нам этот чек. Это ква-а-а-зипродуктивно!
– Хорошо, уговорил. Подождём, пока они уйдут, – сказал Гун. Два товарища застыли в ожидании.
Фатианцы принялись за игру. Аппарат поглотил несколько монет и начал радостно мигать. Суть игры состояла в подборе выигрышной комбинации символов: чем больше набранная комбинация совпадала с выпавшей случайно, тем больше денег давали, если комбинация совпадала полностью, то выпадал суперприз «дребединго» – играющие превращались в настоящих богачей. И хоть прецедентов, когда кто-либо выиграл суперприз, не было, все упорно продолжали играть в заманчивую лотерею.
Сначала фатианцам везло. Сумма на экране стремительно росла. В какой-то момент им показалось, что в этот раз им удастся по-настоящему поймать удачу за хвост. Глаза загорелись огнём азарта. Однако вскоре ситуация изменилась, и сумма на экране стала так же быстро таять. Фатианцы пытались вернуть свои позиции, расположить к себе фортуну. В ход шли новые монеты. Благо, аппарат глотал их с удовольствием. Но ситуация повторялась с завидным постоянством: сначала подъём, потом падение.
На беду фатианцев аппарат принимал и электронные деньги. Начались списания с электронного счёта. Глаза фатианцев продолжали гореть надеждой: «А вдруг сегодня мы станем богатыми? Разве не стоит такой шанс нескольких сотен кредитов?» Но для проверки судьбы потребовалось далеко не несколько сотен. Очнулись фатианцы только тогда, когда увидели ноль на балансе. Этот ноль, горящий посередине экрана красным светом и сообщающий, что игра закончена, опустил мечтателей на землю, суля серьёзные проблемы в ближайшем будущем. Только тогда фатианцы осознали, что аппарат очень голодный и очень любит кушать, а вот отдавать совсем не любит. Пришлось отложить свои попытки стать богатыми до следующего подходящего случая. Оба игрока, опустив голову, побрели дальше. Теперь громкой беседе они предпочитали полное молчание, не желая обсуждать произошедшее.
– Пора! – произнёс Гун.
Только два товарища вышли из своего укрытия, чтобы забрать чек, брошенный фатианцами, как возле аппарата появился мусороробот и поглотил чек вместе с остальным мусором.
– О, нет! Что же ты наделала, бестолковая железяка? Теперь мы ни за что не найдём этот ангар! – воскликнул Гун. Он хотел догнать уборочную машину, но та, технично очистив пол от грязи и мусора, поспешила быстро скрыться.
Догнать её было невозможно, так как мусоророботы перемещались по специальным шахтам. Это было сделано для того, чтобы они не мешали жителям планеты, но при этом исправно выполняли свои функции.
– Нет! Нет! Нет! – забился в истерике Гун. Но тут вмешался Глосс:
– Послушай, Гун. Кажись, у меня есть план.
– Какой план? Как мы теперь отыщем эту консервную банку?
– Я обратил внимание на индикатор заполнения мусороробота. Он был на девяносто девяти процентах, а значит, мусороробот скоро отправиться на свалку. Нам надо успеть его перехватить.
– Но как мы его отыщем там среди других мусоророботов? – спросил Гун.
– Я успел запомнить его серийный номер, – улыбнулся Глосс.
Надежда снова появилась в глазах Гуна:
– Хвала перегною! Молодец, Глосс! Тогда вперёд на свалку!
