Олег Александрович Сабанов
Лучшая пора жизни
– Стоики и киники обходились без затворничества, чем я хуже них? – сам себе сказал Ваня.
Марина не поняла его слов, а он без лишних разъяснений предложил двинуться в обратном направлении. По возвращении на поляну их взору предстала пасторальная картина Германа с Наташей, сидящих друг напротив друга на траве и о чем-то тихо воркующих. Не желая нарушать идиллию, Иван решил спуститься к воде и окунуться.
– Погоди, я с тобой, – окликнула его Марина, поняв намерение будущего историка. – Только давай немного хряпнем вискаря, а то скучно становится.
Девушка быстро подсуетилась, они, поморщившись, выпили и уже через пару минут, взявшись за руки, робко заходили в казавшуюся ледяной после раскаленного песка реку. Несмотря на дозу горячительного, смелости для решительного броска в прохладную пучину не хватало. Стоя по колено в воде, они оба ощущали, как течение ласково гладит их обожженные солнцем икры. Вдруг Марина подалась к нему, обвилась руками вокруг шеи и, привстав на цыпочки, впилась в его губы горячим поцелуем. У и без того хмельного Ивана пошла кругом голова, а в области плавок стал зарождаться плотный сгусток энергии, который упирался в самый низ живота прижавшейся к нему девушки. Опомнившись, он резко отпрянул, зашел по пояс в воду и без промедления нырнул в ее изумрудное, местами чуть тронутое рябью от снующего по руслу ветерка зеркало. Вновь оказавшись на поверхности через несколько секунд, Ваня глубоко вздохнул, наполнив моментально изголодавшиеся легкие кислородом и не оборачиваясь поплыл к небольшому зеленому островку в самой середине реки, над которым кружили голосистые чайки. «Дура чокнутая, шалава безмозглая! – злился Иван, активно гребя руками и ногами. – Зачем я ей рассказал про контроль над чувствами? Теперь потешаться надо мной будет, провоцировать, испытывать на прочность. Я тоже хорош: чуть что – сразу бежать. Так и вправду монахом станешь».
Островок быстро приближался и теперь он уже не казался, как с берега, незначительным кусочком суши посреди мерцающего солнечными бликами потока, но больше походил на затерянный мир или таинственный оазис с буйными высокими травами, густыми кустарниками и несколькими приземистыми деревьями ивы. Ощутив под ногами илистое дно, Ваня стал аккуратно выходить из воды, пробираясь сквозь заросли камыша. Ступив наконец на поросшую осокой землю, парень сразу же заметил небольшое черное пятно костровища, рядом с которым лежали окурки, пустая консервная банка и спутанная леска. Но несмотря на то, что вездесущие любители рыбной ловли, чье хобби давно превратилось в зависимость, успели отметиться на островке, юноша в глубине души ощущал себя то ли Робинзоном, то ли Колумбом. Оглядываясь вокруг себя, он не мог отделаться от непонятного чувства того, что здесь все совсем иначе, чем на знакомом крутом берегу. Казалось, даже время тут текло по-другому, либо вовсе остановило свой бег. «Хорошо бы всякому смертному иметь свой личный маленький остров, – замечтался Иван, стоя в тени тонких ивовых ветвей, склонившихся к кромке воды зелеными занавесками. – Сколько бы отношений, нервов, здоровья и даже жизней сохранила бы возможность бывать наедине с природой, не требующей от человеческого существа постоянного самосовершенствования и соблюдения моральных заповедей, безразличной к веяниям моды и плевавшей на политические воззрения. Быть самим собой возможно именно в таких местах, а не за закрытыми дверями своей бетонной коробки, где тебя обязательно соблазнит смартфон или телевизор».
Его фантазии неожиданно прервал отчетливый шорох камыша и глухие всплески воды. Пойдя на их звук, он увидел, как из реки навстречу ему вылезает тяжело дышащая Марина с белым прямоугольником пенопласта в руке. Парень ожидал увидеть здесь кого угодно – опасных браконьеров, загорающих пацанов, спящих в палатке туристов даже скелетированный труп отшельника, но только не ее.
– Утонуть ведь могла, плавать-то толком не умеешь! – выпалил Ваня первое, что пришло ему на ум.
– У меня же помощник есть, – подняв пенопласт вверх, весело воскликнула она. – Я как увидела, что ты, вынырнув, сразу к острову поплыл, тут же выскочила на берег, схватила его и рванула за тобой. Кричала, просила подождать, но ты, видимо, не слышал.
– Как трогательно! Прямо голливудская мелодрама! – раздраженно съязвил Иван. – Только, скажи мне, зачем ты сейчас за мной увязалась? Может, я хотел побыть один!
– Жутко испугалась – вдруг с тобой что-нибудь случится, а меня рядом нет. Вот и поплыла вдогонку, – без тени иронии заявила Марина.
– Со мной? Случится? – нервно захохотал парень. – Это тебя с большой вероятностью водолазы могли бы искать по дну реки, а на нас с Гемкой всю вину бы повесили! Думаешь, этот поплавок такой надежный?!
С последними словами он выхватил из рук Марины кусок пенопласта, бросил на поросшую травой землю и с силой топнул по нему босой ногой, отчего белый прямоугольник с треском лопнул.
– Придурок, как я теперь обратно поплыву! – чуть не плача вскрикнула девушка, поднимая мелкие искрошенные осколки пенопласта.
Поняв, что в приступе негодования совершил непростительную глупость, Иван с досадой махнул рукой и ломанулся в глубь островка прочь от приносящей проблемы девки. Однако пройдя несколько шагов, он споткнулся о скрытую травой корягу и, рухнув на землю, почувствовал острую боль с правой стороны шеи. Вскочив на ноги, парень машинально провел ладонью по больному месту в попытке смахнуть жалящее насекомое, но, к своему ужасу, заметил юркнувшую в заросли кустарника коричневую змею, украшенную, словно восточным орнаментом, зигзагообразной полосой. Кроме ужей и медянок в этой местности из змей обитали только гадюки, об этом Ваня знал еще со школы, где на уроках зоологии им подробно рассказывали об опасностях, исходящих от представителей фауны родного края. К тому же в репортажах городского телеканала иногда проходили сюжеты о нападении гадов на грибников и собак.
Паника появилась не сразу, а только тогда, когда пришло полное осознание трагизма ситуации. Шею с каждой секундой пронизывала все более острая, пульсирующая боль, поэтому плыть обратно к берегу было невозможно. Что следовало предпринять в его случае, когда медицинская помощь недоступна, он не знал. Подойдя к сидевшей у разбитого пенопласта Марине, парень в двух словах попытался обрисовал ситуацию, но был перебит ее вскриком:
