Олег Александрович Сабанов
Лучшая пора жизни
– О чем задумался, детина? – прямо в ухо пробасил Гема, отчего Ваня нервно вздрогнул. – Надо проследить за девчонками, а то они пьяненькие, утонут еще, не дай Бог…
Иван понимающе кивнул и уже стал подниматься, как приятель остановил его благородный порыв, предупредительно выставив вперед ладонь. Немного плеснув в стаканчики виски, он заговорщически подмигнул и проглотил очередную порцию горячительного. Ване ничего не оставалось, как последовать его примеру, после чего они разделись до плавок и, обжигая ступни, сбежали по крутому спуску к реке. У кромки воды песок уже не был так раскален, к тому же плещущиеся на мели девчонки, звонко хохоча, то и дело играючи окатывали друзей прохладными брызгами. Герман на мгновение куда-то исчез, а когда появился, в его руках белел искрошенный по краям прямоугольник пенопласта, видимо, оставленный предыдущими купальщиками и прибитый волнами от пробегающих моторных лодок к берегу.
– Ловите спасательный круг! – крикнул он и бросил пенопласт барахтающимся подружкам.
Марина с Наташей как дети обрадовались подаренной им игрушке и с помощью огромного поплавка стали поочередно удаляться от берега на приличное расстояние. В свою очередь неплохо держащиеся на воде без помощи спасательных средств парни с разбега влетели в реку и с разных сторон принялись подныривать под купальщиц, вызывая их радостный визг при каждом подводном соприкосновении конечностей.
– Ну все, вылезаем! Греться будем! – громко скомандовал Гема, когда шумный азарт купания стал понемногу затихать.
Вскарабкавшись на полянку, все, кроме Ивана, плюхнулись спиной на траву и в горизонтальном положении замерли под палящими лучами солнца, а он встал у мангала с остывающими углями и долго, но бесплодно прикидывал, как его лучше утилизировать.
Со стороны отдыхающей за кустами компании, разрывая знойную тишину летнего дня, зазвучала громкая танцевальная музыка одной из популярных радиостанций. Заслышав знакомые мелодии, Наташа тут же ожила и повинуясь им, словно волшебной дудочке крысолова, сначала стоя на коленях, а потом встав в полный рост в своем телесного цвета миниатюрном купальнике, стала невероятно красиво и пластично двигаться в такт ритму. Несмотря на то, что ее разноцветные пряди полностью закрывали лицо, она, продолжая танцевать, с легкостью выудила затерявшуюся среди сумок с пакетами бутылку вина и сделала прямо из горлышка несколько жадных глотков. Затем девушка подскочила к лежащей Марине и, схватив ее за обе руки, потянула к себе, приглашая разделить веселье. Ее подружка некоторое время вяло отбрыкивалась, показывая всем своим видом полную расслабленность, однако через минуту уже отплясывала вместе с Наташей, прихлебывая вино из горлышка пустеющей бутылки. Глядя на резвящихся полуголых девиц, бешено трясущих ягодицами и пьяно изгибающихся всем телом, как кошки, Иван чуть было снова не начал мысленно брюзжать, но вместо этого ясно осознал, что в любом случае проживает сейчас лучшую пору своей жизни. Ведь даже если у него идеально сложится жизнь, будет любимое занятие, карьерный рост, крепкое здоровье, любимая женщина, дети, внуки, то все равно беззаботный жаркий день посреди счастливой студенческой юности, когда дышится полной грудью, бурлят гормоны и, главное, есть чувство убегающего в светлую даль будущего, навечно останется в сердце счастливейшим моментом юности и будет вспоминаться со светлой грустью, как безудержное цветение мая в усталую пору осеннего листопада.
– Классно флексите, – подал голос Гема, казавшийся спавшим.
– Присоединяйся! – синхронно выкрикнули девчонки.
– У меня так круто двигаться вряд ли выйдет. Не впишусь, испорчу композицию, – перекинув апельсин из одной руки в другую, ответил он.
– А я тебя научу! – с вызовов заявила Наташа, хищно блеснула глазами и упала рядом с ним в траву.
Оставшись в одиночестве на воображаемом танцполе, Марина тут же замерла, а потом обратилась к задумчиво стоявшему у мангала Ивана:
– Пойдем прогуляемся, чтобы не мешать процессу обучения.
– Пойдем, – коротко отозвался Ваня, чувствуя знакомую неловкость, природу которой не раз пытался исследовать.
Они медленно зашагали по высокому берегу вдоль реки, чью изумрудную гладь изредка вспарывали моторные лодки, пока не остановились у свисающих обнаженными корнями над обрывом огромных сосен. Музыка была еще слышна, только теперь звучала приглушенно, пробегая эхом по руслу реки, будто популярные исполнители давали свой сборный концерт с палубы проходящего прогулочного катера. Прислонившись спиной к широкому коричневому стволу с глубокими трещинами, Марина подняла голову и долго вглядывалась в высокие зеленые кроны, неспешно покачивающиеся на фоне небесной лазури. Глаза же Ивана тем временем сами собой скользили по изгибам ее тела, пышную упругость которого кое-где сковывал темно-синий купальник. Вдруг девушка резко опустила лицо и успела поймать его недвусмысленный взор, из-за чего у словно ударенного током бедного парня покрылся испариной лоб.
– Расслабься, Ванечка, – добродушно ухмыльнулась Марина. – Я сразу заметила твое внимание, еще до того, как сегодня попробовала самый вкусный в своей жизни шашлык. Не знаю даже, как тебя за него отблагодарить. Может, что-нибудь придумаешь, чтобы мне в долгу не оставаться.
Поначалу растерявшийся парень, к своему же удивлению, быстро взял себя в руки и с видом бывалого человека довольно спокойно произнес:
– Мне хочется видеть в тебе интересную личность, собеседника, но твоя сексуальная привлекательность, а точнее взявший надо мной власть инстинкт, умаляют твой образ лишь до сексуального объекта, куклы с привлекательной плотью.
С минуту она молчала, никак не ожидавшая от внешне скромного паренька подобных слов.
– Честно говоря, меня такой расклад совсем не напрягает. Мы же решили сегодня просто повеселиться, – наконец промолвила Марина. – Но я удивлена, почему ты, совсем еще молодой человек, забиваешь голову подобными стариковскими заморочками? Ах, да! Вы же с Гемой теперь философы!
– Не философы, а будущие историки, – уточнил Иван. – Голову же я себе забиваю потому, что хочу стать хозяином своих страстей, а не быть у них на поводу, в чем тебе и признаюсь.
– Не выйдет у тебя ничего! Против природы не попрешь! – категорично заявила Марина. – Ты ведь даже глядя на меня слюной истекаешь, а что будет, если серьезно кем-нибудь увлечешься? Да и ради чего все усложнять и себя истязать – ума не приложу! Монахом хочешь стать?
