Оксана Викторовна Бармак
Отпуск в аду
Шофер расплылся в улыбке: – Отличный выбор, сеньор, я и сам не раз там бывал. Оплатите, пожалуйста, поездку. Электронный кассир перед вами.
– Что же, пора повышать уровень своего сексуального образования,– улыбнувшись, пробормотал Пётр, набрал на пульте код маршрута и сунул кассиру карточку Князева. Глаза шерстистой улитки внимательно следили за ним.
Глава 7
В салоне лимузина кроме директора исследовательского центра «Биотекс», с которым Князев до этого общался исключительно виртуально, находились министр экономики планеты, директор питомника, где разводили лана эф каракол – шерстистых улиток, ректор королевского университета Ла Альмы и дополняли компанию две сексапильных сотрудницы службы охраны министра. Директор исследовательского центра представил учёного присутствующим.
– Филаджо Маретти, счастливы видеть вас, академик, на нашей планете, – сказал министр сильным рокочущим голосом, соответствующим его габаритам, протянул свою могучую лапищу и стиснул руку Князева так, что затрещали кости. – Президент лично хотел встретить вас, но ему помешали неотложные дела. Он просил передать вам свои извинения.
– О, не стоит, – смутился Князев. Он не ожидал такого приёма. Министр экономики, да ещё сам президент. Подумать только! Его встречали как посла самого высокого ранга.
Мрачный худощавый директор питомника взглянул на Князева невыразительными, какими-то рыбьими глазами.
– Хорошо было бы, если бы вы побыстрее решили нашу маленькую проблему, – проворчал он, протягивая для рукопожатия узкую ладонь с худыми длинными пальцами, – Эрик фон Штольц к вашим услугам.
Он хотел ещё что-то добавить, но его перебил директор исследовательского центра Игард Ким.
– Фон Штольц очень переживает за своих питомцев. Любая их проблема ближе ему, чем свои собственные, поэтому вопрос экспорта шерстистых улиток для него на первом месте в списке жизненных ценностей.
– Василь Ковач, – представился ректор университета.
– Проблема действительно требует немедленного решения, – сказал министр, – планета перенаселена, а люди, несмотря на понизившийся в последнее время уровень жизни, не желают переселяться на другие планеты без своих домашних любимцев. Вам, наверно, проблема кажется надуманной, но поймите, люди на Энигме-5 так сроднились и привыкли к шерстистым улиткам, что не мыслят без них жизни.
Проблема действительно показалась Князеву надуманной, но он вежливо промолчал. Знал он и другое, что из продуктов жизнедеятельности улиток делают различные косметические средства с омолаживающим эффектом, например серия косметики «Лесная Богиня» широко известная в этой части Вселенной. Руководство компании «Биотекс» спит и видит, как понастроит фармацевтических заводов во всех ближайших системах, а для этого надо завозить на планеты улиток в промышленных масштабах. За всем этим стояли огромные деньги, а не забота о жителях «Энигмы-5».
– Если положение дел не изменится, если нам не разрешат вывозить улиток с планеты, то боюсь, что экономику планеты ожидает жестокий кризис.
Князев подождал, пока министр закончит и сказал: – Постараюсь сделать всё от меня зависящее. Однако не забывайте, что я независимый эксперт и оценка моя будет беспристрастной.
– Не забудем, – подмигнул министр и сообщил, что для гостя подготовлена небольшая ознакомительная экскурсия.
– Если только небольшая, я чертовски устал, а перелёт был просто ужасен.
– Мы сожалеем о том, что случилось во время полёта, Олег Владимирович, и поверьте, то, что случилось с вами, легло пятном на туристический бизнес, – с сочувствием сказал министр. – Туристы от путешествия должны получать только положительные эмоции. Число желающих посетить нашу планету теперь точно упадёт, и наше правительство заставит компанию «Красный рассвет» заплатить за эти потери.
Князев вздохнул. Что тут поделаешь. О его приключении теперь узнает вся планета.
Министр дал знак сотруднице охраны, и та достала из бара и подала Князеву на подносе, украшенном драгоценными камнями, зеленоватый коктейль в высоком запотевшем стакане. Рассматривая подозрительный напиток, в котором плавали тонкие полупрозрачные ломтики-треугольники какого-то фрукта с плотной оранжевой мякотью. Князев спросил: – Здесь есть алкоголь, а то я спиртного в рот не беру?
– Не более пяти процентов, даже не почувствуете, – успокоил его министр, – этот напиток я называю «божественное воодушевление», кстати, мой любимый. Освежает, бодрит, прогоняет усталость.
– Чёртовы компании пассажирских перевозок. Ещё от них нам не хватало проблем, – зло буркнул фон Штольц. Никто не нашёлся, что ему ответить. Князев сделал глоток из стакана. Вкус восхитительный, кисло-сладкий. А кусочки фруктов, плавающие в напитке, имели вяжущий вкус. Разжёвывая их, Князев почувствовал, что язык у него во рту слегка одеревенел.
Сейчас мы направляемся в университет. Я, как ректор, проведу вас по своим владениям, – важно надувшись, объявил Ковач, – заодно оцените работу Игарда.
Из дальнейшего разговора Князев понял – центр является частью университета, но имеет независимое руководство в лице Игарда Кима.
Впереди замаячило четырехугольное зеленоватое здание университета с пятью купольными крышами. Лимузин плавно опустился во двор перед университетом, утопающий в цветах и буйной тропической растительности – пальмах, разнообразных папоротниках, пальмовой траве. Двор окружала красивая мраморная аркада, украшенная резьбой тончайшей работы. Аркаду поддерживали двадцатиметровые колонны из зеленоватого мрамора. Над аркой центрального входа сверкала золотом большая корона, а выше светились синие буквы надписи «Королевский университет Ла Альмы».
Делегация неторопливо выбралась из лимузина. Шофер азиатской наружности открыл дверцу багажного отделения и вывел из его недр свору шерстистых улиток. Каждому, кроме Князева, он вручил по золотому поводку.
– Это наши личные улитки, – объяснил учёному министр.
– Пойдемте, господа, – позвал за собой ректор.
Они двинулись к массивной двери из редкой породы бука с синей древесиной, встречающегося только на Энигме-5. Рядом с дверью красовались статуи шерстистых улиток на постаментах из розового мрамора. Статуи выглядели как живые. За дверью начинался длинный коридор с арочными сводами, по бокам которого располагались ряды дверей с мерцающими табличками. Князев бодро шагал рядом с остальными, ощущая во всём теле небывалую легкость и силу. Он словно помолодел лет на двадцать. Причиной этому был выпитый в машине коктейль. В нём определённо содержались наркотические вещества. Князев пообещал себе впредь не пить подобную гадость, а то недолго и привыкнуть. Шерстистые улитки молчаливо и неотступно сопровождали их. Соседство этих тварей действовало учёному на нервы, особенно их медлительность. Студенты, попадавшиеся на их пути, вели на поводках по улитке, а то и по две. Князев сказал несколько комплиментов ректору по системе обучения, оборудованию аудиторий, похвалил архитектуру здания. Потом они вышли в боковой двор и через небольшую галерею прошли в исследовательский центр. Директор центра показывал лаборатории и чуть не танцевал перед ним, рассказывая о работах, проводившихся там под его чутким руководством. Учёный вежливо интересовался отдельными аспектами изысканий, кое-что заносил в записную книжку. На самом деле от экскурсии Князеву хотелось зевать.
– Проголодались? – спросил его министр, хитро прищурившись. – Можете не отвечать, знаю, что проголодались. После «Божественного воодушевления» я готов съесть морскую черепаху-быка вместе с панцирем.
Князев пожал плечами. Перекусить он бы не отказался.
– Всё, на этом закончим. – Министр оттеснил от учёного назойливого директора центра. – Отправляемся ужинать в лучший ресторан Ла Альмы – «Тейлур».
Такого хорошего обслуживания ещё и живыми людьми учёный не встречал ни в одном уголке вселенной, а попутешествовал он немало. По окончании ужина он еле смог подняться из-за стола. Пришлось даже ослабить брючный ремень. Следующий пункт экскурсии – музей истории планеты. Голографический экскурсовод поведал собравшимся о двухсотлетней истории мирного сосуществования на Энигме-5 человека и шерстистых улиток. Когда они добрались до питомника, вечер уступил место ночи. Солнце закатилось за горизонт, и на небе возник, будто призрак, большой зелёный диск одной из здешних лун. Всё вокруг погрузилось в зеленоватые сумерки. Затем медленно на небосклон стала взбираться её противница – белая луна, вдвое меньше первой, но ярче. Своим светом она стала теснить зелень ночи. Здание питомника, похожее на гигантский светящийся палец, дерзко указывала вершиной в небо, а его основание врастало в неприступный утес на берегу океана, беспрестанно атакуемый гигантскими волнами, рядами несущимися к нему. Лимузин влетел в отверстие, открывшееся в куполе крыши. Из гаража на скоростном лифте они спустились непосредственно в сам питомник. Эрик фон Штольц оказался плохим гидом и его роль взяли на себя все остальные. Они наперебой хвалили Князеву шерстистых улиток. Их подрастающее поколение копошилось в просторных стеклянных вольерах, расположенных один над другим ярусами на расстоянии трех метров друг от друга. Ему показали стеклянные трубы, заполненные икрой улиток. В жёлтых прозрачных икринках величиной с кулак извивались маленькие чёрные бесформенные тела. Рядом находилось помещение, где улитки вылуплялись из икринок. Несколько десятков их ползало по ячейкам среди пустых оболочек и ещё целых, готовых вот-вот проклюнуться икринок. Сотни тысяч тварей, окружавших его, производили на Князева весьма негативное впечатление. С каждой минутой в нем росло отвращение к улиткам. Взгляды их красных выпученных глаз обволакивали тело невидимой паутиной, давили на психику и, казалось, внушали ему что-то необъяснимо отвратительное, чего нельзя было выразить словами или мыслями нормального человека. Фон Штольц заметил его реакцию и помрачнел ещё больше. Остальные же просто заходились восторгом от содержимого вольеров. Князев вполуха слушал их восторженную болтовню, но смысл последних слов министра дошёл до него достаточно быстро.
– Завтра же пришлю две пары лучших улиток вам в гостиницу.
– Мне неудобно, не стоит беспокоиться! – робко запротестовал Князев. От одной мысли о совместном проживании в номере с четырьмя этими тварями, по спине побежали мурашки. – Боже, помоги! Но как отказаться? – Его слова не находили у министра понимания.
– Возьмёте и всё тут! Я дарю!
Дальнейшие препирательства были бессмысленны. Фон Штольц отмалчивался. Его рыбьи глаза сверлили учёного, словно он хотел прожечь его взглядом насквозь.
– Хорошо! Согласен. Большое спасибо. – Князев сдался.
– Для вас просто необходимо пожить с ними пару дней бок о бок, наладить с ними контакт, – сказал Игард Ким.
– Да, этого мне очень не хватает, – подумал Князев и устало улыбнулся. Они ещё немного походили по питомнику, а потом черный лимузин доставил его в гостиницу. Некоторое время он стоял на ступенях перед ярко освещённым входом «Великих держав», наслаждаясь прохладой и свежестью ночного воздуха. На освещённой морем огней улице проходил какой-то дикий и разнузданный карнавал. Князев глядел на обнажённых, перемазанных чем попало, бешено отплясывающих людей и чувствовал наваливающуюся усталость. Тело, все мышцы тупо ныли. В голове вместо мыслей кисель. Определённо, предложенный министром коктейль был с наркотиком. Вот будет теперь ему урок – не пить неизвестных напитков. Теперь придется проходить обследование и восстанавливать организм после этой дряни. Он решительно повернулся и пошёл через холл гостиницы к лифту. Единственное, чего он хотел – это спать.
Глава 8
В номере его ждал сюрприз. Князев открыл дверь, прижав большой палец к анализатору ДНК на замке. Вошёл. Дверь автоматически закрылась. Снимая пиджак, он заметил контейнеры, сваленные в кучу у стены. Под ложечкой неприятно заныло – оборудование, которое он заказывал. Всё испорчено! Из вскрытых помятых ящиков виднелись покорёженные корпуса приборов, битое стекло, треснувший пластик. Из трещин торчали жгуты порванных проводов. Что же творится! И вот новое открытие. Двумя пальцами Князев поднял со спинки кресла крохотные кружевные женские трусики чёрного цвета. Окинув взглядом комнату, он увидел лифчик из латекса, запутавшийся в ветвях коралла на дне аквариума. Тут же на поверхности плавала пустая бутылка из-под спиртного. На полу среди комнаты валялось ещё несколько бутылок, на столе – остатки ужина.
– Пётр! Скотина! – озарила его догадка ещё до того, как из-за двери в спальню раздался взрыв женского хохота, а следом голос проклятого студента-садиста, – давай, давай, не отлынивай!
Чувствуя волну нараставшего гнева, Князев ворвался в спальню и с порога заорал так, что у самого заложило уши: – Пошли вон! Во-он!
Три пышногрудых негритянки, весело кувыркавшиеся на его кровати с Петром, в изумлении замерли.
– Немедленно вон, или я позову охрану! – для понятности он указал им на дверь.
– Спокойно, я объясню… – поднялся с постели голый Пётр.
– Может пойдешь к нам, папаша, – сказала одна из проституток вся лысая и в цветных наколках, тускло мерцающих на потном теле. Она сладко улыбнулась. – Мы такое можем…
– Во-он! Вон! Больше повторяться не буду! – Князев направился к видеофону, чтобы вызвать охрану.
– Всё, уходим, – хором крикнули негритянки и кинулись за ним, подхватывая по дороге свои скудные вещи, разбросанные повсюду. Князев следил за ними, опасаясь за сохранность своего имущества. Уже у двери татуированная обернулась и вновь обратилась к учёному: – Ты многое теряешь, папаша!
Несусветная наглость. Князев аж подпрыгнул. Не слушая больше их вопли, Князев грубо вытолкал троицу за дверь. Рядом оказался голый Пётр.
– Олег Владимирович, – начал он, но также оказался за дверью, получив мощный пинок под зад. Очистив номер от скверны, Князев мерил гостиную шагами, стараясь успокоиться.
– Надо же! Каков подлец! Привести в его номер девок. А он тоже хорош! Поверил ему. Всё оборудование испорчено. Такое просто не укладывается в голове. Начиная с перелёта, сплошной чередой пошли несчастья. Он прошёл в столовую, заказал в пищевом автомате стакан теплого молока с десятью процентами мёда – его универсальное успокоительное. Со стаканом в руке Князев обнаружил несколько разноцветных листков, скреплённых между собой, которые лежали на обеденном столе. Он взял их и, прихлёбывая напиток, просмотрел. Первый – накладная на их лабораторное оборудование. Второй – дефектная ведомость, заполненная представителем службы доставки, с его подписью и подписью Петра. Третий же лист являлся письменным извинением начальника службы доставки за порчу груза. В письме говорилось, что произошла авария. У грузоперевозчика отказала система пилотирования, в результате чего аппарат рухнул, повредив весь груз. Далее следовали заверения в том, что Князеву за счет фирмы в короткий срок приобретут и доставят такое же оборудование. Ниже на листе имелся номер контактного телефона. Недолго думая, он связался со службой доставки. Клерк, которого он застал, вымученно улыбаясь, сообщил, что оборудование ему доставят через неделю. Учёный взорвался негодованием: – Я не могу позволить себе роскошь ждать так долго! Это ваша оплошность. Оборудование должно быть у меня немедленно, а через четыре дня меня уже здесь не будет!
– Извините, ничем не могу вам помочь, – пожал плечами клерк, – недельная задержка обусловлена временем изготовления вашего оборудования. Завтра у вас заберут из номера повреждённое оборудование для отправки на завод.
– Вы за это ответите!
– Ещё раз извините, – клерк улыбнулся и прервал связь.
Князев переборол в себе желание разбить вдребезги экран видеофона. Кругом одни подлецы. По телефону из записной книжки он связался со своим адвокатом и поручил ему подать иск на службу доставки фирмы «Генц и К». Пускай платят за его мучения. Адвокат, Георг Далтон III, лучший в своём деле, уже занимался исками к компании пассажирских перевозок и телеканалу новостей СВ-1, и подумывал, не увеличить ли ему штат помощников, если Князев продолжит подкидывать ему дела. А раньше учёный был довольно пассивным членом общества. Хорошо, если один иск в год, а иногда и этого не дождешься. Он аккуратно принял от Князева всю необходимую информацию, а затем рассказал о результатах своей деятельности по старым искам. По его словам на следующий день в восемь утра Злата Петкова, та самая журналистка со звездолёта, должна публично извиниться перед учёным в утреннем выпуске новостей. В данный момент ведутся переговоры с руководством телеканала о размере денежной компенсации. Они согласились на все условия, чтобы не доводить дело до суда. «Красный рассвет» не желает идти на сделку, но тем хуже для них. Слушание в суде состоится пятнадцатого мая, совсем скоро.
– Прекрасно! Прижмите всех этих сволочей! До встречи.
Князев нажал кнопку сброса. Экран видеофона потемнел. Полистав записную книжку, он вновь набрал номер телефона, но связи не было. Князев хотел дать отбой, как внезапно на экране возникло заспанное лицо молоденькой девушки, обрамлённое длинными русыми волосами, спутанными со сна. Её карие глаза удивлённо расширились, щёки заалели.
– Олег Владимирович! Вы уже здесь в гостинице, а я хотела вас встретить! – она лихорадочно стала поправлять причёску.
– Привет, Катя. Извините пожалуйста за то, что разбудил, и не волнуйтесь, – ответил он мягко, а сам подумал, сокрушённо скосившись на часы, – Вот идиот! Звонить так поздно. У нормальных постояльцев гостиницы давно на двери горела надпись «Не беспокоить!», а ненормальные принимали участие в карнавале.
– А я спать не хочу совершенно, – ободрила расстроенного учёного Катя и в доказательство своих слов зевнула, прикрывая рот ладошкой. – Я просмотрела все материалы по шерстистым улиткам, которые мне предоставили, а также те, что добыла сама, и приготовила полный отчёт. Могу прямо сейчас переслать его вам.
– Нет! – замахал руками Князев, – Спасибо тебе большое! И ложись спать, завтра поговорим, – и, вспомнив, добавил, – Я в номере девятьсот пять, если будешь меня искать.
– Ой, а я рядом, в девятьсот седьмом, – засмеялась Катя.
– Всё, спи. Я приказываю тебе спать! – велел Князев и отключил видеофон. Он ещё некоторое время сидел в кресле с мечтательной улыбкой, погружённый в мысли о ней: «Подумать только! Подготовила отчёт. Какая ответственная, трудолюбивая и упорная. Не зря он выбрал её своей ассистенткой среди сотен желающих. А он, идиот, так поздно позвонил. Но она всё равно была рада». Перед глазами ученого все еще стояло её прекрасное заспанное лицо.
Роботизированная кровать шустро перестелила постель свежим бельём, заменила подушку. Князев рухнул в постель, как срубленное дерево. Засыпая, он улыбался.
Глава 9
– Открой дверь, психопат! Отдай одежду! – кричал Пётр и молотил в дверь номера Князева, нажимая на кнопку звонка. Но ответом ему была тишина. Что делать ему без одежды и документов? Да, неприятная ситуация.
Женщина с большой копной огненно-рыжих волос, стоявшая у двери номера напротив, внимательно оглядела его с ног до головы и тихо окликнула глубоким грудным голосом:
– Молодой человек, у вас какие-то проблемы? Может, нужна помощь?
Пётр повернулся к ней, нисколько не смущаясь своей наготы, также оглядел её. Посмотреть было на что: пронзительно синие широко распахнутые глаза контрастировали с огнём её волос, приятное лицо с правильными чертами, накрашенные тёмной помадой пухлые сексуальные губы. Голубая шелковая блузка, открывающая одну грудь, держалась на плече при помощи большой броши с крупным бриллиантом. Прозрачные, ничего не скрывающие шорты. На шее сверкающее колье. Руки и ноги унизаны кольцами и браслетами. Пётр мгновенно оценил всё. Глаза загорелись. Несомненно, деньги у неё имелись. Одна из этих богачек, которые маются на курортах от безделья. Однако его смущал возраст. На вид далеко за тридцать, но на самом деле, учитывая достижения современной медицины, ей можно было записать и сотню, а то и больше. Решение пришло быстро. Ему некуда было деваться. Багаж из камеры хранения он не забрал, номер не снял, развлекаясь вместо этого со шлюхами. Кредитные карточки остались в номере Князева в кармане брюк.
– С чего вы решили, что у меня проблемы, девушка, – плотоядно улыбнувшись, сказал Пётр. Женщина хихикнула и сказала: – Не от хорошей же жизни ты ломишься в чужой номер с голой задницей, – и предложила, – может, зайдешь ко мне? У меня есть коньяк двухсотлетней выдержки.
– С огромным удовольствием! Сейчас я совершенно свободен. – Ответил Пётр, а мысленно взмолился: «Хоть бы она не была ровесницей своего коньяка!»
– Виктория, – представилась рыжеволосая.
– Пётр, – ответил он и галантно поцеловал протянутую ему руку.
Через сорок секунд Пётр уже валялся на широкой кровати, а Виктория, оседлав его, ритмично двигалась сверху, оглашая номер громкими стонами.
«А где же коньяк?» – думал он обиженно.
Виктория стала двигаться быстрее и быстрее. Стоны слились в рёв.
– Эй, ты чего! – воскликнул Пётр, когда его щёку обожгла сочная пощечина.
– Тебе нравится! Тебе нравиться?! – завопила она, впиваясь в его лицо своими ставшими совершенно дикими глазами, и продолжала ритмично вбивать его в постель.
– Нравится?! – ещё пощёчина.
– Да, да, нравится! – взвыл Пётр, защищая лицо.
– Не слышу! – орала она, осыпая его оплеухами.
– Да, да! – орал он в ответ, думая: «Вот нарвался!»
Она бурно кончила и повалилась на спину, тяжело дыша. Используя момент, Пётр навалился на неё, прижал руки к постели и предложил: – Давай, теперь я сверху.
– Не возражаю, – прошептала Виктория в ответ. И в тот момент, когда он уже вовсю наслаждался её разгорячённым податливым телом, ноги Виктории, обвивавшие его поясницу, сдавили его так, что захрустели позвонки.
– Что ты делаешь? – захрипел Пётр, задергался, чувствуя, что ему нечем дышать, попытался разомкнуть стальной захват её ног. Рыча, Виктория освободила руки. Её наманикюренные ногти впились ему в спину, оставляя глубокие кровоточащие борозды.
– Ах ты, сумасшедшая сука! – завизжал Пётр, извернулся и врезал ей кулаком в лицо. Она затихла, на мгновение потеряв сознание. Пётр отшвырнул от себя её бесчувственное тело и кинулся к двери. Замок не поддавался. Без специального снаряжения его нельзя было открыть даже изнутри, если постоялец ставил его в режим охраны. Пётр лихорадочно соображал, что предпринять.
– Стоять! – резко крикнула ему в спину Виктория, приподнимаясь на постели. Пётр обернулся. Глаза его горели тяжёлой злобой.
– Немедленно открой дверь, бешеная сука! – произнёс он угрожающе.
Но Виктория будто не слышала его. Она аккуратно потрогала разбитую губу и с удивлением уставилась на запачканные кровью пальцы. Оскалилась. Посмотрела на него своими холодными пронзительно синими глазами и приказала: – Заткнись и возвращайся в кровать!
Пётр стоял не шелохнувшись. Внутри у него всё кипело от злости. Виктория медленно слизывала кровь с пальцев и внимательно наблюдала за ним, как хищник.
– Если ты, засранец, не будешь меня слушать, я вызову полицию, – сказала она ледяным голосом, откинула с лица привычным движением медные локоны, показала кровоподтёк на скуле и продолжала, – Я скажу, что ты меня изнасиловал. Все признаки борьбы налицо. Мой муж – глава военной разведки сил галактики и все местные полицейские чины целуют мне задницу.
Она улыбнулась улыбкой морской щуки: – Можешь представить, что с тобой будет? Несколько засранцев, копия ты, уже гниют в тюрьмах галактики.
Пётр с ненавистью смотрел на неё. Что ему стоило подойти к ней и свернуть голову, как курице? Останавливал образ главы военной разведки, единственной организации в галактике, которая творила всё, что ей вздумается.
– Иди сюда, – поманила его Виктория пальчиком и похлопала по кровати рядом с собой. Пётр медленно пошёл, как на казнь. В голове бились трусливые мысли: «Если её муж – начальник военной разведки, то он вполне может следить за своей женой, тем более за такой. В номере в сотне мест могли быть скрыты камеры наблюдения. Если так, то ему конец». От таких мыслей по спине пробежал холодок. Пётр робко сел на край кровати, а Виктория изогнувшись, потянулась к нему всем телом.
– Слушай, я уже выдохся, я не смогу, – попробовал он последнюю отговорку.
– Сможешь, – она наклонилась и начала ласкать его «дружка» языком и губами.
– Боже! – задохнулся Пётр, – Его организм отреагировал так, как и должен был отреагировать.
– Я могу и мёртвых поднимать, – сказала Виктория, забираясь на него.
Пётр с надеждой подумал, что до этого не дойдёт. Ещё дважды она сначала возбуждала его орально, потом насиловала. На третий вышла осечка. Эрекция отсутствовала, как бы она не старалась. Но Викторию это не остановило. Вынув из-под кровати инъектор, заполненный прозрачной жёлтой жидкостью, она проворно всадила ему в шею укол так, что он и дёрнуться не успел. Пустой инъектор полетел в сторону. Она улыбнулась, смахивая со лба пот, и сказала: – Это гарантирует тебе стойкую двенадцатичасовую эрекцию.
В зеленоватых сумерках номера её лицо выглядело лицом мертвеца, умершего много дней назад.
– Боже мой… – прошептал Пётр, бледнея. По его венам будто расползался жидкий огонь. На счет стойкости эрекции Виктория не соврала. Насилие над ним продолжалось до самого утра. Она делала с Петром всё, что подсказывала её извращённая фантазия. Наконец, вымотавшись, она уснула, свернувшись калачиком и подсунув ладони под щеку.
Лучи солнца, окрасившие северо-запад в нежные розовые тона, заглянули в номер. Зелёная луна бледнела, таяла. Она превратилась сначала в полумесяц, потом в узкую бледно-зелёную дугу, а там и вовсе исчезла. Солнце уверенно прокладывало себе дорогу между облаками, набирало силу, било в глаза. Пётр зажмурился. В гостиничном номере единственным звуком было ровное дыхание Виктории. Он скосил в её сторону глаза. Спит с невинным видом, чисто ангел. Сдерживая стон, Пётр тихо выскользнул из кровати, осмотрел себя. Всё тело в следах ночной битвы: громадные синяки, кровоподтёки, засосы. Спину саднило. Из некоторых царапин выступила кровь. Эрекция всё ещё сохранялась, но члена он вовсе не чувствовал и молился, чтобы это не сказалось потом на его потенции. Накинув на себя простыню, он выбрался на балкон, кольцом опоясывающий всё здание гостиницы, вскрыв простенький замок балконной двери. Вид балкона не вызывал энтузиазма. По краю его шла бесконечная клумба, засаженная крупными цветами, вьющимися растениями, которые, выползая за край, вились по золочёной ажурной решётке ограждения. Решётка имела приличную высоту и острые пики на конце. Он сразу же отказался от идеи спуститься по балкону с двадцать шестого этажа. Но оставаться на месте тоже не стоило. Подобрав простыню, он побежал прочь от страшного номера, на другую сторону здания мимо закрытых балконных дверей других номеров, перепрыгивая через пустые в столь ранний час шезлонги. Свернув за угол, он перешёл на шаг. Всё тело болело, как после марш-броска. Тяжело дыша, он смотрел на запертые двери, на окна из односторонне-прозрачного стекла. Снаружи их открыть невозможно, но не стоило надеяться, что кто-то из постояльцев пустит в свой номер мучимого эрекцией голого мужика в простыне. Рваться наобум в номера не стоило. Он решил ждать. Балкон ведь предназначен для того, чтобы на него выходили.