Оксана Ларина
Ловушка для Микимауса
Мы вошли в очень прокуренную комнату с большой кроватью по середине, заваленную всевозможными документами. На ней сидел добродушного вида дядька. Больше всего он напоминал типичного сантехника, что имеют привычку заходить в квартиры в такой обуви, следы которой весьма сложно оттереть потом. Мне предложили присесть на стул около него, а администратор что-то сказав встала в сторонке.
–Вы говорите по-русски? -надеюсь мальчик ремонтер не ошибся и на моем родном языке меня поймут, иначе чувствую ждут меня большие проблемы.
–А как же! Жил когда-то в России! Ты от куда?
– Из Воронежа. Это километров пятьсот от Москвы, – пояснила я, подумав, что название моего города ему ни о чем не скажет.
Дядька кивнул.
– В Воронеже не был, а в Липецке довелось малек поработать.
Это было конечно отлично, но надо было переходить к делу
– Я работу ищу. Возможно, Вам уборщица нужна?
Он покачал головой
– Убирает здесь Тома. Она давно со мною. Не так много здесь места, чтобы ей помощницу брать. – Но, если работа нужна иди танцевать. Девок вечно не хватает. Что те убирать? Набираешься еще, а пока молодая надо бабки зарабатывать, а не хренью маяться.
За время скитания по подвалам я, конечно очень похудела, но мне давно не двадцать и такого предложения все-таки не ожидала
– Я не умею
– И что? Тут большинство не умели, научились. Вон Сида тебе покажет, – он кивнул в сторону администратора.
Хорошо, что он в меня так верит, но решила расставить все точки.
– Я не смогу и не хочу ни с кем спать, – я посмотрела на него, а потом почувствовав себя дурой опустила взгляд и приготовилась уходить
– Послушай, здесь столько баб которые хотят спать со всеми, лишь бы бабки платили, что будешь ли ты этим заниматься мне насрать. Главное соблюдай правила, не пропускай выходы и не нычь деньги от клиентов. За это наказываю жестко. Зарплата по утрам.
Мне показалось я ослышалась.
– Каждый день?
– Да. Приносишь все бабки, отдаешь Сиде, утром получаешь свой процент. Жить раз не местная можешь на клубной квартире, она в этом же доме на последнем этаже. Там, большая часть девок живет, но те место найдем. Английский знаешь?
– Да
– Будешь на нем с гостями общаться, русский здесь мало кто знает, тока мое поколение, а молодежь уже нет.
Может быть, он рассказывал что-то еще, но, если бы знал, как мне хочется есть или даже нет не так. Как же сильно хочу жрать. От голода тошнит так что рот боюсь лишний раз открыть. Деньги, которые он мне обещал каждый день платить и что трогать меня не будут. Я почувствовала просто счастье и бесконечную благодарность даже за то, что просто пообещал.
К тому же разглядывая его пухлое простецкое лицо с носом картошкой, сложно считать его злодеем.
– Иди посмотри, как у нас работают и отправляйся на квартиру. Завтра в двенадцать дня на репетицию спустишься, а вечером на работу ровно в девять. За опоздание штрафую.
После короткого разговора с администратором, она махнула мне рукой следовать за нею.
Мы вновь прошли мимо барной стойки и колоритного во всех смыслах этого слова диджея и охранника.
Войдя в темный зал, увидела небольшой полукруг сцены по центру с шестом и девушкой в коротеньких блестящих шортах и таком же топе. Закрепившись, каким-то немыслимым образом она вертелась со скоростью бешенной белки.
Вдоль стен низкие диванчики и круглые столики с одной ножкой, но сделанной в виде объёмной верхней части женского обнаженного тела золотого цвета.
Видимо дела заведения шли не плохо, так как мест свободных почти не было. Рядом с мужчинами сидели девушки судя по амуниции мои предстоящие коллеги.
В конце зала еще один такой же занавешенный плотными бордовыми шторами вход.
Сида усадила меня напротив сцены.
Сказать, что была я в таком заведении впервые, ничего не сказать. Конечно, добрым одуванчиком меня назвать трудно, но всегда были некие интимные вещи, которые на показ выставлять было не принято. А тут девчонки раздевались у всех на глазах, и целая толпа совершенно чужих мужиков воспринимает это как должное.
Хотя целую толпу не чужих мужиков при которых в принципе раздеваться не трудно, я тоже вряд ли смогу себе представить.
Не могу сказать, что они и то, что происходило вокруг вызывало у меня отвращение. Может это на мне обитание в подвалах так сказалось, а может изначально была расположенность ко всякой гадости.
В легком освещении с бегающими вокруг огоньками прожекторов и на огромных шпильках девчонки казались необыкновенно красивыми.
У них были просто идеальные тела и лица. Думать о том, как я буду смотреться на их фоне не хотелось. Еще меньше хотелось думать, как я умудрюсь повторить все то, что они делали на этой палке.
Сначала я пыталась увидеть страховочные тросы, как в цирке, но потом поняла, что их нет так как оттанцевав девушки уходили во второй зал.
Как можно на таких тоненьких ручках взлетать под потолок, потом зажав шест под одну коленку отпускать руки и откидываться вниз головой и наконец, схватив пилон двумя руками поставить все тело параллельно полу мне было совсем не понятно. Каждую секунду я ожидала, что они сорвутся и разбившись о металлическую сцену превратятся либо в труп, либо в инвалида. Но никто не падал. Гости же и вовсе не реагировали на все это. Максимум со скучающим видом смотрели на сцену или вообще не обращали на танцующих внимания общаясь с девчонками, что сидели рядом.
Откуда у директора данного заведения могла появиться мысль, что я смогу сделать что-либо из этого, мне было абсолютно не понятно. Настроение мое, порядком ухудшилось.
Я почувствовала, что кто-то тронул меня за плечо. Это была Сида. Мы вышли к бару. Там у входной двери стояла девушка с большой сумкой. Сида указала на нее.
– Самика, гоу.
Девушка кивнула и пошла на выход. Мне ничего не оставалось делать, как последовать ее примеру.
Мы поднялись мимо знакомых мне картинок с юными прелестницами в позах, зазывающих гостей, желательно с набитым кошельком.
На улице зашли в соседний подъезд и поднялись на последний этаж. Там за старой деревянной филенкой, которую девушка открыла своим ключом была довольно потрёпанная квартира.
В помещении сильно пахло табаком. Миновав небольшой коридор в ванную, прошли в комнату. В ней по периметру и в середине стояли двухэтажные кровати, похожие на ту, что была в той моей комнате, с которой начались мои ночевки в этом городе.
С лева тоже комната, но по меньше и тоже с кроватями. Почти на всех лежали чьи-то вещи.
Моя провожатая показала на одну из свободных лежанок, видимо демонстрируя, что здесь я могу устроиться.
Так как в отличие от девушки вещей у меня не было, то я кивнула, изобразив понимание и отправилась на поиски ванной.
Она обнаружилась в том маленьком коридоре, что вел на кухню.
Дверь в туалет радовала облупленной белой краской рядом. Это давало надежду, что если местные труженицы вернуться домой пораньше, то никто не будет ломиться ко мне в ванную, требуя срочно его впустить.
Задвинув шпингалет, я осмотрелась. Ванная, украшенная ржавчиной, куча баночек и бутылочек с шампунями, скомканные полотенца и чей-то халат. Уборкой здесь точно не заморачивались.
Совсем недавно такая картина вызывала бы омерзение, но после купания в грязной жиже, это были просто восхитительные условия и еще меня ждала, наконец настоящая человеческая кровать. Так что я была счастлива.
Повернув ручку, засунула руку под кран. Из него весело понеслась струя горячей воды. Это было как встреча старых друзей.
Быстро отмыв лоханку найденной на батарее тряпкой, заткнула дырку и не дожидаясь, пока наполниться, скинула вещи и залезла внутрь.
Судя по количеству шампуней и мыла, здесь у каждого было все свое.
У меня своего ничего не было, но была закрытая дверь, и чтобы заранее не ссориться с соседками можно взять из нескольких емкостей по чуть-чуть и им не будет обидно, раз не заметят и мне приятно. Хотя и им приятно тоже, ведь я не буду вонять подвалом.
Переключив воду на душ, направила поток на себя. Сколько дней я не купалась? В голове за последнее время была одна каша.
Понюхав все пузырьки, выбрала три. Из каждого немного вылила на ладошку и намылила голову.
К моему величайшему везению никто меня не беспокоил. Да и за дверью было тихо даже мою провожатую слышно не было.
Брать чужой халат я не рискнула, поэтому накинув на себя старую похищенную рубашку и перевязала ремнем и прошла в кухню.
В небольшом помещении холодильник, плита, стол с заполненной окурками банкой из-под кофе и несколько табуреток.
Мне никогда не было понятно, как можно засовывать в рот грязную бумагу, да еще и вдыхать через нее вонь, которая будет портить тебе как минимум зубы, да еще и сможет спровоцировать какую-нибудь гадость, от которой попробуй вылечись.
Почувствовав подступающую тошноту, открыла окно и решив осмотреться естественно первым делом отправилась к холодильнику.
Здешние девочки либо зарабатывали совсем мало, либо считали продукты не нужной тратой, но ничего кроме пары бутылок пива, колбасы и загнившего помидора там не нашлось.
Зато на плите целая сковорода с пловом. Большие круглые часы над входом показывали только два ночи. Следовательно, как все порядочные ночные труженицы мои соседки должны быть еще долгое время на работе. Значит, у меня был шанс слегка попользоваться тем, что они так радушно здесь оставили и не объясняться с ними по этому поводу. Правда где-то в квартире все-таки была одна девушка, но так как признаков жизни та давно не подавала, я искренне верила, что она крепко спит.
Не став особо заморачиваться по этому поводу, вскипятила чайник и сполоснув самую чистую чашку заварила чай, найденный здесь же в одном из шкафчиков и положив себе холодного плова, так как горячая сковорода, если они все же вернуться раньше, могла вызвать непонимание и устроилась за столом.
В школе в книжках про войну я не раз читала о людях, погибших от того, что съели слишком много после длительного голодания. Там никогда не уточнялось: слишком много это сколько?
Почему, авторы не озадачились тем, что это может понадобиться кому-то из их современников? Так, что, положив себе небольшую тарелочку без горки и прислушиваясь к звукам в квартире постаралась растянуть ее как можно дольше. Когда плов всё же окончился, подавив желание взять добавку, помыла посуду и вернув кухне изначальный вид, пошла спать.
Это была первая за бесконечное число дней ночевка в кровати.
Я простила ей все и маленькую одинокую подушку, и отсутствие пухового одеяла, на которое люблю закидывать ногу, ну и то, что являлась она вторым этажом и поэтому сесть в ней было затруднительно, так как голова упиралась в потолок.
Глава 4
Открыла глаза будто вынырнула из воды. Сны, если и приходили, то в памяти решили не оставаться.
В квартире было все так же тихо, но что-то явно изменилось. Я приподнялась.
В комнате было светло, а вокруг на кроватях спали девушки. Значит скоро придется с ними знакомиться. Не могу сказать, что очень хотелось, но в последнее время я только и делаю, что знакомлюсь с тем, с кем совсем не хочется.
Сидеть в неудобной позе быстро надоело, а спать не хотелось. Поэтому спустилась вниз. Никто не обратил на меня внимания.
Сладко потянувшись, пошла умываться.
Все-таки мое тело приспособлено для сна именно в кровати. Теперь я в этом убедилась.
На кухне курила девушка очень худенькая с красивыми глазами и крупным носом.
Я узнала ее, вчера она танцевала на сцене и выглядела роскошно. Сейчас все явно изменилось, но надо было с чего-то начинать знакомство, и я пошла к ней.
Английский никогда не был моей сильной стороной. Я постаралась собрать в голове остатки знаний по этому поводу.
– Хелло Ай эм Ната,– почему-то мне не захотелось называть настоящее имя. А Наталья мне всегда нравилось, Девушка не высказала агрессии и приветливо улыбнулась.
– Хай, Ай эм Марго. Ду ю вонт кофи? -она показала на свою чашку кофе, рядом с которой был надкусанный бутерброд, половинка батона и колбаса.
Я энергично закивала, в надежде, что предложили мне не только кофе, но и бутерброд.
– Вот кап кен Ай тейк? – я открыла шкаф с чашками.
– Эни, – пожала она плечами.
Значит чашку можно взять любую. Я насыпала кофейный порошок и сахар, залила все это кипятком и устроилась рядом.
Марго подвинула ко мне батон с колбасой.
Мне никогда не нравилось находиться в прокуренных помещениях, но возможность наконец-то легально поесть, сделала меня очень лояльной к чужим слабостям. Надо же как это оказывается вкусно кофе с бутербродом по утрам. Но, с девочкой по-хорошему пора поговорить.
– Хоу лонг тайм ду ю век хеа? – спросила, как давно она здесь работает.
– Неар фор иарс. Ай эм фром Укрейн
Я чуть не подавилась. Она украинка!
– А я из России
– Ох! Да, ты что? – Марго встряхнула густыми кудрями. – Как тебя сюда занесло?
Это был сложный вопрос. Отвечать на него правду спешить не стоило.
– Здесь обещают платить каждый день Как-то захотелось попробовать. А ты как сюда из Украины попала?
Марго допила свой кофе.
– Я с парнем познакомилась в нете. Сначала переписывались, потом приехал, замуж позвал. Говорил у них в стране порядок. А оказалось здесь тюрьма. Еле свалила от него. Хорошо сюда взяли.
– А вернуться не пыталась? – задала я самый животрепещущий вопрос
–Да не куда мне возвращаться. Мама умерла давно, а батя вечно водку с дружками жрет. Кому я там нужна? Здесь привыкла, хозяин нормальный, а то знаешь какие бывают уроды?
Я не знала и знать, честно говоря, не хотела. Поэтому, чтобы не вызывать у нее желания делиться со мною излишними деталями, кивнула с сочувствующим видом.
Тут посмотрев на часы, поняла, что надо собираться на тренировку.
–Где у вас проходят занятия?
– Прямо в клубе, где ночью работаем.
Так как в моем гардеробе была по-прежнему одинокая рубашка с ремнем, то я сразу отправилась вниз.
В этот раз в первом зале ярко горел свет на пилоне крутилась девушка, еще три сидели рядом. Одеты просто в шорты и майки. Все не высокие, щупленькие, какие-то помятые.
То ли вчера они не танцевали, то ли освещение волшебным образом меняет внешность простушек на принцесс.
Одна из девушек жестами показала мне смотреть и подойдя к освободившемуся пилону, стала медленно двигаться вокруг, покачивая бедрами. Сделав оборот, позвала меня на свое место.
С моими бедрами похоже была какая-то проблема, так как мне постоянно двигали то ногу, то руку, то филейную часть. Полчаса я пыталась вымучить из себя нужный шаг.
Наконец мне дали передышку. К шесту подошла другая девушка, она ухватилась за него двумя руками и легко поднялась от пола и закрутилась вокруг пилона, потом, по команде тренера повернулась на девяносто градусов и начала делать шагающие движения прямо в воздухе.
Следующая девочка, забравшись на самый верх, закружилась вокруг своей оси.
Выглядело красиво, но меня начало укачивать только от лицезрения такой скорости.
Вновь была моя очередь.
Мне надо было зацепившись под колено за шест, подтянуть в воздухе вторую ногу и в позе такой удивившейся лягушки сделать круг.
Пока она все это мне показывала выглядело легко, но когда я сама начала, то ситуация сразу поменялась.
Оказывается, у человека могут болеть не только мышцы и органы, но и кожа причем, когда оттягивается начинает болеть очень даже сильно. Так сильно, что меня хватило только на мгновение подтянуть вторую нижнюю конечность.
Пообзывав себя плаксой, рохлей и тряпкой, не вслух, а про себя, разумеется, я кое-как одолела это движение.
Теперь мне предстояло сесть на шест, зажав его между ног, при этом отпустить руки и выпрямить ноги, вытянуться вдоль пола.
Если б до этого я не видела, что с легкостью делают девчонки, то решила бы, что она надо мною издевается. Мало того, что у меня было ощущение, что между ног кожу снимают, так еще и не понятно, как это все сделать и не грохнуться на пол. Я и четырьмя конечностями не долго могу на нем удержаться, а уж двумя! Да еще и над металлической сценой! Как они все с носами до сих пор ходят при таких занятиях, не понятно. Или сцена специально металлическая, чтобы если упал, то сразу труп, выкинуть его и снова кастинг на вакантные места можно устраивать. Может директор начитался Платона и решил создать идеальное общество, где выживает сильнейший?
Как ни странно, но я не упала. Вымоталась правда, как, даже не знаю кто, ноги дрожали, руки тоже. Видимо заметно, так как девочка, что тренировала нас показала еще одну проходку и на этом отстала, разрешив валить домой.
Дверь в квартиру была открыта, все девчонки уже проснулись. Кто-то трепался на непонятном языке, кто-то готовил. Негритянка красилась. Моей знакомой и почти землячки не было.
Я громко поздоровалась и назвав свое имя улеглась к себе. Сил двигаться не было, и я быстро уснула.
Разбудила меня Марго.
– Вставай, пора уже. На, вот тебе Сида передала на первое время и туфли внизу стоят тоже одевай.
Она положила мне на кровать прозрачный пакетик с какой-то белой сеткой. Сетка оказалась слитным купальником и чулками.
Проявив чудеса гибкости, я умудрилась натянуть все это не вставая.
Спустившись на пол и обнаружив туфли, поняла, что меня ждал еще один сюрприз. Серые, когда-то серебристые босоножки были на таком каблуке и такой платформе! Такого я еще никогда не видела, сантиметров двадцать! Я застегнула всю эту красоту на ногах. Вспомнив, что в них надо не только каким-то образом ходить, но и выделывать весь этот дневной кошмар, я затосковала
– Тебе идет, – Марго ободряюще улыбнулась.
– Как вы на этом ходите? Я от кровати отцепиться боюсь.
Она засмеялась.
– Ничего привыкнешь. На улице в них и правда не удобно, а в клубе в самый раз. Попробуй походить.
Я с опаской отпустила кровать, в любую минуту готовясь свалиться на пол, аккуратно сделала один шаг, потом еще. Судя по выражению лиц девчонок, сидящих в комнате, моя трусливость их порядком забавляла.
Решив, что раз уж поднимать настроение аборигенам, то всем сразу, отправилась в ванную, где в зеркале могла полюбоваться на свое обалдевшее лицо и всклокоченные волосы. Вспомнив, что люди давно пользуются расчёской, которой у меня не было, наспех привела руками себя в относительный порядок и позаимствовав чьей-то зубной пасты, пальцем почистила зубы и вернулась в комнату.
– Спасибо большое. Очень красиво.
– Ну, идем?
Накинув на себя рубашку и сняв туфли, предпочитая нести их в руках, вышла вслед за Марго.
В клубе был вновь полумрак и громкая музыка, но народу почти не было, только человек пять персонала. Поздоровавшись с ними и сообщив всем, на кого натыкалась свое новопридуманное имя, заняла в гримерке местечко на полке у зеркала рядом с Марго.
– Может тебе слегка подкраситься? – она осмотрела меня придирчиво.
У меня до этого момента жизни было много всякого опыта, но, чтобы похищали и везли куда-то – такое впервые, а уж то, что пришлось сделать, дабы выбраться – такое и видела только в кино.
Это была чужая страна и я не знала ищут ли меня и как много народа ищет. Рассказывать новой знакомой, что у меня нет не только обуви, отсутствие которой и так вряд ли осталось у всех без внимания, но и косметички, было чревато, если обо мне начнутся разговоры не известно до кого они дойдут, поэтому опустив глазки соврала.
– Я обычно не пользуюсь косметикой. Мой отец считал, что макияж это пошло. Если честно от него я сюда и свалила. Сил не было с ним жить.
Подружка понимающе вздохнула и протянула мне свою косметичку.
– На накрасься, а я потом поправлю, если что.
Минут через двадцать оглядев мои старания, решила внести свою лепту, поправив мне стрелки.
Кстати напрасно, красилась я, между прочим, нормально, по крайней мере мужики всегда велись, правда ниочемные, но в существование очемных верить я перестала уже давно.
Рассмотрев себя после чужих стараний, решив, что стрелки ей все же не стоило так задирать, не стала ничего поправлять. К тому же зашла Сида и объявила, что в зале гости.
– Я тебя поставила после себя, – шепнула Марго и растворилась в клубе, наверное, пошла гостей смотреть.
Я уселась на лавочку в смежной комнатке рядом с галдящими о своем девчонками. Моего английского не хватало, чтобы понять, о чем разговор, дышать из-за сигаретного тумана было не чем, но единственной альтернативой было посидеть в зале с гостями, ну или постоять в соседней комнате, где лежали мои вещи.
Лавочек, как и других пригодных для сидения предметов больше нигде не было.
– Наташа! -рядом снова материализовалась Марго. – Какое у тебя будет сценическое имя? – поняв по моему загадочному лицу, что я не понимаю, о чем речь, принялась объяснять. – Тебя будут вызывать на сцену, объявляя в микрофон. Как услышишь свое имя иди и танцуй, потом собирай чай.
– Какой чай? – я совсем растерялась, может у них здесь так наркотик называется и с ними им расплачиваются. Такой специфический способ торговли?
Подружка посмотрела на меня озабоченно и заговорила спокойно, как с человеком слегка отягощенным даунизмом.
– Ты никогда о чаевых не слышала?
– Конечно слышала.
– Ну вот оттанцуешь на сцене, потом по паре минут у каждого гостя, что бы чай дал. Ну так как тебя объявлять, а то выход скоро?
– Давай Натали, – придумать себе какое-то иное имя сейчас не могла. Слишком занимал вопрос, как я пусть даже после сцены, подойду к совершенно незнакомым людям, которые будут заняты своими делами и буду выклянчивать у них деньги? Цыганки хоть гадают, а мне за что давать будут?
Пока меня трясло от всех переживаний, диджей громко объявил, что они встречают Натали, пришлось быстро надевать жуткого вида туфли и стараясь не спотыкнуться, по возможности быстро перебирая ногами идти в зал.
Задержавшись на входе, перевести дыхание, глубоко вздохнула. На небольшой сцене девочка явно поджидала меня, чтобы идти за чаевыми
Я сделала пару шагов и не заметив шнура от паровой машины, споткнулась и свалилась прямо под ноги танцовщицы, еле успев выставить вперед руки, дабы не расплющить себе мордочку. Умудрившись в полете подумать, что выглядит это так будто мне пришла в голову дивная мысль отвесить ей земной поклон.
Так и не поняв, что больше мне больно, или всё же смешно, восстановила свое положение в пространстве и взялась за шест.
Все дневные уроки тут же вылетели у меня из головы. Понимая, что после моего красивого входа весь народ в зале глазеет именно на меня, я посоветовала себе шевелиться поживее.
Сделав круг возле пилона, закинула на него ногу и откинулась назад, потом еще круг и встала, как делали девчонки выставив одну ногу и согнув к шесту другую. У них получалось красиво, хотя поза явно походила на ту, что использовалась в легендарном советском фильме про брильянтовую руку, а вот как это выглядит в моем исполнении, можно было только догадываться. Смотреть на реакцию гостей, если такая и была не было никакого желания.
Музыка казалась бесконечно длинной, а я уже устала. Надо было вспоминать уроки. В очередном круге изобразив лягушечку, опустилась на пол. Вставать при помощи пилона на таких туфлях было много проще.
После еще пары проходов вокруг шеста, про меня все-таки вспомнили и объявили следующую.
Осмотревшись, наконец увидела девчонок, они сидели на коленях у гостей и извиваясь во всевозможные стороны подставляли кто ногу, кто руку с повязкой на ней, показывая, что туда надо положить деньги. Такую же повязку я обнаружила и в своем костюме, но не поняв для чего она нужна, просто намотала на запястье.
Решив, что ногами разбрасываться не стоит, одела ее на руку более подходящим для использования способом и пошла к первому гостю. Улыбнулась и поняла, что сесть на колени к незнакомому мужчине я не смогу. Начала танцевать. От страха затрясло так, что со своих туфлей, я чуть не свалилась и дабы не упасть схватилась за спинку дивана, на котором он сидел. Пытаясь танцевать в такой неудобной позе, заглянула ему в глаза.
Смотрел он на меня вполне адекватно, даже что-то говорил, судя по голосу доброе. Хотя точно я этого знать не могла. С таким же успехом он мог предлагать разрезать меня на кусочки. Я все равно ни слова не понимала, поэтому просто кивала, не забывая многообещающе улыбаться. Плохо представляя, сколько длятся те две минуты, которые я должна провести у каждого гостя, показала ему на повязку, проведя под ней пальцем. Получила наличность и отправилась к следующему.
Вся ночь у меня прошла как во сне, гости реагировали на меня привычно. Было видно, что такое общение для них не в новинку. Я даже выпила с одним из них коктейль и довольно легко пообщалась на английском.
Не могу сказать, что делала это по зову сердца, скорее по зову администратора, но процент от напитка пошел ко мне в зарплату, чем очень порадовал.
Утром, как и обещали отдали деньги и уснула я в этот раз в полной уверенности в завтрашнем дне.
Проснулась в половине двенадцатого. Чуть не проспала тренировку. Спать хотелось отчаянно.
Девочку, что тренировала нас звали Шерифой. Она явно не была арабкой, но и на английском говорила еще хуже чем я, так что на разговоры по душам мы не отвлекались, но и задать ей вопрос как у них получается делать все эти невероятнее вещи я тоже не могла.
Кожа после вчерашних измывательств нещадно болела. Только как это было объяснить человеку, разговаривавшему на черте знает каком языке?
Сегодня меня гоняли подниматься на шест.
Когда-то, наверное, на уроках физкультуры нас учили лазить по канату. Сейчас мне было не понятно, как я по этому предмету имела хорошую оценку, видимо у меня были какие-то другие достижения.
Что бы залезть на пилон надо зажать его между внешними сторонами ног ступнями и коленями и подтянуться руками, возможно на канат залазят так же, память моя по этому поводу деликатно молчала.
Хотелось бы похвастаться, что сие удалось мне с первого раза, но это был даже не второй и не совсем третий раз. Это было странно, учитывая, что по своему опыту я вроде была не особо слабым человеком. Но, самым сложным было, сидя на шесте поджав ноги, перекрутить верхнюю часть тела, чтобы оно было спиной к пилону.
Для этого надо было сильно вывернуть руку, а она этого делать совсем не хотела. Может конечности должны расти под каким-то другим углом?
Измывались надо мною сегодня от души. Под конец чувствовала себя терминатором. Руки ноги еле шевелились. По мне будто самосвал проехал. Еле-еле добравшись до кровати, потратила все силы, чтобы в нее опуститься. Идти куда-то покупать себе еду или что-то иное был точно не мой вариант, поэтому, решив, что голодание полезно для фигуры уснула.
К сожалению, мое тело не захотело проспать до того чудесного момента, пока наконец перестанет болеть. Проснулась в восемь вечера.
В смежной комнате нашлась Марго. Она с глубокомысленным видом читала книжку.
– Про кого читаешь?
– Несбе. Про Снеговика – моя новая подружка отмахнулась от меня как от комара
– Ты серьезно? – я не поверила своим ушам. – Ты работаешь в ночном клубе в стране с лагерным режимом и зачитываешься рассказами про маньяка?
Марго взглянула недовольно.
– Там суть не в маньяке, а в расследовании. Мне нравится тренировать свой мозг разгадывая криминальные загадки.
Я посмотрела на нее уважительно. Мне так сейчас больше по вкусу пришлись бы мультики, например про Чипа и Дейла. Хотя мой мозг насколько я его знаю не отличается особыми амбициями.
Раз никто не тянулся к общению с моею чуткой душевной организацией, я забрав из-под подушки наличность отправилась на улицу.
К местному режиму я уже привыкла и не вздрагивала при звуках сирены. Собственно, она здесь в принципе всеми воспринималась, как нечто в порядке вещей.
Люди на улице, к счастью, покойно гуляли и я направилась в сторону торговых лавок. Для начала мне надо было завезти хоть какую-то обувь. Мои несчастные ножки явно по ней соскучились.
С надписями – названиями магазинов мне не очень повезло. Никто не озадачился продублировать их не толь кона русском, но и на каком-нибудь захудалом английском. Но, с этой проблемой я справилась легко, просто заходила во все двери, что готовы были предо мною открыться.
За одной и них обнаружились ряды с черевичками. Я заметила, что город этот не радует разнообразием ни в чем. В обуви тоже. Все это больше подходило престарелым тетушкам, чем кому-то еще. Я подошла к полкам.
Из угла поднялась фигура, замотанная в черное. В бледной прорези светились только глаза, не очень по-доброму кстати. Хотя тетю можно понять, если вспомнить что на мне только рубашка и, собственно, на этом все.
В надежде, что за ненадлежащий вид, меня не только не выгонят, но и, например не побьют камнями, я взяла одни из туфелек, наиболее напоминавшие те, к которым привыкла.
–Ду ю хев ферти найн сайз?
Посмотрев на меня еще суровее, продавец ушла, оставалось только догадываться за моим тридцать девятым размером или за палачом.
Через несколько минут вернулась с коробкой и протянула мне. Туфельки полностью подошли, хотя и были непривычно низкими, но это было лучше, чем босиком, а желание поразить здесь кого-то своей неповторимой походкой, у меня точно не было. Так что то, что из далека гуляя в них я чем-то напоминаю пингвина, было скорее плюсом, чем минусом.
Левее у раскидистого, но какого-то пожухлого клена заметила лавку с выпечкой и худеньким вертлявым дядечкой.
Взяв у него два пирожка с чем-то, позднее оказавшееся с картошкой и фасолью, обозрела оставшуюся наличность. С нарядами придется повременить. Мне сегодня предстояла чудная ночь в клубе, поэтому последние деньги по старой русской традиции решила потратить на что-нибудь с градусом, в надежде, что это примерит меня с действительностью.
Дружбы с алкоголем у меня никогда особой не было, так что, выбрав некий коктейль, обещающий, судя по этикетке веселье и множество друзей в придачу, отправилась домой.
Марго одна пила чай на кухне. Пришлось разделить оба пирожка на половинки.
– Угощайся, взяла около дома.
– Я тоже у него часто беру, когда готовить не охота, – она церемонно отломила кусочек и отправила его в рот.
– По тебе не скажешь, – она была не просто худенькой, а тоненькой, как и многие девчонки здесь. Так что булочкам придется искать замену.
– У меня просто пищеварение хорошее, так же как у мамы было. Она родила и меня и Владика – брата моего и ее за девочку принимали. Такая маленькая и худенькая была, – Марго задумчиво склонила голову и чуть оттопырив мизинчик сделала глоток чаю. – Однажды на последнем сроке беременности Владиком, она с подружкой в парке на лавочке сидела. К ним ребята подошли знакомиться, так, когда мама вдруг встала они чуть в обморок не упали, увидев пузо, – она рассмеялась, видимо представив в эту картину.
– Ну, у тебя есть все шансы повторить ее историю.