Оксана Ильина
Прощение для мажора
Глава 5
Макс припарковал машину у дома Жени и, скрестив руки на руле, стал ждать. Он в последние дни частенько сюда приезжал, но выйти так и не решался. Мужчина наблюдал, как мать жены брата гуляет с его племянником. Она всегда выходила в одно время и гуляла с коляской по несколько часов. И ни разу с ними он не видел Женю. Но Максим встретил ее на кладбище на девять дней. Вернее как встретил, заметил издалека. Он приехал тогда позже всех вечером, хотел побыть на могиле брата один, но там была она. Замер, словно вкопанный, на полпути, не в состоянии сдвинуться с места. А потом, придя в себя, скользнул в тень деревьев, чтобы девушка не заметила его, но ей было явно не до визитеров. Женя словно находилась в прострации, долго стояла, обняв себя руками и молча покачиваясь. А потом упала на колени и, вцепившись в крест, закричала, голосом, пропитанным болью и злостью:
– Я просто хотела, чтоб мы были все вместе. Неужели я просила так много? За что отняли у меня все?
Каждое ее слово колко отдавалось внутри него, будто в глубине его души скребли кошки. Она как в бреду бубнила слова, которые Макс не мог отчетливо расслышать из своего укрытия. Женя плакал, стонала, выла, а мужчина все больше сникал от удушающей вины и безысходности. Ему хотелось подойти и поддержать девушку, сказать что-то в утешение, но следующее сказанное ею было как удар в солнечное сплетение:
– Твой брат вернулся! Живой и невредимый… Как я и говорила тебе! А где же ты теперь?
К чему привели эти проклятые поиски? Кто вернет мне тебя?
Дикий всхлип, и с ветром до него донесся зловещий шепот, пропитанный ненавистью:
– Как же я ненавижу его!
Макс пошатнулся, впервые со дня возвращения его выдержка дала сбой. Обещал себе держаться ради родителей, и старался изо всех сил. Но сейчас осознание накрыло с новой силой, отчего хотелось бежать без оглядки. Ненавидит… Черт побери, знала бы она, как он ненавидит себя. Как хочется выть оттого, что не может ничего изменить. Если б Максим только знал, к чему приведут его поступки… Когда-то у него сорвало крышу, и мозг, затуманенный наркотиками, совершено не видел рамок. Позже он осознал, что натворил. Правда, не за все чувствовал вину, по большому счету ему было плевать, до недавнего времени. Лишь перед родителями испытывал жуткий стыд.
Макс знал, что брат его ищет, об этом его предупреждали не раз. Но мужчина не собирался возвращаться. Зачем? Чтобы постоянно видеть упрек в глазах семьи, или просить прощения за то, что ему вряд ли простят? Не особо-то нужно это было. Он научился жить самостоятельно. Да сначала, когда все деньги закончились, было сложно, а потом привык. Работал в одном бойцовском клубе, там как раз и научился контролировать свой гнев, также нашел применение необузданной злости. Но когда Игнат стал активно его преследовать, пришлось переезжать из города в город, а потом и страны менять. Тогда он брался практически за любую временную работу: подрабатывал в барах, на заправках, участвовал в уличных боях. У него была сила, но отсутствовал опыт, поэтому зачастую выходил проигравшим, да и хорошо помятым, но зато получал деньги. Это стало его образом жизни, который полностью устраивал Макса. Никто не говорил ему– что хорошо, что плохо. Никто не диктовал, что нужно делать, он все решал сам. Но в итоге ему поднадоели эти кошки-мышки с братом и Макс вернулся, чтобы об этом сказать тому в лицо. А заодно и с семьей повидаться. Хотя догадывался, что не особо те будут рады его видеть.
Не проходило и получаса, чтобы он не задавался вопросом: почему не приехал на пару дней раньше? Ведь это могло все изменить, совершенно все.И у него не было ни ответа, ни оправдания, вернее был: он просто не хотел. Только от этого ни черта не легче!
Увидел, как женщина с коляской выходит из подъезда, сразу узнал – мама Жени. Не раздумывая, вышел из машины, иначе снова появятся сомнения и он не сдвинется с места. Подошел к ней и помог спустить со ступенек коляску, она посмотрела с благодарностью и произнесла:
– Спасибо, молодой человек.
– Не за что, – ответил Макс, не зная как завести разговор с женщиной. Знает ли она о том, как он поступил с ее дочерью? В курсе ли, кого девушка винит в смерти мужа?
Но все же собрался с духом и произнес:
– Тамара Игоревна, может вам нужна какая-нибудь помощь?
– Простите, мы знакомы? – удивилась женщина.
– Да, извините, вернее нет, – растерялся мужчина, что в принципе было несвойственно для него, – я Максим, брат вашего… Игната.
Около минуты она внимательно рассматривала его и на ее лице не отражалось ни злости, ни недовольства. А потом, тяжело вздохнув, произнесла:
– Максим, да, я слышала о тебе. Женя не говорила мне, что ты вернулся, – Макс еле заметно выдохнул, видимо женщина не в курсе о его косяках.
– Наверное, ей не до этого, – не сразу нашелся с ответом он. – Тамара Игоревна, как Женя?
– Делает вид, что нормально, – тихо ответила мама девушки, а на лице отразилось страдание. Но она быстро собралась и удивила Максима следующим вопросом. – Не прогуляешься с нами?
– Конечно, если вы не возражаете…– а он-то и не надеялся даже, что его подпустят к племяннику.
Ребенок закряхтел в коляске, и женщина, приоткрыв накидку, поправила малышу пустышку, сказав:
– Вот оно, наше счастье, посмотри.
Макс неуверенно наклонился к люльке и заглянул под капор. Он почувствовал, как защемило в груди, когда увидел сопящего младенца с полуоткрытыми глазками, так похожего на Игната на детских фотографиях. Раньше Максиму не приходилось иметь дело с детьми, тем более с такими маленькими, он как-то вообще о них не думал. Но этот малыш– его семья, частица брата, которого больше никогда не увидит. Практически сразу же ощутил какую-то близость к ребенку, странное, необычное волнение, захотелось тронуть маленькую щечку, чтобы проверить, не холодная ли она, не замёрз ли младенец.
– Сколько ему, Тамара Игоревна? – спросил мужчина, продолжая смотреть не отрываясь, до тех пор, пока женщина не закрыла мальчика накидкой и продолжила прогулку.
– Почти четыре месяца, – ответила она спокойно, а ему стало не по себе оттого, что он не знает даже таких мелочей.
Тамара Игоревна шла несколько минут молча, будто обдумывала что-то, а потом произнесла голосом, пропитанным горечью и болью:
– У меня душа болит за дочку. Женечка делает вид, что держится, но это только вид, – женщина замолчала, Макс понял, что она пытается подавить слезы.
– Тамара Игоревна, ей нужно время…
– Нет, нет, Максим, ты не понимаешь, – тяжело вздохнула Тамара Игоревна. – Я тоже много лет назад потеряла мужа и знаю – что это. И весь мой мир был в дочке. Но Женя… Она сидит и смотрит в одну точку, даже не слышит, что рядом навзрыд плачет малыш. И пока я ее не затормошу, она не реагирует, а потом говорит, что не слышала. Но как не слышала-то, он же рядышком в кроватке?
Женщина не выдержала и все же всхлипнула, Макс понимал, что ей нужно выговориться и не знал, какие слова подобрать в утешение. У него у самого внутри – водоворот агонии, от которого хочется согнуться пополам.
– Это так страшно, Максим, Женя как будто не с нами. Стыдно сказать, но я боюсь оставлять Кирюшу с ней одного. Нет, не потому, что она может причинить ему вред, просто дочка забывает, что он рядом, такой беспомощный.
– Тамара Игоревна, я бы поговорил с ней, только боюсь, я– последний человек на Земле, которого Женя будет слушать, – задумчиво произнес Максим, он действительно не знал, как может помочь. – Но я постараюсь что-нибудь придумать.
– Ох, боюсь, как бы не стало хуже. Если бы ты только видел ее глаза, – женщина вытерла ладонью слезы, – они безжизненные, она словно смотрит сквозь меня. Бедная моя девочка, она так любит Игната, что никак не может признать его смерть.
Макс на секунду прикрыл глаза и сжал кулаки, каждое слово Тамары Игоревны резало на живую. Его вина и так была безмерна, но все же еще росла и росла. Он бы отдал все на свете, чтобы вернуть брата, а Жене – мужа и отца племяннику. Но как, черт возьми, душит эта беспомощность, тупик, в который хочется биться головой. И теперь тревога за жену Игната точно не даст ему покоя. Нужно что-то сделать, только вот что?
Глава 6
Я коснулась ладонью горячей батареи и держала до тех пор, пока не стало невыносимо горячо. Чувствую отдаленно что-то, значит жива еще. Так почему мой разум ускользает в неизвестном направлении? Туда, где спокойно и нет боли. Еще раз коснулась пальцами нагретого металла, действительно обожглась. Мама не говорила, что дали отопление, или же я не слышала?
Я возвращалась в реальность ненадолго, и как только осознавала то, что произошло, накрывала невыносимая волна боли. И тогда я трусливо сбегала в фантазии, в которых все хорошо, и мы вместе. Посмотрела в кроватку, – пустая, прошлась по квартире и никого не обнаружила. Видимо, мама гуляет с Кириллом. Я не хотела вешать на нее все домашние дела и заботу о сыне, но ничего не могла с собой поделать. Приходила в реальность на немного и снова замыкалась в себе. Понимала, что мама ужасно переживает, и сделала бы все, чтобы это изменить, но моя горечь в сотни раз сильнее силы воли. Выглянула в окно, действительно гуляют, только вот не одни. Сразу угадала Макса… Боже, как же он похож на Игната… И тут же опомнилась: как этот негодяй посмел подойти к моей семье, после всего, что сделал? Воспоминания захлестнули мучительным потоком. Выбежала из квартиры, даже не одевшись, злость и отчаяние душили своими ледяными руками.
– Мам, – окликнула ее, чуть выйдя из подъезда. Мама удивленно посмотрел на меня, а Максим тут же помрачнел.
– Женя, ну что ж ты раздетая, заболеешь ещё, – возмутилась мама, направляясь с коляской ко мне.
– Ма, идем домой, – строго произнесла я, стараясь не смотреть на брата мужа.
Он хотел помочь поднять коляску по ступенькам, но я одним взглядом прибила его к месту. А потом, попросив маму подождать в подъезде, подошла к нему, с ненавистью зашипев:
– Я Тебе говорила держаться от нас подальше! Что было непонятного?
– Я просто хотел узнать– как вы, – ответил спокойно мужчина.
– Не твоего ума дело! – воскликнула, не в силах унять раздражение.
– Твоя мама волнуется за тебя, – начал было он, чем еще больше разозлил. Кто ему вообще дал право об этом говорить?
– Игнат тоже переживал за тебя, и где он теперь? – наверное, этими словами я сделала больно лишь самой себе. Ибо стоило произнести его имя, как внутри снова извергался вулкан, выжигая все живое.
– Я каждую минуту виню себя в этом, что ты еще хочешь услышать от меня? – зарычал Макс, сжав кулаки.
– Ничего! Ничего не хочу слышать, не хочу видеть тебя и знать! Не смей, слышишь, не смей приближаться к нам! – отрезала я и бросилась к подъезду, дрожа всем телом.
Позже, дома, я лежала на кровати, свернувшись в клубок, и глотала беззвучные слёзы. Прижав к сердцу рубашку мужа, вдыхала его запах и выгорала изнутри. Как же хочется, чтобы он был рядом и отогнал этот мрак. Каждой клеткой своего тела я дико тосковала по любимому, это было невыносимо. Сходила с ума от необходимости видеть Игната. Жизнь без него потеряла смысл. Понимала, что у меня сын и нужно полностью посвятить себя ему, только сейчас моя боль была сильнее всего. Нужно подождать, время лечит, так говорят, а что в действительности? Сколько ещё ждать, чтобы время вылечило обливающуюся кровью душу и разбитое сердце? Да, эта боль – часть меня, жестокое напоминание о том, кого я потеряла. Хотя и напоминать мне не нужно, я никогда его не забуду.
Постепенно этот ад отступает на второй план, а родной запах отдаляется, и вот меня уже здесь нет. Я далеко в глубине своего разума, с мужем и с сыном, мы счастливы…
– Почему ты так долго! – отругала я Игната, теряясь в его руках.
– Прости, задержался на работе, – отвечает он, нежно целуя в висок, и по моему телу пробегает волна блаженства.
– Я очень соскучилась…
– А я еще больше.
Прижал к себе, ища мои губы, а я расслабилась, ожидая долгожданный поцелуй. Донесся плач Кирилла, и муж отстранился, посмотрев на меня, а я ответила спокойно:
– Все хорошо, с ним мама.
Он сделал утром мне кофе, как я люблю, и разбудил поцелуями. Кирилл ещё мирно сопел в колыбели. Муж подошел к кроватке, наклонился и коснулся губами щеки сына, а моё сердце наполнилось трепетом умиления.
– Я провожу тебя, – поднялась с кровати, наслаждаясь ароматом крепкого кофе.
– Не нужно, отдыхай, – отмахнулся Игнат. Но я все равно встала и прошла на кухню.
Долгий поцелуй в прихожей, и мне до жути не хочется его отпускать. Отчего-то в душе нарастает болезненная пустота, от которой жутко щемит под ребрами.
– Женечка…
– Да, любимый, – смотрю, как муж открывает дверь.
– Женя… Женя… Женя.
– Ну что такое, Игнат? – взволнованно спросила я, не понимая, зачем он повторяет мое имя.
– Женя, Кирилл плачет, не успокаивается, займись им, – и вправду доносится плач сына, а Игнат отчего-то говорит голосом мамы.
Открываю глаза, и вправду меня трясет мама. Зажмурилась, не хочу вставать.
– Ма, а Игнат уже ушел на работу? – спрашиваю я уверенно. А она в ужасе смотрит на меня, не зная, что ответить…
– Женя, Кирилл плачет, я не могу его успокоить.
– Давай его мне, – поднялась и прижала к груди сына, осыпая мокрое личико поцелуями, и тихо прошептала ему на ушко, – не плачь, моя жизнь, папа скоро придет.
Макс не особо разбирался в бизнесе, но пришлось вникать, потому что отец попросил его заняться делами. В то время как сам находился постоянно с мамой, она плохо себя чувствовала, несколько раз на дню вызвали скорую помощь. И работа в компании отца помогала ему немного отвлечься, но все же Максим волновался за Женю. Ее мать сказала, что девушка в плохом состоянии, она замкнулась в себе и потеряла связь с реальностью. И он хотел бы помочь, только не знал – как. Жена брата ясно дала понять, чтобы он не приближался к ним и, естественно, не примет его помощь. Но и смотреть, как девушка загоняет себя, тоже не мог. Макс должен что-то сделать ради брата и племянника. Он больше других знал, что значит замыкаться в себе, в таком состоянии, да еще под давлением обстоятельств, человек способен на все. Макс когда-то так подсел на наркоту, хотя у него была совсем другая ситуация. Может, стоит посоветоваться с профессионалами, возможно, есть какие-то антидепрессанты или что-то подобное, что поможет Жене. Только вот как уговорить на это её?
