Оксана Гринберга
Первое правило семьи Райс
Глава 1
Все началось с того, что у меня закончились книги. Последняя была как раз по Высшей Магии, и я ломала над ней голову несколько месяцев подряд.
Зачитанное до дыр, с потрепанным переплетом «Управление порталами – доходчиво и просто» написал еще мой дед, архимаг Амброуз Райс, которого я совсем не помнила.
Правда, отец говорил, что малышкой я любила сидеть у того на коленях. Дергала его за черную с проседью бороду и заливисто смеялась, когда тот делал мне «козу».
Деда казнили, обвинив в государственной измене, когда мне не исполнилось и двух лет, а отца бросили в тюремные застенки, где он провел больше года.
Папину вину так и не доказали, но его, одного из сильнейших магов королевства, сослали с семьей далеко на Север, с глаз долой.
Это было давно, почти семнадцать лет назад, а теперь…
– Покажи! – потребовал у меня папа, поднимаясь из-за стола. Повел усталыми плечами, затем со стоном разогнул спину.
И пусть на улице давно разыгрался день, но темные шторы в его кабинете были наглухо задернуты, и внутри властвовал полумрак. Над рабочим столом едва трепетал магический светлячок, вырывая из темноты разбросанные свитки, полупустую чернильницу, поломанные перья, ворох старых пергаментов и горсть кладбищенской земли в медной плошке – отец вот уже несколько месяцев работал над трактатом по Высшей Некромантии.
Но куда больше ужасного беспорядка на рабочем столе и неизвестно кому принадлежавшей берцовой кости – то ли волку, то ли обглоданной им деревенской собаке – меня беспокоил бледный папин вид и нетронутый завтрак.
Еще утром я принесла ему тарелку с омлетом и чашку горячего кофе. И все это, до сих пор нетронутое, стояло на подносе.
– Покажу, – пообещала отцу. Подошла, поправила замятый воротничок льняной рубахи, теперь застиранной почти до дыр. – Но только после того, как ты хорошенько позавтракаешь!
Когда-то моя семья была богата и титулованна. Пусть ничего из этого я не помнила, но мне рассказывали о трехэтажном особняке в центре Изиля с собственным парком и фонтанами, об обширных землях на юге Центина и целой армии слуг…
Все закончилось, когда короля Уго Гервальда убили, а власть в стране захватили мятежники во главе с Ийседором Гервальдом, который и отнял у старшего брата трон.
Потому что считал, что старший из близнецов именно он.
Тех, кто пытался воспротивиться дворцовому перевороту, – а таких оказалось немало – казнили.
Моего деда, например.
Тех же, о ком подумали, что они будут недовольны по определению, – как мой отец – сослали куда подальше, лишив всех титулов и отобрав состояние.
С той поры мы и жили в доме на отшибе Калинок – маленькой деревушки в двух часах пути по размытому дождями тракту от портового городка Скулле.
Ну что же, ничего из нашего богатства я не запомнила. Вместо этого моей привычной реальностью стали грязь по колено, покосившиеся дома и худая, болезненная скотина обитателей Калинок.
Да и народ… Так себе народец, иногда говорил отец. С гнильцой.
Но я с ним не соглашалась, потому что жители деревни были к нам добры. Держались дружелюбно, регулярно обращались за помощью, если в деревне кто-то заболел или захворала скотина. Рассчитывались с нами продуктами или же помогали по хозяйству.
Только вот пили в деревне очень сильно.
– Позже, – поморщился папа. – Не успел еще поесть. Ну же, Аньез, покажи мне!
– Вот позже и покажу, – сказала ему. – Сразу после того, как ты успеешь.
Знала, с каким нетерпением папа ждал этой демонстрации, но решила настоять на своем.
– Ох, беда на мою седую голову! – картинно закатил он глаза, хотя в его светлых волосах проседи совершенно не было заметно.
В синих глазах появились веселые искорки, и я в очередной раз пожалела, что совсем на него не похожа. В маму пошла – такая же темноволосая, зеленоглазая, смуглая и высокая.
– Ладно, давай свою тарелку! – сдался папа. – А потом я жду обещанного.
С порталами, одним из сложнейших заклинаний Высшей Магии, я пыталась совладать уже давно, и до сегодняшнего дня ничего путного у меня не выходило.
Зато этим утром я по привычке уселась за свой стол и уставилась в окно на колышущийся у запруды камыш и силуэты деревенских крыш за дальним холмом.
Сквозь распахнутое окно до меня долетел голос пастуха, подгонявшего ленивое стадо, и я в очередной, сто тысяч триста первый раз подумала о том, как же сильно мечтаю отсюда вырваться!..
На свободу, прочь из деревни!
Куда угодно, как угодно, да хоть с перелетными птицами; либо на крыльях драконов, которые были слишком большой редкостью в Цирине, но я о них читала…
О да, я слишком много читала и слишком о многом мечтала!
Хотела побывать везде-везде, объездить весь белый свет, но дальше Скулле на своей памяти так и не выбиралась. Здесь же все давно изучено, излазано, исследовано, а за границы Калинок папа меня не отпускал.
Опасно, Аньез, говорил мне. Нет, дочка, мы с тобой останемся дома!
И мы с ним оставались дома.
Всегда.
Когда я была маленькой, отец пару раз возил меня на ярмарки в Скулле, но в последние годы беспокойство, съедающее его изнутри, усилилось. Он давно не покидал границы деревни. Да что там скрывать – границы нашего двора!
Из года в год работал над трактатами по Высшей Магии, а я прилежно училась.
Из книги в книгу.
Когда-то мне казалось, что книг в нашей библиотеке превеликое множество – папа привез их из столицы, – но сегодня я закончила последнюю и решила, что это особенный знак.
И тут, словно в подтверждение моим мыслям, над стареньким столом в черных пятнах от сбежавшей Магии Огня вспыхнуло кольцо пространственного перехода. Я задохнулась от радости – надо же, у меня получилось!..
Портал сверкал сапфировым светом и не собирался никуда исчезать. Значит, заклинание стабилизации, над которым я корпела последние две недели, тоже мне поддалось!
Я осторожно ткнула в светящиеся протуберанцы гусиным пером, не забыв перед этим поставить защиту. Шрам на правом запястье – как раз с того дня, когда забыла.
Перо исчезло в синих сполохах наполовину, и я, немного подумав, решительно просунула его в портал целиком. Оно тотчас же исчезло, и если я ничего не напутала, то в тот же миг должно было оказаться во дворе.
…Десять ступеней по лестнице на первый этаж – вприпрыжку, метя полы подолом домашнего платья. Затем бегом по скрипучим половицам – мимо обеденного стола, кресла-качалки, в котором вечерами курил трубку отец, рассказывая мне о Высшей Магии. Вдоль образов Трехликого, мимо кухни, откуда доносились запахи пареной репы и свежевыпеченного хлеба.
Наружу, через распахнутые двери, поскорее во двор, где расхаживали с важным видом куры, а из загонов неслось обиженное похрюкивание!
Как назло, Тисса, когда-то бывшая нашей служанкой, но давно уже ставшая членом семьи, меня заприметила. Пришлось остановиться, дожидаясь, когда полноватая и румяная женщина выйдет из кухни, вытрет руки о передник и примется задавать мне вопросы.
Да-да, я уже покормила кур! И воду из колодца тоже принесла и свиньям помои вылила. Огород… О, я такую штуку придумала из Земной магии – сорняки дохли прямиком на корню, позволяя беспрепятственно прорастать и кабачкам, и свекле!
Мне же надо поскорее за свиной загон; туда, где отец устроил импровизированный полигон для своих испытаний, а еще изо дня в день, из года в год учил меня магическим заклинаниям и фехтованию.
Гонял, как староста непослушных коз, объедавших деревенские огороды.
Я припустила бегом, а потом… Вот оно, мое перышко! Из крыла сизого гуся, с обгрызенным кончиком, оно лежало посреди выметенного двора.
– Неплохо, – согласился отец, когда из-под моих рук вполне уверенно вышел второй портал, который я пробила из кабинета в гостиную. – Молодец, Аньез! Продолжай заниматься.
– Но, папа! – расстроенно ахнула я, подумав… И что, на этом все?!
А как же свобода?
– Дай мне еще пару часиков, – он пригладил гриву светлых волос. – Я закончу со своим заклинанием, после чего мы с тобой выйдем немного размяться.
Дядя Лестар, двоюродный брат моего папы, говорил, что отец был лучшим фехтовальщиком Центина.
Когда-то очень и очень давно.
– Конечно же, я могу еще позаниматься! – пробормотала я негромко. – Так долго, пока это чертово перо не окажется в самом Скулле! – Затем, решившись, произнесла: – Папа, я все закончила. Прочла все книги, которые были в нашем доме.
– И что из этого? – спросил он.
«Ты наконец-таки отпустишь меня на волю!» – хотела сказать ему, но так этого и не сделала.
– Мне нужны новые, – произнесла я. Затем добавила, что сама съезжу в Скулле и закажу их в книжной лавке.
И это будет пусть небольшой, но все же шаг к моей свободе.
– Не говори глупостей, – поморщился папа. – В городе слишком опасно, Аньез! Приедет Лестар и привезет тебе все необходимое.
И напрасно я пыталась его переубедить! Даже испекла его любимый ягодный пирог – папа так и остался непреклонен.
В городе опасно, твердил он.
На дорогах опасно. За воротами нашего дома опасно.
Везде опасно, несмотря на то, что я отлично владела магией, из года в год он тренировал меня в фехтовании, а я в который раз поклялась ему выполнять все четыре правила семьи Райс!
Потому что давно уже знала их назубок.
Ни во что не вмешиваться – это раз! Не показывать свои магические способности – это два! Никому не доверять и ни в кого не влюбляться – три и четыре…
Все настолько ясно, что яснее и не может быть!
Насчет последнего пункта я догадалась не сразу, но поняла, когда стала постарше.
Мама – все из-за нее!
Из-за Аннариты Райс, вот уже четырнадцать лет как Вейр.
Ее имя привычно вызвало у меня череду воспоминаний. Ласковые руки, водопад темных волос и мягкий грудной голос… Яркий шелк платьев и прохлада драгоценностей – в детстве мне разрешали перебирать содержимое ее шкатулок и трогать те, которые висели у нее на шее.
Мамин запах – аромат цветов, которые я так долго искала в Калинках. Облазила все деревенские сады, но ничего похожего так и не нашла.
Мама прожила с нами в деревне полтора года, а затем сбежала в столицу. Говорят…
В общем, я подслушивала.
В столице мама упала в ноги королю Ийседору, и тот милостиво разрешил бывшей придворной красавице вернуться.
И отцу король тоже разрешил, но если тот отречется от своего мятежного родаи принесет клятву верности
Папа не захотел, поэтому мама уехала в столицу одна.
Без меня.
Вернулась она через полгода. Тогда я снова пряталась в кладовке. Проделала маленькую дырочку в защитном куполе – сама придумала заклинание – и в очередной раз подслушивала разговор родителей, а заодно и немного подсматривала.
– Я выхожу замуж, Двейн! – произнесла мама безразлично. – Эммерих сделал мне предложение, и я согласилась. Мы с тобой до сих пор женаты, но ты же знаешь, что между нами все кончено. Уверена, ты не станешь портить мне жизнь.
Отец что-то промычал. Болезненно, умоляюще, но мама была непреклонна.
– Я здесь не останусь, потому что такая жизнь не для меня. Я умру здесь, в этой грязи, среди… Среди этой скотины! Ты ведь не желаешь моей смерти, Двейн?
Вновь несвязное бормотание отца.
– Я привезла с собой документы. – Мама положила на обеденный стол два свитка. – И вот еще, Аньез останется с тобой. Эммерих не захотел жениться на вдове с ребенком, поэтому пришлось сказать, что моя дочь умерла.
– Я, по-видимому, тоже, – подал голос отец, – раз ты теперь вдова. Это свидетельства о нашей смерти?
Мама кивнула – он угадал.
– Позволь поинтересоваться, и что же за страшная болезнь нас скосила? – язвительно произнес отец.
Уже тогда я знала, что маги мало болеют. Почти никогда.
– Двейн, прошу тебя, только не начинай! – поморщилась мама. – Ну хорошо, хорошо… Это была чума!
– Могла бы придумать что-то более правдоподобное, ведь ты когда-то была неплохой целительницей. Кстати, напомни, как давно мы с Аньез стали жертвами… гм… сего забавного заболевания?
Дальше я уже не слышала, потому что отец заметил прореху в магическом куполе и понял, что я подслушивала и подглядывала.
Но в тот день он меня не наказал. Наверное, потому что мы с ним умерли от чумы.
Вот и мама больше в Калинки не приезжала – ей нечего было здесь делать.
Мы же с отцом остались в деревне, и он научил меня всему, что знал. Заодно я перечитала все книги по магии в нашей огромной библиотеке.
Дядя Лестар, папин двоюродный брат, навещал нас пару раз в месяц. Привозил продукты, гостинцы и новости.
Он тоже пострадал из-за мятежа короля Ийседора, лишившись всего, сосланный на север. Но в отличие от папы, дядя Лестар не стал запираться в деревне. Вместо этого он нашел работу таможенным магом в порту Скулле – следил, чтобы торговый люд не мухлевал с королевскими пошлинами.
На этот раз он тоже приехал – как раз через два дня после того, как у меня закончились книги.
– Отвезу-ка я Аньез в Скулле, – заявил отцу. – Двейн, даже и не вздумай возражать! А ты, – повернулся ко мне, и на лице его появилась хитрая улыбка, – собирайся, лисичка, да поживее! Возьми… Что там девчонки берут с собой в поездку? И паспорт тоже захвати, мало ли, проверки на дорогах.
Дядя Лестар, пользуясь своими связями, сделал нам с отцом новые документы, раз по старым мы с ним умерли от чумы.
По ним выходило, что я – Аньез Райс, девица девятнадцати лет от роду, родившаяся в Калинках. Отцом моим был Двейн Райс – и никакой не лорд! – а там, где должно быть имя матери, стоял прочерк.
– Сейчас везде проверки, – добавил дядя задумчиво. – Двейн, ты уже слышал, что Имгор снова попытался захватить трон и опять неудачно? Его войска разбили наголову, а самого схватили. Думаю, на этот раз беднягу все-таки казнят!
Но папу мало интересовала судьба третьего претендента на корону Цирина. Он заупрямился, не хотел меня отпускать.
– Мы съездим в Скулле на ярмарку, а затем завернем ко мне домой. Лейне давно уже спрашивала про Аньез, – не сдавался дядя. Он был немного моложе папы. Женился в позапрошлом году, и теперь они ждали первенца. – И не вздумай мне перечить, Двейн! А ты беги, лисичка, – опять ко мне, – пока я не передумал! Твоего отца я быстро уломаю. Объясню ему, где у этой магической формулы катализатор!
Папа выглядел бледным, когда мы с ним прощались. У него тряслись руки, а взгляд…
– Папа, но я уезжаю всего-то на пару дней. И Тисса за тобой приглядит. – (Та стояла в дверях, вытирая расшитым полотенцем крепкие руки). – Не переживай, со мной все будет хорошо! И деньги на глупости я не растрачу и не потеряю.
К экономии я была приучена с малых лет, а украсть что-то у Райсов мог разве что Высший Маг, которых в Центине было раз-два и обчелся.
– Ну что же, езжай, пока я не передумал, – отец порывисто меня обнял. – Лестар прав, засиделась ты в деревне. И помни… Пообещай мне, Аньез!
– Да-да! – покивала я, поглядывая на ухоженного, помолодевшего дядю Лестара.
Думала о том, что женитьба определенно пошла ему на пользу. Но как мне найти папе ту, которая его полюбит и кого полюбит он, если он день-деньской сидит в своем кабинете?!
– Аньез! – напомнил отец.
Ну конечно же, четыре правила семьи Райс!..
– Не вмешиваться, – начала я перечислять, загибая пальцы. – Не показывать свои магические способности. Никому не доверять, кроме своей семьи. То есть только тебе и дяде Лестару. Не влюбляться…
– Что?! – взревел его кузен. – Чем ты забиваешь голову своей дочери, Двейн Райс?!
Но тот не собирался ему отвечать. Вместо этого обнял меня на прощание, а еще через несколько часов я прощалась уже… с дядей Лестаром.
Мы спешились на высоком холме, у подножия которого раскинулся Скулле.
Город был большим, солидным – со своей ратушной площадью, высоким шпилем Храма Трехликого и каменными двухэтажными домами в центре. Стоял он на берегу широкой реки, а по ней плыли корабли с полосатыми парусами.
Викинги, нервные соседи Центина, везли награбленное на городской рынок, а торговцы, скупая здесь все за гроши, перепродавали уже в Изиле.
– Вот что, Аньез! Отправляйся-ка ты в столицу, – неожиданно произнес дядя, и я порядком растерялась от неожиданности. – Вот, возьми! – протянул мне запечатанный свиток. – Отдашь тамошнему ректору. И вот еще, – сунул мне в руку небольшой кошелек.
– Тамо… Кому?! – у меня перехватило дыхание. – Дядя, но зачем?!
– Говорю же, отдашь ректору Академии Магии Изиля, – произнес он терпеливо. – Учиться тебе надо, Аньез, а не кормить комаров на болотах!
Комары вокруг нашего дома давно уже не водились. Перевелись раз и навсегда, когда отец активировал одно из придуманных им Высших заклинаний.
Но говорить дяде я об этом не стала. Услышанное было слишком заманчивым, только вот…
– Но папа – как я могу его оставить? Он же без меня зачахнет!
– С ним все будет хорошо, обещаю! Пожалуй, пришлю ему еще одну служанку в помощь вашей Тиссе, а заодно и двоюродную сестру моей жены. Бедняжка осталась вдовой в совсем юном возрасте. Думаю, она не будет против присмотреть за моим старшим кузеном…
– Нет, это не сработает! – покачала я головой. – Все это, конечно, замечательно, но я никуда не поеду без разрешения отца. И без его благословения.
– Двейн дал свое согласие, – невозмутимо заявил дядя Лестар, но я ему не поверила.
– Он бы никогда в жизни не отпустил меня дальше Скулле. И то под вашим присмотром, дядя!
– Вот, погляди, – на это он полез за пазуху, а затем протянул мне свиток.
Почерк отца я узнала сразу же.
«Поезжай в столицу, Аньез! – писал мне папа. – Твое место в Академии Магии, а не в деревне. Прости, что не смог сказать этого вслух, а то бы передумал и никуда тебя не отпустил.
Но будь осторожна и всегда помни о четырех правилах Райсов.
Люблю. Твой папа».
Внизу стояла размашистая подпись Двейна Райса.
Я застыла с раскрытым ртом.
– В Изиле снимешь то, что попроще, до момента, пока не поступишь в академию, а там уже прояснится с жильем, – продолжал давать мне наказания дядя Лестар. – Но если совсем прижмет, то отыщи свою мать. Ничего, Аннарита переживет воскрешение из мертвых собственной дочери!
Я собиралась обойтись без нее, раз уж она столько лет обходилась без меня. Хотя посмотреть на маму со стороны было заманчиво.
– Вступительные экзамены через десять дней, лисичка! Тебе как раз хватит времени, чтобы добраться, а потом обжиться в столице.
– Да, мне как раз хватит! – пробормотала я, пытаясь вспомнить карту Центина.
До столицы, получалось, было дней пять-шесть пути.
– Я бы поехал с тобой, Аньез, но Лейне вот-вот родит, а местным целителям я не доверяю, – добавил дядя. – Так что ты уж как-нибудь сама!
И я кивнула. Сама так сама!
***
– Целительница? – спросил у меня здоровенный бородач-караванщик.
Я мялась за спиной у дяди, то и дело поправляя старенькое синее платье, перешитое Тиссой из маминого.
Думала о том, что…
Если бы я только знала, что отправлюсь в столицу, то взяла бы с собой побольше вещей. И книги… Да, я бы взяла с собой книги! Самые любимые и нужные, которые непременно пригодятся для поступления в академию.
О, Трехликий, знать бы еще, что именно мне пригодится?! Все произошло так внезапно!
– Целительница, – вздохнув, сказала ему, потому что дядя молчал, предоставив разговаривать мне.
– По животным умеешь? – поинтересовался караванщик.
Кивнула.
Я умела и по животным, и по людям. И роды, и раны – всякое доводилось и на разное успела насмотреться в Калинках.
– Если так, то деньги за проезд с нее не возьму, – сообщил караванщик уже моему дяде. Повернулся ко мне: – Глянь-ка, дочка, жеребец у меня захромал, но никого к себе подпускает. С норовом, скотина! Но говорят, у целителей имеется особый дар.
Проверял меня, ясное дело.
Здоровенный хасторский вороной – статный, с пышной иссиня-черной гривой – всхрапнул, когда я к нему подошла. Презрительно покосился на меня темным глазом, затем недовольно фыркнул, стоило мне провести рукой по его гладкой теплой шее.
Но вскоре успокоился – я с детства умела ладить с животными.
– Вижу, что магичка, – уважительно произнес караванщик.
Он уже представился. Вожатый Трегольд – так его звали.
– Магесса, – негромко поправила его, – а не магичка.
Хорошо, пусть еще не магесса, но я так хотела ею стать! Закончить Академию и получить то, о чем страстно мечтала.
Свобода – именно ее я желала больше всего.
– Племянница моя, едет к матери в Изиль, – вступил в разговор дядя Лестар. – Заодно собирается поступать в столичную академию. Я бы и сам ее проводил, но… Присмотри за ней, – и протянул караванщику мешочек с монетами.
– Сказал же, денег не возьму! И так присмотрю, – насупился тот. – А монеты свои можешь…
Говорить, куда засунуть деньги, магу в Центине все же не стоило, и караванщик не стал. Закашлялся, пробормотал что-то в бороду.
– Кай! Кай, где ты, бесовское отродье? – рявкнул он, повернувшись к каравану, уже готовому отправляться в дальний путь.
С десяток телег, восемь крытых повозок, полдюжины охранников и боевой маг – я почувствовала вибрацию магических потоков, окружавших парня в темной мантии, почти моего ровесника.
Торговый люд отправлялся в Изиль, а дороги, как известно, в Центине никогда не были безопасными. Поэтому и сбивались в караваны, а заодно нанимали охрану. Везли с севера пушнину, мед и пеньку, а еще добро, выкупленное у викингов, чтобы с выгодой продать в столице.
Откуда-то из-под телеги вылез вихрастый темноволосый мальчишка лет десяти-одиннадцати. Шмыгнул носом, одернул подпоясанную веревкой серую тунику, из-под которой виднелись залатанные на коленях штаны.
Уставился на меня с интересом.
– Сын мой, – пояснил караванщик, – чертеняка непоседливый! Слышь, Кай, глаз с магички не своди!
Тем временем я уже опустилась на колени рядом с жеребцом, осторожно осматривая загноившуюся рану рядом с копытом. Открыла сумку, потому что привыкла не выезжать из дома без целительских трав.
– Никого к себе не подпускает, только тебя, – заявил мне Кай, устроившийся неподалеку. Прислонился к телеге и теперь косился на меня с важным видом. Кажется, и впрямь решил не выпускать меня из виду. – А утром так Брасса пнул, что тот летел дальше, чем… Хм… Я и не знал, что маги умеют так ругаться! – Затем понизил голос, посвящая меня в детали: – Брасс в академии целых два года проучился, пока его оттуда не турнули. Ты ведь знаешь, какие там строгие порядки!
Но я этого не знала.
– Как устроишься, сразу напиши Двейну, – сказал дядя Лестар чуть позже, когда я обработала рану на ноге жеребца, не забыв наложить несколько заклинаний для скорейшего заживления. – И вот еще, Аньез, будь осторожна! Мой кузен хорошо тебя подготовил, только вот…
Покивала, заверив его, что стану смотреть по сторонам и буду верхом разумности.
С раннего детства я уяснила четыре правила семьи Райс – ни во что не вмешиваться, не показывать свои способности и никому не доверять. А заодно не влюбляться – что тут сложного?
Последнее – так вообще курам на смех!
Но я понятия не имела, что нарушу половину отцовских заповедей еще до того, как наш караван доберется до Изиля.
