Оксана Гринберга
Мама из ниоткуда
Зигурт поморщился – последние слова племянника не слишком-то пришлись ему по душе.
– Это означает, Маркус, что нам стоит как можно скорее разыскать тех рингулов! Если дите существует, мы должны найти его первыми, пока его не разыскал и не присвоил себе кто-либо другой.
– Получается, ребенку сейчас должно быть шесть с небольшим, – произнес Маркус. – Да, именно в этом возрасте как раз просыпается магия. – Затем понизил голос: – Но я все же серьезно сомневаюсь во всей этой истории, – и кинул взгляд на короля, который с урчанием облизывал блестящие от жира пальцы.
– Ты прав, Маркус, надежды мало! – согласился Зигурт. – Я тоже склоняюсь к тому, что ребенка не существует, и тот всплеск магии, скорее всего, имеет такую же непонятную природу, как и Белое Марево. Но я хочу, чтобы ты съездил и взглянул на все своими глазами. Разыщи эту… Как ее…
– Донку, – произнес Маркус.
– Да, Донку и ее табор. Если она жива, выясни, была ли она беременна и что стало с тем дитем.
Маркус не стал возражать. Легко поднялся на ноги – у него было мощное, тренированное тело – и подошел к висевшей на стене карте, часть которой занимало белесое пятно, с каждым месяцем все увеличивавшееся в размерах.
Правда, усилиями ДерХарров удавалось сдерживать его рост на востоке и севере обитаемого мира, тогда как запад и юг постепенно отдавали свои земли на растерзание аномалии непонятной природы.
– Насколько я понимаю, всплеск был здесь, – Маркус ткнул пальцем в гористую местность рядом с перевалом Узгур, как раз на границе Тарии и Истаны.
– Ты прав, – кивнул Зигурт. – Его заметили наши патрули, но при этом не заметили в Пайсе…
– Ничего нового, – усмехнулся Маркус. – Вернее, от Йоргана ничего другого я и не ожидал.
Зигурт кивнул.
– Проверь, что это было, а заодно и взгляни на наши метки. Тарийцы шлют нам скорбные письма, потому что Йорган, судя по всему, не справляется со своей задачей.
– А когда он справлялся? – отозвался Маркус. – Моего троюродного брата всегда больше интересовали выпивка и девицы из портовых кабаков. – Затем добавил: – Я все сделаю, дядя!
– И вот еще, – произнес Зигурт, решив, что пришло время поставить племянника в известность. – Когда вернешься, тебе предстоит исполнить священный долг каждого из ДерХарров. Жениться, Маркус, – пояснил он, – на той, на которую укажут тебе жрецы и маги. И молиться, чтобы твой брак оказался куда более… плодоносным.
Маркусу его слова пришлись не слишком-то по душе. На лице племянника заиграли желваки, но Зигурт знал, что тот не посмеет ослушаться. Как истинный ДерХарр, он выполнит свое предназначение.
– У меня есть старшая сестра, – вместо этого произнес Маркус. – У той двое близняшек, и каждый из них в меру обладает драконьей магией, так что наш род не прервется. К тому же кровь ДерХарров есть еще и…
Их осталось десять – наследников Крылатых Богов. Но только у троих – у Бенджи, Зигурта и Маркуса – драконья магия проявилась в полной силе. Первый советник знал, что это означало – со следующим поколением их Дар практически исчезнет.
Если, конечно, Маркус не подведет.
Именно поэтому следовало проверить, что вышло из связи Беджи и той рингулки. Еще один носитель драконьей крови и магии им не помешает, хотя королеве Мадделин это вряд ли придется по душе.
Та всеми силами старалась протащить на трон своего сына – слабого здоровьем и не блещущего особым умом бастарда Эверта.
Ничего, он найдет на королеву-распутницу управу, решил Зигурт, а то в последнее время она совсем уж распоясалась! Пока он жив, на трон Бриарона никогда не сядет тот, в ком нет ни капли крови ДерХарров.
Это означало бы не только его личный проигрыш и закат династии, но еще и то, что очень скоро Белое Марево, до сих пор сдерживаемое магией ДерХарров, доберется и до Бриарона.
То же самое произошло с приграничными частями Риганора и Истара, переставшими существовать, и с исчезнувшими с лица земли Контрикой и Зорвенией.
Зигурт ДерХарр не собирался допускать подобного.
***
Тал-Кайеш, пустыня Доргия
Кайвин выполз на раскаленный камень площади, когда солнце уже перевалило зенит. Потрескавшийся и засыпанный мелким песком мрамор ощутимо горячил лапы, но Кайвин терпеливо стоял, дожидаясь появления второго Хранителя.
Переступал с одной лапы на другую, пока, наконец, не увидел, как его сородич, тоже очнувшийся от многовекового сна, с трудом протиснул длинное варанье тело, ощетинившееся по позвоночнику роговыми отростками, из дыры в фундаменте стелы, восславляющей былое величие Драконьих Богов.
Дождавшись, когда второй Хранитель обведет осоловевшим взглядом площадь, Кайвин решил, что дал тому достаточно времени, чтобы прийти в себя. Пора уже было приступать к миссии!
Поэтому он повернулся и направился в сторону Центральных Ворот.
Они ползли молча. Их путь лежал через когда-то прекрасный, а теперь заметенный песком и полуразрушенный временем и ветрами Тал-Кайеш.
Рийвин, второй Хрантель, то похрюкивал, то тяжело сопел, топая следом. Затем принялся вздыхать и делал это через каждые пару шагов. Но Кайвин не спешил останавливаться, хотя очень скоро его начало это порядком раздражать.
Но он знал, насколько важна их миссия. Та, которую они были приставлены охранять, находилась сейчас на северо-востоке от Тал-Кайеша, и им придется проделать длинный и долгий путь, чтобы до нее добраться.
Он чувствовал ее сердцем Хранителя и еще ощущал, что они должны поспешить: ей грозила опасность.
Но слабая нить, которая связывала Кайвина и его хозяйку, все время грозила прерваться. Виной тому были сопение Рийвина и его недовольные мысли – у двух Хранителей сразу же установился ментальный контакт.
«Говори уже! – наконец, не выдержал Кайвин. Остановившись, он повернул голову. – Что именно тебя не устраивает?»
И тот не замедлил вывалить на него все, что накопилось на душе.
«Я только что очнулся, но мне почему-то сразу же надо куда-то ползти! – выпалил он. – Почему Боги не дали нам больше времени, чтобы прийти в себя?!»
«Потому что Они нам его не дали, – стараясь не раздражаться, пояснил Кайвин. – Им угодно именно это, и мы должны исполнять Их волю».
Как по нему, это было вполне исчерпывающее объяснение.
«Их волю, Их волю!.. – пробурчал в ответ Рийвин, нисколько не удовлетворившись ответом. – Что мы знаем об Их воле?!»
«То, что Они ее высказали, когда нас оживили, – холодно отозвался Кайвин. – Или же ты сомневаешься в Их решениях?!»
«Нет, я нисколько не сомневаюсь! – сразу же пошел на попятную второй Хранитель. – Но что мы знаем о той, которую нас послали защищать?»
«Ничего!» – отозвался Кайвин.
«Тогда как же мы ее найдем?»
«Мы ее найдем!» – произнес он уверенно, но все-таки призадумался.
Его нисколько не тревожило, что нить, связывавшая его с хозяйкой, может оборваться, – сейчас он ясно ощущал далекое и быстрое биение человеческого сердца и понимал, что сможет найти ее всегда.
Его волновало другое.
Последние полчаса они преодолевали Площадь Славы. Несмотря на то, что Кайвин спешил, до конца этой самой площади было еще далеко.
Нет же, так дело не пойдет!..
Вернее, слишком далеко подобным образом они не доползут – если повезет, хорошо только к ночи смогут покинуть черту города. Затем их ждал путь через бесконечную пустыню – а это еще множество дней и ночей!
К тому же дорога грозила стать для него делом не только долгим, но еще и мучительным, потому что в напарники ему попался… нытик.
«И еще: где этот третий? – бормотал Рийвин. – Я слышал Их голос. Нас, Хранителей, должно быть трое, только тогда появится возможность восстановить божественное равновесие в этом мире. Где мы станем его искать?»
«Раз уж Боги пообещали, значит он скоро появится! – отрезал Кайвин. – Мы не вправе сомневаться в Их воле, так что искать третьего Хранителя не станем. Он сам нас найдет!»
Кайвин уже не надеялся на понимание со стороны Рийвина. Недовольно замер, дожидаясь возражений со стороны сородича. Вместо этого услышал совсем другое.
«Я бы не отказался утолить жажду!» – заявил ему тот.
«Еще скажи, что ты хочешь есть!» – усмехнулся Кайвин.
«Думаю, нам все же стоит подождать третьего здесь, а заодно и укрыться от солнца. Лапы жжет!» – вновь пожаловался Рийвин, после чего по очереди принялся отрывать то одну лапу, то другую, пытаясь их остудить на жарком ветре пустыни.
На вараньей морде появилось блаженное выражение. Неожиданно его глаза затянула полупрозрачная пленка век, и Кайвин понял, что его сородич вот-вот впадет в спячку.
«Отставить! – мысленно рявкнул он. – Сейчас же прекратить!»
Рийвин моргнул – раз, другой. Затем тяжело вздохнул.
«Хорошо, – возвестил он. – Ползем дальше!»
И они поползли.
«Нет, таким образом мы до нее не доберемся!» – через полчаса изрек уже Кайвин.
К этому времени они наконец-таки миновали Площадь Славы, но впереди были Драконьи Сады – огромный проспект с когда-то величественными зданиями, в промежутках между которыми находились ступенчатые платформы с зеленью и экзотическими растениями.
От былого великолепия остались лишь потрескавшийся мрамор ступеней, пустые глазницы заброшенных зданий и еще… воспоминания – когда-то Кайвин всей душой любил родной город.
«Я рад, друг мой, что ты тоже осознал всю бессмысленность нашей миссии в ее самом начале, и нам не придется мучительно преодолевать пустыню, чтобы погибнуть во свете лет…» – затянул старую песню Рийвин.
Но Кайвин снова на него рыкнул, завив, что тот давно уже умер. Причем еще несколько столетий назад, так что жаловаться на свою погибель нет никакого смысла.
«Крылья!» – возвестил Кайвин.
«Я тоже заметил, что у нас их нет», – со вздохом согласился Рийвин.
«Раз их нет, то мы их отрастим. Боги послали нас исполнить миссию, значит, Они дали нам достаточно сил и умений, чтобы это сделать».
«Но как?! Как можно отрастить крылья, если их нет?!»
«Постарайся воззвать к своей сущности, к своему внутреннему дракону. Он должен откликнуться», – заявил на это Кайвин, после чего попытался воззвать к своему.
Но тот молчал.
Спал или же не мог поверить в собственное воскрешение, давно уже пав в бою под этими самыми стенами, когда на них напали воинственные племена гиккоров. Врагов все-таки удалось уничтожить – Кайвин при пробуждении получил в Дар память предков и потомков, – но это послужило началом заката Тал-Кайеша.
Неожиданно спина зачесалась, и Кайвин повернул голову, с удовлетворением заметив, как у него прорезаются, распахиваясь, темно-синие крылья.
Оказалось, Рийвин тоже не зевал. За его спиной выросли крылья, но почему-то стрекозиные, с голубой переливающейся каймой.
«Что это такое?!» – нахмурился Кайвин.
«Крылья», – тут же отозвался вполне довольный собой Рийвин.
«Но почему они такие?! В тебе нет ничего от дракона!»
«Если можно отрастить любые, то почему они должны быть обычными?» – поинтересовался Рийвин, и Кайвин, не выдержав, застонал.
«Кем ты был раньше? – устало спросил воин Кайвин, когда-то командовавший Небесной Сотней – так назывался его бесстрашный крылатый отряд. – До того, как ты упокоился одесную Богов на несколько столетий, пока не заслужил великую честь стать Хранителем, чтобы подготовить возвращение драконов в этот мир?!»
Почему Боги даровали эту честь именно Рийвину, Кайвин терялся в догадках. Но у него не было ни единого сомнения в том, почему он заслужил подобную честь.
«Художником, поэтом и певцом, – отозвался Рийвин, с удовольствием рассматривая свои глупые стрекозиные крылья. – Сейчас как раз вспоминаю кое-что из своих песен…» – и его глаза вновь затянулись белесой пленкой.
«Только попробуй! – рявкнул на него Кайвин. – Только попробуй запеть, и я лично упокою тебя на ближайшую тысячу лет! И не посмотрю, что Они выбрали тебя в Хранители!»
Боги, за что Вы послали ему такое наказание?!
Рийвин понятливо заткнулся, постаравшись отгородиться ментальной стеной, после чего принялся негромко напевать у себя в голове. Но мысленная связь у Хранителей была слишком сильна, так что Кайвину все было прекрасно слышно.
И этот мотив… Этот проклятый мотив отзывался у него в голове странными нотами, бередя воспоминания о прошлой жизни.
«Полетели!» – рявкнул он на Рийвина, понадеявшись, что тот на стрекозиных крыльях останется далеко позади вместе со своей глупой, трогавшей душу песней.
Расправил свои, драконьи, затем отрастил их еще чуть длиннее, шире и мощнее – радовался, что такое ему подвластно. Наконец, поднялся в воздух, окруженный миллиардом песчинок, из-за чего ему пришлось ненадолго закрыть глаза.
Но он знал, интуитивно чувствовал направление, в котором им нужно двигаться.
Взлетая над Драконьими Садами, он так же хорошо слышал биение сердца человеческого ребенка.
На эту девочку возлагалось много надежд, и именно ее с глупцом-песенником Рийвином им нужно будет защищать до момента, пока она не осознает свою магию и не войдет в полную силу.
До ее совершеннолетия.
…Наконец, Кайвин вырвался из песчаного плена, поднявшись над мраморными стенами великого Тал-Кайеша. Но оказалось, что Рийвин успел подняться не только выше его, но еще и обогнать на несколько корпусов.
На своих-то стрекозиных крыльях!..
Взревев, Кайвин остервенело замахал драконьими, пока вараны не поравнялись и не полетели друг подле друга. Их путь лежал через пустыню, залитую молочно-белым светом – проклятием Изгнанных Богов, – на северо-восток континента.
Глава 2
Вынырнув, я со свистом втянула холодный воздух и тут же закашляла, освобождась от лишней воды. Заморгала, не понимая, что происходит и почему мои глаза залиты чем-то едким и темным, мешавшим рассмотреть, где я очутилась.
Но пусть зрение меня подводило, зато со слухом все оказалось в полном порядке. Со всех сторон доносился звук, показавшийся мне до невозможности странным – мне слышался бесконечный рокот воды, на большой скорости огибавшей камни и тянувшей меня за собой.
Тут зрение наконец-таки вернулось, и я осознала, что нахожусь посреди этого самого потока, в котором не было ничего похожего на теплое море. Вода оказалась не только ледяной, но еще и бурого цвета, словно я ненароком угодила в грязевой поток.
И этот поток нес меня вдоль каменистых берегов, поросших редкой травой и хилыми деревцами, а чуть дальше, за тонкой полоской суши, вздымались серые, потрескавшиеся от времени скалы.
Течение в горной реке оказалось настолько сильным, что оно крутило меня в разные стороны, и я с трудом могла удержаться на плаву. К тому же время от времени вблизи меня оказывались большие круглые валуны. Каким-то чудом мне удавалось избегать столкновений, но я терялась в догадках, как долго продлится мое везение.
И еще я понятия не имела, каким образом здесь очутилась и куда пропали светлые корпуса отеля и белоснежный песок ухоженного берега. Большой курортный город на берегу моря – от него не осталось ни следа!..
Не было никаких признаков цивилизации – лишь серые скалы, голубое в разрывах облаков небо и та самая горная река, из которой я всеми силами пыталась выбраться. Гребла, стараясь преодолеть течение, а деятельный мозг лихорадочно подыскивал хоть какое-либо разумное объяснение произошедшему.
Допустим, та волна смыла все вокруг и выкинула меня… в горах?! Но как, если до них от побережья было несколько десятков километров?! Не могло же меня утащить так далеко?
Но даже если и смогло, хотя здравый смысл отказывался в это верить, то почему я очутилась в горной реке одна?! Куда пропали люди, машины, обломки зданий?!
Ответов не было, да и на берег у меня выбраться пока еще не получалось. Течение оказалось быстрее и сильнее, чем я думала. К тому же ледяная вода постепенно делала свое дело – руки и ноги немели, и с каждым разом мне становилось все сложнее делать гребки.
Тут в плечо что-то ударило. Оказалось, позади меня крутился вырванный с корнями ствол хилой березы. Вцепившись в него, я попыталась возрадоваться, как неожиданно неподалеку от меня – метрах так в трех – вынырнула маленькая головка.
Только что никого в потоке не было, а тут…
– Мама! – выдохнула темноволосая девочка. – Мамочка!..
Я уставилась на нее в полнейшем ужасе, потому что в следующую секунду ребенок ушел под воду. Ненадолго – я оттолкнулась от спасительного дерева и ринулась за девочкой, позабыв о том, как несколько секунд назад размышляла, насколько мне тяжело грести против течения.
Сейчас я боролась с ним с отчаянной решимостью, хотя явно ему проигрывала.
Опять повезло – я зацепилась за что-то ногами. Почувствовала дно – оказалось, река в этом месте обмелела; протащила меня по камням, стесывая колени. Именно в этот момент, наплевав на боль, мне все-таки удалось подняться.
Правда, уже в следующую секунду поток снова снес меня с ног, но этого хватило, чтобы ринуться вперед и выловить перепуганную девочку из воды. Похоже, ребенок наглотался воды – девочка закашляла, но она была жива…
Я подтянула к себе, не давая еще раз уйти с головой в воду. Боролась за ее жизнь с остервенением, понимая, что горная река все равно сильнее меня и так просто она нас не отпустит.
Неожиданно я поймала свое дерево – оказалось, оно все время было рядом. Подтащила к нему малышку – перепуганную, хлопавшую глазенками, – мельком подумав, что ей, наверное, лет шесть-семь.
Сказала ей, чтобы она цеплялась. Вернее, попыталась сказать – зубы клацали, слова с трудом выходили из моего рта, да и река ревела так, что девочка вряд ли могла меня услышать. Но она оказалась догадливой и тут же послушно обхватила дерево руками.
А я мельком подумала: каким образом девочка угодила в поток, где ее родители? И еще, как ей удалось продержаться на плаву до момента, пока я ее не заметила, если, судя по всему, она не умела плавать?
Ответов ни на один из вопросов у меня не было. Но я посмотрела на малышку и произнесла, клацая зубами, скорее для себя, чем для нее:
– Ну что же, будем выбираться вместе!
Через несколько минут и три безрезультатных попытки добраться до берега течение неожиданно стало чуть менее бурным. Не успела я толком обрадоваться, как у меня нашелся новый повод для ликования – поток свернул за скалу и вынес наше дерево на каменистую равнину.
Я решила, что вот он, наш шанс, но тут, к большей моей радости, обнаружился еще один.
Потому что я заметила людей.
Две мужчин – один худой, высокий и со светлыми волосами, второй низенький и плотный – возились с запряженными в повозку лошадьми, и еще две каурых лошадки паслись неподалеку. Правда, повозка стояла боком и на приличном отдалении от реки, да и мужчины не смотрели в нашу сторону.
– На помощь! Лю-ди!.. – завопила я что есть мочи.
Вцепилась одной рукой в дерево, а заодно и в девочку, и принялась им махать, понимая, что они нас все равно не заметят, да и рокота реки мне не перекричать.
Но они нас все-таки заметили.
Уж и не знаю почему, но один из мужчин – тот, который худой и длинный, – неожиданно повернул голову. На это я замахала еще исступленнее и закричала так, что сама чуть было не оглохла.
Светловолосый отреагировал моментально. Кинулся к реке, а за ним, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, побежал и второй, с темными волосами и окладистой бородкой.
К тому же поток снова обмельчал, и я сделала рывок, толкнув дерево с девочкой к берегу. Тут подоспели и мужчины. Светловолосый бесстрашно кинулся в воду, рискуя быть смытым рекой, и ухватился за конец ствола. Дерево неожиданно хрустнуло, переламываясь пополам, но второй тоже не зевал – вцепился в ветви, не давая нам уплыть.
Вдвоем они удержали березу, после чего потащили ее к мелководью. Им удалось – через несколько секунд я почувствовала под ногами твердую землю.
Встала и, подвывая и намертво вцепившись в спасенную мною девчушку, кинулась прочь из реки. Спотыкалась, обдирала босые ступни о камни, но спешила изо всех сил на берег.
Ноги тряслись, меня колотило от холода и зашкаливающего адреналина, но я чуть ли не вприпрыжку скакала по камням, прижимая к себе всхлипывающую девочку. Выбравшись из реки, побрела в сторону повозки – впрочем, мне было все равно куда, лишь бы подальше от этого ужасного потока!..
Мужчины проводили меня недоуменными взглядами, и один – темноволосый и полный – что-то мне сказал. Его голос прозвучал вопросительно, но река заглушила его слова.
Я покачала головой, не найдя в себе силы ответить, что не расслышала.
Но он все же меня догнал и потянулся к девочке. На лице было написано сочувствие, и я решила, что он собирался помочь, взяв у меня ребенка. Попыталась отдать ему девочку, но она не позволила. Завизжала что есть мочи, вцепилась мне в шею, и мне показалось, что никакая сила не сможет нас разлучить.
Лицо у малышки было напуганным, серые глаза огромными и округлившимися от страха, посиневшие губы тряслись, а со спутанных темных волос текла вода.
Но она была жива. Мы с ней выжили!
Правда, борьба с рекой окончательно лишила меня сил, и, пройдя еще метров пять, я все-таки уселась на серый плоский камень, а потом, поняв, что не могу даже удержать спину ровно, улеглась на него, прижимая к себе спасенную девчушку.
Последними силами пыталась ее согреть, понимая, что бесконечно замерзла сама.
Лежала и чувствовала, как впиваются в кожу острые, холодные камушки.
Но мне было все равно, потому что я смотрела.
Сперва на склонившихся надо мной спасителей. Тот, кто первым нас увидел и бесстрашно кинулся на помощь, показался мне молодым, лет двадцати пяти – двадцати шести. Но затем я пригляделась к нему получше и поняла, что внешность обманчива. Он был худым, черты лица резкими, но вполне симпатичными; светлые пряди спадали на лоб и лезли в серые, излишне серьезные глаза.
Эти самые глаза выдавали его настоящий возраст.
Мужчина оказался значительно старше. Лет ему могло быть тридцать три – тридцать пять, а то и больше.
Какое-то время он тоже смотрел на меня, затем хмыкнул и отправился к повозке. Зато второй остался. Ему тоже было лет тридцать с небольшим. Круглое лицо, обрамленное окладистой черной бородкой, показалось мне приятным, хотя и лоснящимся от пота, несмотря на прохладный день.
Нет же, это был не пот, а испарина. Физические упражнения явно не прошли для мужчины бесследно, потому что в нем было порядком лишнего веса. И еще, как мне показалось, доброты, потому что он в очередной раз одобряюще мне улыбнулся.
Тут девочка завозилась и икнула, и я машинально погладила ее по спине. Она больше не всхлипывала, но дрожала всем телом, прижимаясь ко мне в тщетном поиске тепла, и я поняла, что на этом все.
Полежала и хватит, нужно сейчас же вставать и решить эту проблему.
Малышка замерзла, и как бы она не заболела. Раз уж я вытащила ее из реки, то придется о ней позаботиться, пока не отыщутся ее родственники.
Тут я увидела небо и… встать вот так сразу не смогла, на миг выпав из реальности.
До этого я уже видела его мельком, зато теперь рассмотрела как следует.
Вернее, уставилась, выпучив глаза, на два сияющих на небосклоне солнца. Заморгала, на секунду подумав, что мне это привиделось. Но ни одно, ни второе из небесных светил не спешили пропадать, и я отстраненно подумала…
Быть может, причина моей галлюцинации в том, что я приложилась головой, и это последствия сотрясения мозга?
Прислушалась к себе – если что и болело, то преимущественно стесанные колени и ушибленное плечо. В ушах до сих пор стоял рев реки, и еще я буквально слышала, как судорожно метались внутри черепной коробки растерянные мысли.
Но раз головой я не билась, то что это такое?! И почему через все небо с двумя солнцами протянулся светлый полукруг, напомнивший мне футуристические обои на компьютере с кольцами Сатурна – какими они должны выглядеть с поверхности Юпитера.
Но не могла же я очутиться на Юпитере?!
Или же могла?
Снова заморгала, затем и потерла глаза рукой, но два солнца и проклятое Кольцо не спешили исчезать.
Тогда я решила о них не думать. Сейчас нужно согреть малышку, сказала я себе, а для этого придется каким-то образом раздобыть сухую одежду, пусть даже мужскую. Кровожадно уставилась на толстяка – пусть даже на десять размеров больше нужного!..
Но отнимать ничего не пришлось – я увидела, как от повозки к нам шагал светловолосый мужчина. В руках он держал темно-серую сложенную материю, и я почему-то решила, что это одеяло. Через другую руку у него был перекинут плащ.
И одеяло, и плащ сейчас бы пришлись как нельзя кстати, потому что на мне был надет лишь слитный купальник. Хорошо хоть, не бикини, подумала я отстраненно, а то верхнюю часть давно бы уже смыло рекой…
– Вам нужно согреться, – протянув одеяло, заявил мне светловолосый. – Вот еще плащ, – отдал мне и его, и я набросила все себе на плечи, старательно укутывая фалдами ребенка.
Темноволосый попытался помочь завернуть девочку в одеяло, но та снова ему не далась. Опять завизжала, отталкивая его руку, на что мужчина отшатнулся, а у меня заложило уши. Девочка еще сильнее вцепилась в меня, впиваясь в мои голые руки ногтями, и я обняла ее, прижимая к себе хрупкое детское тельце.
Принялась покачивать, успокаивая.
– Погодите! – сказала я нашим спасителям. – Дайте ей еще немного времени. У нее шок, мы с ней едва не погибли…
Произнеся это, я закрыла глаза и сделала глубокий вздох.
Затем еще один, потому что у меня тоже был шок. Но «спонсором» его стали не только два солнца и Кольцо на небе, но еще и то, что мужчина говорил на незнакомом языке, который я прекрасно понимала.
– Где мы? – спросила я у него на том же самом языке – немного гортанном, с длинными протяжными гласными. – Что это за место?
Чужой язык не походил ни на русский, ни на английский. И даже на испанский он тоже не был похож, но речь лилась из моего рта так, словно он был мне родным.
– Что вообще происходит?! – произнесла я шепотом.
***
Первые ответы я получила и дала сама уже после того, как переоделась, а заодно и умылась. И ребенка, свалившегося мне на голову, тоже переодела и умыла. Нет, не в горной реке, к которой бы я теперь не подошла и на расстояние пушечного выстрела, а в ручье неподалеку, куда мужчины отогнали свою повозку и двух привязанных к ней лошадей.
По дороге мужчины представились – светловолосого звали Стефан Эсман, а бородача – Джош Брокк. Произнеся это, они уставились на меня вопросительно, но своего имени им я так и не назвала. Лишь выдавила из себя нервную улыбку, заявив, что мне очень приятно.
Потому что мне нужно было хорошенько обо всем подумать.
Ступая босыми ногами по камням, я прислушивалась к быстрому дыханию девочки и к тому, как стучало, словно пыталось вырваться на свободу, ее сердечко. Мое тоже знатно колотилось, хотя я уговаривала себя успокоиться, чтобы не наделать глупостей.
Мужчины проявили ко мне доброту, но при этом я прекрасно понимала, что неведомым образом очутилась очень далеко от Земли. Провалилась ли я под землю, или же меня смыло в другой мир волной, либо неведомые силы закинули меня на Юпитер – в данный момент это не имело никакого значения.
Значение имело лишь то, что на чужом небе два солнца и с одного края небосклона по другой протянулось полупрозрачное кольцо спутника этой планеты.
И я размышляла.
У светловолосого Стефана за поясом меч в ножнах. У Джоша – перевязь, обхватывавшая его мощную грудь и бедра, а на этой самой груди и правом бедре по кинжалу.
Джош шагал рядом, внимательно поглядывая то на меня, то на окружавшие ущелье скалы, что не мешало ему увлеченно рассказывать о том, как они спешно миновали перевал Узгул, убегая от Белого Марева.
Да, они видели, что в горах собирается непогода, но решили, что все-таки успеют.
Не успели – по дороге попали в ужасную грозу, после чего с вершины Азнура сошел сель. Они тоже пострадали от непогоды – потеряли одну из повозок, но лошадей все же удалось спасти, как и сохранить вторую повозку.
На это я промычала что-то нечленораздельное, потому что увидела на козлах заряженный арбалет.
Значит, эти места неспокойны, сказала я себе, да и этот самый мир, судя по всему, не слишком-то дружелюбен. К тому же местное оружие навевало на мысль, что здесь ничего не знали об огнестрельном.
Думай, Эва, сказала я себе.
Взвешивай каждое свое слово.
Непонятно, как они ко мне отнесутся, если узнают, что я попала сюда из другого мира. Быть может, как меня вытащили, так и утопят в этом самом потоке. Или же закидают камнями, потому что сжечь на костре как ведьму в отсутствие деревьев проблематично.
К тому же не только оружие, но и одежда у мужчин навевала на мысли о средневековье, а я знала, что в моем мире это было время страшных предрассудков. Что за нравы царят здесь, я понятия не имела, но мне вовсе не хотелось поплатиться головой из-за неосторожно оброненного слова.
Поэтому я молчала, кивая на рассказ Джоша о трудностях, с какими они проделали путь от Истаны до Тарии.
Итак, мы в Тарии, сказала я себе. Интересно, что это за страна такая? И еще – куда держат путь эти двое?
Тут Стефан не выдержал.
– Джош, помолчи! – приказал он своему товарищу. Затем уставился мне в глаза: – Слушаю тебя очень внимательно! Кто ты такая и почему за все это время ты произнесла разве что пару слов? И еще – почему ты оказалась в реке без одежды?
– Циркачка, – произнесла я. Нужно было что-то сказать, и я решила, что в сложившейся ситуации это будет самым верным решением. – Наша труппа тоже пробирались из Истаны в Тарию, и гроза застала нас врасплох.
Стефан смотрел на меня, дожидаясь продолжения, поэтому мне ничего не оставалось, как только продолжить ему самозабвенно врать. О том, как мы легли спать – да, я легла именно в таком наряде, – а затем грянули дождь, вода и сметающий все на своем пути поток…
Вот и меня смело в том числе.
И теперь я стою перед ними практически голая – вернее, в одном одеяле и чужом плаще, – и еще с девочкой на руках, уповая на их человеколюбие. Но при этом хочу признаться, что я не только стесала в кровь руки и ноги, но еще и приложилась несколько раз головой об камень, так что с памятью у меня наблюдаются определенные проблемы.
– Что с твоей дочкой? – нахмурился светловолосый. – Почему она визжит так, словно мы нелюди какие-то? У нее что, тоже с головой не все в порядке?
– У нее все в порядке с головой, – отозвалась я мрачно. – Но она ею тоже ударилась.
Отказываться от девочки, заявляя, что она не моя, я не спешила. Потому что сама не могла найти внятного объяснения тому, почему так себя ведет чужой ребенок, уверенно назвавший меня матерью.
Решила, что разберусь по ходу дела.
Тут Джош произнес:
– В повозке у нас есть сундук, в нем женская одежда. Наверное, обувь там тоже найдется. Стефан, давай его отдадим, раз уж он нам все равно без надобности!
– Циркачка, значит!.. – вместо согласия произнес Стефан. – Сперва докажи, что не врешь, а там мы посмотрим, получишь ли ты сундук, который нам все равно без надобности, или нет.
