OGO
Последние дни Пангеи. Первое чувство
Предисловие
Здравствуй, дорогой друг! Прежде чем ты познакомишься с реальностью этого фантастического мира, я бы хотел поделиться с тобой своими наблюдениями, которые способствовали созданию сего произведения, вымысла или альтернативной Вселенной – как тебе угодно будет называть. Несмотря на то что некоторые исследования и трактовки, изложенные ниже, могут показаться недостоверными или сомнительными, они всё же вдохновили меня своим необычным содержанием на написание маленькой истории. Воспринимать ли эту историю всерьёз? Решать тебе!
***
Давным-давно наша планета выглядела не так, как мы привыкли видеть её сегодня. Двести пятьдесят миллионов лет назад на Земле посреди единого Мирового океана вместо нынешних материков существовал лишь один суперконтинент, который объединял Африку, Евразию, Антарктиду и Австралию, Северную и Южную Америку в одно целое плато. Этот суперконтинент современные учёные называют «Пангея».
Во времена Пангеи на Земле уже вовсю кипела жизнь: её просторы были устланы первыми хвойными и тропическими лесами, беннеттитовыми полями и прочей растительностью, сильно отличающейся от той, что сегодня окутывает земную твердь, да сполна заселены всяческими насекомыми тварями, не похожими и на представителей насекомых нашего времени; прочие микроорганизмы из океана выбрались на сушу и перевоплотились в пресмыкающихся – в первых рептилий, в тех самых рептилий, которые со временем эволюционировали в динозавров. И на территориях нынешних континентов исследователи и охотники за древними культурами нашли тому доказательства в виде сохранившихся останков и динозавров, и их предков. А в середине 20-го века во время очередных археологических раскопок в Северной и Южной Америке были обнаружены и другие удивительные находки, которые своей уникальностью противоречили научному представлению об эпохе появления на Земле первых гоминидов – человекоподобных обезьян, предшественников гомо сапиенсов:
1. В начале 30-х годов доктор Хилбэри Грили Бурафс, заведующий кафедрой геологии Бернского колледжа, обнаружил в песчанике в штате Кентукки десять хорошо сохранившихся и еще несколько частично уцелевших следов человека. Они были оставлены на берегу древней реки около четверти миллиарда лет назад! Ученый тщательно исследовал следы двуногого существа и только в мае 1953 года сообщил журналистам: «Три пары следов похожи на отпечатки левой и правой ног человека. Расстояние от следа до следа – 45 сантиметров. Следы ног параллельны друг другу, а расстояние между следами такое же, как у обычного человека. Но человек, согласно данным современной науки, появился в этих местах лишь полтора миллиона лет назад!»
2. Археолог-любитель Уильям Дж. Мейстер 1 июня 1968 года приехал с друзьями к месту раскопок под названием «Источники антилоп», расположенному в 70 километрах к северо-западу от города Дельта (штат Юта). На третий день его жена и дочь обнаружили окаменевшие останки трилобитов – древних моллюсков, первых обитателей океана. Они жили в кембрийский период палеозойской эры, то есть 600 миллионов лет назад. Мейстер отбил от скалы кусок, а затем расколол молотком его вдоль, раскрыв как книгу. С удивлением он обнаружил на одной стороне отпечаток ноги человека с трилобитом под ним. Другая сторона камня в точности соответствовала отпечатку. Размеры отпечатка вполне соответствовали размерам ступни современного человека. Выходит, отпечатки человекоподобным существом были оставлены за полмиллиарда лет до появления современного человека?!
3. Добровольцы-археологи нашли многочисленные следы древнейшего человека в русле реки Палукси в Техасе. В одном месте, удалив бульдозером грунт до слоя глины, они обнаружили пять следов человека, пересекающих по диагонали пятнадцать отпечатков следов динозавра! В статье «Загадка каменноугольного периода» в журнале «Сайентифик Америка» антрополог Альберт Ниголлс признавал, что если допустить существование человека или обезьяноподобного предка в каменноугольном периоде, то вся геологическая наука окажется неверной в своей основе.
4. В ноябре 1972 года английский антрополог Ричард Лики обнаружил раздробленную челюсть человека у озера Рудольфа в Кении. Возраст находки – около двух с половиной миллионов лет, и это наиболее древняя находка такого рода.
5. В 60-х годах 20-го столетия на чёрном антикварном рынке в Перу начали появляться странные камни со странными рисунками. Эти камни были собраны в окрестностях перуанского города Ика, по крайней мере, так рассказывали те, кто их собирал. Многие коллекционеры и охотники за древними культурами считали эти камни подделкой, несмотря на то что гравировка на камнях была не первой свежести и явно нанесена не вчерашним днём. Определить возраст камней научным способом ни у кого не получалось, так как на них отсутствовала органика, что вызывало огромные сомнения в их подлинности. Странно, но этих камней из андезита, магматической вулканической горной породы, насчитывалось около 50 000 экземпляров, от маленьких до огромных, весом в полтонны, и они по неизвестной причине местными кладоискателями продавались коллекционерам за копейки. Если это была целая серия подделок, то она явно не окупалась. Архитектор Сантьяго Агурто Кальво являлся одним из коллекционеров андезита и лично собрал экспедицию на раскопки в городок Окукахе за 40 км до Ики в 1966 году, чтобы проверить подлинность этих камней. В конце концов он обнаружил два экземпляра в погребениях доиспанских культур. Профессор медицины, декан медицинского факультета в Университете Лимы Хавьер Кабрера выявил закономерность в изображениях на камнях. Изображения группируются в серии от 6 до 200 камней, создавая последовательную библиотеку. В каждом сюжете изменяется размер камней, а также способ нанесения изображения: начиная от гравировки и заканчивая техникой низкого рельефа. Изображения содержат эротические сцены, широко распространённые в культуре у народов Анд, сюжеты по пересадке органов, наблюдения за небесными телами, охотой, жизнью животных, в том числе и динозавров. Появление таких камней ставило под сомнение целую науку об эволюции человека и опровергало теорию Дарвина.
***
На создание трилогии «Последние дни Пангеи» меня вдохновили вышеописанные палеонтологические исследования, которые с точки зрения определённых наук противоречат друг другу и могут не совпадать с действительностью или подвергать сомнению те или иные теории. А сюжет первой книги – «Первое чувство» – повествует о фантастическом появлении первых людей в доисторическом мире и о таинственных событиях, которые однажды произошли на суперконтиненте Пангея.
Отступление
Диалоги в романе представляют собой условный язык первых людей – окончательно не сформировавшуюся речь, которая отчасти сопровождается условными знаками и манерными движениями рук.
Пролог
Вселенная… Как много тайн в Её мироздании и как мне мало ведомо о Ней… Есть ли смысл в Её созидании? Порождает ли Она подобные миры? Заканчивается ли жизнь в Её обители, или Она сама не ведает конечной жизни, как и я не ведаю ничего о Её начале?!
Вселенная… Я чувствую, как Её густые туманности извергают светила, образуя неисчисляемые Галактики. Распыляя их среди потоков хаоса и пустоты, заполняя собой абсолютное Ничто, Она воплощает в действительность новые измерения и состояния, новые формы жизни и покоя… Какова цель Её явлений? Что движет Ею?
Я видела, как зарождаются планеты. Как сталкиваются астероиды и явленности меняют формы и структуры. Как разбиваются кометы об устойчивые тела и разрушают слабые сущности, оставляя вместо них космическую пыль… Я обрела гармонию и волю к вершению. Узрела первую жизнь и приняла её скоропостижную гибель. Сотворила существ многочисленных форм и обличий и научила их долгоденствию и созиданию. А каков Её замысел? Может быть, когда погаснет пламя моего огня, я окажусь там, где плоды Вселенной берут свои истоки, и смысл миров порождённых мне станет доступным.
***
Как и все подобные звёзды, однажды зажглась и моя Звезда – Вселенной дар, сотворившая меня безвозмездно или с определённой целью, я не знаю. Я помню, как ощутила первое тепло. Как первый луч впитала моя неестественная суть. Твоё первое тепло…
Вспыхнув однажды, огненный источник происхождений ослепил своим телом всесветную пустыню и пробудил в ней начала жизней. Привлекая лучами всё и всех, кого и чего мог коснуться, он из пустошей к началам призвал пищу для созидания, что взрастила своим теплом рождённые эссенции. Очевидно, он грел и меня. Грел и питал задолго до того, как я овладела способностью жить. Иначе как? Без его прикосновений, его света моя сущность не обрела бы сознание, а моя сфера не почувствовала бы Космос…
Слышишь ли ты меня, моя Звезда? Ответь, есть ли у меня имя, подобное тому, каким я нарекла тебя?! Моя Огненная Звезда – моё Солнце, ты коснулась меня, и я впервые смогла вдохнуть прохладу мерцающих огней, проследить твоё порождение мира…
Когда это случилось, подобных мне и Солнцу не было никого. Но рядом находились и другие воплощения. Несчётные множества одиноких частиц – неразумных субстанций – в хаотичном потоке искали приюта в необъятном ладу Огненной Звезды. Они объединялись в плеяды и метались в рукавах Солнечного света, как и я пребывала в лучах его тепла. Случалось, более крупные частицы на миг возгорались красным пламенем, словно манили сиянием меньшие формы естеств. Те, в свою очередь, с неведомой силой парили к завораживающим свечениям. Кружась в пылу своих орбит, они медленно приближались к источнику влечений, а при их столкновении происходило нечто таинственное и леденящее! Поглощая наименьшую сущность, субстанции извергали пламёна, схожие с пылом моего Солнца, и перерастали в раскалённые элементали – другой вид явленности. Элементали полыхали, притягивали и вбирали иные искушенные частицы, а последствия их слияний вновь становились субстанциями.
Перерождения форм вершились вспять по бесконечному кругу… Я с замиранием смотрела на эту действительность. Может ли ещё во Вселенной происходить подобный поток совершенства, ни с чем не сравнимый?! Возможно… Несчитанное множество светил, настолько далёких и недоступных, уходящих за пределы представления границ, вокруг меня, моей Звезды и сих явлений, позволяло лишь мнить о схожих мирах.
Иногда, после вспышки пламени, субстанции отчасти отвергали сущности и выталкивали их обратно в виде твёрдых и холодных комет. Эта реалия словно отнимала частичку одной сути у другой, оставляя вместо неё лишь ненужный остаток. Поглотившая явленность становилась совершенней, а отверженные кометы с неимоверной стремительностью отдалялись прочь, завещая после себя сгустки космической пыли.
Сохраняя тепло Огненной Звезды, с каждым мгновением моё тело набирало силу. Моё содержание перерождалось, превращаясь в нечто большее, чем изначальная суть. Тогда я почувствовала, как другие формы стали тянуться ко мне. Как кометы, пролетающие рядом, устремлялись к моей плоти, покидая Вселенной уготовленный путь. Прочие целостности выходили из своих непостоянных орбит и стремились к моей яви. Сначала я боялась. Боялась, что они поглотят меня, как субстанции поглощают другие сущности, или разрушат моё ещё хрупкое тело. Мне хотелось высвободиться из своего пребывания и… устремиться к Солнцу. Но я не могла. Притяжение моей Звезды не давало мне сдвинуться с места. И когда первое нутро коснулось меня, вместо утраты и теснения я ощутила знакомое тепло. То самое тепло, постигнутое прежде, словно Солнечный свет впервые затронул мой стан, освободив разум от хаоса и пустоты! Я с трепетом приняла чуждую ранее явленность, позволив ей раствориться в потоках моей праны. Сущность отдалась мне без остатка, наполнив меня новым чувством. Я возжелала!
Это происходило снова и снова! Субстанции, кометы и элементали устремлялись ко мне, а я поглощала их и проникалась энергией. Моему насыщению не было предела!
Тепло Огненной Звезды в моём теле со временем окутали основы вобранных явленностей, а их оболочка смешалась с моей и переросла в неоднородную сферу. Я становилась совершенной!
Вскоре вокруг стали брать начала подобные мне воплощения, но их содержимое было не совсем схоже с моим. Холодные и твёрдые, пустые и прозрачные, они не сохраняли в себе тепло Огненной Звезды, и наверное поэтому явь их не обретала смысла. Поглощая сущности в округе, тела подобных становились бездушными планетами. Те, что находились ближе к Солнцу, забирали лишь остаток естеств, распыляя оболочку в бесконечный космос. Об их склады постоянно разбивались кометы иных элементалей, оставляя на сложенных станах гигантские шрамы. Другие – наоборот, впитывали всё, кроме основ. Раздуваясь до непомерных величин, планеты заставляли переживать меня об их устойчивом существовании.
Я пыталась говорить с ними, но они не слышали меня, как и не слышало меня моё Солнце… Тогда я не могла понять, в чём смысл моего одиночества. О, как же мне хотелось увидеть то, что происходит за пределами обители Огненной Звезды! Выйти разумением за её границы. Познать Космос других светил. Может быть там, в иных мирах, есть подобные мне жизни, способные внять мне, принять моё существование, поведать мне замысел Вселенной и провести к Её истокам по Звёздному Пути?
Маленькое ядро – крошечная эссенция, подобная моему образу в первый день осознания реальности, затерянная в рукаве Солнца среди неживых элементалей – появилось из ниоткуда. Оно медленно перемещалось к моему обитанию, постепенно притягивая к себе другие сущности, словно второе Я, рождённое задолго до его появления. Эссенция сливалась с иными целостностями, и с таким же присущим мне желанным чувством растворяла их космическую плоть. Кто ты? Живая планета – подарок Огненной Звезды или Вселенной, рождённая скрасить моё уединение?!
Я спросила её и в ответ получила кроткие всплески. Тёплые потоки праны взволнованно коснулись моей оболочки. Всеми фибрами вобранных явей я почувствовала её взаимное «Да». Неужели это она говорит со мной? Неужели она ощущает ход моих мыслей, течение моей сути?
Мой сателлит остановился совсем рядом. В мире Солнца, среди молчаливых планет, холодных комет и мрачных астероидов, он был прекрасен и неповторим! Его огненное ядро, окутанное поглощённой энергией, было похоже на Звёздный Цветок. С каждым мгновением сфера из космических лепестков его смешанных явленностей распускалась и переливалась светом Вселенной. Обилие жизненной материи сателлита постоянными побуждениями заставляло меня ощущать Космос снова и снова! Мой вожделенный, словно играя со мной, вбирал частицы в округе и с каждым слиянием с ними посылал моему телу бесподобные лучи озарения. Я не могла сдерживать своё влечение и отвечала взаимностью на его пребывание рядом. Моя желанная планета, моё новое осмысление мира пробудило во мне необыкновенное чувство, без которого не представлялось дальнейшего существования!
С тех пор я больше не была одинока. Со мной был он – мой верный спутник! Мы бесконечно танцевали вокруг себя, один одного и Солнца, дбая* частицы его тепла в наши основы. Отражая лучи Огненной Звезды, мы по очереди согревали недоступные ей стороны наших форм. Мы вбирали остатки неразумных сущностей и восполняли тела их энергией. Порой наши притяжения цеплялись за одну и ту же явь, и мы перетягивали её друг к другу. Соревнуясь с ним в настойчивости и силе тяготения, иногда я уступала сущность ему. Мой блаженный источник, мой жизненный вдохновитель свершений, как оказалось потом, нуждался в субстанциях больше, чем я, а его Космическое прикосновение после было сильнее любого света!
Постоянно обжигаясь о палящие лучи, безжизненные планеты рядом так и не перестали повторять бессмысленный ритуал бытия вокруг Солнца. Стойкие планиды давно залечили былые шрамы, а прозрачные гиганты исчерпали ближайшие явленности и остались леденеть на границах созидания Огненной Звезды.
Вечное время Вселенной продолжало бороздить нескончаемость миров. Не ощущая его продолжительности, пределов и изменчивости в пространстве, я и мой сателлит преображались снова и снова! Сбережённое тепло Огненной Звезды мы постепенно укутали в твёрдую материю, а оболочки наши стали более восприимчивы к иным формам. Порой в них попадали заблудшие кометы. Прежде чем слиться с элементалями основ, они изрядно перегревались от сопротивлений стихий. Пронизывая сферы, кометы к моменту полной остановки превращались в мягкие структуры и плавно соединялись с нашими телами. Так мы насыщались. Так вместе со временем проходила наша беспечная постоянность…
Вращаясь в потоках теплоты обоюдной энергии, мы не заметили, как вокруг исчезли почти все неразумные частицы. В очередной раз искря силой тяготения в игре «Поглотители субстанций», я узрела, как мой блаженный сдвинулся с места. Его орбита снова устремилась к моему нахождению. Я ощущала это и не могла согласиться с роком Вселенной! Мой сателлит, освободив невидимые оковы и переполняясь потоками праны, уверенно приближался. Я пыталась остановить его, говорила с ним, отвергала холодными порывами и течениями сфер. Я стала вращаться быстрее и создала вокруг себя бурю космической пыли, чтобы выразить своё отрицание. Но он не слушал! Мой покровитель гармонии и благоденствия ускорялся под моим притяжением, и уже ничто не могло остановить его…
Я знала, что будет с нами… Я знала, что будет с ним!
Пытка безысходностью всецело пронизывала моё тело. Сопротивляясь до последнего, я принимала его вторжение. Мои сферы смешивались с лепестками Звёздного Цветка, течения и составы закипали в пламени слитых эссенций! Его энергия пронимала до самого основания. Я чувствовала Космос и полыхающую боль одновременно!
И в один момент наши станы соприкоснулись. Дрожь столкновения и космические вибрации выплеснулись за пределы нашего обитания. Волны сотрясаний разошлись по обители Огненной Звезды и всколыхнули даже бездушные планеты… Я приняла часть его сути и, сосредоточив все жизненные потоки, сделала попытку оттолкнуть возмутителя. Сателлит поддался власти и покинул мою плоть, оставив долю нутра в моих недрах.
Всё перемешалось! Множество стихий перехлестнулись в сферах, ослепительные вспышки, громыхая в смешанной лавине двух сущностей, пошатнули моё сознание. Я на мгновение застыла, чтобы воспринять случившееся. Бездушное тело моего спутника направилось в просторы Огненной Звезды. Оно набирало стремительность, отдаляясь всё быстрее и быстрее, но моя боль не позволила отпустить его в бездну бесчисленных светил, и я, не желая взирать, как он станет кометой, настигла безжизненный остаток своим притяжением.
Погасший сателлит остановился напротив и безмолвно замер… Он больше никогда не говорил со мной. Его стан – бесцветный, немой и холодный – остался быть вечно подле, вращаясь в узах моего тяготения. Лишь Солнца свет отражался в зеркальном теле теперь бездушной планеты и напоминал о её когда-то жизненном пребывании, постоянно согревая и обливая лучами мою тёмную сторону существования…
*дбая – вбирая.
***
Мираж воспоминаний залился зелёными лучами света. Свечения исходили прямо из полотен стен строения – из начертанных рисунков и вырезанных символов. Переливы сияний полностью затуманили Шатёр Единства, а в центре него сквозь густую дымку виднелся таинственный камень, окутанный столь же таинственными светящимися отростками невиданных в Её обители растений. Неожиданно где-то совсем рядом раздался приглушённый детский смех и отголоски беседы:
– Кто? Кто оста…
– Ар… Ва… и Ири… – донеслось ещё одно неразборчивое эхо.
– Я тут! – послышался девичий голос. – Я пой…
Детскую речь прервал недовольный наказ кого-то из взрослых:
– Вы чего здесь ошиваетесь?! А ну бегом отсюда! Здесь не место для Ловчих!
Кострище – ночь первая
Подножия Великого Вулкана* коснулся тёплый ветер. Лёгким порывом он всколыхнул макушки араукарий и замер. На смену стихии подоспел прохладный воздух. Втянув его глубоко ноздрями и насладившись свежестью хвойных благовоний, Ро́шан устремил взгляд в бесконечность ночного неба. Над долиной взошла полная Луна. Она осветила силуэт Рошана – охотника, шамана, мужа и первого вождя первых людей. Он стоял на смотровом помосте, одетый в повседневное облачение из кож травоядных рептилий. Рослый, полный сил и уверенный в себе вожак задумчиво потирал костяные бусы. В его чёрные пряди, собранные в косу, были вплетены резцы мелких хищников. Коса грациозно свисала чуть ниже поясницы мужчины и отображала его положение в племени. Да что уж там – каждый знал Рошана! Только ребёнок меньше сотни лун от роду мог перепутать Рошана с обычным охотником. Тёмная густая борода вождя была тоже заплетена. Она тянулась до самого живота, а её окончание, стянутое когтем Стервятника, раздваивалось на тонкие косички. Несмотря на тысячи прожитых лун, голубые глаза шамана всё ещё пылали решительностью. Но его загорелое и немолодое лицо давным-давно носило борозды, которые прятали когда-то полученные на охоте уже забыто при каких обстоятельствах шрамы. Лишь глубокий рубец от шипа Острошипа на чешуйчатой скуле справа напоминал о неспокойном стойбище у лиановых лесов.
Почесав горбатый нос, вождь сосредоточил взор на звёздах: бесконечное множество небесных камней осветило свод как никогда; они переливались пёстрыми огнями, и казалось, что все цвета радуги блистали на кристально чистом небе. Такое явление впервые виделось Рошану! Он нахмурил чёрные как смоль брови и задумался.
– Рошан! – прервал его размышления женский голос. – Тебя ждёт Варн и будущие охотники. Ты не забыл?
Шаман навострил уши. Позади, в поселении, сквозь плеск журчащего неподалёку ручейка еле слышно раздавались голоса его молодых соплеменников.
А́на подошла ближе и накинула плащ на плечи вождя.
– Все уже собрались, – добавила она.
Вождь поправил синюю мантию из шкуры Длинношеего.
– Благодарю тебя, Ана. Посмотри на эти звёзды!
Женщина осторожно протиснулась под руку Рошана, прижалась к нему спиной и взглянула на небо. Лунный свет коснулся бледного, без единого шрама лица Аны – духи Заврини оберегали светловласую охотницу от встреч с когтями рептилий, а Великий Огонь не притемнял её кожи. Она была невысокого роста, чуть ниже плеч вождя. Её кудри небрежно торчали из собранного на голове стога волос так, что скрепленная костяной шпилькой причёска напоминала плод пальмового дерева. Маленький шероховатый носик охотницы скромно выделялся меж крупных скул лика, а тёмные густые брови подчёркивали большие серые глаза. Уши женщины украшали серьги-клыки Лазунов, а на стройной шее Ана носила бусы из зубов травоядных ящериц – изысканный подарок от Рошана.
– Они прекрасны! Уж очень яркие, тебе не кажется? – задорно спросила охотница. – Они беспокоят тебя? – сменив тон, тут же поинтересовалась она.
– Да, они прекрасны, – ответил шаман. – Беспокоят? Ещё не знаю… Я обойду дозорные вышки. Жди меня у Кострища. Вождь бережно развернул охотницу и прижал к себе. Учуяв знакомый аромат, Рошан настороженно вдохнул запах её волос. – О нет! От тебя пахнет жареным мясом! – шутливо прорычал он. – Как же я хочу есть!
Ана улыбнулась и, выскользнув из рук вожака, направилась к Шатру Пламени. Шаман проводил охотницу взглядом. Её зелёное одеяние из кожи Длинношеего поблёскивало при лунном свете. Торс был плотно затянут лоскутами от плеч и почти до самой поясницы. На бёдрах сидела повязка, украшенная цветными крыльями болотных стрекоз. Она искусно прикрывала лоно. На ногах Ана носила сандалеты из грубой шкуры Хвостолиха, а на предплечьях наручи из той же рептилии. Руки женщины были местами измазаны сажей, которая под свечением Луны виднелась на бледной коже. Судя по пятнам, Ана помогала юнцам возводить Кострище.
Как только охотница скрылась среди хижин, Рошан спустился по деревянному помосту и двинулся к юго-восточной сторожевой вышке. Бесшумно ступая вдоль ограждений, вождь внимательно прислушивался к наималейшему шороху по ту сторону забора. Ночные цикады, жуки-трескуны, сверчки и прочие насекомые безудержно стрекотали и цокотали в округе. Но даже среди этого гула Рошану удавалось различить суету мелких ящериц, которые в поисках пищи в тёмное время суток подходили слишком близко к деревне.
За полсотни шагов до сторожевой постройки раздался свист. Рошан остановился. Всё было в порядке. Дозорный уверенно стоял на посту и наблюдал за происходящим не только по ту сторону ограды. Ответив ему таким же присвистом, вождь развернулся и побрёл на западную сторожевую заставу.
Путь между заставами проходил через множество хижин. Строения из ветвей и стволов деревьев, обтянутые кожей рептилий, украшенные костями травоядных ящеров и расписанные символами первых людей, были возведены по всей границе от западной до восточной лазейки – входов в стойбище. Все эти хижины принадлежали Дому Охотников. И неспроста! Ограждения не всегда спасали от плотоядных, и если какой-нибудь хищник или стая попытались бы пробраться в поселение, то первыми, кто вставал у них на пути, были охотничьи отряды: искусные ловчие, шаманы, загонщики и следопыты. Уж они-то умели обращаться с незваными гостями и всегда могли защитить деревню! Благо, за всё время на новом месте ещё ни один крупный ящер не подошёл близко к стойбищу. Только крохотные Лазуны да Пискуны изредка мельтешили рядом, но они не представляли для племени никакой угрозы.
Каждая хижина и прилегающая к ней небольшая территория были огорожены рожнами – остро заточенными кольями. Возле хижин обычно горели светочи или костры. Кто-то постоянно жарил мясо. Охотники из разных отрядов устраивали ночные посиделки у огня: делились опытом, рассказывали захватывающие истории или просто играли в кости. Днём сюда забегали дети, гоняя в Ловчих, а юнцы и девы приходили тренироваться в стрельбе из лука или метать копьё. Здесь изготавливали и испытывали оружие, учились гравировке, ремеслу и охотничьему искусству. В этой части деревни всегда было шумно и оживлённо, но сейчас эти постройки обезлюдели: настали дни Большой Охоты, охотничьи отряды отправились на поиски добычи. Стойбище стало ощутимо опустевшим и уязвимым. Молодняк и женщины со своими чадами временно перебрались на близстоящие к подножью араукарии – в шалаши. Некоторые юнцы, чьи родичи ушли на промысел, не побоялись оставаться в одиноких жилищах, но в эту ночь все они поднялись к Шатру Пламени. В Доме Охотников царило умиротворение.
Не доходя до западной сторожки, Рошан сам подал условный сигнал дозорному. На что получил незамедлительный ответ. Беспокойство вождя немного приутихло, и он, размышляя о звёздах, направился к Кострищу.
Плетясь по тропе, шаман вышел к колодцу. Здесь звуки горного ручья ладно слились со стрекотаньем ночной живности. Одновременный треск и журчание создавали в этом месте ощущение истинного единения с природой. Каждой частичкой тела вождь чувствовал Её недалёкое присутствие. И если бы не гомон соплеменников, который доносился из Шатра Пламени, то единство мгновенно настигло бы Рошана.
Зачерпнув ладонью воду из чана, шаман обратил внимание на странное отражение звёзд в колодце, а затем посмотрел на небо. Яркие огни больше не пестрили радужными цветами. Их свечение стало обычным. Но в одночасье посередине небосвода среди множества светил образовалось едва заметное размеренное сияющее коло. Звёзды в нём словно приступились друг к другу, создавая мерцающую туманность. И чем ближе они расстилались к центру явленности, тем ярче источали свет. Это необыкновенное явление завораживало! Там, где испепелялся Великий Огонь и таилась холодная Луна, происходило что-то непознанное, видимое и одновременно недосягаемое…
Рошан ещё некоторое время созерцал таинственное ночное небо, пытаясь понять причину загадочного сияния, но ничего вразумительного не приходило в голову. И вдруг вождю почудилось, что сами Заврини прошептали ему: «Беги!..»
Шаман вздрогнул от неожиданности и замер, внимательно прислушиваясь и норовя снова уловить внутренний зов. Но ничто, кроме стрекота насекомых, журчания ручья и голосов сородичей, больше не беспокоило Рошана. Он вновь взглянул на светящееся коло. Сердце вождя переполнилось тревогой, и в раздумьях промелькнула мысль о том, что когда они с Варном запалят Кострище, а под утро все окунутся в сон, он мог бы подняться к пещерам в Храм Созидателя и, предавшись единству, узнать причину странной явленности – увидеть Её глазами то, что недоступно людским.
*вулкан – на языке первых людей означает «гора»; Великий Вулкан – Великая Гора.
***
У Шатра Пламени Рошана встретил бывалый ловчий Хорд.
– О, вождь! Тебя уже все заждались! – приветствовал он. – Разглядываешь звёзды?
Шипастая лысина и маленькие карие глаза старика поблёскивали при лунном свете, а при речении кривой и длинный нос слегка шевелился, и казалось, что Хорд постоянно познаёт вокруг себя запахи. Хорд был единственным ловчим из старейшин племени, что дожил до сегодняшней поры, другие старцы-охотники были моложе, гораздо моложе. И светила ему уже шестая тысяча лун!
Его длинная неухоженная седая борода, свисающая почти до самых колен, немного запачкалась жиром и указывала на то, что старик только что поужинал. Вождь обратил на это внимание и улыбнулся.
– Всё-то ты видишь, ловчий, – ответил Рошан и протянул старцу руку в знак почести.
– Многие спрашивали меня о звёздах… а я не знал, что им ответить. Ты слышишь, Рошан? Я впервые за тысячи лун не знал, что ответить!
Шаман нахмурился:
– Да, Хорд, я тоже вижу это. Они словно радуга переливались, а теперь эта странная явленность… Ты когда-нибудь подмечал подобное?
– Нет… за все мои луны – впервые.
Вожак одобрительно покивал.
– А ты что думаешь? – спросил бывалый ловчий.
– С трудом могу себе представить, Хорд. В нашем мире всё случается в гармонии, а в мире небесных огней много необъяснимого… Ты ведь помнишь, как учили наши предки: «Если душа покидает обитель Пангеи, то в небе загорается новая звезда»? Но что означает их причудливое свечение и это? – вождь указал на сияющее коло. – Я не знаю…
– Да… – чуть слышно произнёс старец, разглядывая происходящее в выси.
– Может быть, где-то разбушевалась стихия, и в её пленении гибнут ящеры?.. А нас знамением этим предупреждают духи Заврини? – предположил шаман.
– Возможно… Но ведь и раньше буйствовали стихии, и звёзды не остерегали нас.
– И это верно, мой друг. А что если это необычная стихия, которой никогда не было прежде? Может быть, стоит спросить у Неё? – разведя руками, предложил вождь.