Одри Грей
Давшая клятву
Но доброе сердце принца было одновременно и благословением, и проклятием. Рано или поздно Белл станет королем Пенрифа, самого большого и желанного королевства в землях смертных.
В подобных случаях правителям приходится быть хитрыми и безжалостными, чтобы выжить. А Белл не мог похвастаться ни тем, ни другим качеством.
Вот почему к нему приставили Хейвен.
Она подвинула альбом на коленях, готовясь вырвать лист, скомкать его и навсегда забыть Повелителя Теней. Но ее взгляд зацепился за впадины под его щеками и переместился вверх, к ярким, неземным глазам.
Необъяснимым образом он казался связанным с тенью дурного предчувствия, нависшей над сегодняшним днем. Словно его присутствие изменило что-то внутри Хейвен, образовав трещины в хрупком чувстве безопасности, за которое она цеплялась в Пенрифе.
Белл прочистил горло.
– Почитаем еще?
Но она не могла отвести взгляд от изображения Ноктиса под кончиками своих пальцев…
– Хейвен?
Прерывисто вздохнув, девушка оторвала взгляд от монстра на альбомном листе и одарила Белла извиняющейся улыбкой. Ощущение смутной тревоги, от которого она так и не смогла полностью избавиться, уже побуждало ее действовать. Двигаться. Делать что угодно, только не сидеть и думать.
Рисование в альбоме могло лишь помочь частично заглушить эти импульсы.
Кроме того, ей нужно было составить план перемещений Белла в течение дня, а затем проверить районы, которые он планировал посетить, и убедиться, что все спокойно и его безопасности ничего не угрожает. Учитывая, что деревенские жители съехались на праздник из всех близлежащих королевств, толпы ожидались огромные.
– Белл, я не могу. – Хейвен скользнула испачканной углем рукой по руке принца и вложила завернутый в бархатную ткань рунный камень в его ладонь. – Но… У меня для тебя кое-что есть.
Как только она убрала руку и он увидел алую ткань, его глаза загорелись.
– Хейвен Эшвуд, ты принесла мне подарок?
– Тебе исполняется семнадцать лишь один раз в жизни. Открой скорее.
Белл поднес сверток к уху и встряхнул его.
– Дай угадаю, это щенок.
– Открывай уже!
Картинным жестом принц вынул из ткани рунный камень. Тот мерцал в мягком свете, излучая серебристый огонь. Руна ожила под нежным прикосновением Белла, тонкая оранжевая линия скручивалась и двигалась в такт его сердцебиению.
Белл с шипением выдохнул сквозь зубы.
– Ворота Преисподней! Он… он настоящий, правда?!
– Ну, вряд ли я купила его в лавке Джилли на рынке.
– Он теплый. – Удерживая камень между двумя пальцами, Белл широко улыбнулся. – Какому Дому принадлежит эта руна?
– Волантис.
– Волантис? Это… это…
– Защитная руна. – Камень сверкнул, и Хейвен рассмеялась. – Ты ему нравишься.
Любой другой смертный посмеялся бы над предположением, что у рунного камня есть чувства. Даже Дамиус, Пожиратель рун, под руководством которого Хейвен годами работала и тренировалась, назвал бы ее сумасшедшей, услышав слова о том, что камни могут быть чем-то большим, чем средством достижения цели.
И все же, когда Хейвен держала рунные камни, она что-то чувствовала. Связь, эмоцию, словно невидимая нить тянулась от камня, соединяя ее с Нихлом… что было для нее невозможно.
Но для Белла – возможно. В его королевской крови хранилась магия предков. Уже много лет на свет ни в одном из Девяти Домов не появлялся монарх, владеющий магией света, но это не означало, что его вообще не появится.
– Учитывая, что у меня есть ты, вооруженная до зубов, и сегодня я получу рунный камень долголетия, – проворчал Белл, – не думаю, что мне нужна дополнительная защита.
– Осторожности много не бывает.
Белл завернул камень в ткань и сунул в карман.
– Я просто надеюсь, что ты не ввязалась в большие проблемы, чтобы раздобыть его.
– Нет, – солгала Хейвен, поднимаясь на ноги. – Теперь ты будешь вдвойне защищен на случай, если меня не окажется рядом. На самом деле, ты доживешь до таких дряхлых лет, что будешь умолять отправить тебя на покой.
Чего она ему не сказала, так это того, что, хотя формально Руна Дома Волантис считалась защитной, рунный камень в кармане Белла не принадлежал Девяти Домам Смертных.
Это была руна силы, запрещенная для смертных.
Что, как подсказывал опыт Хейвен, делало камень еще более мощным… и грозило ужасной казнью его владельцу, если того поймают.
Согласно закону Богини, Руны Девяти Домов Смертных полагались дворянам-потомкам каждого из девяти людей, когда-то впервые наделенных магией. Но в то же время существовали тысячи других рун, и большинство превосходило по силе те, что были разрешены Домам Смертных.
Конечно, по рукам ходили и сотни поддельных рун. Но Хейвен была единственной из людей Дамиуса, кто мог определить редкие, запрещенные руны, недоступные смертным.
На черном рынке камни стоили небольшое состояние; если бы ее когда-нибудь поймали с ними, то приговорили бы к смерти.
Но почему все веселье должно доставаться только расе Солис?
Двери библиотеки с громким треском распахнулись, и кто-то вошел. Шаги эхом отдавались по деревянному полу, напоминая удары молотка.
Любовница короля была угловатой, сухопарой женщиной. Она маскировала свои тонкие губы и обвисшую кожу обилием косметики, множеством шелков и драгоценных камней, но самым потрясающим ее достоянием была грива волос цвета календулы, каскадом ниспадающая почти до талии. Маленькие заколки в виде георгинов, усыпанные бриллиантами, сверкали в ее локонах и привлекали внимание.
При резких звуках шагов Крессиды плечи изящно сложенного Белла поникли. Он быстро спустился по винтовой лестнице навстречу женщине и, казалось, с каждым шагом становился все меньше.
Хейвен уже собиралась последовать за принцем, но тут взглянула на страницу, на которой книга открылась, когда упала с колен Белла. С картинки на нее смотрела бледная женщина в головном уборе из перьев черного ворона, словно бы насквозь пронзая ледяным взглядом голубых глаз.
Как и у Повелителя Теней, на голове женщины вилась пара ониксовых рогов. Имя королевы Моргрит Малитиан было напечатано внизу страницы крупным внушительным шрифтом.
Хейвен вздрогнула, вдруг ощутив на себе дуновение холодного ветра. Иллюстрация начала двигаться, тени отделились от тела женщины и поднялись со страницы…
Хейвен захлопнула фолиант и бросила его между двумя книгами о рунных заклинаниях, едва не произнеся вслух это имя.
Королева Теней. Созидательница Проклятий. Заклинательница Тьмы. Правительница Преисподней и королева расы Ноктис.
Хейвен никогда раньше не замечала этого рисунка. Почему его вообще не сожгли?
Смертные были суеверны по своей природе, и большинство верило, что Королева Теней может наблюдать за ними с любого своего изображения.
Глупо, но Хейвен почувствовала сильнейшее желание вырвать страницу с изображением темной королевы и бросить ее в огонь, горящий в камине внизу.
Резкий голос Крессиды вернул Хейвен к реальности. Она сбежала вниз по лестнице, стиснув зубы так крепко, что заболели челюсти.
Рука девушки невольно сжала рукоять меча. Хейвен терзали противоречивые чувства, но практическая ее сторона приказывала импульсивной стороне не убивать любовницу короля прямо здесь, в библиотеке, хотя бы ради Белла.
Хотя в нынешнем настроении Хейвен ничего не могла обещать.
Глава шестая
Спустившись по лестнице библиотеки, Хейвен застала неприятную картину. Любовница короля возвышалась над Беллом, а ее нестареющее лицо – несомненно, подправленное магией, – исказилось в усмешке.
– Беллами! – гаркнула Крессида голосом, похожим на звук рвущейся ткани. – Почему ты не одет должным образом и не готов встретить наших гостей?
Белл быстро склонил голову.
– Приношу извинения, Кресс…
– Наследный принц не извиняется. А теперь выпрямись во весь рост и попытайся выглядеть соответствующе. – Крессида откинула с плеча прядь медных волос, и украшенные драгоценными камнями георгины сверкнули в ее шевелюре. – И поторопись. Король и Ренк голодны, а мои волосы долго не выдержат в такой влажности.
Ренк был сыном Крессиды и сводным братом Белла, а также единственным человеком, которого Хейвен втайне мечтала задушить во сне.
– Мне очень жаль, Крессида, – вздохнул Белл. – Я не подумал о том, как мои действия повлияют на тебя, Ренка и… Его Величество.
Кровь Хейвен вскипела в венах, а рука так и потянулась к мечу. И все же, если бы она сейчас выступила против Крессиды, это только усложнило бы жизнь Белла, поэтому девушка сдержалась и попыталась мысленно пересчитать руны для успокоения.
– И еще, – продолжила Крессида. – Как тебе известно, за столом будут присутствовать гости. Король Тендрифт и его дочь. Постарайся проявить к ней интерес.
Белл видимо сглотнул.
– Я говорил отцу…
– Что? – Крессида вскинула нарисованные брови. – Ты женишься на ней, Беллами, ради Пенрифа. Мне почти жаль бедную девочку.
– Не женюсь. – Голос Белла был тихим, глаза опущены.
Крессида прищелкнула языком.
– Эгоистичный, эгоистичный мальчишка! Твоей матери следовало бы лучше воспитывать тебя. Жаль, что она сейчас тебя не видит. Хотя, возможно, это и к лучшему, учитывая, каким ты стал. Богиня Небесная – свидетель, я пыталась тобой заниматься, но что я могу сделать с таким, как ты!
Еще на середине фразы Хейвен частично выхватила меч из ножен. Звон металла был похож на шипение клубка змей. Руны, она всеми силами старалась не убить эту женщину!
Теперь за нее будет говорить сталь.
Впервые с момента своего появления Крессида бросила холодный взгляд на Хейвен.
– Если с моей головы упадет хоть один волосок, девчонка, твоя собственная голова в мгновение ока скатится с плахи. Или, возможно, тебя бросят за стены на расправу Поглощению.
При мысли об этом в груди Хейвен все сжалось от страха.
– Именно это случилось с мастером Грейсоном? – спросила она, наслаждаясь тем, как на лице Крессиды отразилось недовольство.
Много лет назад, перед самым завершением состязания за звание личного телохранителя Беллами, Крессида подошла к Хейвен и попросила ее шпионить за принцем. В обмен на полезную информацию Крессида обещала Хейвен желанную должность.
Хейвен в довольно грубых выражениях отказалась.
После этого Крессида приказала наставнику Хейвен, мастеру Грейсону, сделать все, чтобы упрямая девушка не победила в состязаниях.
В знак неповиновения, которое унижало Крессиду и по сей день, наставник все же присудил победу Хейвен.
В наказание его выбросили за рунную стену. Хейвен больше никогда его не видела, но воспоминание о том, как наставник исчез в темном лесу в сумерках, до сих пор преследовали ее.
– Осторожнее, девчонка! – Крессида усмехнулась. – Тебе так же легко найти замену, как и тому старому дураку.
Развернувшись на каблуках, Крессида направилась к выходу, покачивая гривой длинных волос, и напоследок через плечо бросила Хейвен:
– Как жаль, что ты не мальчик. Боюсь, даже ты больше бы подошла на роль принца, чем Беллами.
С уходом Крессиды дышать стало легче, а Белл, казалось, снова стал выше. Хейвен разжала челюсти и попыталась сохранить нейтральное выражение лица.
Меньше всего ей хотелось, чтобы Белл тревожился, как бы она не совершила какой-нибудь опрометчивый и глупый поступок… как, например, она едва не сделала сейчас.
Белл изучал носки своих начищенных черных сапог.
– Тень Монстра Теней, она просто невыносима! Я думал, что сегодня все будет по-другому. Я думал, раз уж наступил мой День Руны… Неважно. С таким же успехом я мог бы ожидать, что скорпион не нападет.
– Возможно, однажды она запутается в своих ярких волосах и задохнется.
Белл выдавил из себя слабый смешок.
Но Хейвен знала, что никакими словами не сможет утешить друга. Она пыталась и терпела неудачу уже сотни раз, каждый раз делая только хуже.
– Ты должна оставить меня, Хейвен. Поезжай в какое-нибудь экзотическое и красивое место. – В голосе Белла прозвучала решительность, которая напугала девушку.
– С чего бы это?
Белл встретился с ней взглядом, его глаза блестели от непролитых слез.
– Я скоро женюсь, и все изменится…
– Я тебя не оставлю.
– Ты мой лучший друг, Хейвен, – вздохнул он. – Мой близкий человек. Но я не думаю, что твой удел – жить в чьей-то тени… даже если это тень такого прекрасного принца, как я. Когда-нибудь ты поймешь это и сбежишь из этой тюрьмы.
– Никогда больше не говори мне такого! – отрезала она, позволяя гневу на Крессиду взять верх над собой. – Ты моя единственная семья, и я никогда тебя не покину. Понял, дрооб?
– Во имя всех рун, что значит «дрооб»? – криво ухмыльнулся принц.
– Дурак, – соврала Хейвен. Она позаимствовала это слово у торговца с Севера, который научил ее нескольким ругательствам на солиссианском.
– Хорошо, а теперь скажи, что это на самом деле значит?
Хейвен злобно усмехнулась.
– «Членоголовый». Хочешь услышать еще одно? Румпфалия.
Белл приподнял бровь.
– Это значит «недоумок».
Белл рассмеялся, но звук был сдавленным и быстро перешел в рыдание. Слезы потекли по лицу принца. Две ужасно крупные слезы, которые неумолимо напомнили Хейвен, что она не сможет исцелить Белла даже знаменитыми солиссианскими оскорблениями.
Она позволила принцу немного поплакать, затем положила руку на его хрупкое плечо, вложив все свои эмоции и слова в одно это прикосновение и стараясь, чтобы пальцы касались легко, а не сжимались в гневе.
Казалось, с каждым днем эта мерзкая ведьма все больше сокрушает прекрасный дух Белла, – и все потому, что его темная кожа напоминала ей о женщине, которую король всегда будет любить.
Больше всего на свете Хейвен презирала тех, кому нравится издеваться над другими. А Крессида издевалась над Беллом с явным удовольствием.
– Если бы я знала, что тебя так сильно расстроит слово «членоголовый», – поддразнила она, отчаянно пытаясь подбодрить его, – то ограничилась бы только «дураком».
– Возможно, я и есть членоголовый, по крайней мере, по словам Крессиды. – Белл покосился на подругу, темные ресницы, обрамлявшие его топазово-голубые глаза, слиплись, но слезы прекратились. – Что, если она права, Хейвен? Я не тот принц, который нужен королевству. Я не умею обращаться с оружием, еще хуже дело обстоит с лошадьми. Мне нравится с головой уходить в чтение книг, погружаться в воображаемые миры, где я могу быть кем угодно. Но стоит мне выйти за пределы библиотеки, как я становлюсь разочарованием. Я – это я, и сегодня все это увидят.
– Белл, – заговорила Хейвен дрожащим от переполняющих эмоций голосом, – ты лучше любого человека в этом королевстве…
– Это не имеет значения, – пробормотал он, как будто не слышал ее. – Не имеет значения, как усердно бы меня ни заставляли тренироваться, сколько бы совещаний я ни посетил, я не могу быть тем принцем, которого все хотят.
Хейвен вдруг поняла, что так и не вложила свой меч обратно в ножны. Она медленно вернула оружие на место, борясь с ощущением беспомощности, которое сгустилось у нее внутри и от которого становилось дурно.
Она была телохранителем Белла, обученным защищать его от любой мыслимой угрозы. Все ее существование сводилось к тому, чтобы обеспечивать безопасность принца. Но какой от нее толк, если она даже не может уберечь его от родных?
Защищать его тело было легко; защитить сердце оказалось намного сложнее. Если бы только существовала руна, способная уберечь Белла от разбитого сердца, Хейвен обошла бы весь мир, чтобы найти ее.
Хейвен поцеловала Белла в щеку, мокрую от слез, и пообещала скорее вернуться, чтобы ему не пришлось оставаться на рунном празднике в одиночестве. Но ее мысли все еще были заняты этой отвратительной женщиной.
Однажды, если будет на то воля Богини, Хейвен поможет любовнице короля пораньше сойти в могилу.
Глава седьмая
Пока Хейвен осматривала рынок, расположенный внутри городских стен, у нее обгорели на солнце щеки, и это испортило ей настроение. Она буквально чувствовала, как на лице проступает россыпь веснушек.
Повинуясь инстинкту, она подняла руку, чтобы опустить поля шляпы… и тут вспомнила, что потеряла ее.
– Везет как Монстру Теней, – пробормотала она, понукая свою чалую кобылу, Леди Перл, пробираться сквозь толпу.
Люди считали, что Богиня превращается в огненное светило и наблюдает за ними в течение дня, но как бы сильно Хейвен ни любила Богиню, она не испытывала симпатии к безжалостному солнцу Пенрифа.
Она провела всего десять минут под его сердитым взглядом, и пот уже пропитал тунику сзади и щипал глаза, а жемчужная кожа приобрела розоватый оттенок. Даже черно-золотой шарф, прикрывавший ее волосы, превратился в уныло свисающую с головы влажную тряпку.
Перед Хейвен расстилалось море румяных, блестящих от пота лиц. Город выглядел необычайно оживленным, его переполняли гости из соседних королевств, расположенных по эту сторону рунной стены.
Мягко потянув за поводья, Хейвен направила Леди Перл в обход палатки с рунными амулетами, и продолжила прокладывать путь дальше на север. Леди Перл была хорошей, надежной лошадкой, но городская суета заставляла ее нервничать.
– Хорошая девочка, – проворковала Хейвен, поглаживая влажную от пота шею лошади. Толпа впереди выглядела слишком плотной, чтобы проехать. Хейвен заслонила рукой глаза от солнца и огляделась, пытаясь уловить общее настроение горожан.
Знамена Пенрифа гордо развевались в окнах белых домов, расположенных по бокам площади. Над красными черепичными крышами дрожало в воздухе марево зноя. Ароматы засахаренного миндаля и разбавленного эля смешивались с раскаленным воздухом в густой, как сироп, дурман, от которого у Хейвен защипало глаза.
Сразу за воротами начинался Королевский Тракт, окруженный покатыми зелено-голубыми холмами, простиравшимися до горизонта. На фоне города на вершине крутого скалистого холма возвышался замок Фенвик.
Шпили громадного, как гора, монолита извергали зеленое пламя в честь Дня Руны второго принца, богато украшенные фронтоны и невероятно высокие башни закрывали половину неба. Из многочисленных труб валил темный дым.
Все уже почти забыли, что принц Реми был первенцем. Родившись на одиннадцать лет раньше Белла, Реми погиб в финальной битве Последней войны незадолго до своего двадцатого лета.
Хейвен едва исполнилось девять, когда ее вместе с Беллом спрятали в летнем королевском дворце, вдали от боевых действий. Именно тогда, пока они сидели в тех сырых стенах, прижавшись друг к другу в страхе, Хейвен решила, что поступит в королевскую военную академию и станет личным телохранителем Белла, когда достигнет совершеннолетия.
Битва длилась два долгих, ужасных месяца. А когда все закончилось, победителей в ней не было.
Хейвен до сих пор не забыла, как Белла рвало в тот день, когда ему пришлось усвоить две суровые истины: его старший брат убит, а он сам теперь стал наследником пенрифского трона.
Оторвавшись от горьких воспоминаний, она пришпорила Леди Перл, понукая ее двигаться сквозь плотную толпу.
– Разойдитесь! – крикнула она, наклонившись вперед и вцепившись пальцами в белоснежную гриву Леди Перл, когда та шарахнулась в сторону. – Дайте проехать!
Хейвен даже представить себе не могла, что такое количество людей из уцелевших западных королевств заполнит Королевский Тракт, вытаптывая траву и распространяя вокруг себя вонь немытых тел.
Началась потасовка, и толпа хлынула вниз с холма, опрокидывая палатки и импровизированные рыночные прилавки, торгующие поддельными рунными камнями. Хейвен нервно вздохнула, ощущая зуд в ладонях.
У них не хватало солдат, чтобы сдерживать толпу такого размера, а ведь с течением дня она будет только увеличиваться. Через несколько часов Белл и его свита отправятся по этой дороге в храм, где принц вступит в свои рунные права.
Паническое чувство пронзило Хейвен, когда толпа надавила с обеих сторон. В тесноте ей было некомфортно.
Очевидно, с Леди Перл происходило то же самое. Лошадь заржала, тревожно взмахивая хвостом. Хейвен снова крикнула, требуя освободить дорогу, но мало кто даже взглянул на нее.
Королевское знамя, развевающееся на ее седле, три черных георгина на зазубренном лезвии кинжала – на все это попросту не обращали внимания.
Сжав коленями бока лошади, Хейвен наклонилась вперед и натянула поводья, одновременно с этим пришпорив Леди Перл. В толпе закричали, когда лошадь встала на дыбы и ее длинные изящные ноги взметнулись в воздух.
Люди расступились, и Хейвен повела Леди Перл по кругу, постепенно освобождая еще больше пространства, пока ее сердцебиение не успокоилось.
Теперь, когда дорога освободилась, Хейвен пустила Леди Перл галопом к замку. Сердце стучало в такт звуку копыт лошади.
Если не принять меры предосторожности, День Руны Белла может закончиться катастрофой.
* * *
Аппетитные ароматы привели Хейвен в главный зал, где были накрыты столы для знати из соседних королевств. Из всех помещений замка Фенвик, даже с учетом библиотеки, это было ее любимое и единственное место, где остался хоть какой-то намек на общепризнанный вкус королевы.
Высокие сводчатые потолки из витражного стекла пропускали солнечный свет, а хрустальные люстры отбрасывали блики на стены, украшенные серебряными и позолоченными панелями из слоновой кости.
Пробираясь через свиту слуг, Хейвен провела пальцем по нарисованным от руки георгинам, полностью покрывающим все колонны.
У нее потекли слюнки, как только она приметила на ближайшем столе мясо и вкусные пироги. Другой стол был уставлен серебряными подносами со спелыми и красочными фруктами и ягодами, вареными грушами, фаршированными оливками и ассортиментом сыров. На третьем столе красовалась выпечка.
Хейвен прихватила с блюда три булочки с карамелью. Две из них девушка завернула в пергаментную бумагу и убрала в карман, одну – отправила в рот и пошла, роняя крошки, по паркетному полу с изображением переплетающихся цветов и солнца прямиком к круглому столу, за которым сидела королевская семья.
Вдоль стены выстроилась череда угрюмых королевских стражей в накрахмаленной зеленой форме. Двое мужчин в середине линии поначалу с ухмылками заступили дорогу Хейвен, отрезав ее от законного места у кресла Белла, но стоило ей лишь слегка коснуться рукояти меча – и дрообы быстренько расступились.
Хейвен заняла свое место, полностью игнорируя их присутствие, но на ее испачканных в карамели губах заиграла самодовольная усмешка: каждый из этих стражей был знаком с острием ее меча.
Чтобы уберечь свое хрупкое эго, они распускали слухи, что Хейвен использует запрещенную рунную магию и пользуется силой Повелителя Теней, чтобы побеждать в поединках. Хейвен спасала от повешения только ее близкая дружба с Беллом, но это, казалось, еще больше настраивало других против нее.
Прислонившись спиной к стене, Хейвен сморщила нос от отвратительного запаха сальных свечей.
Сколько еще можно использовать лосиный жир?
В последнее время она замечала небольшие изменения в замке. Кашу стали подавать на завтрак пять дней в неделю вместо двух. Придворные ходили в нарядах прошлого сезона. И некоторые из ее любимых специй, таких как шафран и сахар, добавляли в пищу все меньше и меньше до тех пор, пока еда не стала похожа на свиные помои.
Из-за Проклятия торговля с соседними королевствами почти прекратилась, а это означало, что Хейвен придется теперь пить чай без сахара и в залах будет пахнуть горящим салом.
Она поймала взгляд Белла и просияла. Лицо принца просветлело при виде нее, и он выпрямился в своем кресле с высокой спинкой, на которой был выгравирован георгин размером с его голову.
Бедный Белл! Слишком большая для его головы корона из потускневшего золота, украшенная рубинами и черным жемчугом, съехала на густые черные брови, а жесткий воротник рубашки царапал подбородок каждый раз, когда он поворачивал голову.
Тяжелый красный плащ, ниспадающий с опущенных плеч, был подбит мехом, и на висках и лбу Белла уже выступили капельки пота.
Он выглядел совершенно несчастным. Особенно в компании сидящего по правую руку короля Горация и расположившихся по левую руку Крессиды и Ренка. Хейвен подумала, что в комнате, полной гадюк, Белл выглядел бы примерно так же.
К счастью, за столом присутствовали и другие люди. Лорд Тендрифт из соседнего королевства сидел прямо напротив Белла вместе со своей старшей дочерью Элизой. У юной принцессы были гладкие темные волосы, кожа более насыщенного и глубокого оттенка, чем у Белла, и полные румяные щеки, словно созданные для улыбки.
За столом засмеялись, когда лорд Тендрифт закончил рассказывать какую-то историю, которую Хейвен не расслышала.
Не смеялся только Белл. Он то и дело бросал взгляды на Элизу и уже расчесал себе шею до красноты.
Ходили слухи, что король Гораций и лорд Тендрифт уже договорились о браке Белла и Элизы, и Крессида сегодня практически подтвердила это своими насмешками.
Принцесса одарила Белла застенчивой улыбкой, и его взгляд упал на тарелку, где остывало нетронутое мясо и инжир.
– Итак, принц Беллами, – тихо заговорила Элиза, – вам, наверное, не терпится вступить в рунные права?
– Не терпится? – он усмехнулся.
За столом повисла тишина, и Хейвен едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Фрейя, спаси нас. Судя по блеску в глазах Белла, он собирался сделать какое-то умное замечание, поэтому она громко кашлянула.
Покосившись на нее, Белл заставил себя натянуто улыбнуться.
– Да, принцесса Тендрифт, не терпится. А как прошел ваш День Руны?
Лицо Элизы просветлело.
– Я, конечно, нервничала. Мы все слышали истории о том, что бывает… – Она умолкла. – Я хочу сказать, что вам нечего опасаться. В вашей семье уже по меньшей мере полвека не рождались правители, владеющие магией света.
Белл прочистил горло.
– Вы правы, принцесса. Мы лишены магии уже более семидесяти пяти лет.
– «Вы правы, принцесса», – шепотом передразнил его Ренк, подражая женскому голосу. Жестокая усмешка исказила грубые черты его лица.
В шестнадцать лет он уже был на голову выше Белла. У Ренка были маленькие, глубоко посаженные глазки, высокий лоб и тонкие губы, такие же, как у Крессиды. Его гладкие оранжево-желтые волосы, точь-в-точь как материнские, свисали до широких плеч и нуждались в хорошей помывке.
Вытерев рукавом испачканное в жире лицо, Ренк усмехнулся.
– Но ведь двадцать лет назад это случилось с принцем Каваллой, не так ли? Он получил свой рунный камень и уже уплетал медовые пирожные, как вдруг монстры Королевы Теней схватили его в когти. – Ренк откусил от большой подрумяненной фазаньей ножки и продолжил с набитым ртом. – Держу пари… он тоже не думал… что владеет… магией.
Белл заметно напрягся. Хейвен впечатлило, каким гневным взглядом Элиза пронзила сводного брата принца.
Крессида скосила глаза на сына.
– Прожуй, прежде чем говорить, Ренк.
Ренк торопливо проглотил кусок, едва не подавившись.
– Я слышал, что дочь Королевы Теней сначала выпила его кровь. Просто высосала все прямо из вены. – Он издал пронзительный смешок. – Но прежде она позволяет своим монстрам поиграть с жертвой. Ждет, пока не наступит полнолуние…
– Хватит разговоров о темной магии, – сказал король, ковыряя в зубах. Он едва удостоил взглядом избалованного дрооба, которого называл сыном.
Хейвен впилась взглядом в королевского бастарда. Она не могла решить, кого хочет убить первой: мать или сына. Оба были одинаково противны ей, и Хейвен частенько не могла уснуть ночами, пытаясь понять, как Крессида завоевала сердце короля после того, как его первая жена умерла.
Король Гораций так и не женился на Крессиде, и это решение, вероятно, удержало мерзкую женщину от отравления Белла ради того, чтобы Ренк мог взойти на трон.
Без имени Ботелеров у Ренка было мало шансов когда-либо править Пенрифом.
Король Гораций с равнодушной улыбкой взглянул на принца пустым взглядом. Как и Белл, король был худощавого телосложения, с редеющими волнистыми волосами и пухлыми губами. Но если Белл всем видом излучал доброту и радушие, король был сдержан и расчетлив.
А еще он мог быть жестоким. Хейвен видела, как король отправлял в тюрьму крестьян и торговцев, которые не могли заплатить свою десятину в трудные годы после того, как была построена рунная стена.
Мысли девушки вернулись к тому дню, когда девять лет назад она встретила Белла. Если бы не вмешательство принца, король приказал бы ее выпороть и продать в рабство – или еще хуже. Всегда можно придумать что-то похуже.
– Итак, леди Эшвуд, – начал король, устремив на нее прищуренные глаза и прервав ее мысли. – Как обстоят дела на Королевском Тракте?
Хейвен вздохнула, сокрушаясь о том, что королю до сих пор удается выбить ее из колеи.
– Сегодня много людей пришли на праздник, мой король, но…
– Хорошо, – с резким кивком перебил ее король Гораций.
– Но, – осторожно, но настойчиво продолжила Хейвен, – я боюсь, что людей слишком много и это может угрожать безопасности Белла… принца Беллами. Как вам известно, ряды солдат сокращаются, и с учетом такой толпы, как сегодня, я бы предпочла отправить торжественное шествие по частной торговой дороге.
В наступившей тишине единственным звуком было потрескивание огня в каминах. Все взгляды были прикованы к ней, девушке, которая прервала короля. Густые светло-коричневые брови короля, пронизанные сединой, сошлись вместе, губы поджались.
Позолоченная тарелка Ренка звякнула, когда он уронил фазанью ножку и откинулся назад.
– Отец, почему охраняющее Белла существо думает, что может диктовать правила в его День Руны?
Хейвен ощетинилась. Отец?! Вот это наглость! Ренк был ублюдком, недостойным произносить это слово в присутствии Белла, и девушка подавила желание пустить стрелу в один из глаз-бусин, мигающих на его громадной голове.
– Ренк, если бы ты только мог держать рот на замке, – пробормотал Белл, – то выглядел бы так, словно по праву занимаешь место за этим столом.
Что-то горькое и холодное промелькнуло на лице Ренка, когда он уставился на Белла взглядом, полным обещания, что принц заплатит за это оскорбление позже.
– Кроме того, – продолжил Белл, – она всего лишь пытается защитить нас.
– Она?! Ты уверен, что это существо женского пола? – Небрежно подмигнув Элизе, Ренк ухмыльнулся. – Хотя, возможно, и уверен. Возможно, она раздвигала ноги и показывала тебе.
Элиза пристально посмотрела на Ренка, а затем поймала взгляд Хейвен. Девушки переглянулись, и Хейвен решила, что леди Тендрифт ей нравится.
– Хватит пошлостей, Ренк, – сказал король скучающим голосом, едва взглянув на сына.
– Да, – вторила Крессида. – Если мы в ближайшее время не отправимся в храм, здесь станет невыносимо. Что касается Королевского Тракта, то Ботелеры проезжали по нему каждый день в течение трехсот лет, и я уверена, что какая-то самоуверенная девчонка этого не изменит. Я права, мой король?
Король Гораций кивнул.
– Конечно, мы все равно поедем по Королевскому Тракту. Ашерон! – Он махнул рукой, золото и рубины сверкнули на его толстых пальцах. – Пойдешь с нами и обеспечишь мне охрану.
