Брошенные машины – Джефф Нун

Это такая некнига, это такое настроение. Некнига-настроение. Дневник.

Автор мыслит образами, вероятно, где-то в приходах. А где-то между приходами он их записывает.

Это такой дождь на пыльной улице, когда пыль не прибивает к асфальту, но взбивает ее еще выше, так что идешь – и тебе по колено, идешь – и вот уже ремень весь грязный, идешь – и не продохнуть.

Это не Вирт, который расплавленное стекло по венам, Брошенные машины – это крапающая кровь на лицо, теплая, липкая, капельками, не стряхнуть, только размазать.

Это такое обессмыссленное керуаковское В дороге, поиски разбитого в мелкие грани Грааля, ну вот опять стекло же, только не жидкое, а мелкое, осколками.

Это Англия, прикидывающаяся Америкой, такой, какой я никогда ее не представляла, Безумный Шляпник, смотрящийся в Зерка… нет, про них нельзя, в лиловый шар, отражающий неровностями, странные-странные лица, когда-то застывшие в одной единственной мимической позе.

Это нечеткие диалоги, зашифровывающие смысл того, что автор хотел поделиться образами, боюсь, если бы я писала книгу, она была бы похожа вот на это.

Это книги давно без названий, и почти уже без слов. Мир без книг. Но с шахматами, правила которых давно потерялись.

Это мать, потерявшая дочь, убитая, дневник мертвого человека, который по недоразумению остался жить, но не жить.

Это девочка, единственная с иммунитетом к страшной болезни, которую все хотят высосать до последней капли ее живительной крови, страх как осьминог присасывается и не отпускает.

Это лекарство-наркотик, который надо принимать три раза в сутки, но лекарство то оно лекарство, только лечит Небытием. Обволакивает рассудок темнотой, прям почти как текст романа.

Дневник. Некнига-настроение. Поймай его, если сможешь.

Это очень странная книга, как по содержанию так и по ощущениям. Признаться – осилил ее только с третьего раза. Первое прочтение было отложено после трети лет эдак десять назад, вторая попытка была предпринята лет через пять и книга была осилена лишь на половину, и вот с третьего раза у нас с Нуном кое-как сложилось. Я не понимаю что все это время заставляло меня возвращаться в мир книги раз за разом, то ли персонажи, к которым привыкаешь, то ли мир который интересно понять и разгадать, то ли желание все-таки победить эту книгу и узнать чем все закончиться. Я точно знаю что отталкивало, причем каждый раз – после середины начинается просто дикий сюр, текст с трудом складывается, в нем вязнешь как в смоле, чтение становится неуютным, мысли путаются, непонятно что сейчас вообще происходит. Мир заражен странной эпидемией. Непонятный «шум» заражает людей и предметы, восприятие сломано, поскольку его искажает болезнь. Излечить вирус невозможно, можно только дать организму некую передышку, немного разгрузить голову с помощью лекарства «просвет». В любом случае рано или поздно болезнь победит, и тогда наступит перегрузка. Марлин, Павлин, Хендерсон и Тапелло (она присоединиться чуть позже) путешествуют по дорогам Англии в поисках осколков зеркала, каждый из которых обладает паранормальными свойствами. Никто не знает, что произойдет если собрать все осколки, да и собирать их все никто не собирается. Книга стилизована под дорожный дневник Марлин, а поскольку она тоже заражена «шумом», то не стоит удивляться тому, что большая часть книги будет похожа на галлюцинации в приходе, ибо Марлин иногда жестко штырит, она забывает эпизоды, потом дописывает, собирает из осколков память другие, проваливается в болезнь, просыпается в непонятных местах и не понимает что происходит, даже не различает сон или реальность. А еще Марлин постоянно рефлексирует, то она хочет все бросить и уехать, то хочет остаться и продолжить поиски осколков, в общем мотает ее из стороны в сторону и это навевает тоску. Вообще автор очень ловко придумал, он как бы и не виноват что книга так написана, это же дневник персонажа, который при этом и сам не все понимает, а реальность порой выворачивается наизнанку. В этом мире даже глазам нельзя верить, что уж говорить о тексте. Я не знаю правильно ли я сам понял эту книгу.

Узнав истину, невозможно ее забыть. Нельзя добровольно вернуться во тьму или ослепнуть, однажды прозрев. Такие вещи необратимы. Мы единственные существа, способные рефлексировать. Единственные существа, у которых сомнения в своих силах прописаны в структуре ДНК. Вопреки возможностям, мы строим, мы покупаем, потребляем. Мы окружаем себя иллюзией материального благополучия. Мы предаем и обманываем, прогрызая свой пусть наверх, в стремлении приобрести высшую награду, превосходство над другими людьми. Нас разъедает болезнь. Как кислота, она подступает к горлу, оставляя после себя лишь горечь. Она поразила всех вас, сидячих за этим столом. Мы отрицаем ее существование, пока однажды тело не восстает против разума, извергая из себя крик: «Я очень не здоров!». Преступно закрывать глаза на правду, ибо лишь признав, что ты болен, можно надеяться на исцеление. (с) «Лекарство от здоровья»Запись 001

Вы можете прочитать эту надпись? А разобрать мой голос на диктофонной записи?

В этом и заключается главное различие между нами. Вы – можете. Я – нет. Вы – еще живы. Я – уже не очень.

Не спрашивайте, как я нашла диктофон, не подверженный болезни. Чистый. Поиск предметов всегда был моим талантом. Я нашла его, и я рассказываю ему свою историю, потому что больше мне ее некому рассказывать. Когда-то давно я смотрела фильм. Там герой, стуча манжетами о стол, жаловался, что все время слышит этот гнусный шум.

Если вы слушаете эту запись, то вы знаете, что с нашим миром произошло то же самое.

И со мной.

Шум.

*шорох, неразборчивое бормотание* Как будто из зеркал вырвался вирус. Не знаю, компьютерный или обыкновенный (а велика ли разница?). Важно только одно – он начал бешено перекодировать информацию. Или нас. Ведь если ломается функция считывания, не имеет значения, насколько хорош был исходный код. Все равно его нечем прочесть.

Вот только сломались не компьютеры. Вернее, не только компьютеры. Самое главное – сломались люди. Эволюция – странная вещь. Многие считали, что выживает сильнейший. Но это не так. Выживает более приспособленный. Именно эта особенность и подарила нам красивых полосатых зебр, смешных бобров с длинными передними зубами. Все просто – сильных зебр без полос сожрали львы, бобры с короткими зубами вымерли.

Может, эпидемии – это не кара Господня, а движущая сила эволюции, рассчитанная на человека? И мы, заболевшие – просто зебры без полос, которым нужно подвинуться, уйти, чтобы дать место более приспособленным, иммунным? Лучшим? Не знаю.

У меня еще осталось несколько капсул. Хороших капсул, дорогих. Правильных. Сегодня вечером я хочу стать очень-очень здоровой, поэтому выпью их все.

Потому что сегодня я не смогла прочесть надпись на рекламном щите «Просвета».

Можно сколько угодно говорить себе, что я шла слишком быстро. Можно обвинить во всем жару, жажду и дорожную пыль. Лгать себе можно бесконечно – а можно просто принять правду. Запись 002

Что заставляет человека воткнуть осколок зеркала себе в глаз?

Отчаяние.

"Нас толкает к переменам или любовь, или отчаяние".

Если подумать, осколок зеркала в глазу – это шаг к глобальным переменам. Как и выпить двадцать три капсулы за один раз. Моя беда в том, что я всегда любила тишину. Во всех смыслах. Когда я узнала, что симптомы новой болезни описывают словом «шум», я посмеялась.

Я вообще была циником. Смеялась над эпидемиями, чумой, смертью. Конечно, мы понимали, кто смеется последним. Потом мне стало не до смеха.

Потому что сильнее тишины я любила только одну вещь.

Зеркала. Никто не сможет заразить старое прабабкино зеркало, думала я. Оно ведь не новое, не из дешевого сплава, оно старинное, тяжелое, помнит четыре поколения женщин нашей семьи. В нем – настоящее серебро.

Я решила, что болезнь испугается серебра. Злые духи должны его бояться. С тех самых пор, как Иуда продал Иисуса за тридцать сребреников.

Жаль, некоторые порождения тьмы пришли к нам из тех миров, в которых Библия не пользуется особой популярностью. Запись 003

Как же, черт возьми, хочется жить!

Я знаю, что мне нужно выпить все и сразу, но словно какая-то сила отталкивает мою руку от таблеток, лежащих на столе.

Несмотря на болезнь – я даже не могу читать и писать, я пробовала, но ничего не вышло – основной инстинкт, инстинкт самосохранения, все еще силен. Еще жив. А я уже нет.

А ведь уже пора принимать дневную порцию… Запись 004

зеркала зеркала во всем виноваты зеркала это они вы знаете они шепчут и отражения лгут ведь все дело в глазах глаза зеркало души глаза такое же зеркало oculus seine что там дальше дальше не помню в зеркале отражается другой человек с этого все начинается это первый симптом я-то точно знаю я должна записать это чтобы все знали тоже и не важно золотые глаза или черные важно что другие важно что если в зеркале другой человек вы больны вас не спасти вы как я надо успеть рассказать надо успеть а зеркала шепчут и лгут вот что главное они лгут вот что главное все это ложь чума чума на оба ваши дома трепещите жулики ибо грядет мор

*шум, неразборчиво*

Anima. Oculus seine anima. Запись 005

Хорошо, что во время приступа я не разбила диктофон. И хорошо, что приступ был коротким.

Так вот, зеркало.

Я всегда смеялась над теми, кто занавешивал зеркала.

Я верила – прабабкино зеркало не солжет.

Увы, все лгут. Почему-то тогда мне казалось важным – быть красивой. Все женщины расчесывались как попало, и вдруг резко перестали краситься, а я одна была красивой.

Что ж, это того стоило. Запись 006.

Я все еще не могу решиться.

Сижу и смотрю на капсулы. Перекатываю их между пальцами. Вспоминаю своего коллегу с осколком зеркала, торчащим из глазницы. Я даже не успела понять, что происходит, как он уже умер. Я так не хочу.

То есть я вообще никак не хочу, но так, как он, я совсем никак не хочу. Я хочу жить. Жить, сохранив разум.

Увы. Я не испытываю желания умереть. Поэтому у меня и не получается.

*тихий смех*

Может быть, если попробовать…

*шум*

Ну вот, я это сделала. Я развернула зеркало, но еще не смотрю на свое отражение.

Раз зеркало может заставить человека вогнать себе в глаз осколок, может, поможет и мне?

Всего-то выпить горсть таблеток да запить холодной вкусной водой без газа. Я не решаюсь в него посмотреть. Что я там увижу? Себя? Узнаю ли?

И если узнаю – много ли времени пройдет до того момента, как перестану? Я поднимаю голову. Отражение улыбается мне. Жаль, я забываю улыбнуться в ответ.

Оно – красивое. А я? Что ж, пусть всем нам будет хорошо.