Novela
Когда ты вернешься. Книга 1
«Лучше его не злите»
2004
– Чарли!
Чарли обернулась, с досадой посмотрев на спешившего к ней Ника.
Что ему надо? Разве она не достаточно ясно дала понять, что не желает больше говорить с ним? И вообще, что это он делает? В школьном коридоре, где полно студентов!
Чарли посмотрела по сторонам – похоже, у неё начинается паранойя. Она чувствует себе виноватой и боится, что Олли узнает каким-то образом.
Чарли чувствовала себя просто отвратительно!
– Чего тебе, Ник? – недовольно зашипела она, когда он подошёл ближе.
– Ты меня избегаешь, а мне надо с тобой поговорить.
Чарли поправила лямку рюкзака, нервно стреляя глазами по сторонам. У Олли были занятия в другом крыле, но кто знает…
– Не о чем нам говорить, я всё сказала.
Она развернулась и продолжила свой путь. Ник не отставал.
– Не ожидал, что ты окажешься такой трусихой! – следуя за ней по пятам, заявил он.
Чарли резко затормозила, отступив к стене напротив лестницы, по которой туда-сюда сновали ученики.
– О чём ты? – нахмурилась она, скрестив руки на груди.
– Ты трусишь признать, что тебе понравился поцелуй, – понизив голос, самоуверенно произнёс Ник.
Чарли чуть не застонала: ей казалось, что Ник это прокричал и все в школе, да и в радиусе двух миль, услышали его.
– Послушай, не знаю, что ты там себе напридумывал, но поверь мне – ты ошибаешься!
Чарли подступила ближе к парню, жёстко глядя в его глаза.
– Ты не знаешь меня, и что бы тебе ни показалось, это не так.
– Ты лжёшь, сама себе лжёшь, Чарли, – опроверг он её слова, ничуть не смутившись.
Чарли начала терять терпение. Он раздражал её тем, что не желал слушать.
– Тема закрыта! Не ходи за мной, не пиши и не звони!
Чарли ушла и на этот раз он за ней не пошёл.
***
– Ты сегодня разговаривала с Ником? – спросил вечером Олли, когда они ели бургеры на капоте его машины, забравшись на большой холм, с которого весь их городок был как на ладони. Они часто приезжали сюда в поисках уединения.
Вопрос Олли хоть и прозвучал невинно, но заставил Чарли напрячься. Аппетит пропал в тот же миг, а уже съеденное камнем легло в желудке.
– Ага, перекинулись парой слов, – она постаралась говорить чуть небрежным тоном, сунув в рот ломтик картошки, хотя в горле ком с теннисный мяч стоял.
– Крис сказал, было похоже, что вы о чём-то спорили.
Олли смотрел на неё не сводя глаз, и Чарли даже показалось (а может, вовсе и не показалось), что в его взгляде сквозит подозрительность.
Девушка перестала жевать.
– Ему показалось. – Она пожала плечом, мысленно умоляя его закончить допрос.
Почему ей казалось, что это был именно допрос?
– Так чего он хотел? – Олли потянулся за своей содовой, похоже, приняв её ответ.
Чарли позволила себе немного расслабиться, но это гадкое, скребущее чувство, что она обманывает его, вернулось. Скрывать нечто подобное от Олли было неправильно. Секреты всё портили. Они отравляли отношения.
– Просто… Просто так, ничего такого. Думаю, ему понравилась наша компания, – натянуто улыбнулась она.
– Что-то случилось на той вечеринке?
«Боже, опять этот подозрительный взгляд!»
– Ничего. Почему ты думаешь, что что-то случилось?
Удивительно, как она ещё не начала заикаться.
– Ты вроде неплохо относилась к нему, а после того вечера прекратила общение. Да и вообще…
– Что «вообще»?! – едва ли не фальцетом выпалила Чарли.
– Ты странно себя ведёшь. Я знаю тебя, Чарли, и вижу, что что-то не так.
Олли заметил это ещё в воскресенье после своего возвращения. Сначала он не придал этому большого значения, но теперь был уверен, что Чарли чего-то недоговаривала. Она выглядела нервной и часто витала где-то явно не рядом с ним. А ещё перестала говорить о Нике. Полностью. Было похоже на то, что она намеренно избегает разговоров о нём.
– Я веду себя, как и всегда, – ответила она, отложив недоеденный бургер. Чарли уставилась на свои колени, не находя в себе смелости посмотреть ему в глаза.
– Чарли, что происходит? – устав ходить вокруг да около, спросил Оливер. Он подошёл к ней и приподнял её голову за подбородок. У Чарли блестели глаза. Поняв, что она на грани слёз, Оливер покрылся холодным потом от нехорошего предчувствия.
– Чарли?
– Ник поцеловал меня, – едва шевеля губами, промолвила она.
Признавшись, Чарли ожидала вспышки негодования у Олли, но он молчал. Он вообще словно в статую превратился, смотрел только грозно и дышал тяжело.
– От тебя поцеловал? – тихо переспросил Олли.
Чарли слабо кивнула. Но это ещё было не всё. Она не могла рассказать ему только половину правды.
– Я не остановила его сразу, Олли.
Её слёзы, которые только того и ждали, покатились по щекам.
– Тебе понравилось, Чарли?
Он её будто ударил этим вопросом; поставил подножку, и она рухнула на землю.
– Олли, ты слышал, что я сказала?! – не переставая плакать, повысила она голос.
– Что ты целовалась с Ником, – зло выдохнул он. – Да, это я хорошо услышал, Чарли!
– Я не целовалась с ним! Он поцеловал меня! – в отчаянье выкрикнула она.
– Но ты ему ответила.
– Нет! – Это «нет» прозвучало не слишком убедительно, потому что Чарли всё ещё не могла решить: она ответила Нику или просто позволяла ему целовать себя? – Всё было не так. Он просто поцеловал меня, и это длилось секунд пять.
Ей казалось, что эти пять секунд превратились в вечность. Именно столько длится предательство.
Олли долго смотрел на неё – ему даже не надо было, чтобы она что-то отвечала. Ему достаточно было просто посмотреть на неё.
– Чёрт! – выругался Оливер, отвернувшись от Чарли. – Чёрт! Чёрт!
Чарли никогда его таким злым не видела. Она даже не предполагала, что он может так злиться. Хотя на улице и было тепло, по её коже прошёлся озноб.
Зря она сказала ему. Не стоило делать этого. А что, если из-за этого недоразумения (ничем иным для неё этот поцелуй не был) она потеряет Олли?
У Чарли сердце от ужаса сжималось, стоило только представить, что в её жизни может не быть Олли.
– Олли! – Чарли подступила к нему, и из её горла вырвались рыдания. – Олли, пожалуйста, посмотри на меня.
Оливер развернулся, и взгляд, которым он окинул Чарли, едва не заставил её попятиться назад. Никогда ещё Олли не смотрел на неё так холодно и неприязненно.
– Олли, прости меня! – всхлипнула Чарли, прижав ладони ко рту. – Я не хотела этого, и я бы никогда так с тобой не поступила. Я тебя люблю! Ты же знаешь, что мне никто другой не нужен!
– Я не понимаю, Чарли, – подавленно отозвался Оливер. Он видел её раскаянье и верил в её искренность, но ещё никогда Чарли не заставляла его испытывать разочарование.
Всё бывает в первый раз.
Поцелуй. Может, это не такое и большое дело. Может, для неё это было неожиданно, и она не просила Ника об этом. Но Оливеру было достаточно того, что этот парень поцеловал его Чарли. Его рот касался её губ.
– Садись в машину, – велел Оливер, сметая остатки ужина с капота.
Чарли видела, что он что-то замыслил; глаза засверкали решительностью, рот жёстко сжался. Чарли была напугана. Теперь из-за того, что он мог натворить.
– Что ты задумал, Олли? – насторожилась она, сев рядом с ним.
Оливер не ответил, развернул «додж» и на большой скорости понёсся к городу.
– Олли, помедленнее! – закричала Чарли, опасаясь, как бы он не угробил их обоих. Казалось, Олли не слышит её. Он был полностью сосредоточен на дороге (или том, что творилось у него в голове), вцепившись мёртвой хваткой в руль.
Чарли одолевали очень нехорошие предчувствия. Больше не пытаясь добиться ответа от него, она молчала остаток дороги, молясь про себя, чтобы они остались живы после этой поездки.
Когда Олли привез её домой, Чарли очень удивилась.
– Почему мы здесь, Олли?
Он посмотрел на неё невыразительным взглядом.
– Иди домой, Чарли.
– А ты что делать удумал? К нему поедешь, да, Олли?
– Чарли…
– Не сходи с ума, Олли! – прикрикнула Чарли, стукнув его в плечо. И чего бы ей это ни стоило, она собиралась удержать его. Поэтому Чарли отстегнула ремень и перебралась к нему на колени, правда, Оливер пытался сопротивляться. – Я тебя не отпущу! – заявила девушка, обхватив ладонями его лицо.
Олли дёрнулся.
– Не будь смешной, Чарли! – сердито отрубил он. – Я никуда не собираюсь, кроме как домой.
– А я тебе не верю! Олли, прошу тебя, не делай глупостей, – ласково попросила она, принявшись осыпать его лицо поцелуями. – Я тебя только люблю, глупый ты мой! – бормотала Чарли, целуя его веки и скулы. – Ты моя жизнь, Оливер Скотт, и я люблю тебя так сильно, что иногда даже больно становится.
Его тело стало расслабляться под ней, и Чарли почувствовала это. Оливер поймал её губы, отрывисто поцеловав. Потом ещё и ещё, и вот уже поцелуи стали глубже, дольше, наполнились желанием. А салон наполнился громким, жарким дыханием.
Руки Оливера проникли под свитер Чарли, расстегнули петли лифчика и сжали округлую тёплую грудь.
– Это моё! – прорычал он, чем поразил Чарли. Олли всегда был ревнивцем, но сейчас проявил себя настоящим собственником. – Ты – моя, скажи это.
Чарли быстро закивала.
– Твоя, только твоя, Олли.
Злость придала Оливеру напора, даже немного агрессивности чувствовалось в его действиях. Он хотел, чтобы каждый усвоил: эта девушка принадлежит ему. Только ему. Никто не должен посягать на неё.
– Олли! – выдохнула в его рот Чарли, когда его пальцы принялись ласкать её твердые соски. Удовольствие острой стрелой пронеслось по телу, отдаваясь неудовлетворённостью между бёдрами.
Они сидели в тёмной машине напротив её дома, и, хотя было темно, их всё равно мог кто-то заметить.
Оливер опустил одну руку, сжав голое бедро Чарли. Сегодня она надела короткую юбку в складку – Олли иногда до сих пор удивлялся, видя на ней нечто подобное, но каждый раз с ним что-то дикое происходило от её соблазнительного вида.
Чарли поёрзала, чувствуя его возбуждение сквозь ткань джинсов. Она чуть отстранилась назад, чтобы он мог расстегнуть ширинку. После того раза с тестом на беременность Чарли стала принимать противозачаточные, страхуясь от неприятных сюрпризов.
Олли смотрел ей в глаза, когда сдвигал её трусики в сторону, проникал в неё медленно, давая почувствовать каждый свой дюйм. В его взгляде больше не было робости и неуверенности, и он знал, как доставить ей удовольствие.
Чарли обхватила его шею руками и прижалась так плотно, как могла, двигаясь на нём, шепча ему на ухо о том, как любит его и как он нужен ей.
***
На следующий день в школе Ник появился с синяком под левым глазом и припухшей губой. Он всё так же сидел позади Чарли на испанском, но не пытался заговорить с ней.
Чарли и Ник навсегда прекратили своё общение. Он был угрозой для её отношений с Олли. Ему не было места в её жизни.
Чарли
Следующие три дня я держусь, чтобы не позвонить Олли, хотя теперь у меня есть номер его мобильного. Но не думаю, что мы готовы к непринуждённому разговору по телефону. Мы провели ночь вместе, но переходить к телефонным разговорам пока рано.
Мне хочется увидеть его. Может, если я расскажу ему правду, он простит меня, и мы начнём всё сначала?
«Ох, не гони лошадей, Чарли!»
Я так много об этом думаю, что моя кожа начинает зудеть от раздражения.
Через три дня я прощаюсь с Пет, обещая, что вскоре вновь навещу её. Возможно, если я решусь на переезд, мы будем видеться чаще. Мне бы этого очень хотелось, но пока я не решу все дела в Лос-Анджелесе, переезда не будет.
Вернувшись домой, я тут же хотела позвонить Олли, но не стала этого делать. Вечером я увижу его. Мне просто надо дотерпеть до вечера.
– Мама хочет пожертвовать папину библиотеку, так что завтра нам с тобой и Эмили надо будет упаковать книги, – сообщила после ужина Лиз.
Это стало для меня новостью. У папы было прекрасное собрание книг, многие из которых были ценными. Две стены в его кабинете заполнены книгами, и я не представляла эту комнату без них. Убрать эти книги из дома – это как отнять от него часть Митчелла Пирса.
– Почему мама решила так? – Я даже не пыталась скрыть, что меня это расстраивает.
– Отец бы хотел, чтобы его библиотекой пользовались, Чарли. – Лиз залила пакетик чая кипятком, взглянув на меня. – Он всегда говорил, что иметь книги и даже не раскрыть их – преступление.
Я знала, что сестра права, но мне не хотелось соглашаться с ней.
– Это очень быстро. Такое чувство, что мы избавляемся от него в такой спешке! – Я обхватила себя руками и поджала дрожащие губы, силясь не расплакаться.
Лиз подошла ко мне и обняла.
– Это всего лишь книги, Чарли.
– Эти книги и есть наш отец, – возразила я.
Она чуть отстранилась, посмотрев мне в глаза.
– Неправда. Мы – это наш отец. Он живёт в нас, Чарли, он течёт по нашим венам. Когда ты смотришь на себя в зеркало, ты смотришь его глазами.
Я улыбнулась сквозь слёзы.
– Такими же слепыми, как и у него.
Мы с Лиз рассмеялись, и это помогло мне немного успокоиться. Я одна из всех детей Митча Пирса унаследовала его глаза во всех смыслах – они были такими же карими и плохо видели. Без линз я была полуслепой.
Когда Лиз уехала, а мама с Эмили поднялись в свои комнаты, я зашла в кабинет отца и, включив свет, огляделась. Всё здесь оставалось таким, как я помнила с детства, но скоро это изменится. С уходом папы как прежде уже не будет, и, наверное, Лиз права – это всего лишь книги. К тому же папа и правда не хотел бы, чтобы они пылились тут годами.
Я подошла к письменному столу, на котором лежала ручка папы, будто только что оставленная им, и, если коснуться, можно ощутить тепло его рук.
Конечно же, ручка была холодной. Как и всё здесь в его отсутствии.
***
О том, что мне следовало предварительно позвонить Олли, я подумала только когда стояла под окнами его квартиры. Окна светились, значит, он был дома, и я надеялась, что мой сюрприз будет приятным.
Ещё больше я надеялась, что для меня самой ничто не станет неприятным сюрпризом. К примеру, в его квартире не окажется никакой полуголой девушки.
Я не знала, чего ожидать от нашей встречи. Мы неплохо расстались три дня назад, но что, если он за это время решил, что не хочет иметь со мной ничего общего? Эйфория прошла, и он одумался.
С колотящимся сердцем я постучалась в его дверь, но, к моему удивлению, мне открыл Майло.
– Олли дома? – спросила я, даже не поздоровавшись с этим парнем. Он не любил меня, и это было взаимно.
– Нет, – Майло покачал головой и уже было собрался захлопнуть дверь перед моим носом, но я выставила руку вперёд, не давая ему такой возможности.
– Где он?
Не знаю, откуда во мне взялась некая тревога, ведь Олли мог просто отсутствовать по делам магазина или быть у отца. Да много чего. Но что-то всё равно не давало мне покоя.
– Я не знаю, – Майло пожал плечами, всем своим видом выражая недовольство из-за того, что его отвлекают.
Я не сомневалась в том, что он лжёт.
– Знаешь.
– Ты права – знаю. – На его лице появилась недружелюбная улыбка. – Просто тебе не скажу.
Он развернулся и пошёл вглубь квартиры, и только тогда я заметила в его руке трость – Майло прихрамывал на левую ногу.
– Ты ведёшь себя, как ребёнок! – возмутилась я, двинувшись за ним. – Мне нужно поговорить с Олли!
Майло резко обернулся ко мне, при этом покачнувшись, что я испугалась, как бы он не упал.
– Но он не хочет говорить с тобой!
Это прозвучало как выстрел. Я даже отступила от неожиданности, и удержаться на ногах было непросто.
– Что? – сдавленно выдохнула я.
Майло равнодушно наблюдал за мной.
– Что слышала. Оливер не хочет разговаривать с тобой, и его здесь нет, потому что видеть тебя он тоже не хочет.
Я почувствовала, как на глазах наворачиваются слёзы, и моргнула.
– Но как же… Три дня назад всё было хорошо, а теперь… – растерянно залепетала я. Потом до меня дошло.
– Что ты сказал ему?! – набросилась я на Майло. – Ты ему точно что-то наговорил, потому что ещё недавно Олли сам сказал, что нам надо поговорить!
Я так разозлилась на друга Олли, что готова была вырвать трость из его руки и побить его ею.
– Ничего я ему не говорил, – скучающе отозвался Майло. – Оливер и сам понял, что сделал ошибку, проведя ночь с тобой.
Ещё один удар. Господи, до чего же больно!
Я прикрыла слезящиеся глаза. Услышать это даже не от Олли, а его друга… Хуже и быть не может!
– Ты решила, что стоит вам разочек трахнуться, как вновь станет как прежде? – Майло насмешливо изогнул тёмные брови. – Что твой верный пёс «Олли» вернётся? Не рассчитывай на это, Шарлотта. Ты не знаешь его! Ты ничего не знаешь!
Я смотрела на него сквозь пелену слёз и не понимала, о чём он говорит. Разве был на свете кто-то, кто знал Олли лучше, чем я? Этот Майло ничего не понимал. Он не знал о нас, хотя ему так и казалось.
– Я его люблю, – тихо произнесла я. Мне хотелось его ударить, но ещё больше – узнать, где Олли. – Скажи мне, где он?
Майло фыркнул.
– В отличие от тебя я знаю, что такое преданность. А если ты и правда любишь его, сделай ему одолжение – уезжай и не возвращайся.
Поняв, что ничего не добьюсь от Майло, я ушла. Но если он думал, что я смирюсь с поражением, то ошибался. Я больше не собиралась отступать от Олли, во всяком случае, не до тех пор, пока он сам не скажет мне в глаза, что считает случившееся ошибкой и что не хочет впредь меня знать.
Я попыталась дозвониться до него, но мобильный Олли был отключён. Я оставила сообщение на голосовой почте, попросив его перезвонить мне.
Я не знала, где он мог быть, но мне следовало проверить у мистера Скотта. Даже если Олли не там, его отец мог знать, где он находится. А мистер Скотт мне скажет. Если, конечно, он не обозлился на меня за все эти годы, что вполне возможно.
Я села в машину, достала из бардачка бумажные салфетки и вытерла слёзы. В последние дни я очень много плакала, хотя стоит быть честной – последние семь лет моей жизни прошли под девизом: «Поплачь и станет легче». Я плакала, только вот легче не становилось.
Когда я подъехала к дому Скоттов, часы показывали пять минут двенадцатого. Поздновато для вечернего визита. Впрочем, меня бы это не остановило, но в доме стояла полнейшая темнота, даже телевизор в гостиной не светился. Я не могла заявиться к уже немолодому мужчине посреди ночи и спрашивать, где его сын, потому что, если Олли не здесь и мистер Скотт не знает, где он, тогда я заставлю его напрасно волноваться.
Мне придётся смириться и потерпеть до завтра. Только я всё равно не могу уехать, не убедившись, что Олли не здесь. Поэтому я вышла из машины и, как преступник, оглядываясь по сторонам, чуть пригнувшись, побежала к столь знакомому дереву.
Я сто лет не взбиралась по нему. Вообще давно по деревьям не лазала, но сейчас пришлось вспомнить старые навыки. Я порадовалась, что надела слаксы и балетки, потому что в юбке или платье такие фокусы проделать было бы сложно.
Выбравшись на крышу, я похвалила себя за то, что всё ещё не потеряла хватку, и, хотя в двадцать семь лезть по дереву к парню не так круто, как в семнадцать, мне даже понравилось. Это были приятные воспоминания.
Раньше, когда мы с Олли оба жили в Гери, его окно никогда не запиралось, потому что меня всегда здесь ждали. Я могла прийти в любое время дня и ночи. Теперь же окно было заперто на задвижку. Я попыталась поднять раму, но ничего не вышло.
Я очень сомневалась, что Олли там, но мне нужно было убедиться. Рискуя быть пойманной, я всё же достала из кармана телефон и включила фонарик, посветив им в комнату. На полу и даже кровати стояли картонные коробки, и было совершенно очевидно, что тут давно никто не жил.
Мне стало грустно и тоскливо. Всё изменилось. Конечно, я не сейчас это поняла. Наши жизни разъединились, но принимать это в Лос-Анджелесе было проще.
Лос-Анджелес не был моим домом, он не хранил воспоминания о нас и не мог причинить боли, как эта комната, в которую я больше никогда не заберусь; кровать, в которой я не разбужу Олли, ворчащего, что ещё слишком рано.
Всё стало иным. Гери тоже изменился, хотя так сразу и не скажешь.
У Олли есть друг, который меня ненавидит. Есть кто-то, кто, очевидно, стал ближе меня, и, хотя я рада, что Олли не один и у него есть поддержка, это ранит. А ещё он спит со своей сотрудницей. Ну да, он свободный мужчина, но у меня это в голове не укладывается. Это как вернуться в дом, где ты помнишь каждую деталь, и видишь, что в нём сделали переустановку. Теперь всё не на своих местах.
Может быть, я зря цепляюсь за прошлое? Может, Майло прав, и я не знаю Олли? Знала когда-то давно и сохранила иллюзию, что он остался прежним?
Но это невозможно. Изменился не только год, наш возраст, обстоятельства. Наши сущности так же поддались течению времени.
Разве мой Олли, каким я всегда знала его, сбежал бы?
Нет.
Он бы встретился с проблемой лицом к лицу и не успокоился, пока не решил её. Но теперь, когда его одолели сомнения, он спрятался от меня. Я найду его хотя бы для того, чтобы сказать ему это в глаза.
Я спустилась на землю и пошла к своей машине. Сегодня я больше ничего не могла сделать.
