Нора Робертс
Время не властно
Джейкоб кивнул, но не двинулся с места.
– Кто ты такая?
– Я-то? – Блондинка одарила его широкой, ослепительной улыбкой. – Ах да. Меня зовут Сан-бим, то есть «Солнечный луч». – Не переставая улыбаться, она пожала ему руку. – А теперь, если не хочешь получить перелом запястья, слезай с моей кровати к чертовой матери!
Глава 2
Не спуская друг с друга настороженных взглядов, они разошлись в разные стороны – как боксеры по углам ринга. Джейкоб еще не решил, как с ней обращаться; тем более как отнестись к той бомбе, которую она только что взорвала. Его брат женился!
Как только они очутились на более-менее безопасном расстоянии, Джейкоб сунул руки в карманы своих удобных джинсов. Он заметил, что, хотя внешне блондинка расслаблена, она по-прежнему концентрирует внимание и готова отразить любой его удар. Интересно было бы сейчас напасть на нее. Интересно, что и как она будет делать? Но у него есть более важные дела.
– Где Кэл?
– На Борнео. По-моему, на Борнео. Или на Бора-Бора. Либби пишет статью. – Наконец-то у нее появилась возможность как следует разглядеть незваного гостя. Да, он определенно похож на Кэла и осанкой, и манерой говорить. И все же Санни еще не готова была ему доверять. – Наверное, Кэл тебе говорил, что Либби занимается культурной антропологией.
Джейкоб улыбнулся, хотя и не сразу. Видимо, кое-что Кэл в своем отчете утаил – нечаянно или умышленно. Интересно, что он рассказал о себе этой девушке с таким странным именем – «Солнечный луч». Надо же, подумал он. Неужели человека могут так звать?
– Конечно, – гладко и без всяких угрызений совести солгал он. – Только не предупредил, что они уезжают. Сколько они там пробудут?
– Еще несколько недель. – Санни одернула толстый красный свитер. После драки она, наверное, вся в синяках. Но это ее не смущало. Она выстояла – точнее, почти выстояла – против сильного противника. Ничего, они наверняка еще сразятся, и тогда она посмотрит, кто кого! – Странно, Кэл не предупредил меня о твоем приезде.
– Он не знал. – В досаде Джейкоб посмотрел в окно на заснеженные деревья. Он все же попал в нужное место, но промахнулся с датой, и теперь придется долго ждать! – Я не был уверен, что мне удастся вырваться.
– Ясно. – Лениво поведя плечами, Санни покачалась на пятках. – Вот и на свадьбу приехать тоже не получилось... А мы все тогда подумали: как-то странно, что в такой важный день нет никого из родственников Кэла.
Джейкоб отвернулся. Он терпеть не мог, когда его ругают. Ему, конечно, все равно, но уж больно высокомерно она его отчитывает! Хотя... ее суровость почти забавляла.
– Ты уж поверь, мы бы обязательно приехали, если бы смогли.
Санни хмыкнула.
– Что ж... раз с борьбой мы покончили, можно спуститься вниз и выпить чаю. – Она направилась к двери, но на пороге все же обернулась через плечо: – А у тебя какой дан?
– Седьмой. – Джейкоб подмигнул ей. – Я не хотел причинять тебе боль.
– Ясно. – Раздосадованная, она зашагала вниз по лестнице. – Не думала, что типы вроде тебя увлекаются боевыми искусствами.
– Типы вроде меня? – рассеянно переспросил Джейкоб, поглаживая ладонью полированные перила.
– Ты ведь, кажется, физик или что-то вроде?
– Что-то вроде. – Джейкоб смотрел на кресло. Его закрывала пестрая домотканая накидка – яркая, вызывающая. Цветовая гамма наводила на вполне определенные догадки, но он благоразумно удержался от искушения подойти поближе и осмотреть накидку повнимательнее. – А ты? Чем ты занимаешься?
– Ничем. Я ищу себя.
Едва Санни вышла на кухню, как сразу направилась к плите. Она не заметила откровенного изумления в глазах Джейкоба.
Озираясь, он думал: все как в старом видеообразе... А еще похоже на репродукцию из учебника. Только здесь лучше, гораздо лучше любой репродукции. Восхитительно! Изумление сменилось радостью. Все совершенно восхитительно! У него руки чесались ощупать и повертеть все рычажки, понажимать на кнопки.
– Джейкоб!
– Что?
Сурово сдвинув брови, Санни смотрела на него в упор. Странный он какой-то! Красавец, но очень странный. Плохо, что какое-то время ей придется с ним общаться.
– Сортов чая у нас полно. Ты какой любишь?
– Все равно. – У Джейкоба загорелись глаза. Он не смог удержаться от искушения. Как только Санни отвернулась, чтобы поставить чайник на огонь, он подошел к белой эмалированной раковине и повернул тугой хромированный краник. В мойку с шипением хлынула вода. Джейкоб намочил руку. Ледяная! Он лизнул кончик пальца и уловил слабый металлический привкус.
Удивительно! Вода не подвергнута никакой обработке... Они пьют воду точно в том виде, в каком она выходит из земли! Забыв о Санни, он снова попробовал намочить руку, но вода успела нагреться, и он ошпарился. Ничего, на первый раз достаточно... Выключив воду, Джейкоб покосился на Санни. Она по-прежнему стояла у плиты. И не отрываясь смотрела на него.
Джейкоб решил, что не станет огорчаться. Но любопытство придется как-то сдерживать до тех пор, пока он не останется один.
– Здесь очень мило, – заметил он.
– Спасибо. – Откашлявшись, она продолжала смотреть на него, нащупывая сзади себя чашки. – Кстати, у нас такая штука называется мойкой. У вас в Филадельфии разве их нет?
– Есть. – Джейкоб решил рискнуть – ведь он столько всего прочел. – Но такой конструкции, как здесь, я еще ни разу не видел.
Санни немного успокоилась.
– Да, хижина у нас старомодная.
– Вот и я про то же.
Чайник закипел, и она принялась заваривать чай, небрежно закатав рукава свитера до локтей. Джейкоб невольно залюбовался ее длинными, гибкими руками. Они производят впечатление хрупких, но на самом деле... Джейкоб потер плечо. Он уже имел возможность испытать силу этих ручек на себе.
– Может, Кэл и не говорил тебе, но мои родители построили эту хижину в шестидесятых годах, – говорила тем временем Санни, разливая по кружкам кипяток.
– Построили? – изумился он. – Что – сами, своими руками?
– Да, до последнего бревнышка. – Санни улыбнулась. – Они были хиппи. Самые настоящие.
– Да-да, шестидесятые. Я читал о той эпохе. Представители контркультуры. Молодежный бунт против существовавшего образа жизни; политическая и социальная революция. Презрение к богатству, правительству и войне.
– Формулируешь, как настоящий ученый, – заметила Санни, ставя кружки на стол, а про себя добавила: странный какой-то ученый. – Смешно слушать! Ты ведь и сам родился примерно в те годы, а рассуждаешь так, словно речь идет о древней эпохе... скажем, династии Мин.
Повинуясь ее кивку, он сел.
– Времена меняются.
– Да. – Нахмурившись, Санни следила, как он водит пальцем по столешнице. – Это называется «стол», – услужливо подсказала она.
Джейкоб одернул себя и взял кружку.
– Он из дерева...
– Из дуба. Стол соорудил мой отец; поэтому под одной ножкой подложен спичечный коробок. – Увидев его недоуменный взгляд, Санни рассмеялась. – Одно время он увлекся плотницким делом, но настоящим мастером так и не стал. Поэтому почти вся сработанная им мебель немножко шатается.
Джейкоб не верил своим ушам. Человек срубил настоящий дуб и сделал из него предмет мебели! Такую роскошь могут себе позволить лишь обладатели наивысшего кредитного рейтинга! И даже им по закону разрешается сделать только одну вещь. А он как ни в чем не бывало сидит в доме, целиком построенном из дерева. Когда он вернется, ему никто не поверит! Придется захватить какие-нибудь вещественные доказательства... образчики. Добыть их будет нелегко: эта Санни все время следит за ним. Видимо, не доверяет. И все же ничего невозможного нет.
Обдумывая, как ему добыть образчики, он отпил глоток чаю, остановился, отпил еще.
– «Травяная радость»!
Санни подняла свою кружку, словно приветствуя его.
– Первое попадание! Как ты сам понимаешь, чаи других производителей мы не пьем – иначе скандал неминуем. – Тряхнув головой, она пристально посмотрела на него поверх своей кружки. – «Травяная радость» – компания моего отца. Разве Кэл тебе не говорил?
– Нет. – Ошеломленный, Джейкоб разглядывал темно-золотистую жидкость. «Травяная радость», Стоун. Одна из богатейших и обширных в федерации компаний была основана Уильямом Стоуном. О ее основании ходят легенды – почти такие же, как об одном президенте из далекого XIX века по фамилии Линкольн, который родился в бревенчатой хижине.
Но сейчас он не в легенде, подумал Джейкоб, вдыхая ароматный парок. Все происходит наяву!
– Что же рассказывал тебе Кэл?
Джейкоб отпил еще чаю и постарался взять себя в руки. Надо будет, как только представится случай, все записать.
– Что он... сбился с курса и попал в аварию. Твоя сестра вылечила его, заботилась о нем, и они полюбили друг друга. – Заново обидевшись на брата, он грохнул кружкой об стол. – И он решил остаться с ней здесь.
– Вам, его родным, это не понравилось? – Санни тоже грохнула кружкой – так же, как и он. Они обменялись одинаково подозрительными взглядами. – Так вот почему никто из вас не потрудился прилететь на свадьбу! Вы обиделись, что он решил жениться, не спросив у вас совета!
Глаза его потемнели от нахлынувшего гнева. Он в упор посмотрел на нее:
– Не имеет значения, как я отнесся к его решению. Я бы обязательно прилетел на его свадьбу, если бы мог!
– Как великодушно! – Санни рывком выхватила из кучи продуктов на рабочем столе пакет с печеньем. – Так вот что я тебе скажу, Хорнблауэр. Твоему брату крупно повезло, что он женился на моей сестре!
– Не знаю, не знаю.
– Зато я знаю! – Санни вскрыла пакет и запустила в него руку. – Либби красавица и умница! Она милая, добрая, самоотверженная! – Она взволнованно взмахнула половинкой печенья. – И если хочешь знать... хотя это совершенно тебя не касается... они счастливы!
– Об этом я тоже никак не мог узнать!
– А кто виноват? У тебя была масса времени, чтобы увидеть их, – если бы ты по-настоящему захотел их увидеть!
Его глаза сделались темными и бешеными от гнева.
– Проблема была со временем. – Он встал. – Пока же мне известно лишь одно: мой брат поступил опрометчиво и круто изменил свою жизнь. И я намерен убедиться в том, что он не совершил ошибки.
– Вот как ты намерен, значит? – Подавившись от возмущения, Санни закашлялась, поспешно отпила большой глоток чаю и продолжала: – Не знаю, приятель, как принято в вашей семье, а у нас принято доверять друг другу. Каждый из нас считается личностью, которая вправе сама выбирать, как жить.
Плевать ему хотелось на ее семью! Самое главное – его родители и брат.
– Решение Кэла задевает многих людей.
– Да уж, не сомневаюсь! Его женитьба на Либби изменила ход мировой истории. – Санни швырнула пакет с печеньем назад, на рабочий стол. – Раз ты так волновался за него, какого черта тянул с приездом целый год?
– Это мое дело.
– А-а-а, понятно! Это твое дело. И семейное счастье моей сестры – тоже твое дело. Ты настоящий придурок, Хорнблауэр!
– Что ты сказала?
– Я сказала, ты придурок! – Она провела рукой по волосам. – Что ж, когда они вернутся, поговори с ним. Но учти, кое-чего ты в своих расчетах не учел. Кэл и Либби любят друг друга. Они буквально созданы друг для друга. А сейчас... прости, у меня дела. Выйти ты сможешь и сам.
Она вихрем вылетела из кухни. Через несколько секунд Джейкоб услышал грохот – как он догадался, хлопнула примитивная деревянная дверь.
Какая она несносная, подумал он. Интересная, конечно, но совершенно несносная. Надо будет придумать, как с ней поладить, ведь ему придется задержаться здесь до возвращения Кэла.
Будучи ученым, он понимал, что перед ним открываются потрясающие перспективы. Изучить примитивное общество на собственном опыте, так сказать, по первоисточникам, пообщаться... хм, с предками – в некотором роде. Джейкоб задрал голову и посмотрел на потолок. Вряд ли несносная девица со странным именем Санбим – «Солнечный луч» – согласится считаться его предком!
Да, ему позавидуют все ученые мира! Хотя общаться с представительницей примитивного XX века – настоящее испытание. Она груба, задириста и агрессивна. Правда, многие упрекают в тех же недостатках его самого, но он во многом другом превосходит ее. Начать с того, что она старше на несколько столетий...
Первым делом, как только он вернется на звездолет, нужно залезть в память компьютера и посмотреть, какой смысл женщины в XX веке вкладывали в слово «придурок».
* * *
Санни охотно растолковала бы ему, что такое «придурок». Расхаживая по своей комнате, она награждала незваного гостя множеством иных, не менее сочных эпитетов.
Ну и наглец! Заявился сюда больше чем через год после того, как его брат и ее сестра поженились. И не для того, чтобы поздравить их! Санни все больше распалялась. Он не мириться приехал! А для того, чтобы выразить сомнение, достойна ли Либби его драгоценного братца!
Подонок! Болван! Дебил!
Пробегая в очередной раз мимо окна, она заметила на улице Джейкоба. Она собралась было поднять раму и прокричать все, что она о нем думает. Но ее гнев испарился так же стремительно, как и возник.
Зачем он идет в лес?! Прищурившись, она следила, как он бредет по снегу к опушке. Он совсем сдурел? Ведь там ничего нет – одни деревья!
До последней минуты голова у нее была забита другим, но сейчас она задала себе самый очевидный вопрос. Как он сюда добрался? Хижина расположена вдали от городка и часах в двух езды, а то и больше, от ближайшего аэропорта. А он очутился у нее в спальне без головного убора, без куртки и без перчаток... среди зимы!
Рядом с хижиной нет ни машины, ни грузовика, даже снегохода нет! Дошел пешком от шоссе? Не может быть! В январе никто не ходит в горах на своих двоих... По крайней мере, если человек в здравом уме.
Передернувшись, она отошла от окна. Так вот в чем дело! Джейкоб Хорнблауэр – не просто придурок. Он ненормальный.
Вывод слишком поспешный. Санни тряхнула головой. Ну да, он ей не нравится, но это еще не повод считать его сумасшедшим. В конце концов, он брат Кэла, а за прошлый год Санни успела полюбить Кэла. Братец Джейкоб, возможно, назойливый зануда, но это еще не значит, что у него не все дома.
И все же...
Он с первых минут показался ей странным. И разве он не вел себя странно? Она снова посмотрела в окно, но от Джейкоба осталась лишь цепочка следов на снегу.
Кэл производит впечатление вполне нормального человека, но что им известно о его родне и о его прошлом? Почти ничего. Санни всегда казалось, что зять чрезмерно скрытничает, когда речь заходит о его семье. Она снова посмотрела в окно. Может, Кэл такой скрытный неспроста?
Джейкоб с самого начала вел себя как-то чудно. Вломился в дом без предупреждения, поднялся к ней в спальню и самозабвенно читал «Вог» с таким видом, словно держал в руках свитки Мертвого моря!
А что он вытворял на кухне? Забавлялся с водопроводным краном. И глазел на все... как будто ни разу в жизни не видел холодильника или плиты. По крайней мере, не видел очень долго.
Мысли у Санни в голове скакали и путались. Наверное, решила она, все дело в том, что братца Джейкоба долго держали взаперти. Например, в клинике, куда его упекли, потому что он опасен для общества...
Закусив губу, она снова принялась расхаживать по комнате и споткнулась о его дорожную сумку. Опешив, Санни изумленно разглядывала ее. Он забыл сумку! Значит, собирается вернуться.
Что ж, она сумеет с ним справиться. Она способна себя защитить. Вытерев ладони о джинсы, оглядела сумку. Однако предосторожность не помешает.
Санни решительно опустилась на колени. Она осмотрит его вещи, и ей плевать, что она вторгается в его личное пространство. Он сам странный, и сумка у него странная. Ни «молнии», ни застежек. Липучка отстегнулась почти бесшумно. Виновато оглянувшись через плечо, она запустила в сумку руку.
Смена одежды. Еще один свитер – на сей раз черный. Ярлыка нет. Джинсы новые, мягкие и, судя по всему, дорогие, хотя на заднем кармане нет лейбла с именем дизайнера. Белье. Носки. Все вещи новые, скорее всего ни разу не надеванные. Отложив их в сторону, она запустила руку глубже. Нашла флакон с прозрачной жидкостью и этикеткой: «Фторатин». Ниже лежали высокие кроссовки из тонкой кожи. Ни бритвенного прибора, ни зеркала. Даже зубной щетки нет. Только совершенно новая одежда и флакон с каким-то лекарством.
Последняя находка озадачила ее больше остальных. На дне сумки лежало какое-то электронное устройство не больше ее ладони. Круглое по форме, с крышкой. Открыв крышку, она увидела множество крошечных кнопок. Случайно дотронувшись до одной из них, она вдруг услышала голос Джейкоба и вздрогнула.
Да, ей не померещилось. Его голос явственно доносился из металлического кружка, лежащего у нее на ладони. Насколько она поняла, он зачитывал какие-то уравнения. Ни цифры, ни термины ничего для нее не значили. Но то, что слова и цифры доносились из маленького диска, рождало массу новых предположений.
Он шпион. Наверное, шпионит в пользу иностранного государства... непонятно какого. Судя по его поведению, можно сделать вывод, что он – шпион неуравновешенный. Санни не страдала от недостатка воображения. Она сразу нарисовала четкую картину.
Его задержали или взяли в плен. После допросов, на которых из него вытягивали важные сведения, он лишился рассудка. Кэл прикрывает брата, вот и придумал, что Джейкоб – астрофизик и так поглощен своими исследованиями, что у него нет времени слетать на Западное побережье. А на самом деле братца содержали в каком-то федеральном учреждении. А теперь он оттуда сбежал.
Санни наугад нажимала кнопки на таинственном устройстве; наконец голос Джейкоба умолк. Придется вести себя с ним очень аккуратно. Как бы она лично ни относилась к нему, он теперь ее родственник. Она выдаст его властям только при одном условии: если убедится, что парень – опасный маньяк.
* * *
Какая она глупая и несносная! Джейкоб нахмурился, заметив за деревьями струйку дыма. Плевать ему, что такое «придурок». И то, что она первая назвала его несносным, его совершенно не волнует. Зато волнует то, что она считает его дураком. Он не потерпит, чтобы какая-то тощая девица, для которой двигатель внутреннего сгорания – чудо техники, обзывала его дураком!
За ночь он успел довольно много сделать. Закамуфлировал свой звездолет и отредактировал записи. Он надиктовал компьютеру все подробности своего знакомства с Санбим Стоун, выведшей его из себя. И лишь на рассвете он вспомнил о своей дорожной сумке.
Если бы она не довела его до белого каления, он бы ни за что не забыл в хижине сумку! Правда, в сумке нет ничего ценного. Дело в принципе. По натуре он не рассеянный; даже когда его мозг занят чем-то важным, он забывает только о мелочах.
Его раздражало, что в голову постоянно лезли мысли о ней. Он вспоминал о ней всю ночь, пока работал. Санни Стоун превратилась в постоянный раздражитель – как будто чешется под лопаткой, в том месте, куда не дотянуться. Он вспоминал, как она пригнулась, готовая драться, выставила вперед подбородок и сгруппировалась. А потом ее гибкое, напряженное тело очутилось на кровати, и он ощутил его... И волосы у нее блестели на солнце...
Злясь на себя, он тряхнул головой, словно желая изгнать ее образ из своих мыслей. Нет у него времени на развлечения! Не то чтобы он не отдавал им должное – он ценил женщин, но, как говорится, делу время, а потехе час. Сейчас не время для удовольствий. А если ему и захочется развлечься, то уж точно не с Санбим Стоун.
Чем больше он думал о том, где находится и в каком времени, тем отчетливее понимал, что Кэлу необходимо вправить мозги. А потом он увезет брата домой.
Видимо, Кэл заболел какой-нибудь космической лихорадкой. Он пережил шок, а женщина – так поступали женщины во все времена – воспользовалась своим положением. Когда он все объяснит Кэлу логически, то уведет его на звездолет и доставит домой.
А пока нужно воспользоваться случаем и исследовать этот маленький участок мира.
На опушке он остановился. Сегодня похолодало, и он от всей души пожалел, что у него нет одежды потеплее. Небо закрыли серые тяжелые тучи; судя по всему, скоро пойдет снег. Подойдя поближе, Джейкоб остановился. Санни набирала в охапку дрова из поленницы за хижиной. Она напевала песню о мужчине, который бросил женщину. Голос у нее оказался довольно сильный и очень чувственный. Джейкоб бесшумно подошел к ней:
– Извини.
Вскрикнув, Санни отскочила, выронив дрова. Одно полено ударило ее по ноге. Громко выругавшись, она запрыгала на одной ноге.
– Черт побери! Черт, черт, черт! Ты совсем спятил? – Схватившись рукой за ушибленную ногу, она прислонилась к бревенчатой стене.
Джейкоб невольно улыбнулся:
– Я-то не спятил, а вот ты... Тебе больно?
– Ну что ты! Я просто тащусь от боли... – Стиснув зубы, она осторожно наступила ушибленной ногой на землю. – Откуда ты явился?
– Из Филадельфии.
Она зловеще прищурилась.
– А, ты имеешь в виду, откуда я явился сейчас? – Джейкоб ткнул пальцем себе за спину: – Оттуда. – Он помолчал и оглядел рассыпанные по двору поленья. – Тебе помочь?
– Нет. – Щадя ушибленную ногу, она нагнулась и принялась подбирать дрова. При этом она не переставала следить за ним, готовая в любой миг отпрянуть. – Знаешь, зачем я сюда приехала, Хорнблауэр? Надеялась какое-то время побыть в тишине и покое! – Вскинув голову, она отбросила волосы со лба. – Понимаешь, о чем я?
–Да.
– Вот и хорошо.
Развернувшись, она, хромая, зашагала к хижине и с шумом захлопнула за собой дверь. Бросив дрова в ящик, она вернулась на кухню и едва не врезалась в него.
– Что еще?
– Я забыл сумку. – Джейкоб принюхался. – Что-то горит?
Громко ахнув, она бросилась к тостеру и ударила по нему. Из тостера вылетел почерневший кусок хлеба.
– Все время застревает... Дурацкая штуковина!
Джейкоб подался вперед – ему не терпелось получше рассмотреть занятный механизм.
– Вид не слишком аппетитный.
– Сойдет! – Санни демонстративно отгрызла кусок горелого тоста.
Несмотря на дым, он уловил исходящий от нее аромат. И его организм немедленно откликнулся. Он разозлился на себя. Сейчас не время для торжества примитивных инстинктов!
– Ты всегда такая упрямая?
– Да.
– И такая недоброжелательная?
– Нет!
Санни резко развернулась кругом и сразу поняла, что допустила просчет. Джейкоб не отодвинулся в сторону, как она ожидала. Наоборот, он подался вперед, опершись ладонями о рабочий стол, и она очутилась у него в объятиях. Перехитрил ее!
Санни вспыхнула:
– Отойди, Хорнблауэр!
– Нет. – Он подвинулся, но оказался еще ближе. Как и вчера, они тесно прижались друг к другу, но их близость совсем не походила на любовное объятие. – Санбим, ты возбуждаешь мой интерес.
– Санни, – автоматически поправила она. – Не называй меня Санбим.
– Ты меня очень интересуешь, – продолжал он. – Как по-твоему, ты – типичная представительница своего времени?
Ошарашенная, она покачала головой:
– Ничего себе вопросик!
Ее волосы переливались тысячей оттенков – от светлого, почти белого, до темно-медового. Джейкоб тут же пожалел, что заметил это.
– Я задал простой вопрос, на который можно ответить одним словом. Так да или нет?
– Нет! Никому не нравится считать себя типичным представителем. А теперь будь любезен...
– Ты красива. – Он не спеша, словно испытывая свою выдержку, осмотрел ее лицо. – Но красота – лишь физическое качество. Как по-твоему, что отличает тебя от остальных?
– Ты что, диссертацию пишешь? – Она толкнула его в грудь, и ей показалось, что ладонь ткнулась в бетонную стену. Правда, под этой стеной билось сердце – сильно и ровно.
– Более или менее. – Он улыбнулся. Значит, он волнует Санни на самом примитивном уровне! Как замечательно...
Все дело в его глазах, думала Санни. Даже если у него не все дома, таких невероятных, завораживающих глаз она еще ни у кого не видела.
– Я думала, ты изучаешь планеты и звезды, а не людей.
– На планетах живут люди.
– По крайней мере, на нашей.
Он опять улыбнулся:
– Да, по крайней мере, на нашей. Будем считать, что мой вопрос вызван личным интересом.
Ей хотелось вырваться, но она понимала, что так еще теснее прижмется к нему. Проклиная его, она постаралась усмирить и свой взгляд, и голос.
– Джейкоб, твой личный интерес мне не нужен.
– Джей-Ти. – Он почувствовал, как Санни вздрогнула всем телом. – Родственники зовут меня Джей-Ти.
– Ладно. – Она говорила медленно, сознавая, что мозги у нее медленно плавятся. Сейчас ей нужно отойти на безопасное расстояние, вот что самое главное. – Пожалуйста, отойди с дороги, Джей-Ти, а я приготовлю завтрак.
Если она и дальше намерена соблазнять его прикушенной губкой, он за себя не ручается! Он и понятия не имел, что привычка закусывать губу может быть такой эротичной.
– Это что, приглашение?
Санни быстро облизнула губы кончиком языка.
– Конечно!
Он склонился к ней, наблюдая, как темнеют ее глаза. Как тут устоишь? В своем мире Джей-Ти славится умом, упорством и вспыльчивостью. А вот сдержанность – не его добродетель. Сейчас ему ужасно хочется ее поцеловать – не с научной, не с экспериментальной целью. Поцеловать страстно!
– Я хочу тост, – пробормотал он.
Она быстро выдохнула:
– Кукурузные хлопья «Фрут Лупс». Очень вкусные. Мои любимые.
Джейкоб отодвинулся – не потому, что она попросила, а из-за себя самого. Если ему суждено провести с ней под одной крышей несколько недель, придется приучаться к сдержанности. Он кое-что придумал.
– Завтрак мне не помешает.
– Вот и хорошо.
Внушая себе, что не отступает, а меняет тактику, Санни достала из шкафчика две миски. Прижимая к груди миски и пеструю коробку, она подошла к столу.
– В детстве нам такого не давали. Моя мама всегда была фанаткой здорового образа жизни. Она и сейчас такая. По ее мнению, сухой завтрак должен состоять из кусков корней и древесной коры.
– Зачем она ест древесную кору?
– Меня не спрашивай. – Санни вынула из холодильника молоко и залила им разноцветные кружочки. – Но с тех пор как я живу отдельно от родителей, я объедаюсь неполноценной пищей, суррогатами. Я решила так: раз первые двадцать лет жизни я питалась здоровой пищей, то еще двадцать лет вполне могу травиться.
– Травиться? – повторил он, с сомнением глядя на разноцветные хлопья.
– Сторонники здорового питания называют сахар белым ядом. Угощайся, – предложила она, протягивая ему ложку. – Горелые тосты и сухие завтраки – мое фирменное блюдо. – Санни очаровательно улыбнулась. Она тоже кое-что придумала.
Поскольку Джейкоб не мог позволить ей отравить себя, он выждал, пока она не начала есть, и только потом осторожно поднес ложку ко рту. Неплохо... на вкус похоже на размокшие леденцы. Если он хочет добиться ее расположения и выкачать из нее полезные сведения, нужно непременно похвалить ее кулинарные пристрастия.
Очевидно, Кэл никому, кроме Либби, не рассказал, откуда он явился. Джейкоб мысленно похвалил брата. Лучше всего держать язык за зубами. Иначе последствия будут непредсказуемыми... впрочем, их можно рассчитать. Кстати, Санни не так уж ошиблась, когда сказала, что, женившись на ее сестре, Кэл изменил ход истории.
Надо по возможности не слишком отклоняться от правды и осторожно воспользоваться своим положением. Джейкоб ощутил укол совести. Он намерен использовать ее!
Он собирался подробно расспросить ее о родственниках, особенно о сестре, и выяснить, какие у нее впечатления от Кэла. Кроме того, интересно узнать мнение хозяйки о жизни в XX веке. Она – живой очевидец. Если повезет, может, даже удастся уговорить ее свозить его в ближайший город, где можно поднабрать сведений и пополнить научную коллекцию.
Санни тем временем думала: нет смысла срываться на нем. Если она хочет точно выяснить, кто он и что он, придется вести себя потактичнее. Правда, особой тактичностью она похвастаться не может, зато умеет учиться на своих ошибках. Здесь они в полной изоляции – настолько одни, насколько это вообще возможно. И поскольку она не собирается уезжать отсюда, придется проявить побольше осторожности и побольше дипломатии. Особенно если он в самом деле псих.
Жаль, что он сумасшедший, подумала она, улыбаясь Джейкобу. Такой вызывающе, откровенно сексуальный красавец, а мозги набекрень. Может, у него только временное помутнение рассудка?
– Итак... – Она постучала ложкой по краю миски. – Каковы твои первые впечатления об Орегоне?
– Он очень большой... и малонаселенный.
– Поэтому нам здесь и нравится. – Она решила тянуть перемирие как можно дольше. – Ты летел до Портленда?
Джейкоб замялся:
– Н-нет... мне удалось подлететь немножко ближе. Ты живешь здесь с Кэлом и своей сестрой?
– Нет. У меня квартира в Портленде, но я собираюсь ее продать.
– Кому?
– Никому конкретно. Просто продать. – Она смерила его озадаченным взглядом и пожала плечами. – Вообще-то мне хочется переселиться на Восток. Например, в Нью-Йорк.
– Чем ты будешь там заниматься?
– Я еще не решила.
Джейкоб положил ложку.
– У тебя нет работы?
Санни с независимым видом расправила плечи:
– В настоящее время нет. Недавно я ушла с административной работы... точнее, я занималась розничными продажами. – Она трудилась младшей продавщицей в сетевом универмаге, в отделе нижнего белья. И ее уволили. – Собираюсь снова поступить учиться. На юриста.
– На юриста? – Его глаза немного оттаяли. У него сделалось такое славное лицо, что ей захотелось улыбнуться ему. – Моя мать юрист.
– В самом деле? По-моему, Кэл ничего об этом не рассказывал. В какой области права она практикует?
Решив, что трудно объяснить, чем конкретно занимается мама, Джейкоб спросил:
– А ты какой областью интересуешься?
– Мне хочется заниматься уголовным правом. – Санни начала было объяснять, но осеклась. Ей хотелось говорить не о ней, а о нем. – Смешно, правда? Моя сестра – ученый, и твой брат – тоже. Интересно, чем вообще занимаются астрофизики?
– Выдвигают гипотезы. Ставят эксперименты.
– Какие? Типа межпланетных путешествий? – Санни изо всех сил старалась не прыснуть, но губы сами собой разъезжались в улыбку. – Только не говори, будто ты веришь во всю эту белиберду – вроде того, что люди будут летать на Венеру с такой же легкостью, с какой летают в Кливленд?
К счастью, Джейкоб хорошо играл в покер. Ему удалось сохранить хладнокровие. Он даже не поперхнулся.
– Почему же... Верю.
Она снисходительно усмехнулась:
– Да, наверное, ты не можешь не верить в такие штуки, но разве не грустно сознавать: даже если такое станет возможным, это произойдет через много лет после того, как ты умрешь?
– Время относительно. В начале XX столетия полеты на Луну считались невозможными. И все же человек побывал на Луне. Кое-как, но все же побывал. Через сто лет человек полетит на Марс и дальше.
– Может быть. – Санни достала из холодильника две бутылочки газированной воды. – А вот мне трудно было бы посвятить жизнь цели, до воплощения которой я не доживу.
