Нора Лирова
Когда он стал плохим
Глава 1
– Ты сегодня домой собираешься? – спросила Наташа.
– Уже почти бегу, – ответила я, понимая, что придется задержаться еще минимум на полчаса, чтобы проверить накладные.
Сотрудники прощались, проходя мимо моего кабинета. Я кивала в ответ, стараясь лишний раз не отвлекаться. Теперь осталось лишь подвести результат работы. Но программа выдала ошибку. Я чуть не взвыла. Ну почему ошибка? Все же правильно должно быть! Я быстро прошлась по накладным, исписанным неровным почерком. Нет. Надо садиться и разбираться. Поднимать бумаги…
Достав телефон, я не глядя набрала мужу. Ответил он только с третьего звонка.
– Паш, я задержусь. Можешь у девочек уроки проверить?
– Не могу. Сама же знаешь, что по средам я занят. Давай домой.
– Мне нужно доделать.
– Настя, дома ужин не приготовлен. Даша опять болтаться убежала, а Машка меня игнорит. Иди домой.
Он повесил трубку. Я вздохнула. Правильно, мне нужно быть дома, потому что Дашу нужно забрать с улицы и загнать домой. У девчонки ветер в голове. Двенадцать лет, а никакой ответственности. Лишь желание с друзьями болтаться. Машка другая. Она домашняя. Целыми днями сидит перед телевизором и чего-то вяжет. Но она при этом сильно обидчивая. И если обиделась, то будет делать вид, что человека не существует. Отойдет она только, если ей чего-то понадобиться. Вот тогда Маша становится ласковой и приторной.
Дома меня ждет ужин, уроки, стирка, глажка и решение конфликтов, которые всегда возникали между девочками и Пашкой. Паша же эти конфликты решать не хотел, перекладывая их на мои плечи. Сам же он предпочитал прятаться за компьютерными играми, полностью уходя в виртуальный мир.
Я выключила компьютер. Завтра придется прийти пораньше и найти ошибку. Вечер создан не для работы, а для семьи. Так ведь я всегда считала? И что, если завтра я получу нагоняй. Семья важнее.
Подойдя к зеркалу я поправила прическу. Достала куртку. Простая короткая куртка-дутик. Я ее купила еще года четыре назад. Все планировала в этом году поменять, но так и не успела: зима закончилась. Юбка до колена. Высокие сапоги, у которых немного стерся нос. Вроде выглядела я неплохо, а все равно видно было, что с деньгами туговато. А что поделать, если всегда нужно было чего-то купить девочкам. И мне было не жалко, только время шло, а лучше ничего не становилось. Я каждый день верила Пашке, который меня убеждал, что надо немного потерпеть и все наладиться. Что мы расплатимся с кредитами, а его бизнес пойдет в гору. Но ничего этого не происходило. Я его поддерживала. Брала кредиты на свое имя и ждала, ждала, ждала… А около глаз уже появились маленькие морщинки. И около губ небольшие складочки. Да и вид лица у меня был уставший. Не было блеска в глазах. Хотя чего я хотела? Мне было уже двадцать девять лет. Почти тридцать. Десять лет прошли тяжело и оставили отпечаток как на лице, так и на душе. Так чего переживать? Надо домой ехать.
Закрыв кабинет, я спустилась на первый этаж. Сдала ключи хмурому охраннику и пошла в сторону автобусной остановке. Конец марта выдался мрачным и серым. Снег таял медленно. Зима уходить явно не собиралась. Подойдя к остановке, я стала ждать автобуса. Рядом симпатичная девушка с кем-то разговаривала по телефону. Вскоре рядом с ней остановилась машина, в которую она тут же села. Поцеловала пожилого водителя и уехала с ним вдаль. Молоденькая любовница? Или девушка на ночь? Не важно. Это ее жизнь. Ее решение с ним провести вечер. И я даже это решение понимала. Мужчины после тридцати умеют ухаживать. С ними интересно. Когда мы с Пашкой только познакомились, то он сразу меня покорил как внешне, так и внутренне. До сих пор, если он отрывался от компьютера, то с ним было интересно разговаривать. Но эти разговоры у нас почти сошли на нет. Может сказывался возраст, за десять лет мы с ним стали старше. Ему уже было сорок шесть лет. У него появились другие интересы, которые были не связаны со мной. Да и я не была наивной девушкой, смотрящей ему в рот. Теперь я была женой. Той, которая решит бытовые проблемы, найдет деньги и поможет решить конфликты с девочками. Его дочками, которые меня так и не признали матерью.
Мне было двадцать девять лет, почти тридцать. Но при этом я не могла вспомнить чего-то приятного за замужество. Вначале была учеба и маленькие девочки на руках. Потом у Маши была операция, которая принесла много хлопот. У Пашки проблемы с бизнесом. Разбитая машина. Выкидыш. Да если подумать, то я не могла вспомнить ни одного тихого дня за это время. Все время напряжение. Нервы. И усталость, ставшая хронической…
Иногда я вспоминала слова матери, которая меня тогда предупреждала, что когда медовый месяц закончится, то придут суровые будни. Медового месяца не было. Роспись с малышками вместе и поход в кафе с детской комнатой, где они могли поиграть.
Я улыбнулась воспоминаниям. Все же я их любила. Однажды они стали для меня семьей. Я решила, что справлюсь, сойдясь с мужчиной, который был старше меня на семнадцать лет. У которого на руках были двойняшки. И я каждый день продолжала доказывать себе, что я их достойна. Знала же, что будет тяжело. Так чего ныть?
Подошел автобус. Народу немного, но все места заняты. Пришлось вставать на заднюю площадку к окну. Я повернулась к салону спиной и стала смотреть в окно. Ехать минут сорок. Считай на другой конец города. Ближе работу найти не удалось. Зато можно немного отдохнуть. Очистить голову от цифр и от домашних проблем. Время, которое забирала дорога, принадлежали полностью мне. Иногда я читала книжку или листала блоги женщин, которые были более успешные, более красивые, чем я. Иногда просто смотрела, как мимо проносятся машины и дома, как в этот раз.
Автобус остановился около института. Площадка заполнилась студентами. А с ними пришел приторный аромат вейпа и едкий запах духов. Меня это всегда удивляло. Почему по молодости надо так сильно окружать себя разнообразными запахами? Как будто это признак успешности.
Вот теперь можно сказать, что меня поймала старость, раз я так резко реагирую на молодежь. Обидно.
Я закрыла глаза. Если так пойдет и дальше, то я к сорока годам превращусь в седую бабку, которая будет ворчать на всех. А чего? Через одиннадцать лет девчонкам будет двадцать три года. Да я за их отца замуж вышла в девятнадцать. А в двадцать три вполне можно сделать меня бабушкой. Странно все это. Так не успеешь оглянуться, а жизнь пролетела.
Кто-то прижал меня к поручню. Прям вдавил в него. Я хотела возмутиться, повернуться, но чья-то мужская рука оказалась между мной и поручнем, одновременно защищая меня от него и обнимая.
– Народу много. Держаться не за что. Извини, что так вторгся в твое пространство, – прошептал мужской голос почти на самое ухо.
– Можно и отодвинуться немного.
– Меня задавили детской коляской, – также тихо, ответил мужчина.
Я опять попыталась посмотреть на то, что творилось за моей спиной, но он полностью загородил меня от других людей.
– Не крутись, – попросил он. Он стоял слишком близко, касаясь своими бедрами меня. Я покраснела, поняв, почему лучше лишний раз не шевелиться. Его возбужденный член уперся мне в ягодицы. – Даже отойти не могу. Задавили.
– Я понимаю, – также шепотом, ответила я.
С одной стороны, хотелось возмутиться, а с другой – но он же не виноват, что у него встал в самый неподходящий момент. Неожиданно я почувствовала, как кто-то лезет мне под юбку. Что-то подсказывало, что это был этот парень. Я хотела его ударить по руке, но не смогла пошевелиться, потому что он тут же навалился на меня, прижимая к поручню.
– Не дергайся. Нам еще тут с тобой подраться не хватало.
Его рука нагло скользнула мне спереди под юбку. Я пожалела, что тогда купила не прямую, а с клешем. Холодные пальцы скользнули по колготкам. Нет, я слышала про извращенцев в транспорте, но не думала, что наткнусь на такого. Я изловчилась и наступила ему на ботинок каблуком сапога.
– Стерва, будешь делать мне больно, я ведь отвечу тем же.
– Думаешь, что мне не хватит смелости закричать? – прошептала я.
– Хочешь стать звездой новостного паблика? Я-то не против. Меня слава не пугает. А тебя? Сейчас же чуть что, так сразу камеру включают, – поглаживая мою ногу, сказал он. – Потом размещают в городских группах. А то и продают крупным каналам, что на всю страну вещают. Чего мне сделают? Хулиганку пришьют? Ерунда. Тебе же на работе краснеть. Девчонкам твоим на вопросы в школе отвечать. Зачем?
Его пальцы коснулись моего лобка. Осторожно погладили его. Я не боялась скандала. Меня останавливало то, что он знал про двойняшек.
– Кто ты? – убирая каблук с его ноги, спросила я.
– Тот, кто будет тебя сегодня трахать, – прошептал он, надавливая пальцами на половые губы, чтоб потереть их сквозь ткань трусов и колготок. Автобус качнуло. Его пальцы надавили сильнее. Я же попыталась от них избавиться, но он только сильнее прижался ко моему заду. – Не дергайся.
Его палец заскользил по ткани колготок, то и дело задевая внутреннюю сторону половых губ. Стыд смешался с начавшимся подниматься возбуждением. У нас с Пашкой не было секса больше года. А тут я чувствовала желание мужчины, пусть и извращенца, который нагло пристал в автобусе.
– Сейчас мы выйдем с тобой на остановке. Ты пойдешь вперед в сторону гаражей и не будешь оборачиваться. Если обернешься, то домой сегодня не вернешься. Ясно? Гаражи прямо за остановкой.
– Так нельзя.
– Настя, мне продолжить?
– Не надо, – поспешно сказала я, понимая, что он знает мое имя. И похоже не только имя.
– Идешь вперед и не оглядываешься, – отпуская меня, сказал он.
Автобус остановился. Двери открылись. Женщина вытащила коляску. Следом за женщиной вышло еще несколько человек. Я сомневалась, стоит ли мне верить угрозам этого парня. По голосу почему-то я решила, что он довольно молод. Можно было бы отказаться. Устроить скандал. Но он знал мое имя. Знал, что у меня есть дочери.
Я замешкалась. Он подтолкнул меня в спину. Пришлось выходить. Страх оставил неприятный привкус на языке. Сразу за остановкой начиналась тропинка, уходящая в густые кусты. Нужно было быть сумасшедшей, чтобы согласиться туда пойти. Было желание оглянуться. Развеять всю бредовость ситуации.
– Мне тебя все время подталкивать? – спросил он. – Иди вперед.
– Мы можем договориться.
– Мы потом поговорим. Давай вперед, – велел он.
– А если я откажусь?
– Я тебя сейчас за остановкой трахну. Этого хочешь? – раздраженно сказал парень. – Или тебе нравятся зрители?
– Не хочу задницу заморозить. На улице не май месяц.
– Я позабочусь, чтобы твоей попки было горячо.
– Я тебя знаю?
– Настя, это меня уже начинает раздражать. Стоим тут, как два столба.
– Я не могу, – поворачиваясь к нему, сказала я.
– Ты доигралась! – резко опуская мне шапку на глаза, сказал он. Одновременно хватая меня и заваливая на плечо.
– Я тебе не мешок! Так никто не делает!
Я попыталась извернуться, освободить руку, которая была прижата к его плечу, но не вышло. Ветки ударили по голове. Он же шел довольно быстрым шагом. С опозданием я поняла, что надо было позвать на помощь. Когда эта идея уже пришла в голову, то я оказалась на ногах. Дальше все происходило быстро. Шапка была сильнее надвинута на глаза, почти по самый нож. Он выдернул мой шарф. Я попыталась поднять шапку, но получила по рукам.
– Ты…
Договорить я не успела. Шарф оказался у меня во рту и был крепко завязан на затылке.
– Так, начнем сначала. Если ты дерешься, ругаешься, не можешь остановиться, когда я этого прошу, то ты получаешь от меня урок. Ясно? Больше терпеть такое я не намерен.
Он меня явно с кем-то путал. Я об этом хотела ему сказать, но не получилось. Попыталась стянуть шарф, но еще раз получила по рукам.
– Ты такая глупая? Или не понимаешь, что я серьезно тебе это говорю? Не мычи. Держи сумку, а то потеряешь, – посоветовал парень, беря меня за руку. – Все эти заброшенные гаражные клочки прям рай для маньяков и бомжей. Тут мы с тобой и тех, и других найдем. А если будешь дальше хулиганить и меня не слушаться, то я тебя с ними познакомлю.
Ноги начали проваливаться в снегу. Видимо мы свернули с тропинки. Страх. Нужно бежать. Попробовать ударить его сумкой. А почему нет? Сумка тут же была отобрана.
– Ты явно не понимаешь, как себя надо вести. Надо в следующий раз нож взять, чтобы точно поняла, что я не шучу. Обнимай дерево.
Он ткнул меня лицом в шершавый ствол дерева. Внутри боролся страх вместе с желанием бороться. Я понимала, что он сильнее меня. И одновременно понимала, что нужно бороться, чтобы выжить. Но борьба может привести к проблемам. Он может меня избить. Так же оставалась надежда, что убивать меня не хотят. Ведь специально лицо закрыл, чтобы я его не видела. Хотя при желание можно найти по камерам. В автобусе были установлены камеры.
Пока я обо всем этом думала, он связал мне руки, привязав к дереву. Задрал юбку. Провел ладонью по ягодицам. Я невольно отодвинулась.
– Бежать не получится, Насть, – довольно сказал он, стаскивая с меня колготки и трусы. – Я тебя поймал. Если бы не хулиганила, то мы бы с тобой просто доставили друг другу приятное и разбежались. Но так придется тебе объяснить, что надо слушаться.
Его ладонь продолжала гладить мою задницу. Холодно. Его ладонь на контрасте была теплее. Но вот он отошел. Я слышала, как он снег хрустит под его ногами. Раздался непонятный треск. Страшно. Но при этом я не могла поверить, что все это происходит со мной.
Удар по ягодицам чем-то хлестким и жестким почти вплотную прижал меня к дереву. Второй удар. Третий. От боли полились слезы.
– Повторяю. Когда я тебе что-то говорю, то ты это выполняешь. Делаешь мне больно, то я делаю больно тебе. Когда говорю, что я хочу тебя трахнуть, то ты ноги раздвигаешь или ротик открываешь, а не капризничаешь. Ясно?
От боли я чуть не упала. Нужно было пытаться развязать руки, но вместо этого я не могла пошевелиться. Боль и страх завладели сознанием. Он сейчас мог меня убить. Просто убить, а я бы ничего не смогла сделать.
– Надеюсь, что ты меня поняла. Второй раз урок повторять не понадобиться, – сказал он, подходя ко мне. Опять провел ладонью по ягодицам, только теперь его прикосновения вызывали боль. – Неплохо получилось. Теперь ты будешь сидеть и меня вспоминать. Оттопырь попку. Была бы ты со мной поласковее, то я бы тебе сделал приятное. Но сегодня я буду думать только о себе.
Его пальцы скользнули к моим половым губам. Скользнули по ним вниз к входу во влагалище, собирая оттуда выделение. Тело среагировало на его поглаживания и приставания. И порка это не убавило. Умом я понимала, что он меня изнасилует. В гаражи просто так не тащат. И его намерения в автобусе были вполне очевидны. Из-за этого ступор и произошел. Я хотела, чтобы меня трахнули. Не признавалась себе, но хотела. Слишком давно этого не было. Я хотела вновь почувствовать себя не только желанной, но и удовлетворенной. Только соглашаться на это с незнакомцем было сумасшествием. К тому же это было опасным.
– А ты оказывается интересная, Настя, – просопел он мне в ухо, продолжая скользить пальцами у входа во влагалище. Я невольно подалась к нему. Ягодицы уперлись в член. Это вернуло в реальность. – Даже не буду просить тебя расслабиться. Все равно будет больно.
Рука легла на мое лоно, не давая отодвинуться. Я почувствовала давление члена, который пытался войти между моих ягодиц. Анального секса у меня никогда не было. Я слышала про такое, но желание практиковать у меня не возникало. Сейчас же член пытался туда протиснуться, но у него не получалось.
– Похоже для тебя я крупноват, – довольно хмыкнул мужчина. – Терпи, Насть. Это как в первый раз девственности лишиться. Вначале больно, а потом привыкаешь. Помнишь, как тебе в тот раз было больно? Как ты все хотела, чтобы он остановился, а он продолжал тебя драть? Сегодня я тебя подеру. Но я быстро. Долго терпеть не придется. Слишком сильно тебя хочу.
Боль от избитых ягодиц смешивалась с болью, которая была от члена, разрывающего анальное отверстие. Он просунул только головку и тут же ее вынул. Прохлада. Я уже на все была согласна, чтобы он прекратил эту пытку, но он вновь вставил член мне в зад, надавливая сильнее. Я закричала, но шарф заглушил крик. Он начал меня долбить, сжимая свободной рукой отлупленную ягодицу. Боль была такой сильной, что я не чувствовала ног. Они подогнулись, уводя меня от его члена.
– Больше не можешь терпеть? – спросил парень. – А потерпеть придется.
Он поставил меня на ноги. Вновь резко вошел в мой зад. Его член напоминал кол. Возбуждение было на пределе. Его пальцы скользнули к клитору. Провели по нему, заставляя меня задрожать. Тело отреагировало, несмотря на боль. Мне было так больно, что это принесло удовольствие. Эти ощущения, когда мужские сильные руки могут брать, но в тоже время и давать, они были мной забыты. Сейчас же тело подкинуло воспоминаний. Логика кричала, что этот человек был опасен. Тело признавало в нем грубого мужчину, который мог доставить удовольствие. Я же со стороны наблюдала за этим спором, хлюпая сопливым носом и пыталась до них достучаться: это насилие! Насилие надо мной! Насилие, заставившие меня кончить от боли.
– Вот и все, Насть. Какая ты тугая. Прям реально невинная, – хмыкнул он. – Ну, чего теперь делать будем? В полицию побежишь на меня заявление писать?
Он освободил мне рот от шарфа. Явно хотел поговорить.
– Или будешь меня убеждать, что никому не расскажешь о нашем маленьком развлечение? – спросил он, развязывая мне руки. – Одевайся, но шапку пока не поднимай. Не хочу, чтобы мы с тобой пока друг друга узнали.
Я молча натянула трусы и колготки. Опустила юбку. Он закурил.
– Сигарету будешь?
– Я не курю.
– Попробуй. Неплохо отвлекает, – посоветовал он, отдавая мне свою сигарету. – Давай, затянись.
– От сигарет рак.
– А от нервов инсульт. Давай, не капризничай, – продолжил он настаивать. Я затянулась. Рука дрожала. Сигаретный дым проник в легкие, заставив закашляться. – Так чего будем делать, Насть? Признаешь, что тебе понравилось, когда я тебя трахал? Или будешь слезы лить и мне мстить?
– Можно я шапку подниму?
– Неа. Мы не договорились.
– Ясно. Если я побегу писать на тебя заявление, то не должна видеть твоего лица?
– Не поэтому. Я еще хочу с тобой пообщаться. В этом есть какая-то соль, когда я все о тебе знаю, а ты обо мне ничего не знаешь.
– Я с тобой общаться не хочу.
– Жаль, что наши интересы не совпадают. Ладно, что будешь делать?
– А какой у меня выбор?
– Не знаю. Ты мне скажи. У тебя телефон звонит.
– Мне надо ответить.
– Сам поговорю. А ты подумай над правильным ответом, – сказал он. Я курила, чувствую, как горький дым оседает на губах. Он принял звонок. Минуту молчал. – Так, а теперь я могу вставить слово? Хорошо. Настя задержится. А с вопросом ужина подойти к отцу.
– Дай трубку.
– Не дам. И чего это ты со мной так зло разговариваешь? Будь полюбезнее, – хмыкнул он. – Девочки тебя матерью так и не признали?
– Это не твое дело.
– Насть, харе огрызаться. А то второй раз придется учить вежливости. Что нужно сделать, чтобы этого не произошло?
– Извини, – выдавила я.
– Молодец. Значит так, хочешь сходить в полицию, то сходи. Если меня найдут и докажут, я особо отбрехивать не буду. Ты того стоишь, Насть. Но тогда у тебя будут проблемы с другими людьми. Не со мной. Я-то добрый парень. А есть злые. И вот они очень хотят вернуть деньги. Попроси Пашу поторопиться с долгом, пока у них терпение не закончилось. Не правильно он сделал, что решил обманом заняться. Надо же знать, кого можно обмануть, а кого нет, – сказал он. Подошел ко мне, отдавая сумку. – Будем с тобой общаться, то Паша получит отсрочку. Сколько там ему еще нужно?
– Я не знаю.
– Чего не знаешь?
– Про долг.
– Так сегодня приди домой и спроси. Я тебе позвоню. Номер мой не сбрасывай, а то в гости приду и буду разговаривать с глазу на глаз. А это значит девочек напугаю. Зачем им это? Взрослые разборки должны остаться между взрослыми, – сказал парень. Поцеловал в уголок губ. – Ты на меня не обижайся. Будешь со мной ласковой, так и я отвечу тебе взаимностью. Сейчас досчитай до двадцати и езжай домой. Передавай привет мужу.
Глава 2
Двадцать. Двадцать пять. Тридцать. Я сдернула шапку. Никого не было. Ржавые гаражи. Какие-то деревянные полуразвалившиеся сараи. В такое место днем-то страшно заходить а не то чтобы вечером. Я стала выбираться по следам. От тропинки он отвел меня на приличное расстояние. Я даже не заметила, что мы столько прошли. Тропинка. В сумочке звонит телефон. Я помнила про слова незнакомца, что он позвонит, но не думала, что так скоро. Явно звонили из дома. Я даже не стала доставать телефон, пока не вышла к остановке. Телефон зазвонил повторно.
Я его достала. Посмотрела на незнакомый номер. Ответила.
– Ты там не заблудилась? – весело спросил он.
– Нет.
– А то я еще не далеко ушел. Могу помочь найти дорогу.
– Сама справлюсь.
– Конечно, справишься. Телефон чего не брала?
– Думала, из дома звонят.
– В следующий раз поставлю на свое имя какой-нибудь приятный рингтон, чтобы ты меня отличала от всех остальных. Номер запиши. Можешь звонить в любое время дня и ночи.
– Зачем мне в это время звонить?
– Вдруг скучно будет и захочешь поболтать. Я тебя выслушаю. Даже можешь на меня пожаловаться.
– Это не смешно.
– Мне с тобой понравилось. Жаль, что пришлось отпустить, – сказал он. – Я бы тебя к себе забрал.
– Избавь меня от своих желаний.
– Не получится. У меня их слишком много, чтобы в себе держать. Ты всегда на этом автобусе катаешься?
– Нет.
– А на каком?
– Хочешь компанию составить?
– Почему бы и нет? – он опять рассмеялся.
– У меня подъехал автобус.
– Давай. Еще созвонимся.
В этот раз я не встала спиной к салону. Прислонилась спиной к поручню. Задница болела. Ягодицы щипало. В ногах была усталость. Больше всего я хотела забраться в душ, а потом лечь в кровать и обо всем забыть на какое-то время. Усталость была такой сильной, что мне показалось, что я сейчас просто упаду прямо в автобусе. Вот моя остановка. Слезы брызнули, когда я вышла из автобуса. Дома надо прийти и приготовить ужин. Проверить уроки у детей. А еще узнать во что вляпался Паша. Во что он такое вляпался, что угрожают мне! Почему за его промашки должна расплачиваться я? Вот меня окликнула Даша. Я не обернулась. У меня на это не было сил, как не было сил спорить с ней и уговаривать идти домой.
– Насть, мне Маша сказала, что тебе позвонила, а там какой-то мужик ответил.
– Я не хочу сейчас разговаривать, – сказала я.
– Но кто это был? Насть. Или ты ответишь, или я все папе расскажу.
– Рассказывай.
Она надулась, но промолчала. Пошла следом за мной. Я же поднималась с трудом. И тут была виновата не боль в теле, а скорее психологическое. Мне надо было прийти домой. Подойти к мужчине, который до этого был единственным в моей жизни, и сказать, что меня жестоко поимели. Это было обиднее и больнее, чем все произошедшее.
Ключ в двери заедало. Давно надо было починить, но у меня не доходили руки, а Пашке это не волновало. Он говорил, что и без этого дел много.
Стоило открыть дверь, как подбежала Машка, говоря, что папа ее послал, когда она спросила про ужин. Тогда она решила сварить макароны, но они у нее подгорели. Теперь она не знала, как отлепить черные угли со дна кастрюли. Я все это слушала и думала, что за бред? Как можно сделать, чтобы макароны подгорели в кастрюле? Скинув сапоги и кинув куртку на пол, я пошла в комнату.
Пашка сидел за компьютером и с кем-то активно переговаривался. На экране ездили танки. Летали самолеты. Бой шел не шуточный. По средам, пятницам и субботами он воевал в компьютерной игре. В остальные дни возил товары в другой игрушке. Пашка говорил, что он сильно устает, поэтому ему нужно вот так разрядиться, отстраниться от проблем. И я обычно с ним соглашалась. Всем нужно расслабляться. Тем более что он расслаблялся не за пивом и вином, а за компьютерной игрой. Но сегодня он мне был нужен. Так же нужен был, как в первый год нашего знакомства. Когда вечером после учебы он ждал меня с ужином. Когда он помогал мне готовиться к экзаменам. Он был мне нужен, потому что мне было плохо! Сейчас плохо! Не когда закончится бой. Не когда он отдохнет. А сейчас! Меня обидели. Я испугалась. Мне было больно. Но когда я подошла, то он даже не поднял на меня голову. Не посмотрел в мою сторону, потому что у него был важный момент в игре.
– Паш, у нас проблемы.
– Подожди. Посмотри лучше, что там Машка наделала, – сказал он, быстро нажимая на кнопки.
Я посмотрела в коридор, где стояли девочки. В комнату они не заходили, но явно подслушивали. Я закрыла дверь. Вернулась к Пашке и выдернула компьютер из розетки.
– Ты совсем с дурела? У меня бой идет!
– На меня сегодня напали.
– И? Чего? Деньги отобрали? – спросил он, включая компьютер.
– Изнасиловали и попросили передать тебе привет. Напомнить о долге. Каком долге, Паш?
Я со злостью хлопнула ладонью по столу, привлекая к себе внимание. Паша нахмурился. Похоже до него только теперь начали доходить мои слова.
– Кто это был? – спросил Паша.
– Не знаю. Он не представился, – ответила я. – Во что ты влип и чем это нам грозит?
– Странный тип, – сказал Паша. – У меня таких врагов нет.
– Тебя только это беспокоит?
– Насть, ты от меня сейчас чего хочешь? – спросил он.
Его слова меня убили. Я взяла халат. Свежие трусы.
– Ужин сегодня готовьте сами, – сказала я, уходя в душ.
Включив воду, я хотела взять мыло, но в итоге села на колени, потому что сидеть на заднице было больно, и расплакалась. Почему все так получилось? За что он так со мной? Я не хотела, чтобы он кому-то шел бить морду. Мне нужно было… Мне нужен был Паша, в которого я была влюблена когда-то. А не этот чужой и безразличный ко всему мужик, который смотрел на меня пустым взглядом, потому что ему было безразлично.
Гель для душа с запахом зеленого яблока. Шампунь с ароматом ванили. Все это должно было убрать вонь от сигареты. Смыть те ощущения, которые вызвал во мне этот парень. Потом смазала заживляющим кремом раны на ягодицах. В зеркале было видно, что задница была красной. Местами кожа была распорота. Больно. И похоже, что эта боль была теперь только моя и никого она не интересовала.
На кухне Паша командовал девчонками. Я зашла на кухню. Сделала себе чай. Взяла пакет с сушками и ушла в комнату.
Перестелив белье на кровати, я забралась под одеяло. Выключила свет, оставив лишь бра. Подвинув сушки, я стала макать их в чай. Нормально. Жить можно. Завтра будет легче. Сегодня я усну раньше. Высплюсь. А завтра будет легче. Завтра я посмотрю на все под другим углом. Найду решение проблемы. Надо узнать сколько он должен. У меня было два кредита. Один крупный, другой поменьше. Они съедали половину моей зарплаты. Можно было проверить сколько я могу еще взять. Но все зависело от той суммы, которую задолжал этот придурок.
– Ты будешь есть? – спросил Паша.
– Не хочу, – ответила я.
– Девочки старались.
– Паш, не трогай меня, – попросила я.
Он ушел. Вот и пусть сам пока позанимается с девочками. Мне надо отдохнуть. Подумать.
Вновь ожил телефон. Трубку снимать не хотелось. Но я все же заставила себя встать и достать его.
– Слушаю.
– Какая ты суровая, – хмыкнул парень.
– Ты мне теперь постоянно будешь названивать?
– Когда соскучусь. Нормально доехала? Больше никто не приставал?
– Нет. Ты один такой наглый.
– Я не наглый. Все дело случая. Если честно, то я хотел подойти иначе. Но у меня сломалась машина. Я в кое-то веке решил проехаться на автобусе, а тут тебя увидел. И не смог удержаться. К тому же какая разница сегодня мы с тобой встретились или завтра? Чем ты там хрустишь?
– Сушки с чаем ем.
– А я шампанское пью. И ем шоколадное печенье с кремовой начинкой.
– Странный вкус.
– Ну, у меня сегодня праздник. Я бы и тебя пригласил, но ты не пойдешь. Поэтому пока придется мне тут одному шампанское глушить. Когда ты хочешь со мной в следующий раз встретиться? Не думаю, что мы с тобой повторим опыт в гаражах. В этот раз давай что-нибудь более цивилизованное придумаем.
– Я не хочу с тобой встречаться.
– Почему?
– Смеешься?
– Немного издеваюсь. Нет не принимается. Я тебе говорил, что хочу тебя. Сегодня только немного пар спустил. Это же ерунда. Мне надо намного больше, – он тихо рассмеялся.
– Давай прекратим этот разговор.
– Твой милый рядом?
– Нет.
– Но ты ему привет передала?
– Он тебя не помнит.
– Он меня знать не знает. Я всего лишь коллектор. Переговорщик, который пришел напомнить о долге.
– Паша о долге забыл.
– С кем ты там разговариваешь? – спросил Паша, заглядывая в комнату.
– С тем, кто тебе передавал привет, – ответила я.
– Паша появился? Включи на громкую связь.
– В смысле? Тот, кто к тебе приставал? – спросил Паша, который явно думал с запозданием.
– Вот и выясни, – сказала я, нажимая кнопку громкой связи. Протянула телефон Пашке.
– Кто это говорит? – спросил Паша.
– Тебе мое имя знать не обязательно. Аркадия Викторовича помнишь? Если забыл, то он о тебе вспомнил. Двадцать пять лямов к понедельнику и он о тебе забудет.
– С чего ты решил, что я поверю? Кешка давно помер.
– Не помер, а вполне себе жив. Деньги ты ему вернешь.
– Так сколько лет прошло.
– Вот и хорошо. Вернешь с процентами.
– Вот пусть он приходит и лично с ним переговорю…
– Паш, ты меня не понимаешь. Такой же глупый, как твоя жена. Посмотри на ее попку. Может тогда поймешь, что никто разговаривать не хочет?
Я не успела ничего ответить. Пашка откинул одеяло и халат. Оттянул трусы. Выругался. Я тут же натянула одеяло на себя.
– Как зрелище? Но это первый подарок. Как говорят? Подарков много не бывает. Зайди в аккаунт в своей любимой игре, куда ты столько бабла влил.
Пашка кинулся к компьютеру. Попытался войти в игру, но пароль не подходил.
– Глупо все вешать на одну почту. Ставить пароль, который знает Аркадий Викторович, – продолжал издеваться парень. – Так, мне продолжать подарки дарить или можем поговорить об условиях?
– Я не наберу столько денег к понедельнику, – сказал Паша.
– Знаю. У тебя дела плохо идут. Вся твоя жизнь не стоит больше двенадцати лямов. Я это знаю. У меня есть знакомый хирург. Могу тебя с ним свести. Продашь там почку, печенку, сердце. Или у тебя вон сколько девочек.
– Хватит!
– Не нравится вариант? Что же нам делать? Пойти еще денег поискать? К твоему брату зайти? К матери? Видишь, я предлагаю варианты решения проблемы. Двадцать пять лямов не такие большие деньги для такого бизнесмена, как ты.
– Это вымогательство.
– На самом деле – нет. Я не вымогаю, а помогаю получить клиенту его деньги. Ты нагрел Аркадия Викторовича. Загреб себе его долю. Ты и твоя бывшая жена. А теперь он хочет получить свое, – парень перестал издеваться. Стал серьезнее. – Я предлагаю свои услуги по урегулированию конфликта. Обычно беру десять процентов от суммы. За эти деньги я сдерживаю желание клиента перейти к членовредительству семьи должника. Помогаю найти нужную сумму. У меня есть связи в банках, тот же хирург или люди, которым нужно оказать определенные услуги за хорошие деньги. На тебя, Паш, я могу поработать за пользование твоей женой. Уговори ее со мной общаться. Если она откажется, то начнем с мелочей. Например, с машины. А это минус лям, который можно было бы списать в долг. Дальше пойдет магазин. Квартира. Не люблю угрожать детям, но сам понимаешь…
