Нина Романова
Сезоны любви
Никогда
Некогда наступит «никогда»,
И заполнит сердце пустота.
Будут слезы, горечь тех утрат,
Не вернуть нам гениев назад.
И пускай молчаньем говорим,
Об убитых людях мы скорбим.
Мы грустим, ушедших не вернуть,
И несчастен их последний путь.
Розами дорогу застелим
И других убийств не захотим.
Ведь не пуля унесла его-
Ненависть и смерть-оно одно.
Нет! Не надо! Я хочу сказать.
Но опять, в который раз, опять,
Выстрел в спину и почти в упор,
Четко лязгнул боевой затвор.
Он упал, и залила глаза
Красной крови слово «никогда».
Ты легко входишь в меня
Ты легко входишь в меня,
Как золотистая мгла.
И наполняешь всегда
Светом ушедшего дня.
Я как увижу тебя,
Сразу схожу с ума.
Губы мне шепчут: «Постой»,
Видишь, он сам не свой.
Сердце стучит: «Иди»,
Нет уж другого пути.
Все, хочу сделать шаг,
Но отступаю назад.
И лишь твой взгляд ловлю,
Как я тебя люблю!
Уезжаешь
Не могу забыть я тень вокзала
И сейчас не по себе чуть-чуть,
Оттого, что молча я стояла
Провожая вас в далекий путь.
Может для тебя это привычно,
Мне же расставаться нелегко.
Все было до ужаса обычно,
Ты же с грустью посмотрел в окно.
А потом исчезли очертанья,
Поезд уносил в глухую даль
И твою улыбку, и признанье,
А на улице был месяц май.
Надежда
Белый рояль играл в домике на побережье,
Ветер выл и стонал, а он все звучал так нежно.
Светлая память перебирала клавиши нашей любви,
Но мне показалось, что бури не стало и в вечности только мы.
Тогда я была у тебя на руках,
Тонула без крика в блаженстве волнах.
Куда все исчезло? Бесследно прошло,
Так горько и резко былого вино.
И все мои чувства как ветра порыв,
В душе моей пусто – скорей бы прилив!
Пусть он заберет этот дом, этот сад,
Сюда не придут мои мысли назад.
И море покроет наш грустный причал,
Под водами скроет наш белый рояль,
Волнами сыграет красивый мотив,
Который слетает сейчас с рук моих.
Фантазия
Изящные руки мне путь преграждали,
И влажные губы о чем-то шептали.
Но весь ублаженный в тумане вина
Не помнил где я и прозрею когда.
Там было так тихо и очень красиво,
И ночь мне лишь радость одну приносила.
Фантазия чуда пробралась за мной,
Летя, излучая свой свет не земной.
В стеклянном бокале искрилось вино
И бронзовым светом мерцало оно.
На вкус было сладко, как губы того,
В кого ты влюблен безответно давно.
Мой маленький, веселенький
Мой маленький, веселенький,
Дрожу вся от тебя,
Глаза как алкоголики,
Душа поет моя.
И черные ресницы
Залеплены в снегу,
Пытаешься ты злиться,
Я на тебя смотрю.
И темно-карий омут
Живых подвижных глаз
Все наслажденья помнит
И видят их сейчас.
Так гибко твое тело,
Как губы не скромны,
О, как же я хотела
Чтоб были мы одни.
Хочу прижаться
Хочу прижаться я щекой к твоей щеке такой не бритой
Люблю я нежно милый мой, и это чувство не испито.
Ты так далек и одинок в усмешке главная защита,
Но до сих пор понят не смог, что эти чувства не забыты.
Не надо говорить «уйди», позволь побыть с тобою рядом,
Позволь встречаться на пути, поверь, мне многого не надо.
Хочу взглянуть в твои глаза, погладить тихо твои губы,
Ты не отталкивай меня, не нужно быть нарочно грубым.
Я постараюсь для тебя, я обещаю-попытаюсь,
И скажешь мне ты: «Мы друзья».
«Конечно» – тихо я признаюсь.
Парк
Прекрасен парк, пусты аллеи,
Никто не бродит под луной,
Кусты калины покраснели,
И ветер зашуршал листвой.
Осенний сквер молчит устало,
Лишь бодрый дождик моросит,
И с веток золото опало,
Бордовый клен еще стоит.
На мокрых лавочках осела
Кристально чистая вода,
И только пела и шумела
Гитара грустная одна.
