Нина Стожкова
Чайник раздора
– Аглая Федотовна, у нас есть в аптечке что-нибудь желудочное?
– Вечно ты ешь всякую дрянь на улице, вот и результат, – констатировала та. – А культура, Мишенька, между прочим, не только чтение умных книг, но и грамотное отношение к собственному здоровью.
У Михаила не осталось сил даже огрызнуться. Он побледнел, пошатнулся, перед глазами поплыли радужные круги.
– Так, острый живот, – констатировала теща. И уже другим, профессиональным тоном, привычно скомандовала:
– Снимай джинсы, быстро ложись на бок, согни ногу в колене.
Сильным точным движением она надавила зятю на живот, и Михаил взвыл, как милицейская сирена.
– Похоже, аппендикс, – поставила профессор диагноз и набрала номер приемного покоя:
– Девочки, Моршанская говорит. – Позвоните в отделение, пусть готовят операционную, и высылайте мне домой “скорую”. Срочно!
Первое, что увидел Михаил, придя в себя после наркоза, было наплывавшее на него лицо Аглаи Федотовны.
– Боже, за что ты так наказываешь меня? – простонал он.
– Не спи, – строго приказала теща, – и не без удовольствия, как показалось Мише, смачно влепила ему очередную пощечину. – Возьми себя в руки, Михаил! Вспомни, что интеллигентность – это ответственность и сила воли, – потребовала она.
– Хорошо хоть не зарезала, – подумал зять и снова рухнул в глубокий сон.
Все последующие годы Михаил пытался сопротивляться волевому напору тещи, однако протест получался каким-то вялым. А жизнь, между тем, началась такая, что год шел за два. Из бедного студента Михаил поначалу превратился в молодого перспективного кандидата наук, затем в доцента, а потом, когда детей стало уже двое, махнул на все достижения рукой и начал жизнь с чистого листа. Приятели-физики, бывшие однокашники Михаила, организовали торговую компанию и позвали туда Мишу. Преподам и доцентам пришлось всему учиться заново, шишек набили не меряно, однако дела новообращенных коммерсантов неожиданно пошли в гору. Маленькая фирмочка, поначалу убыточная, постепенно стала приносить небольшой доход. Теща не сразу осознала, что их большая семья, включая ее и Бориса Ароновича, существует целиком и полностью на деньги зятя. Когда до нее, что называется, дошло, Аглая Федотовна не могла уже изменить стиль отношений в семье и продолжала шпынять домашнего «торгаша» – скорее по привычке, чем по злобе.
