Нина Лисова
Один из трёх

Глава 5

Вика

Я позвонила и отменила заказ такси.

– Что, муж заберет? – спросила Настя.

– Угу.

– Заботливый он у тебя.

– Угу. – снова ответила я ей. Поясницу тянуло, и я старалась отвлечься, смотря как Настя справляется с непослушными кудрями мальчика лет семи, который непрестанно крутил головой.

– Ровно голову держи. – попросила она мальчика, – Вик, ты как?

– Все хорошо, – ответила я, – давление наверно.

– Может, ты беременна? – хохотнула Настя.

– Хорошо бы, – вздохнула я, – пойду на улицу выйду, воздухом подышу.

– Иди конечно, погода какая, до весны уже такой не будет. – я встала и подошла к двери.

– Не переживай, я закрою вечером, отдыхай. – успокоила меня Настя.

– До четверга. – я вышла из салона и медленно пошла по улице. Низ живота еще колол. Я села на лавочку и достав телефон и принялась изучать форумы. Одни говорят, что все нормально, другие, что бегом в больницу. Почитав несколько минут, я все же решила не ждать неделю до следующего приема, а сходить завтра к врачу. Боль стихла, ребенок пихнул меня куда-то в бок, и постепенно привычная тревога пришла на место леденящему страху. Подъехал муж.

– Привет, малышка. Ты как?

– Все хорошо, – сказала я, закрывая дверь, – просто устала немного, решила пораньше уйти. Ты почему так рано?

– Уволили. – хмыкнул муж.

– Что случилось?

– Копейкина случилась.

– Опять?

– Ага. Ничему меня жизнь не учит.

– Солнышко, ну не переживай. Ты же все равно уходить хотел. Ничего страшного не случилось.

– Ну да, только меня уволили, а не сам ушел. – пробурчал муж.

– Ну и что? Может, попробуешь сам? Ты же хотел? Контакты поставщиков у тебя есть и …

– Нет. И хватит об этом! – резко ответил муж. Я отвернулась к окну и на глазах выступили слезы.

– Эй, ты чего?

– Все хорошо. – я попыталась выдавить улыбку, но вышло видимо жутко.

– Слушай, ну просто давай не будем сейчас об этом, ладно? Дай мне время.

– Хорошо. – ответила я, и снова повернулась к окну.

Мы припарковались во дворе и поднялись в квартиру. Я переоделась в легкое платье, подошла к мужу и обняла сзади.

– Давай не будем ругаться, – сказала я, целуя его в ухо, – что ты хочешь на ужин?

– Да я пока не хочу есть, перекусил по дороге.

– Хорошо, любимый.

Ясно, я опять буду ужинать одна.

Муж улегся на кровать смотреть телевизор, а я прошла на кухню и села за стол. На глазах снова были слезы, и я почти ненавидела себя. Превратиться за несколько месяцев из нормального человека в вечно плачущий кусок тряпки – не самая приятная перемена. Все чаще, мне казалось, что муж начинает меня избегать, хотя в моем нынешнем состоянии себе я не доверяла. Нужно отпустить себя и успокоиться. Рука привычно потянулась к сигаретам на подоконнике, но я пересилила себя. Никогда прежде мне не удавалось доносить беременность до этого срока. Уже пятый месяц, все будет хорошо. Словно подтверждая мои слова, ребенок активно заворочался у меня в животе. Я улыбнулась и встала готовить себе ужин.

Около пяти часов на кухню вошел муж.

– Как вкусно пахнет! – сказал он, садясь на стул.

– Будешь? – улыбнулась я.

– Конечно. – ответил муж.

Я положила на тарелки еду и уселась рядом с ним.

– Что там случилось на работе? – спросила я.

– Давай не будем во время еды о плохом. Как у тебя день прошел, нормально? – спросил муж жуя.

– Хорошо. – улыбнулась я ему. – Правда, истеричка одна приходила. Подошла ко мне, и как начала орать, что мы ей волосы испортили и что пучками выпадают. Мы с Настей в ужасе, вообще эту женщину впервые видели. А она вдруг стала на Настю тыкать, что это она ее вчера красила. А мы вчера не работали вообще, другая смена была. Позвонила я Юле, спросила, кто пострадавшую красил, оказалось, что Эля. Позвонила ей, Элька ответила мне раза с пятого и языком еле ворочала. Я решила, сама деньги за Эльку отдам, чтобы Анжела не узнала, но Настька перепугалась, что на нее свалят и хозяйке все рассказала. Теперь Анжелика с позу стала, мол увольнять Элю и все. Завтра попробую с ней еще поговорить, может, она остынет…

– Перестань уже за нее заступаться, – перебил муж, – ты достаточно с ней возилась. Она не ребенок.

– Я просто поговорю и все. Иначе Эля совсем сопьется без работы. А где ее терпеть будут?

– Разве это твои проблемы? Вик, мы уже говорили об этом. Человек – хозяин своей судьбы, помнишь?

Мы с мужем задумались каждый о своем и ужин доедали в тишине. Я собрала посуду и принялась мыть, а муж так и сидел за столом.

– Вик, хватит тебе уже в салоне стоять всякой дрянью дышать? Там же краска, лак, пыль всякая. Это может плохо на ребёнке отразиться. Давай с врачом поговорим, пусть тебе больничный оформят, а Анжелика сама годик постоит и по телефону поболтает. Там же работа плевая, делать нечего. Я ее попрошу. Все равно дома сидит, бездельем мается.

– Анжела? – улыбнулась я. – Ты сам в это веришь? Она скорей на мастеров все это свесит или Юльку в несколько смен подряд ставить будет.

Я сделала чай, и мы перебрались в зал смотреть телевизор. Муж включил новости, а мне позвонила Настя.

– Викусь, я все закрыла, иду домой.

– Хорошо. У вас все в порядке?

– Ты только не переживай, нам из больницы тут звонили…

– Что случилось?

– Я работала спокойно, тут звонок на ресепшн. И так этот звонок не вовремя, я одна с клиенткой осталась, как раз краску смывали. А телефон звонит и звонит, ну я подошла, а это Эля звонит. Я злая взяла трубку, а там женский голос, спрашивает, знаю ли номер с которого звонят. Короче, Элю в больницу привезли, документов при ней никаких, а на ее телефоне последний звонок с этого номера, и спрашивают меня, мол знаете ли вы кто это? Ну я с медсестричкой разговорилась, та рассказала, что Элька поддатая дорогу переходила, не знаю, куда там она смотрела, но сбил ее какой-то дедок при повороте на Ленина. Причем и у дедушки инфаркт, в больницу забрали, ну и Эльку нашу тоже. Ну и все.

– Как всё? – похолодела я. – Эля умерла??

– Тааа, что ей будет, алкаши обычно живучие! Все нормально. Легко отделалась, ссадины и только. Медсестра сказала, сегодня оставят на всякий случай, а завтра забрать можно, спрашивали родственников номер. Ну я твой дала, ты ж поедешь ее забирать?

– А у меня есть выбор? – горько вздохнула я.

– Да уж, такие родственнички как Элька, хуже горькой редьки. Ладно, тут Сеня подъехал за мной, ты только не переживай сильно, это ж Элька, не привыкать.

– Хорошо, Насть, пока.

Я положила трубку и задумалась. Элины выкрутасы уже в печенках сидят, но что делать? Ладно, просто отвезу ее домой и все. Как раз завтра выходной.

– Солнышко, – оторвала я мужа от просмотра, – Эля под машину попала, ничего серьезного, только ссадины, на ночь оставили в больнице. Съездим завтра, заберём ее?

– Позвони своим родителям, пусть они с ней возятся, тебе не надоело? – ответил муж. – И вообще, ты к врачу хотела завтра пойти, зачем тебе еще и это?

– Мы можем пораньше подъехать. Сначала заберем Элю, я в женскую пойду, а ты ее домой отвезешь. Не хочу родителей беспокоить.

– Может, ее ещё и к нам домой отвезти? – хмыкнул муж. – Покормить и спать уложить?

– Если ты считаешь это нужным… – улыбнулась я, и добавила, – Пожалуйста, любимый. А то если до родителей дойдет, они мне весь мозг съедят, почему я за Элей не слежу. Ты же знаешь, Эля для них как родная дочь.

– Ага, а ты как приемная. – снова усмехнулся муж. – Ладно, поедем и заберем. Но больше я с ней возиться не буду.

Глава 6

Катя

Я закрыла дверь и облокотилась на стену. Сердце колотилось как у зайца, а дыхание сбилось. И что со мной не так? Сегодня я официально побила свой антирекорд по неуклюжести. Я прошла в комнату и улеглась на кровать. И чего я так разнервничалась? Вроде совесть моя теперь чиста, дядю за спасение я поблагодарила, но почему тогда мне так неспокойно, и я так неловко себя чувствую? Хотя, я в принципе обычно испытываю не самые приятные ощущения при общении с людьми, ну тут что-то другое. Я задумалась и уставилась в потолок. На потолке сидела муха, и я вдруг подумала: а какого это быть мухой? Интересно, могут ли они общаться с другими мухами и еще и нервничать при этом? И вообще, понимает ли муха, что она муха? Или что такое человек?

А может, я для кого-то тоже что-то вроде мухи?

Интересно, Паша решил, я совсем чокнутая?

Муха опустилась и вылетела в открытое окно через небольшую дырочку в сетке. Для насекомого она была слишком умна. А вот у меня и с когнитивными функциями видимо проблема, по мнению Паши. Он что, решил, что я какая-то рефлексирующая дура, которая, как он выразился, фантазирует о великой любви? Я что, действительно произвожу такое впечатление?

Пофиг. Какая вообще разница, что думает какой-то мужик. Зачем я вообще ему позвонила. В окно опять залетела муха. Нет, это безобразие, у меня что, москитные сетки для красоты стоят?!

Завибрировал мой телефон, лежащий на комоде, и я с трудом преодолела лень, чтобы встать и дойти до него. Звонил мой бывший одногруппник.

– Привет, Дань.

– Ничего себе! Какие люди решили наконец ответить! – удивился Даня.

– Я могу и трубку положить. – пошла я в наступление.

– Не-не! Что делаешь?

– Мух изучаю.

– Весело тебе, – заметил Даня, – выйдешь, поговорить нужно?

– Когда?

– Через пять минут буду.

– Ок.

Я посмотрела на себя в зеркало. Видок шикарный. Я замазала тональником прыщик и синяки под глазами, нанесла тушь, вроде, выглядеть стала лучше.

Даня сидел в беседке во дворе и курил.

– Привет, отец, – сказала я, подойдя к нему, – можно тебя поздравить?

– Угу, – вздохнул Даня, убрал сигарету в карман, и мы обнялись.

– Ты чего это вздыхаешь, – удивилась я, – ты разве не хотел папочкой быть?

– Я хотел резинку каждый раз не натягивать, – со вздохом сказал Даня, – а она придумала себе хрен знает, что. Я вообще думал, что она таблетки пьет.

– Эээ…? А жениться ты тоже не предлагал?

– Да ничего я не предлагал! – взорвался Даня, – И вообще, это все бред какой-то! Летом ты пропала совсем, на звонки не отвечала, ну и Лизка мне стала названивать, типа: «Звонила ли тебе Катя, а ничего ли у нее не случилось, может, ты что-то знаешь?» – пропищал Даня, пытаясь подражать Лизке, – Достала она меня! Ну и встретились мы несколько раз. Нормально все было, ничего серьезного! Ты ж знаешь, я с ней общался в универе только из-за тебя. А тут она придумала что-то, сначала спросила меня, встречаемся мы или нет. Ну я в шутку говорю: «Ну мы же видимся иногда, значит встречаемся». Я не виноват, что она уже нафантазировала что-то. Когда она новость мне свою сообщила, что беременна, ну я и сказал: «Теперь тебе в ЗАГС нужно, пока еще в платье влезешь». А она мне: «Давай сначала родителей познакомим». Я офигел, до меня дошло не сразу, я сначала просто подумал, что она от кого-то другого залетела! А про ЗАГС я вообще не себя имел в виду!

– Да от кого другого? У нее кроме тебя никого не было, ты не знал?

– А откуда я знал, что я один? Я думал, что у нее много таких, как я, а оказалось, что у нее любовь. А мне теперь что делать?

Я смотрела на Даню, а он стоял красный и злой. Да уж, весело. Я вспомнила, какой счастливой выглядела вчера Лиза, и стало совсем печально. Она то сейчас думает, что у нее все хорошо, что она выходит замуж и ждет ребенка от любимого человека.

– Дань, ну ты же понимаешь, что это какой-то сюр? Лиза любит тебя, и ребенок…

– А я ее нет! И никогда такое не говорил! Кать, я понимаю, я в твоих глазах сейчас козлом выгляжу, но ты себя на мое место поставь? Мы просто спали вместе, понимаешь? И вообще… Я думал, ты одумаешься и…

– Перестань! – перебила я его. – Мне плевать какой ты пострадавший, что ты делать теперь будешь? Ты сам с отчимом вырос, сам мне на папочку жаловался, какая он мразь, что бросил вас. А сейчас? Ты ребёнку того же хочешь?

– Кать, да я вообще его не хочу! Какой ребенок! Ну какой! Сегодня, с утра пораньше, мама Лизки моей матери позвонила. Теперь вообще жопа! Дома скандал, отчим бешеный, мать в истерике. Говорит, не отдам тебя этой шлюхе! Да мне и не нужно. Я вообще хочу, чтобы она того… Понимаешь? Кать, помоги мне, скажи ты ей, что ребенок этот не нужен, тебя она точно послушает.

– Ты совсем придурок, что ли? – спокойно спросила я Даню.

– Придурок! А что мне делать? Силком ее везти в больницу? Не хочу я на ней жениться! И вообще, какой ребенок? Мне всего двадцать два!

– Скажи ей все сам. Что там обычно говорят? Что поторопились. Скажи, что в армию забирают, ты же откосил? Вот и родине долг отдашь. Как раз призыв скоро. Ты же умненький, в конце концов, придумай что-то! – Даня смотрел на меня как побитая собака.

– Я боюсь. – коротко ответил он. Я вздохнула. Даню было жалко, но Лизу еще больше.

– Звони прямо сейчас, назначай встречу, и скажи ей. Если долго тянуть будешь, то чем позже срок, тем сложнее принимать решение. Имей совесть хоть в этом ей жизнь облегчить. – Даня тяжко вздохнул, достал телефон и набрал номер. Договорившись с Лизой о встрече, он посмотрел на меня.

– Может, ты со мной? Для храбрости?

– Нет.

– Ясно. – раздраженно хмыкнул он. – это ведь ты во всем этом виновата, а теперь что? Бросаешь меня значит?

– Я виновата? Что за дичь ты несешь?

– Да иди ты на … – зло сказал он и пошел к машине. Ну и шикарно. Я развернулась и пошла домой.

Моя муха преданно ждала меня на потолке. Меня трясло и накатила истерика. Я виновата? Что за бред? Я? Виновата в чем? В том, что боялась, что не хотела торопиться? Или что он решил с помощью Лизы утешиться? Я рыдала и не могла успокоиться. Муха опустилась с потолка и села мне на руку начав потирать свои лапки. Может, злорадствует, или жалеет. А может, решила что я просто вкусный кусочек того, что не тонет.

В комнате стало темно, а я лежала и смотрела в окно. Никогда больше не буду влюбляться. Это просто глупость, и я сама ее допустила. Вообще любовь – бред, придуманный ради фильмов и песенок, чтобы продать побольше. Одной лучше. И проще. И вообще одни плюсы.

Я не заметила, как уснула и спала, наверное, часов двенадцать. Просунулась ближе к шести. После вчерашних слез голова раскалывалась, а синяки на глазах стали такие красочные, что никакая маскировка не скрыла бы это творение природы на моем лице. Но нужно было вставать, и собираться в школу.

Как же не хочется туда идти! Вообще, никогда. Поступать в пед только из-за мамы, было не лучшей идеей. Причем, у мамы хотя бы были объективные причины, она боялась, что я больше никуда не пройду. Но я же знала, что баллов хватит, почему пошла на поводу?

И вдруг мне стало так тоскливо, что волком вой. Как же так? Живём один раз, а в семнадцать должны делать выбор, который полностью определит твою жизнь. Разве это разумно? Да я в этом возрасте только и думала о том, чтобы читать книги и лопать чипсы. Хотя, я и сейчас только об этом и думаю. Ну что меня ждет дальше? Я ненавижу детей, ну просто терпеть не могу! И что мне остается? Кучу потраченных нервов, убитое время, и зарплату, которой хватает только оплатить коммуналку и купить еды. Смогу я найти такие деньги, не гробя свою личность? Смогу. Так чего я вообще жду?

И тут я поняла, что мучило меня этим летом. И почему вставать по утрам не хотелось. И почему жизнь была не в радость.

Я вошла в школу и направилась к кабинету директрисы. На душе было легко, как никогда, и птички разве что не пели. Я пошла в приемную и взяла листик и ручку. Написала заявление, постучала в дверь кабинета:

– Входи, – сказала Лунева, когда я заглянула, – что хотела.

– Да вот – показала я бумажку, – заявление принесла.

– Какое заявление? – удивилась директорша.

– На увольнение. Подпишите?

– А чего это ты? – сказала Лунева с явным сарказмом. – Устала уже? Из-за маленького ребенка расстроилась?

– Ага, – не стала спорить я, – подпишите?

– Подпишу. Какое сегодня? Ты правильно дату поставила? – она прочитала заявление, поставила подпись и хмыкнула. – Две недели отработаешь и иди куда хочешь.

– Хорошо, – согласилась я. – И на втором экземпляре.

– А что, ты не доверяешь?

– Доверяю, мало ли, потеряется.

– Ну-ну, – Лунева поставила подпись на втором заявлении, и сказала с издевкой, – то что наше, ты у секретаря оставь.

Я вышла из школы, вдохнула чистый воздух и пошла к остановке. В голове звучало «Я свободен» и хотелось прыгать и кричать от радости.

Зазвонил телефон:

– Ты куда это ушла, – протянула директриса, – ты в курсе, что у тебя урок? Или ты дни перепутала?

– В курсе, Виолетта Ростиславовна, – закашляла я в трубку, – только вот простыла я что-то, а детей заражать не хочу. Я в поликлинику лучше поеду, больничный возьму, дома посижу где-то пару недель.

В телефоне раздались гудки, а на душе пели соловьи. Как же хорошо, быть свободной.

Глава 7

Павел

С утра мы встали пораньше, чтобы успеть поймать Элю до того времени, как ее выставят за дверь, а та отправится на радостях искать себе новые приключения. Сначала с нами даже не хотели разговаривать, но купюра номиналом в двести рублей в руках дежурной медсестры изменила ее приоритеты. Медсестра ушла, чтобы привести Элю, а мы остались около входа.

– Это вы мои благодетели? – хмыкнула Эля подойдя к нам. Лицо ее было бледным, по телу ссадины и царапины. Но для алкоголички после аварии выглядела она неплохо.

– Привет, – улыбнулась ей жена, – мы тебя домой отвезем.

– Это ты себе плюсики в карму копишь? Всегда сирых и убогих подбираешь?

– Прекрати, – рявкнул я на нее.

– Что за крики? – подошла к нам медсестра. – Мне тут скандалы не нужны!

– Мы уже уходим. – сказала Вика.

– Эй, а где моя сумка? – возмутилась Эля.

– Ничего не знаю, вчера другая смена была. – пошла в наступление медсестра.

– Вот воры, а! Куда кошелек дели? И телефон был!

– Зина! – громко позвала медсестра.

– Чего? – выглянула из-за двери тетечка неопределенного возраста и неохватного размера.

– Тут женщина вещи найти не может!

– Эта, что ли? Да вон сумка, в столе лежит. Алкашку эту к цыганкам положили, ну я и спрятала.

Зина отдала Эле сумку, та выхватила ее и развернулась в сторону выхода.

– Спасибо вам большое, – обратилась Вика к медработницам, – до свидания.

Мы спустились на первый этаж, и я повернулся к жене:

– Так, ты иди разбирайся со своими делами, а я тут сам.

– Может, мне с вами поехать… Ты справишься?

– Справлюсь? Иди давай.

– Хорошо. – согласилась жена и поцеловала меня в щеку.

– Позвони мне, как закончишь. – попросил я.

– Пока, – обратилась жена к Эле.

– Пока, – издевательски пропела та.

Жена вышла во двор больницы, и я посмотрел на Элю:

– Ты чего концерты устраиваешь?

– А что, нельзя? Вот хочется мне, душа поет, милый мой пришел. – засмеялась она.

– Так, слушай меня, – я зло посмотрел на нее, – хочешь, домой отвезу, хочешь сама топай. Идти тебе всего ничего, несколько километров.

– Тебе, сладкий мой, виднее. Ты же не забыл ко мне дорогу?

Я повернулся и пошел в сторону выхода. Эля постояла несколько секунд, а затем пошла за мной. Вот зараза! Меньше всего мне хотелось видеть эту дрянь, и уж тем более, возиться с ней. Но придумать отговорку не забирать ее я не смог – Вика бы поехала сама. А это еще хуже.

– А ты стареешь, любовь моя, – сказала Эля идя вслед за мной, – память тебя видно подводит уже, даже с днем рождения меня не поздравил.

Я молчал и быстро шел вперед. Господи, да чего ж ее нормально-то машина не сбила! Или к кому там с подобными просьбами обращаться?

– Ладно, радость моя, я ментально чувствую твои поздравления и принимаю их. – хмыкнула Эля и спросила. – Тридцать уже, представляешь? А Вике тридцать два через месяц. Ты можешь в это поверить, любимый? Я вот до сих пор никак не привыкну. Иногда в зеркало смотрю и пугаюсь – неужели это я?

– Просто пить надо меньше. – не выдержал я.

– Да разве в этом дело? Ровесницы все старухами кажутся. До сих пор себя одергиваю, недавно встретила одноклассницу, так она такая тетка. Так и хотелось по имени-отчеству назвать. А в голове все это время диссонанс какой-то – и это моя ровесница? А вчера проходила мимо пятой школы, стоят девочки кружком, по виду старшеклассницы. И щебечут о чем-то своем. И знаешь, сразу порыв такой, пойти к ним и просто постоять рядом. Проникнуться атмосферой… – Эля продолжала что-то щебетать, а у меня начала болеть голова. Такого потока на меня не вываливали уже давно. Хорошо, что Вика предпочитает думать, а потом говорить, иначе я бы давно спятил. Женские тараканы, как и женскую болтовню, могут переносить без вреда для психики только сами женщины.

– Как у тебя дела, счастье мое? – ворвался из потока красноречия Эли вопрос.

– Пока ты не появилась, шикарно было. – буркнул я.

– Кто тебе виноват, что ты выбрал такую спасительницу в жены? Мог другую. Я вот, тебя бы дома держала и никуда не отпускала.

– Что-то ты слишком разговорчивой стала.

– А мне терять нечего. Раньше надеялась. Теперь плевать.

– Ну ты ротик все же закрой, полезнее будет.

Мы сели в машину и отъехали от больницы. Эля сидела рядом и не отрываясь смотрела на меня.

– Дыру прожжешь. – сказал я.

– А что мне остается, – притворно вздохнула она, – единственная возможность насмотреться на любимого.

– Тебе не надоело?

– Надоело. В печенках ты у меня сидишь. Все душу проел. А поделать я ничего не могу.

– Перестань. Вышла бы уже давно замуж и ребенка родила. Было бы чем заняться.

– Я бы родила, – зло сказала Эля. – да ты не дал.

– Ну да, я у тебя как обычно главный злодей.

Я краем глаза смотрел на Элю. Ведьма, как ни крути. Ни алкоголь, ни время ее не портят. Но это до поры до времени.

– Личиком моим любуешься, – хмыкнула она, – любуйся, любуйся. Я же красивее Вики. Он бедная, поправиться боится. Знает, что фигура все, что у нее есть, да? Ни мозгов, ни внешности. Родит, так вообще разнесет, и ничего от нее не останется. Хотя она даже родить тебе не может, да?

– Знаешь, что самое забавное? – хмыкнул я. – Ты же меня даже не бесишь уже.

– А когда бесила? – засмеялась Эля, – Когда после очередного выкидыша она тебя в кровать полгода не пускала? Интересно, в этот раз тоже ко мне побежишь?

Кровь хлынула в голову, а в глазах потемнело, так что еле успел остановить машину возле какого-то магазина. Ничего не соображая, я схватил Элю за шею и вжал в кресло. Она противно захрипела и стала дергать руками. Очнулся я, когда понял, что на меня смотрит какой-то мимо проходящий пацан. Я резко отпустил ее, а она принялась дико кашлять. Актерствует, не иначе.

– Прекрати, – сказал я, отъезжая от магазина, – ты сама довела меня.

– Ага. – прохрипела она.

Мы доехали до ее дома в полном молчании, только Эля периодически кашляла и пила найденную в бардачке воду.

– Все, приехали. Давай. – сказал я.

– Ты зайдешь? – тихо спросила она.

– Нет.

Воцарилось молчание. Я смотрел на переднее стекло и старался не замечать тоскливый Элин взгляд, направленный на меня. Она посидела еще минуту и вышла. Выезжая со двора, я увидел, как Эля стоит и смотрит мне вслед.

– Ну как дела? – спросил я жену встречая ее у выхода из поликлиники.

– Замечательно, – засияла она. – врач посоветовала быстренько УЗИ сделать в центре через дорогу, ты же знаешь, бесплатное долго ждать или в стационар ложиться… Ну я сходила, а там как раз окно. Короче, все хорошо. Сказали, просто переутомилась.

– Ну и прекрасно. – улыбнулся я. Я взял жену под руку, и она поцеловала меня в щеку.

– А мне пол сказали!

– Мальчик?

– Мальчик. – мы засмеялись я остановил жену и крепко поцеловал.

Пока мы ехали позвонил Сковорода. Какие люди.

– Андреич, ну подулись и ладно. Приезжай, давай.

– Александр Сергеевич, вы простите, но я с Ириной Сергеевной работать не могу больше.

– Её я уволил, – сказал Сковорода, – буду ей просто к пенсии несколько тысяч добавлять. Ты возвращайся, наймем тебе нормального помощника. И прибавку дам. Приезжай, короче.

– Хорошо, скоро буду.

– И ты вернешься? – удивленно спросила жена.

– Вернусь, с кем не бывает. И прибавку обещал. Так что, поеду на работу, а то сутки почти без меня всё простаивает.

Я отвез жену домой, но на работу решил поехать чуть позже.

Дверь оказалась открытой, и я прошел в квартиру. Эля лежала на диване и смотрела в потолок.

– Ты, я смотрю, ничего не боишься, – сказал я, заходя в комнату.

– А ты за меня переживаешь? – притворно удивилась Эля, – Не волнуйся, убивать меня смысла нет, а воровать нечего. Если насильники ворвутся, так только рада буду.

– Иногда лучше молчать, – заметил я, – особенно тебе полезно.

– А ты для этого пришел? Чтобы я молчала? Так я, итак, вроде… Один раз рот открыла, до сих пор жалею.

– Ты хоть видишь, во что ты превратилась?

– А во что? – удивилась она. – Выгляжу я лучше многих, квартира есть, Анжела уволила, работу новую найду. Сейчас немного расслабилась, но у меня период тяжелый. Переживу.

– Ты поэтому под машины кидаешься?

– А я что, кидаюсь? У тебя неверная информация. Я вообще со свидания шла, если хочешь знать. И пьяной я была не от водки, а от влюбленности. Не знаю, чего меня лечить решили.

– Что же ты меня к себе зовешь, раз влюбленная?

– А что, только тебе можно любить двоих сразу? По крайней мере, пару лет назад ты меня в этом уверял.

– Я ошибался.

– Вот как? Ну так что же мы не вместе? Или ты в любви ко мне теперь сомневаешься? Ну так скажи.

– Что сказать?

– Ну, клялся же как-то, что любишь меня. Возьми теперь обраточку. Скажи просто – я тебя не люблю, и свободен. Больше слова тебе лишнего никогда не скажу.

– Господи! Тебе самой не надоело?

– Скажи. – жестко сказала она.

– Я пошел, – развернулся я к выходу.

– А приходил-то чего? – с усмешкой спросила Эля.

– Поговорить с тобой хотел. Нормально. Без этого твоего, обычного…

– Это тебя совесть мучит? Бедненький, для тебя это в новинку. И как ощущения? Неприятно, да?

– Дура, – не выдержал я.

– Конечно, любимый. Я слабая глупая женщина, а ты умный сильный мужчина. – промурлыкала Эля медленно распуская пояс халата. – Ты уходить хотел?

Через пол часа я поднялся и принялся одеваться, а Эля лежала и смотрела на меня.

– Тебе нужно что-то? Продукты? Деньги? – спросил я.

– Вике лучше фруктов накупи, полезно беременным.

– Как ты вообще узнала?

– Почувствовала, – хмыкнула Эля, – когда любишь, такое бывает. Тебе не понять. Ты вот вроде умный, как ты мог разрешить ей в больницу ко мне приехать? Ты совсем жену не бережешь?

– А она сильно слушает, – фыркнул я, – ты прямо сама не знаешь.

– Ты просто не стараешься.

– Ага, – согласился я, – ну давай, пока.

Я обулся и закрыл за собой дверь. Снова позвонил Сковорода:

– Паш, ну ты где? У меня тут новость для тебя.

– Уже еду, жену домой отвозил. Что-то случилось?

– Случилось. Приезжай, обрадую. – Александр Сергеевич бросил трубку.

К часу дня я поднялся к кабинету Сковороды, постучал и вошел:

– Что-то ты долго, Павел Андреевич, мы уж тебя заждались, – радостный вид Сковороды привел меня в недоумение, – познакомься вот, помощницу тебе нашел, цени, холь и лелей ее.

– Екатерина Алексеевна, – улыбнулась мне Катя, протягивая руку, – холить и лелеять меня необязательно.

Я нервно моргнул, и пожал Кате руку. Вот это поворот. Или может, у меня галлюцинации уже?

– Павел Андреевич, – севшим голосом пробухтел я.

– Что-то ты не радостно встречаешь нашего молодого специалиста, – проворчал Сковорода. – Катенька девушка толковая, я ее давно знаю, она у нас почти член семьи.

– До члена семьи мне еще далеко, – засмеялась Катя.

– Я в ваши отношения не лезу. – замахал руками Александр Сергеевич. – Будь как будет. Ты, главное, работай плодотворно, и деньги мне зарабатывать помогай. Иди покажи Кате кабинет, – обратился ко мне Сковорода, – немного в курс дела введи, а завтра уже начнете. Сегодня сильно её не занимай. А то напугаешь ребенка.

Мы с Катей прошли в кабинет, и я стал показывать ей место нашей дислокации. Я упорно не понимал, как себя вести с ней: как начальнику, или как парню, которого она накормила отбивными (это же большой шаг в личных отношениях, правда?). Поэтому я монотонно бубнил наставления о распорядке, дисциплине и другом подобном и жутко скучном. Катя мне послушно кивала, и делала вид, что все так и нужно. Но нет-нет, в ее глазах я замечал явно проскальзывающую насмешку, а на краешках губ ухмылку.

– Все понятно? – сурово закончил я.

– Угу. – кивнула Катя. – У меня только один вопрос. А когда в следующий раз меня обольет машина и вы захотите помочь, мне называть вас на ты, или на вы?

Катя с радостной улыбкой смотрела на меня, а у меня как гора с плеч спала:

– Ты что тут делаешь вообще? – удивленно спросил я.

– Работаю. Я из школы уволилась. То есть ближайшие две недели я официально на больничном, но времени зря решила не терять. Дядя Саша меня к себе давно звал, ну я вот и пришла.

– Подожди, так пацан этот, ну, что подругу твою обрюхатил, Даня что ли? Так это Анжелика бабушкой скоро станет? – я не выдержал и рассмеялся.

– Тебе смешно. А у меня теперь голова болит. – сказала она, – Сначала я узнала, что лучшая подруга от бывшего парня беременна. Хотя у нас с ним все сложно было, и так просто не понять бывший он или мы на паузе были. Судя по его логике, наверное, второе. Короче, вчера Даня приходил, и сказал он, что ни Лизу не любит, ни жениться не хочет, ни ребенок не нужен.

– А ты что? – я серьезно посмотрел на нее.

– А что я? Я запуталась совсем. Четыре года эти наши с Даней отношения тире дружба продолжаются. И никак я его понять не могла, надо оно ему или нет. Целое лето я провела одна после того, как он сказал, что не хочет ничего серьезного и торопиться он не хочет и нужно немного подождать. А вчера он сказал, что оказывается, я во всем виновата. И что теперь?

Я тяжко вздохнул и посмотрел на нее. Видимо молодость всем закрывает глаза на очевидные вещи, даже таким умным девушкам как Катя.

– Ты сама посмотри. – сказал я после минутного молчания. – Бегает парень туда-сюда, с тобой не получалось, к подруге пошел, сейчас опять к тебе попытается… Оно нужно тебе? Ты пойми, если бы любил, этого бы всего не вышло.

– Да всё я понимаю, – сказала Катя. – Только вот не легче. Сегодня Анжелика Игоревна звонила, видимо, ты знаешь ее, мама Дани. Она просила на Лизу повлиять. Говорит, какие им дети? Да и вообще, не пара они… Не то, что мы с Даней. – Катя хмыкнула. – У Лизы мама – медсестра, живут они не богато, вот и причина, почему Лиза Даниной маме не нравится.

– А ты, значит, Анжелке нравишься? – удивился я.

– А у меня папа женат на дочери какой-то шишки из областной администрации. И пофиг, что я с отцом толком не общаюсь, он квартиру купил, значит заботится. Вот Анжелика Игоревна и думает, если мы поженимся с Даней, ей в области все двери открыты станут.

– Веселый у вас треугольничек, – заметил я. У Кати зазвонил телефон, и она вышла в коридор.

– Можно домой? – спросила она, заглянув.

– Можно. У тебя только завтра первый рабочий день.