Нина Левина
Карьерные горки. Чернобыль. Жизнь напролом. Мемуары в рассказах
© Нина Левина, 2022
ISBN 978-5-0059-0871-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Все истории этой книги написаны Ниной Левиной по воспоминаниям Сергея Цыганкова.
Для придания рассказам живости и художественной образности повествование ведётся от лица главного героя.
К читателям
Приветствую Вас, уважаемые читатели второй книги цикла «Жизнь напролом»!
Долгие годы друзья и знакомые уговаривали меня издать все необыкновенные истории, произошедшие в моей жизни, но я решился на это совсем недавно, когда понял, что многих людей по-прежнему интересует ушедшая эпоха СССР, а особенно события, связанные с аварией на Чернобыльской АЭС и развалом некогда огромной страны.
Я жил «год за пять», вся моя «жизнь напролом» была насыщена экстремальными событиями и рискованными приключениями. После выпуска из института мне удалось совершить стремительный карьерный взлёт и занять должность директора объединения «Юность» на киностудии имени Александра Довженко. Многое произошло в тот период. Съёмки фильмов, курьёзы и трагедии, дружба с Леонидом Быковым, Ефимом Копеляном, Михаилом Казаковым… Совместная работа с известными артистами: Евгением Евстигнеевым, Владимиром Высоцким, Ольгой Матешко, Евгением Лебедевым и другими. Знакомство с выдающимися советскими разведчиками и тайная работа на КГБ. (Истории из этого периода жизни вы можете прочитать в первой книге цикла «Дзюдо и кино»)
Потом – крутое пике, и карьера разрушилась, казалось, навсегда. Но её величество судьба опять стремительно вознесла меня и облекла властью первого заместителя директора в «Укртелефильме», чтобы через некоторое время для проверки на прочность снова швырнуть вниз, в нищету и забвение, приведшие меня в ликвидаторы последствий Чернобыльской аварии.
Затем последовал очередной взлёт в совершенно неожиданном амплуа – нефтяного магната-миллионера, колесящего по всему миру. И это в тяжёлые девяностые! А ещё была работа в Первом управлении разведки КГБ под прикрытием, конфликт с первым Председателем СБУ сразу после развала СССР, искренняя дружба и сотрудничество с Патриархом Алексием II… Перечислять можно долго. Оглядываясь в прошлое, трудно поверить, что всё это было со мной. Я неоднократно оказывался на краю пропасти, когда моей жизни угрожала опасность, но каждый раз высшие силы посылали человека, спасавшего меня из очередной безнадежной ситуации.
На страницах второй книги «Карьерные горки. Чернобыль» вас ждут рассказы, наполненные юмором, доброжелательным сарказмом, комедийными и трагическими ситуациями, собранные из моих воспоминаний крымской писательницей Ниной Левиной. Они охватывают период жизни, когда судьба забавлялась мной, то швыряя в безработные, то вознося вверх. В эту же книгу вошли истории периода работы ликвидатором в Чернобыле и начало работы в разведке и нефтяном бизнесе, события вплоть до переломного для СССР 1991 года. Имена и фамилии некоторых персонажей в силу определённых обстоятельств изменены.
Приятного чтения!
Всегда Ваш, Сергей Цыганков.
По Волге – матушке
В тридцать два года моя головокружительная карьера в кинематографе завершилась. У многих она в эти годы только начиналась, а я, бывший чемпион-дзюдоист, успел вырасти из простого администратора до директора объединения «Юность». Мне посчастливилось принимать участие в съёмках разных фильмов, среди которых наиболее известны: «В бой идут одни старики», «Старая крепость», «Театр неизвестного актёра», подружиться со знаменитыми артистами – Леонидом Быковым, Михаилом Казаковым, Ефимом Копеляном, Сергеем Ивановым и многими другими деятелями культуры и искусства того времени. Не обошлось без интриг, партийных и киностудийных, работы на КГБ, знакомств с легендарными советскими разведчиками и многом другом, о чём уважаемый читатель может узнать, прочитав первую книгу цикла под названием «Дзюдо и кино». Но в силу сложившихся не в мою пользу обстоятельств, я был вынужден просить своего куратора из КГБ помочь с переводом на другое место работы.
В то время, а это был 1980-й год, началось массовое невозвращение из зарубежных поездок артистов, музыкантов, учёных и даже спортсменов. Неформальным гимном Большого Театра стала песня «Здравствуй, мама, возвратились мы не все…». Поэтому в ЦК было принято решение создать институт политруков, занимающихся идеологическим воспитанием вверенного им коллектива. Именно политруки должны были нести ответственность за возвращающееся из заграничных поездок «поголовье» учёных и деятелей культуры. В штате коллективов, выезжающих за рубеж, политруки числились заместителями директора по воспитательной работе. Такая вакансия появилась в ансамбле имени Павла Вирского, мне предложили занять её, и я согласился. Из объятий музы кинематографа перешёл прямо в объятия Терпсихоры. На тот момент это было очень престижное и перспективное место работы с путешествиями по стране и частыми поездками на заграничные гастроли.
Перед моим переходом на работу в ансамбль там сменился художественный руководитель. Им стал Мирослав Вантух, совершивший невероятно стремительный рывок в карьере – из баяниста, репетитора и художественного руководителя маленького Львовского ансамбля – прямиком в худруки лучшего ансамбля Украины! До сих пор не могу понять, что послужило толчком к столь стремительному повышению – то ли настолько талантливым баянистом оказался Вантух, то ли уже в те годы началось ненавязчивое подтягивание в столицу УССР «львовских кадров» с особой, западноукраинской идеологией.
В первые совместные гастроли мы отправились на небольшом пароходике по Волге. Ночью плыли, днём заезжали в города, расположенные на реке, вечером давали концерты. Типичный «тамбовский хор» из известного кинофильма. Это был период, когда я знакомился со своими подопечными. Долго не мог научиться отличать одну балерину от другой. В сценическом гриме и костюмах все стройные красотки выглядели на одно лицо. Мужчин я различать научился быстро. Особенно ответственную идеологическую тройку – профорга, комсорга и парторга.
А Волга-матушка в то время кишела рыбой! На одной из остановок в каком-то городишке наш профорг, заядлый рыбак, не выдержал и позвал меня на рыбалку.
– Не могу, – сказал, – спокойно видеть, Сергей Владимирович, как рыба вокруг косяками ходит – хоть руками загребай!
Я выпросил пару удочек у местных рыбаков, только оказалось, что у нас нет подходящей наживки. Хотели накопать червей, но не нашли на борту парохода лопату. И почему-то никто из балерин тоже не догадался прихватить в поездку столь нужный предмет. Но заядлый рыбак профорг и тут нашёлся:
– Мы будем рыбу ловить на мясо!
Взял ломоть сырой говядины из наших запасов, и мы отправились на берег. Пристроились рядом с местными рыбаками и принялись мясо разделывать на кусочки и насаживать на крючки. Рыбаки по соседству сразу же бросили свои удочки и к нам:
– А что это за наживка у вас?
– Как что? Обычное мясо…
У мужиков мгновенно отвисли челюсти:
– Мясо?! Не может быть! Дайте хоть посмотреть на эту невидаль!
Сбежались все рыбаки, окружили нас, потрогали наживку, головами покивали и поохали.
Я поинтересовался:
– Вы чего, мужики? Мясо никогда в жизни не видели?
– Видеть-то видели, но забыли, как оно выглядит! От этих осетров и белуг воротит всех! На икру тошно смотреть! А у вас лишнего нет кусочка? Мы б купили…
Нас тогда это сильно удивило. Как же! На икру им смотреть тошно! Зажрались людишки осетрами и белугами! Однако вскоре тайна нездорового интереса к мясу местными жителями раскрылась. Наш пароходик приплыл в славный город Самару, где концерты планировалось давать в течение нескольких дней. Мы расположились на ночь в гостинице, а утром весь коллектив отправился гулять по городу. Посмотрели достопримечательности, зашли в продуктовый магазин и остолбенели от изумления. Витрина буквально ломилась от всевозможных видов колбас – варёных, копчёных и полукопчёных. Огромными розовыми гнёздами лежали сочные сардельки и сосиски. И главное, не наблюдалось никаких очередей или ажиотажа. Народ спокойно проходил мимо витрины, не задерживаясь. У моих артистов началось активное слюноотделение, и они помчались к кассе оплачивать килограммы деликатесов. А на кассе их огорошили неожиданным требованием:
– Давайте талоны!
– Какие талоны? – удивились артисты.
– Самые обыкновенные! У нас гражданам только по талонам положено либо шестьсот грамм варёных мясных изделий, либо четыреста полукопчёных, либо двести копчёных! А если талонов нет – покупайте рыбу!
Расстроенный ансамбль вернулся в гостиницу и пожаловался мне. А за мной ещё со времени работы на киностудии прочно закрепилась репутация человека, решающего любые проблемы.
– Не переживайте, – успокоил я артистов, – будет вам колбаса, будут и сосиски!
Я отправился в местный горком партии, нашёл секретаря по идеологии и обратился к нему:
– Добрый день, я – политрук известного ансамбля танца имени Вирского. У нас длительный гастрольный тур по Волжским городам. Всё пока идёт хорошо. Артисты в творческом ударе, публика довольна. Если бы не одна смешная проблемка, с которой мы столкнулись в вашем городе. Представляете, от артистов потребовали талоны на покупку колбасных изделий. Ерунда, конечно, какая-то. Надо бы эту проблемку решить и обеспечить ансамбль хорошей едой.
Секретарь сначала набычился:
– У нас в городе такие правила и под капризы артистов их никто менять не будет. Мясные продукты – только по талонам!
– Послушайте. – Я проникновенно улыбнулся. – Наверное вы догадываетесь, что раз я политрук – значит, из КГБ. После гастролей по Волге мой ансамбль летит в Москву, оттуда – в Грецию, а потом отправляется в Англию. Я отвечаю за то, чтобы из-за границы вернулись все. И вот как, по-вашему, после талонов на колбасу и сосиски в славном социалистическом городе Самаре я смогу их убедить, что в капиталистической Англии и Греции жить намного хуже? Если хоть одна душа станет «невозвращенцем» из заграничной поездки, то первое, на что я обязательно сошлюсь в своём отчёте – лично вас и вашу неуступчивость в решении смешного вопроса.
– Хорошо, я всё понял. – Тон секретаря сразу изменился. – Сколько талонов вам надо?
– А сколько вам не жалко?
– Да вы столько не съедите! – ухмыльнулся тот.
В гостиницу я вернулся, неся целую охапку талонов на различные деликатесы. Собрал весь ансамбль и каждому выдал талончики по желанию. Коллектив визжал от восторга, а я сразу же стал любимым политруком. Вечером, после выступления, в гостинице было шумно и весело – танцоры разгулялись не на шутку. Ко мне прибежал злой администратор:
– Это безобразие! Немедленно прекратите дикую вакханалию! Ваши артисты портят гостиничное имущество!
Я внимательно выслушал жалобы, а потом задал один простой вопрос:
– Талоны на килограмм полукопчёной колбасы помогут вам не обращать внимание на отдых утомившихся артистов?
Администратор остановил свою тираду, секунд пять подумал и ответил:
– Если вы добавите к этому ещё килограмм сосисок – так пусть хоть полгостиницы разнесут!
– Идёт!
Довольный администратор ушёл в свой кабинет, зажимая в руке вожделенные талончики на мясные деликатесы, и все претензии на этом закончились.
Тяжёлая ноша политрука
Закончив гастроли по Волге, мы отправились в Москву на Олимпиаду-80. В целом там всё было хорошо. Кроме автоматов с бесплатной «Фантой», повсеместно установленных организаторами для участников Олимпиады. Разве можно было советскому человеку спокойно пройти мимо автомата с бесплатной сладкой газировкой? Вот и мои подопечные артисты не могли удержаться, перепились «Фанты» и всю поездку страдали животами. Но выступления не отменяли и от «Фанты» не отказывались!
На период Олимпиады в Москву согнали оперативных сотрудников КГБ со всей страны. Они наводнили улицы и площади, ездили в трамваях и троллейбусах, прочёсывали платформы метрополитена. Самое смешное в этой истории – сотрудников КГБ мог не заметить только ленивый или слепой. Какой-то не очень умный человек в ведомстве сделал специально к Олимпиаде массовую закупку абсолютно одинаковых джинсов Езус, оказавшихся к тому же длинными. Джинсы, видимо, поступили в аккурат к мероприятию, и подшивать их было некогда. Оперативники КГБ нацепили выданные одинаковые джинсы, подкатили штанины и попытались «слиться» с ликующей толпой трудящихся. В результате везде то и дело слышалось: «О! Езуса идут!». Конспирация оказалась на высшем уровне!
После триумфальных выступлений на Олимпиаде, прямо из Москвы мы вылетели в греческий город Пирей. Это уже была опасная заграница, и я приготовился к идеологической борьбе с коварными буржуинами за души вверенных мне советских артистов. К нашей поездке присоединился один подполковник КГБ. К ансамблю он не имел никакого отношения, в Греции у него были какие-то свои дела, но я получил инструкции считать его старшим и беспрекословно выполнять полученные от него указания.
По установленным правилам, я обязан был собрать у всего коллектива паспорта и в кратчайшие сроки сдать их в посольство СССР на хранение. Это было очень ответственное задание. Как мне сообщили на инструктаже в Киеве, спецслужбы всего мира охотились за советскими паспортами, чтобы воспользоваться ими для нелегальной заброски своих агентов. Посольство находилось в Афинах, и мне предстояло именно туда доставить ценный груз.
Рано утром я вышел на балкон гостиничного номера в Пирее, сладко потянулся и замер от неожиданности. С крыши здания, расположенного напротив, мне приветливо махали двое мужчин с биноклями в руках. Огромный фотоаппарат, установленный рядом на штативе, не оставлял сомнений, что гостиница взята под наблюдение. Для начала я показал наблюдателям характерный жест, согнув руку в локте, по-народному «пятьдесят процентов». Потом повторил его, чтобы дать возможность запечатлеть меня на фото для истории, а сам задумался – как же незаметно отвезти в посольство ценные советские паспорта? Целых сто десять штук!
Решение созрело быстро. Я взял у кого-то потрёпанную небольшую сумку, сложил в неё все паспорта, предварительно перевязав их ленточками по десять экземпляров, оделся попроще и, не спеша, отправился гулять по городу. Такси специально не брал, чтобы не привлекать к себе внимания. Прогуливаясь и заглядывая в витрины магазинов, я добрался до станции электрички и отправился в Афины, чувствуя себя Рихардом Зорге в тылу врага.
В Афинах, совершенно не привлекая к себе внимания, я долго пытался выяснить у прохожих, обращаясь к ним по-русски, как найти посольство СССР. Наконец я добрался к долгожданному зданию за высокой оградой и облегчённо выдохнул. Подошёл к скучающему охраннику, предъявил свои документы и представился:
– Я политрук ансамбля имени Вирского из Киева. Привёз паспорта на хранение в посольство.
Охранник скользнул по мне сонным взглядом, сладко зевнул и ответил:
– А-а, понятно. Только посольство закрыто. Никого нет.
– Как закрыто? – удивился я. – Сегодня же четверг, рабочий день.
– Вот именно, что четверг. По четвергам в Афины приезжает мясной базар. Так все посольские сейчас там – мясо на неделю покупают.
– Твою ж дивизию! Хорошо живут посольские! А мне что делать? Давай, впускай меня! Я хоть на территории посижу, отдохну в теньке.
Охранник меня впустил и я расположился на лавочке под раскидистым деревом, ругая про себя посольскую братию на чём свет стоит. Неожиданно ко мне подошёл мужик в шортах:
– Молодой человек! Вы что здесь делаете?
– А вы кто такой, чтоб меня спрашивать?
– Я – комендант посольства!
– Ну и должность, – фыркнул я, презрительно оглядывая его шорты. – Комендант кого? Уборщиц или охранников?
– Как вы себя ведёте? Я – полковник! – возмутился мужик.
– Тогда – простите за дерзость. Это жара на меня так плохо действует и отсутствие работников посольства на рабочем месте.
Я объяснил коменданту, что оказался в дурацкой ситуации, приехав из Пирея с целой сумкой паспортов. Он нашёл кого-то из обслуживающего персонала и отправил на базар за начальником канцелярии. Было жарко и скучно, мы разговорились с полковником, и я пожаловался ему на бытие артистов в заграничных гастролях.
– Вы только представьте себе, – сетовал я, – как все пытаются сэкономить! Мой ансамбль привёз с собой макароны, тушёнку, сахар, чай и другие продукты, чтобы только не тратить гонорар в местных магазинах. Они борщи в номерах варят на кипятильниках!
– Тебя это удивляет? – спросил комендант.
– Меня это возмущает! Мы же позорим свою страну! Люди культуры, знаменитый ансамбль, а гостиницу превратили в дешёвую столовку!
– Ох, Сергей, – вздохнул полковник, – мы, посольские, тоже все экономией занимаемся. Для того сюда и приехали, чтоб денег скопить! Мне сыну стыдно в глаза смотреть! Он у меня спрашивает: «Папа, а почему в Москве ты мне на выходных покупал мороженое, а здесь не покупаешь?». Как мне ребёнку объяснить, что мы тут в жаре маемся, чтоб на «Волгу» накопить? Думаешь, почему сегодня все на рынок убежали? Потому что есть возможность скупиться на неделю по дешёвке… Да-а-а, – задумчиво протянул комендант. – Если дипломаты страну позорят, то что с артистов взять.
Через некоторое время появилась недовольная женщина, видимо, вынужденная прервать закупку мяса, и велела идти за ней. Впустила меня в кабинет, открыла большой сейф и, к моему удивлению, принялась, не глядя, забрасывать в него стопочки паспортов, связанных по десять.
– Секундочку! Подождите! – возмутился я. – Вы должны пересчитать и выдать мне расписку в получении такого-то количества паспортов.
Она окатила меня взглядом, полным презрения и недовольства:
– Что?! Какая ещё расписка?! В этом сейфе документы никуда не денутся!
Дерзость в ответ уже готова была сорваться с моего языка, но что-то заставило меня сдержаться. Хотя в бытность работы на киностудии я без ложного стеснения мог осадить важных чиновников из Госкино, в результате чего всегда имел впоследствии головную боль. А женщина, видимо, могла так себя вести, не опасаясь наказания. В конце концов, паспорта я сдал и мог смело возвращаться в Пирей. На выходе из посольства я снова столкнулся с комендантом и поинтересовался у него, в связи с чем начальница канцелярии столь вызывающе себя ведёт.
– А она близкая родственница Министра иностранных дел. С ней даже посол боится связываться. Надеюсь, ты ей не нахамил?
– Нет, – облегчённо вздохнул я. – Но очень хотелось!
Небывалый успех
Греческие гастроли продолжались с небывалым успехом. Концерты проходили на «ура», с морем цветов и аплодисментов, но ещё больший, просто щенячий восторг вызывали балерины ансамбля у местных греков всех возрастов. Мне неоднократно приходилось водить балерин «строем» на пляж, и почти каждый день нас перехватывал молодой красавец грек, владелец магазина техники. При виде сорока стройных красавиц у мужика отъезжала крыша, он выскакивал из магазина на улицу и приглашал всех на кофе с мороженым. Я не возражал. Шумная жизнерадостная толпа балерин заходила в его лавку, а из близлежащего кафе приносили заказ – сорок кофе и сорок порций мороженого! Всё оплачивал хлебосольный хозяин, в восхищении глядевший на улыбающихся красивых женщин, которых он собрал под крышей своего магазина. Думаю, воспоминаний ему хватило до конца жизни.
Во время одного из выступлений за кулисы прошла пожилая пара. Женщина была русоволосая и сероглазая, славянской наружности, а муж – обладатель типичного греческого профиля.
– Вы простите нас, что мы прямо за кулисы нагрянули, – начала женщина по-русски, – но я – из России. Для меня любые гастроли коллективов из СССР – как праздник! Муж у меня грек, но я ему столько про свою Родину рассказывала, что он любит её не меньше меня.
Мы познакомились, и пара поведала свою историю. Как во время оккупации Греции гитлеровской Германией, муж, коммунист, был арестован и отправлен в лагерь на работы. Жена также была угнана из СССР на работу в Германию. Там они и познакомились, а после освобождения грек предложил ей руку и сердце и увёз в Грецию. С семейной парой завязались дружеские отношения, почти каждый вечер они приглашали меня в кафе, чтобы посидеть и поговорить.
– Ах, Серёжа, – печально вздыхала женщина, – вы бы знали, как нам тяжело пришлось после войны. Мы с мужем оба пекари, работали по четырнадцать часов в сутки, чтобы выжить в то нелёгкое время. Но ничего, выкарабкались и сейчас не бедствуем. Об одном только мечтаю – съездить домой, родные места повидать.
Перед самым окончанием гастролей я получил от пожилой пары неожиданный шикарный подарок – двухкассетный японский магнитофон. Мне было крайне неловко, но они настаивали, и подарок пришлось принять.
А ещё была сумасшедшая ночь в Афинах в сопровождении очень богатого грека по имени Василидис. Невысокий, лысоватый, пузатенький мужчина запал на одну из балерин ансамбля и пожелал подарить ей волшебную ночь. Согласно установленным правилам, девушку нельзя было отпускать в одиночку, и я поставил греку условие – только в сопровождении подруги девушки и меня. К моему огромному удивлению, Василидис согласился. Он оказался владельцем нескольких автосалонов и магазинов шуб. Пытаясь произвести ошеломляющее впечатление на понравившуюся ему девушку, всю ночь он возил нас из одного ресторана в другой, каждый раз меняя автомобили! Из последнего ресторана Василидис вышел, шатаясь, словно на палубе корабля в штормящем море, и попытался сесть за руль очередного автомобиля.
– Василидис, – остановил я его, показывая на двух полицейских, с любопытством наблюдающих за нашей компанией с противоположной стороны улицы. – У тебя могут быть проблемы! Давай, лучше я поведу.
– У меня проблемы?! – Василидис посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. – От кого? От них?
И Василидис на заплетающихся ногах направился в сторону полицейских. Подойдя к ним, он показал на меня пальцем и громко спросил:
– Разве у меня могут быть проблемы в этом городе? Вот, мой друг из России интересуется!
Оба полицейских дружно улыбнулись, отрицательно замотали головами, а один крикнул:
– Василидис – нет проблем!
Но разошедшийся грек не успокоился на этом:
– Смотри! – крикнул он, привлекая моё внимания, расстегнул кобуры полицейских и извлёк оба пистолета. – Теперь ты понимаешь, кто здесь Василидис?
Оба полицейских хохотали, глядя на Василидиса с поднятыми пистолетами кверху дулами, и жестами предлагали ему пальнуть несколько раз.
– Давай, давай! – подбадривали они, но грек неожиданно стал серьёзным, аккуратно вложил оружие обратно в кобуру, похлопал полицейских по плечам и вернулся к нам.
Балерины одарили грека восхищёнными улыбками, он сел за руль и покатил по ночному городу, напоследок нажав на клаксон перед отдающими ему честь полицейскими. Апофеозом щедрости грека к концу путешествия явилось желание сделать девушкам роскошный подарок – по три шубы каждой! Но строгий политрук, то бишь я, не позволил ему такое сумасбродство, чтобы не создать балеринам проблем с таможней. Я разрешил подарить по одной шубе, при этом настоятельно приглашал приезжать в Киев. Не знаю, воспользовался ли грек этим приглашением или, проснувшись утром, понял, что чуть не оказался завербованным КГБ. Во всяком случае лично я с Василидисом больше никогда не пересекался.
