bannerbannerbanner
Наумовна. Начало

Нина Князькова
Наумовна. Начало

Полная версия

Нина Князькова

* * *

Пролог

В белом холодном коридоре было тихо. Слишком тихо. Лишь одинокие гулкие шаги мерили холодный намытый кафель нервными шагами. Агриппина Наумовна просто не могла усидеть на месте. Скоро примчатся внуки, а там и дети доедут из другого региона. Это все понятно. А ей что сейчас делать? Куда бежать? Как только позвонили из НИИ, у нее сердце оборвалось.

– Бабушка! – В коридор больницы вбежал Филька. Долговязый, нескладный, весь, как на шарнирах. – Как дед?

Позади, куда степеннее, шагал Мишка. Совсем взрослый уже. Институт закончил и считает себя уже мудрым и повидавшим жизнь, в отличие от Фильки.

– Что случилось? – Пробасил он.

– Сама не знаю, – голос женщины сорвался, и мальчики переглянулись. Их бабуля всегда прекрасно держала себя в руках, а тут такое. Значит, случилось что-то серьезное. – Мне позвонили из НИИ и сказали, что…, – она замолчала, так как белая дверь резко открылась и из нее вышел немного замученный врач.

– К Шмелёву кто? – Устало спросил он.

– Мы, – хором воскликнули собравшиеся.

Доктор нахмурил густые черные брови.

– Всех не пущу, – проворчал он.

– Я – жена, – Агриппина сделала шаг вперед.

– Идемте, – светило медицины скрылось за дверью, и женщина поспешила за ним, вскоре оказавшись в таком же белом коридоре.

– Что с ним?

– Сердце, – безэмоционально ответил врач. – По прогнозам, протянет еще день. Сердце совсем слабое и давно требовало пересадки. К сожалению, донора за эти сутки мы не найдём. Да и не переживет он операцию. Идёмте, он в сознании. Скрасите ему последние часы.

Агриппина едва сдержала рваный выдох. Нельзя сейчас в слезы ударяться. Она сильная. Ради своего Фильки всё выдержит.

– Филипп Михайлович, – когда они вошли в палату, то доктор подошел к ближайшей кровати и позвал. Седовласый мужчина в кислородной маске с трудом разлепил глаза. – К вам жена. Ненадолго только.

– Филечка, – выдохнула Агриппина, присев на край кровати.

– Всё хорошо, – слабо выдохнул мужчина в кислородную маску. Она поняла его только по губам.

– Да где же хорошо? Ты посмотри на себя… Хотя нет, лучше не смотри. Я же просила тебя сердце беречь, а ты все отнекивался, – она с трудом сдерживала слезы.

– Моё сердце у тебя, – она по губам прочитала, что он сказал. – С самого начала.

– А мне после тебя что прикажешь делать? – Она все же всхлипнула.

– Там… письмо в тумбе… в верхнем ящике…, – она едва различила его голос. – Я люблю тебя, – сказал он совсем не к месту.

– Да что ты знаешь о любви? – Привычно ответила она. – Я же без тебя не смогу.

– Сможешь…

Глава 1. Целую жизнь назад

Шмелёв Филипп Михайлович, хмурясь и оглядываясь по сторонам, шел по незнакомой улице. Самая окраина города, которая только что была приписана к городской черте. Где-то здесь ему предстояло найти одного из своих студентов, которого уже два дня подряд не было на лекциях. Вот и пришлось идти искать этого пропавшего студента прямо после лекций в парадном виде. Костюм, начищенные ботинки и очки в тонкой золоченой оправе подсказывали всем, что идёт по улице совсем не местный житель.

– Простите, мне нужна Токаревская Слободка двенадцать, – обратился он к строгой женщине, идущей по улице с авоськой.

– Ой, это вам до конца улицы и направо, – махнула рукой та и поспешила в сторону автобусной станции, от которой вся Слободка ездила в центр города.

Филипп благодарно улыбнулся и пошагал в указанном направлении. Рассохшиеся доски тротуар приятно пружинили, теплый еще ветерок обдувал лицо. Эх, хорошо. Молодой профессор, получивший должность всего год назад, радовался жизни. В жизни же всё хорошо. Родители не последние люди в городе. Отец – научный сотрудник, мать – светило медицины. Хорошая родительская трешка в центре города и полученное прекрасное образование не могли не радовать Филиппа.

Вот только в личной жизни ему не очень-то везло. А всё почему? Да потому что каждая приезжая студентка считала его лакомым кусочком и пыталась охмурить. Ему это безбожно надоело. Хорошо, что в их институте учились в основном парни. Сложные технические специальности нужно было еще освоить, а у девчонок всё время ветер в голове. Да и гордился Филипп тем, что сам освоил настолько нудную и «умную» профессию, а теперь и вовсе передаёт свои знания молодому поколению.

– А ну, отойди, – с опозданием он услышал зычный голос и его окатило мыльной водой с головы до ног. Шмелёв замер на месте и постарался не шевелиться. Его модный новый костюм безнадежно вымок, а с буйных до этой секунды кудрей противно капало за шиворот. – Сказала же, отойди.

Молодой мужчина поднял голову и присмотрелся, насколько позволяли капли, стекавшие по стеклам очков. Перед ним стояла дородная девица в простом ситцевом платье и с косынкой на голове. Зеленые глаза из-под косынки недовольно сверкали, губы были плотно сжаты, а острый подбородок выпячен вперёд.

– Простите? – Филипп моргнул пару раз, потом снял очки, нашарил в нагрудном кармане чудом спасшийся от воды платок и протер стекла. Водрузил очки обратно на нос и вновь посмотрел на девицу.

– Малохольный, что ли? – Грозно глянула она на него. – Я тебя три раза окликнула, прежде чем окатить. Тут яма видишь? Ты в нее шёл, – она указала пальцем в то место, где резко обрывался тротуар. И обрывался он натуральным оврагом.

– О, – опешил мужчина. На самом деле он был весьма раздосадован всем произошедшим. У него такое бывало, когда он задумывался над чем-нибудь особо сложным. Он мог просто не замечать ничего вокруг. – Простите, – повторил он.

– Как есть, малохольный, – вынесла вердикт девица и отвернулась, упихивая отжатое полотенце в большой таз.

– Простите, – вдруг спохватился Филипп, – а двенадцатый дом…?

– Там, – мотнула головой девица в сторону крепкого барака и, подняв таз, направилась в сторону ветхого дома с резными наличниками.

– Спасибо, – Филипп сделал несколько шагов в сторону барака и остановился, обернувшись.

Девица ловко пихнула бедром калитку и поставила таз на крыльцо. Вытерев руки о небольшой передничек, заткнутый за пояс, она принялась развешивать бельё на веревку. Молодой мужчина отчего-то вздохнул, перевел взгляд на колонку, рядом с которой сейчас стоял, вновь вздохнул и пошагал к указанному бараку.

Студента он нашёл быстро. Точнее, его мать. Та, сильно путаясь в словах объяснила, что сын сейчас в больнице со сложным переломом ноги. Обещали на днях выписать. На лекции он будет ходить на костылях, а пока, если бы хоть кто-то ему дал списать эти самые лекции…

Филипп записал адрес больницы и, поблагодарив женщину за информацию, вышел на улицу. Вновь глянул в сторону ветхого домика и увидел, что та крепкая девица уже закончила возиться с бельем и теперь снова направлялась к колонке. Он зачем-то тоже направился туда. И не остановился даже тогда, когда увидел, что девушка просто моет ноги, перед тем как сунуть их в туфли.

– Простите, – окликнул он ее, когда она уже собралась уходить.

Она резко обернулась.

– А, малохольный. Чего тебе? – Уперла она руки в бока.

Сын интеллигентных родителей на секунду растерялся. Затем он склонил голову на бок и спросил.

– А как вас зовут? – Именно так, без лишних реверансов. Он уже понял, что с этой девушкой надо попроще.

– Вот это тебе триста лет не надо, – хмыкнула она и ушла в свой домишко.

Рядом звякнуло ведро. Шмелёв нехотя отвел глаза от ветхого строения и с удивлением обнаружил рядом с собой сухонькую пожилую женщину.

– Ты за Гриппкой что ли решил ухлёстывать? – Прищурилась она. Филипп нахмурился, не понимая, про что говорит эта женщина. – Агриппина ее зовут. Сирота она. Круглая. – Молодой профессор вскинул брови. Женщина покачала головой и принялась качать рычаг колонки, набирая воду. – Отец у ней с фронта пришел израненный весь. Только девку народили, как он помер. Мать три годка только после него прожила. Сгорела, как свечка, быстро. Гриппку тогда тетка взяла, – женщина оказалась не в меру болтливой, поэтому Филипп молча слушал и не перебивал. – Тетка три года назад тоже померла. Вот девка одна и осталась. Двадцать четыре года уже. Перестарок. С парнями не гуляет, замуж ни за кого не идёт.

– А почему? – Живо поинтересовался он.

– Да потому что не подпускает к себе никого. Говорит, что ей и одной хорошо. Да и на таких, как она женятся сразу, а не гуляют. Не размениваются по мелочам. А мужиков нынче нехватка, вот она и загнала сама себя в домишко свой. Только на работу на завод и ходит с утра раннего, а в три часа у нее смена заканчивается, она и домой, хозяйство вести, – активно делилась информацией местная жительница. – Так что не советую тебе ходить к ней. Не примет. Да ещё и огреть чем-нибудь тяжёлым может.

– Я это учту, – Шмелёв поправил очки на носу и, попрощавшись, отправился вверх по улице, чтобы выйти к остановке и сесть на нужный автобус.

К его удивлению, он совершенно не думал о работе или своих научных наработках, которыми заинтересовались в их НИИ. И даже о студенте со сломанной ногой не думал. Все его мысли занимала девушка, которая окатила его водой у колонки. Грозная такая. А пяточки потом свои мыла… розовые, как у младенца. И ступни длинные, узкие, как у принцессы. И носик ровный, с пятью веснушками.

Он так задумался, что едва не проехал свою остановку. Потом бежал под начинающимся дождем до дома. Мама уже вернулась с работы, а вот отец снова задерживался.

– Вернулся? Ужинать будешь? – Невысокая миловидная женщина выглянула с кухни.

– Угу, – кивнул он и быстрым шагом прошел в свою комнату.

Переоделся на автомате, оценил испорченный костюм и отправился в ванную комнату. Через полчаса одежда уже сохла на балконе, а сам Филипп сидел за столом и даже не замечал, что ел из тарелки.

 

– Филь, с тобой всё хорошо? – Подозрительно спросила его мама.

– Угу, – машинально кивнул он. – А что?

– Отец пришел с работы, а ты его, кажется, даже не заметил. Случилось что-то?

Филипп поднял голову и с удивлением узрел, что оба родителя на него подозрительно смотрят. Отец так вообще выглядел крайне взволнованным.

– Всё хорошо, – передернул плечами Шмелёв-младший и встал из-за стола. – Я… к завтрашней лекции подготовлюсь, – пробормотал он и практически сбежал из кухни.

К лекции он честно готовился. Целых полчаса. А затем… Нет, он вообще не хотел думать об этой Агриппине. И вообще, она же его младше на три года. Да и работает на заводе, значит интеллектом может быть не обременена. Или…? На какой должности она там вообще работает?

Он вскочил на ноги и принялся ходить по комнате. Кажется, пару раз даже выходил в коридор. И думал, думал, думал. Ему неимоверно хотелось еще раз встретиться с этой девушкой.

– Сын, – кто-то тронул его за плечо.

Филипп повернул голову и с удивлением посмотрел на отца, стоящего рядом с ним.

– Что? – Нахмурился он.

– Ничего, конечно, – хмыкнул старший научный сотрудник города. – Но ты вышел из комнаты, что-то бормоча, уперся в стену, полчаса уже стоишь возле нее с полубезумным видом и периодически невнятно бормочешь себе под нос. Мы с мамой беспокоимся за тебя. У тебя что-то случилось?

Филя осмотрелся и с удивлением понял, что отец прав. Он стоял у стены и…

– Я сегодня встретил девушку, – решил признаться он, чувствуя себя очень глупо. Мужчины в его возрасте обычно с родителями таким не делились. – Удивительную. Я не могу перестать о ней думать.

– Мать! – Вдруг крикнул отец. Мама Филиппа выглянула из зала. – Наш Филька влюбился.

– Ох, – всплеснула она руками. – Какая она? Когда ты нас познакомишь?

– Так, стоп! Никто никого знакомить не будет, – вскинул он руки в защитном жесте, уже жалея, что признался отцу.

– О, будет, еще как… Твой отец меня замуж за пять дней умудрился забрать. Это при том, что у него невеста была. А меня увидел, и всё, – улыбнулась она.

– Тогда война была. Всё по-другому было, – проворчал их сын.

– Много ты знаешь, – хмыкнул отец. – У нас в семье все мужчины женились быстро, один раз и на всю жизнь. Так что советую привыкнуть.

– А как понять, что это та самая, которая на всю жизнь? – Вопрос вылете прежде, чем Филя смог удержать его в себе.

– А ты поцелуй её и сразу же все поймешь. Ты сердцем это понять и принять должен. По-другому не получится, – услышал он в ответ.

Филипп потом всю ночь думал об этих словах. С оной стороны, неприлично как-то целовать совершенно незнакомую девушку. С другой, он вдруг понял, что хотел бы попробовать. Только место надо такое выбрать…

Именно поэтому на следующий день ровно в три часа по полудни он стоял возле той самой колонки и осматривал улицу, боясь пропустить приход Агриппины. Ведь рабочий день ее уже закончился, и она должна скоро домой прибыть. А если она куда-нибудь в другое место собралась? В театр, например? Но она же должна будет переодеться после завода…

Она появилась в конце улицы ровно полчетвертого. Уставшая, на щеке темный след от машинного масла, из-под косынки волосы выбились. И глаза сверкают, как у недовольной кошки.

– Здравствуйте, – Филипп шагнул к ней и только сейчас понял, как нелепо смотрятся в его руке те пушистые красные гвоздики, которые он осмелился сюда принести. – Это вам, – неуверенно протянул он цветы.

– Ты чего здесь делаешь? – Цветы девушка брать не торопилась. Еще и смотрела так, подозрительно.

– Поговорить надо, – решил не отчаиваться он. А все, потому что вдруг понял, что вот такая уставшая, не в самом лучшем виде она ему совсем не перестала нравиться. Скорее, наоборот, стала как-то роднее и понятнее. – Так что?

Агриппина быстро оглядела улицу и, вздохнув, махнула рукой в сторону дома.

– Идём. Но подождешь на кухне, пока я переоденусь, – предупредила она и, так и не взяв цветов, зашагала к домику.

Филипп поспешил за ней. Вдруг она передумает? Он даже не обратил внимания на любопытных соседок, выглядывающих из-за забора.

Домик выглядел старым не только снаружи, но и внутри. Стены были кривые, пол просевшим, а оконные рамы перекошенными. Но при этом внутри было очень уютно. На полу лежали вязаные коврики, цветные шторы обрамляли дверные проемы, а печка, занимавшая большую часть дома, была недавно побелена.

– Иди на кухню, – распорядилась девушка, буквально втолкнув его в маленькое помещение, в углу которого притулился массивный стол. В другом углу белела печь, а у окна стояла плитка и кастрюли. – Жди здесь, я сейчас.

Филипп кивнул и осмотрелся. Нашел пустую стеклянную бутылку из-под молока, налил в нее воды из бака, что стоял рядом с печкой, и поставил на стол. Убрав с гвоздик газету, он поставил их в воду. Полюбовался немного и чуть передвинул на столе так, чтобы они стояли ровно по центру. Вот теперь было хорошо.

Агриппина переоделась меньше, чем за пять минут, быстро переплела косу и вышла к гостю.

– Ну, говори, чего хотел, – оперлась она бедром о стену.

– А…, может быть, чаю? – Неуверенно спросил мужчина.

Девушка бросила быстрый взгляд на стол, где красовались цветы, хмыкнула и прошла к ящику, из которого достала кипятильник. Пока она возилась с водой, Филипп всё никак не мог насмотреться на хозяйку этого ветхого дома. Как она двигается, как задвигает за ухо непослушную прядь волос, как прикусывает губу, когда что-то не получается.

– Ну? – Обернулась она к молодому профессору.

Филипп решился. Отставил портфель, с которым пришел сюда и посмотрел ей прямо в глаза.

– Можно я тебя поцелую? – Спросил он без обиняков.

Девушка резко выдохнула.

– Как есть малохольный, – пробормотала она, перекинув косу на спину. – И зачем тебе меня целовать? – Ее щеки несколько заалели, выдавая волнение.

– Жениться на тебе хочу, – услышала она в ответ.

Глава 2. Свадебное настроение

Агриппина задумчиво склонила голову набок, потом и вовсе отвлеклась на закипевшую в кастрюльке воду. Молча разлила воду по жестяным кружкам, плеснула туда заварки из керамического чайничка и поставила это все на стол. Так же через минуту появилась и плошка с вареньем и вкусный свежий белый хлеб. Девушка вынула из-под стола два табурета, села на один из них и, подперев голову кулаком принялась пристально следить за молодым мужчиной, севшим рядом.

– Слушай, ты же на дурака не сильно похож, – все же начала она разговор, когда он отхлебнул из кружки. – И вообще, интеллигентный. Книжки, наверное, умные читал. И родители у тебя, наверное, есть. Так с какого перепугу ты на меня глаз положил? Если посмеяться хочешь, то лучше сейчас катись отсюда.

– Я не посмеяться. Я серьезно, – возмутился неожиданный гость. – Я жениться на тебе хочу.

Агриппина покачала головой.

– Только увидел, и жениться хочешь? – Не поверила она. – Зачем тебе это?

– А если я в тебя влюбился? – Не отступился он.

– Ты не знаешь, что такое любовь, – покачала она головой и поднялась со стула. – Ты даже понятия не имеешь, о чем говоришь.

Филипп тоже поднялся на ноги.

– Да, не знаю! До сих пор как-то не доводилось полюбить что-то больше науки, – он сам не ожидал, что так громко закричит. И резко остановился, когда увидел, как она поморщилась. – Но единственное, в чем я уверен, так это в том, что хочу узнать это. С тобой, – закончил он почти шепотом.

– Уходи, – резко отвернулась она от него.

– Но…

– Уходи. Нечего здесь тебе больше делать. И не приходи, – она ушла в комнату, оставив его одного на кухне.

Он еще минуты две приходил в себя. Думал, что же делать дальше. Он вдруг понял, что если сейчас он уйдет, то больше никогда не найдет такую… свою. Набрав воздуха в грудь, он отправился искать ее. Дом маленький, далеко она уйти не могла.

И верно. Домик оказался однокомнатным. Агриппина стояла у открытого шифоньера и смотрела на себя в зеркало. Филипп шагнул к ней, молча развернул к себе и прижался к ее губам, стараясь передать то отчаяние, в котором пребывал ещё минуту назад.

Секунда, две… Шлеп! Пощечина резко прервала тишину. Филипп сначала даже не понял, что прилетело именно ему… до звона в ушах. Агриппина резко развернулась, стеганув его косой по другой щеке, и выбежала прочь, оставив его придурковато улыбаться рядом с открытым шифоньером.

А Шмелёв улыбался. Нет, не потому что он только что поцеловал её. А потому что она перед тем, как ударить его, колебалась целых две секунды. Он почувствовал ее сомнения. Значит, у него есть шанс. Небольшой, но все-таки.

Постояв еще несколько минут, он вышел из дома. Щека, по которой прилетело, горела. Значит точно красная. Едва он спустился с крыльца, как его окликнули.

– Эй, вы! – Он обернулся, и увидел, как к нему спешит белобрысый пацан лет двенадцати. – Это вы Гриппку обидели? – Встал он у калитки.

Филипп нахмурился. Это еще что такое?

– Я ее не обижал, – покачал он головой.

– Мамка просила передать, что за Гриппку есть кому заступиться. Она хоть и сирота, да под присмотром, – паренек явно нервничал, но характер решил показать.

– Повторяю, я ее не обижал. Я жениться на ней хочу, – мужчина подошел к калитке.

Пацан тут же изменился в лице.

– А, – протянул он. – Замуж? Это ладно. Но замуж тогда быстро. Потом погуляете. Если Гриппку замуж быстро не взять, ее потом туда не загнать будет, – напутствовал он и убежал вдоль по улице.

– Как же я ее замуж быстро-то…? – Пробормотал Шмелёв и побрел по пустынной улице в сторону остановки.

Решение пришло вместе с подъехавшим лупоглазым автобусом, который пришлось ждать сорок минут. Но выйти пришлось на две остановки раньше и десять минут петлять по дворам, подняться на третий этаж добротного деревянного барака и постучать в дверь.

– Филя? – Удивилась открывшая дверь женщина. – Проходи, проходи. Какими судьбами?

– Здравствуйте, теть Наташ, – смущенно пробормотал он, входя в темную прихожую. – А Сашка дома?

– Нет. Там авария какая-то на водоводе случилась. Проходи в кухню. Голодный, небось. В институтах ваших совсем не кормят. Худой какой… Весь в отца, – тетя Наташа все причитала, наливая суп и расставляя по столу тарелки. – Сашка тоже поесть забывает. Жену бы ему. Да куда? Весь в работе. Тут к ним в профсоюз толковую девушку направили, так и ту проворонил… А ты, Филь, небось от студенток отбиться не можешь? Нашел кого? Или, кроме своих наук никого не видишь?

Филипп отложил ложку в сторону и собрался с мыслями.

– Я об этом и пришел поговорить, теть Наташ, – решил он все-таки сказать, зачем пришел.

– Ты не к Саньке пришел? – Догадалась женщина и приготовилась внимательно слушать.

– Нет, я к вам. Я девушку встретил. Мне надо, чтобы завтра вы нас расписали, – выпалил он.

– О, неожиданно, – медленно протянула женщина.

– Ну, теть Наташ, вы же помните, как мама с папой…, – Филипп замолчал, увидев лицо Сашкиной матери.

– Вообще-то неудобно напоминать, что твой отец предпочел твою маму мне, – покачала она головой. Шмелёв тут же опустил глаза и виновато вздохнул. – Но тебе повезло, что я вашу семью хорошо знаю, и понимаю, что такое любовь. ЗАГС завтра работает до четырех часов. Успеешь?

Молодой профессор тут же вскочил на ноги.

– Да, конечно. Спасибо, теть Наташ, – он побежал в сторону двери.

– Эх, молодежь, – завистливо выдохнула женщина и обеспокоенно посмотрела на часы. Сын скоро придет и его тоже нужно будет накормить.

Филипп же бросился к знакомому ювелиру, который быстренько мог предоставить стандартные кольца в обход всех и вся. Домой попал только в девять вечера.

– Сын? – Из гостиной выглянул отец.

– Не сейчас, – строго сказал он и просочился в свою спальню.

Еще около часа он слушал тихий разговор родителей из-за стены, потом в квартире наступила тишина. Лишь Филипп никак не мог успокоиться и поспать. Он долго мерил шагами свою спальню, пытаясь понять, правильно ли он поступает.

Поспать ему удалось. Буквально на пару часов забылся тревожным сном, прежде чем над ухом зазвенел будильника. Подскочил, ринулся в ванную комнату. Умылся холодной водой, помня об аварии на водоводе и отправился на кухню, где Шмелёв-старший, облаченный в майку и брюки снимал с плиты горячий чайник.

– Садись, – велел он сыну. Филипп послушно опустился на табурет. – Когда? – Он поставил кружки на стол и сел сам.

– Сегодня, если успеем, – выдохнул молодой профессор. – Но она еще ничего не знает и вообще… Она меня вчера ударила и сбежала, – сознался он с тревогой.

– И ты сдашься? – Приподнял бровь его отец.

Филипп резко помотал головой, посмотрел на часы и, быстро проглотив завтрак, засобирался на работу. Студентов никто не отменял, что сегодня казалось чем-то даже неуместным. Лучше бы сегодня не было занятий…

 

Он отпустил студентов раньше, чем это было хоть как-то прилично, и, наплевав на недоумевающий взгляд аспиранта, бросился к проходной завода, на котором, по его мнению, и работала Агриппина.

Ждать пришлось минут двадцать, ошиваясь рядом с железными воротами. Когда начали выходить люди со смены, он вытянул голову, стараясь среди суровых крепких мужиков разглядеть ту самую…

– Извини, – выдохнул он, когда Агриппина прошла мимо него, настолько явно отводя взгляд, что сразу было понятно, что она его заметила. – Подожди, – ринулся он за ней, когда она даже не притормозила.

– Чего тебе? – Девушке пришлось остановиться, потому что на них уже начали бросать любопытствующие взгляды.

– У тебя документы с собой? – Выпалил он и покосился на часы. Времени становилось всё меньше.

– Конечно, – Агриппина напряглась. – На проходной же требуют. – Филипп выдохнул, схватил ее за руку и потащил за собой. – К-куда? – Попыталась притормозить она, но кричать не рискнула. Слишком уж глазели все.

– Жениться, – отрезал мужчина, буквально впихнув ее в подъехавший автобус.

Девушка молча встала у поручня и терпеливо дождалась, когда он справится с билетами. Так же молча она смотрела на него, когда он встал рядом с ней. Лишь, когда он прямо на нее посмотрел, она заговорила.

– И зачем? – Негромко спросила она, даже не пытаясь перекричать звук поехавшего автобуса.

Филипп кивнул, понимая, что вопросов у нее много.

– Влюбился, – пожал он плечами.

– Ты не знаешь, что такое любовь, – грустно покачала она головой.

– Так ты научи, – вдруг попросил он.

– Что? – Агриппина отшатнулась бы, если бы позади нее не стояли люди.

– Научи меня любить, – он осторожно взял ее за руку и, когда автобус остановился, вывел ее на улицу. К удивлению Филиппа, девушка совершенно не сопротивлялась. – Сюда, – потянул он ее в сторону.

Агриппина быстро перебирала ногами, но вдруг остановилась. В ужасе прижала руки к лицу.

– У меня ведь даже платья с собой нет, – прошептала она шокировано.

– Будет. Всё будет. Но если сейчас мы не успеем, то тетя Наташа нам уже не поможет, – он буквально заставил ее подняться по ступеням дворца бракосочетания и впихнул внутрь.

– Ну, где вы ходите так долго? – Приятная немолодая женщина ждала их практически у дверей. – Полчаса осталось.

– Успеем, – молодой мужчина повернулся к своей невесте. – Документы давай.

Агриппина достала паспорт из сумки и дрожащей рукой передала его той самой «тете Наташе». Женщина, забрав документы, поманила их за собой, выпустив из зала празднично одетую пару и нескольких гостей.

– Свидетельница есть? – Строго глянула она на молодых, которые старались не отставать.

– Нет, – тихо ответила Агриппина, точно знавшая, что у нее нет подруг.

– Девушка, – позвала работница ЗАГСа. Девушка, пытавшаяся прошмыгнуть мимо них и явно отставшая от какого-то праздника, подняла взгляд. Заплаканное лицо сказало больше, чем всем нужно было бы знать. И она явно отстала от той шумной толпы, что прошла чуть раньше. И, возможно, она и не хотела их догонять. – Девушка, а вы можете нам помочь?

– Помочь? – Нахмурилась та. – Но чем?

– Нужно побыть свидетельницей вот этой замечательной девушки буквально пять минут. Пара красивая, а свидетельницы нет, – развела руками женщина.

– О, – девушка тут же улыбнулась и повернулась к молодым. – Да, смогу, – наконец, ответила она.

– Тогда прошу за мной, – тетя Наташа вошла в ближайшую дверь, остальные поспешили за ней.

– Меня Агриппина зовут, – решила представиться невеста той, что будет сейчас представлять ее интересы. – Агриппина Наумовна.

– Мария, – хихикнула новоявленная свидетельница. – Мария Макаровна.

– Девушки, познакомьтесь. Это Александр, мой свидетель, – решил вмешаться в разговор Филипп, представив девушкам лучшего друга.

– Очень приятно, – улыбнулся тот и с интересом посмотрел на Марию.

Расписали их быстро и без лишних сантиментов. Агриппина и оглянуться не успела, как на ее пальце вдруг оказалось кольцо. Сама же она трясущимися руками взяла с подставки второе и еле как водрузила на нужное место.

– Объявляю вас мужем и женой, – тоже прошло несколько мимо ее сознания. В памяти лишь отложился легкий поцелуй в губы.

В себя она пришла лишь оказавшись на свежем воздухе. Шумно выдохнула и посмотрела на стоящего рядом с ней Филиппа, который, подняв голову к небу, придурковато улыбался, щурясь на солнце.

– И что дальше? – Девушка была растерянна и чувствовала себя не в своей тарелке.

– Сейчас Сашка выйдет и отвезет нас к тебе домой. Ты соберешь вещи, и мы поедем знакомиться с моими родителями. Они хорошие на самом деле, – быстро добавил он, глядя на ее изменившееся лицо.

– А родители у тебя…? – Нахмурилась она.

– У нас с родителями просторная квартира, так что мы им там совсем не помешаем, – он ласково взял ее за руку.

– Отдельная квартира? Совсем отдельная? Не коммунальная? – Удивилась она и покачала головой. – Тогда я совсем ничего не понимаю.

– Чего не понимаешь? – Шмелёв заметил друга, открывшего тяжелую железную дверь, и махнул ему рукой.

– Зачем ты на мне женился, – она посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты же обещала научить меня любить, – широко улыбнулся он и потянул ее за руку в сторону припаркованного желтого «Москвича».

Александр, пока вез новорожденную пару до дома Агриппины, с интересом поглядывал на молодых. Что-то спрашивать при девушке он не решался, но на друга смотрел с таким прищуром, что было видно, как он жаждет подробностей. И все же тактичный Саша остался в машине дожидаться молодых, даже не делая попыток войти в чужой дом. Агриппина это оценила. Как оценила и то, что Филипп хозяйским взглядом окинул единственную, кроме кухни, комнатку и, повернувшись к ней, спросил.

– Наверное, ты хочешь переодеться?

– Да, наверное, – нахмурила она брови.

– Я пока бельё с веревок соберу, – кивнул он и вышел из дома. Пока снимал белье, коротко поговорил с Сашкой, которому, как оказалось, очень понравилась их случайная свидетельница. Да до такой степени, что он даже ее адрес успел вытребовать. – Я вернулся, – громко объявил он, входя в дом, чтобы не смущать Агриппину лишний раз.

– Вижу, – она выглянула из комнаты и выглядела… еще более растерянной и смущенной, чем во время регистрации. Только что вместо робы на ней теперь было простенькое платье. Кажется, других у нее и не водилось.

– Что-то случилось? – Напрягся он, шагнув к ней.

Девушка забрала у него снятое с веревок белье и снова скрылась в комнате. Филипп последовал за ней.

– Ничего не случилось, – все же ответила она через минуту. – Просто… я не знаю, что с собой брать… и…

– Все, что хочешь, – быстро ответил он ей. – В машину всё влезет. Ну, кроме крупной мебели. Но мебель у нас есть, так что…

– У меня немного вещей, – покачала она головой. – И приданого нет. Твои родители расстроятся.

Мужчина с облегчением выдохнул. Она беспокоится о том, что принесет в семью, а не жалеет о таком скоропалительном замужестве.

– Об этом не волнуйся. Мои родители уже тебя любят только за то, что ты появилась, – хмыкнул он и принялся ей помогать.

В машину действительно всё влезло. В доме остались только стены, да мебель. Агриппина решила, что еще подумает, что с этим домиком делать… Наверное, придется отдать заводу для какого-нибудь работника.

Девушку вдруг начало потряхивать, когда они остановились у добротного пятиэтажного дома. Она вдруг только сейчас в полной мере осознала, что ей предстоит знакомство с родителями человека, которого она сама толком и не знала, зато замуж за него вышла.

– Идем, – Шмелёв потянул жену из машины за руку. Она нехотя вышла. – Ну, ты чего? Хорошо все будет, – обнял он ее за плечи. Обернулся. – Саш, мы вещи потом заберем, через полчаса где-нибудь.

– Да понял я уже, – кивнул Александр, с усмешкой наблюдая за другом.

Агриппина так и тряслась, пока они шли до квартиры. И пока Филипп открывал дверь ключами, кусала губы, пытаясь взять себя в руки. Получалось откровенно плохо. Она никогда в жизни еще так не нервничала.

– Ой, какая хорошенькая, – первое, что она услышала, когда, повинуясь жесту мужа, вошла в квартиру. В прихожей их поджидала миниатюрная женщина с легкой сединой в черных волосах.

– Добрый вечер, – не успела девушка рот открыть, как из-за спины женщины выглянул мужчина в годах… Почти точная копия ее мужа, только намного старше.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12 
Рейтинг@Mail.ru