Нина Каротина
Кладбище неудачников
Глава 3
– Как-то неожиданно обещанные плечистые и длинноногие красавцы-ныряльщики за жемчугом вдруг обратились… в нас, – ворчала Аяна по дороге к морю.
– А голубое море с белыми раковинами вдруг обратилось в место, где нам придется зарабатывать на обратную дорогу, – вторила ей Тенна. – Я как-то иначе представляла себе эту поездку и отдых в Ласции. Добывать жемчуг, отбиваясь от акул, чтобы купить лошадей, это уже что-то из списка «добрых» напутствий от Родиона. Дедуля тоже хорош, забрал даже лошадей. Он с самого начала знал, что бросит нас без денег. Я готова прямо сейчас нагнать его. Вернём золото!
– Ты уверена, что оно у него есть? И он не спустил его в первые дни в Клириде? – рассуждала Аяна, ясно осознавая, что так оно и есть. – Дались ему эти сокровища, не бедный человек, живет рядом с Бабулей, а она много лет была королевой Сиуцы. Нет нехватки. Приехать бы в Падмиру раньше него, найти сокровища и вернуть в Термису. Может успокоится?
Сестры возмущались и спорили по пути к лагуне. Здесь они оставили лодку, но каждый день должны были ходить в посёлок, чтобы принести и отнести небольшой парус, вёсла и бурдюк с водой. Теперь с ними ещё и подтухшее мясо для акул, а рыбацкое снаряжение прикопано рядом, под камнем. С собой мечи, в Ласции без того даже дети не ходят.
Перспектива наловить жемчуг в море, кишевшем опасными тварями, стала совсем призрачной. У берега сёстры тревожно всматривались в даль, примечая высокие плавники акул. Аяна занялась проверкой паруса, Тенна побросала на землю вёсла, зашла в воду и прижала ладони ко лбу. Там, возле косы совсем не разглядеть, волна это или плавник морского чудовища.
– Что-то мне все меньше нравится затея с жемчугом, – ворчала младшая сестра, рассматривая гладь воды. – С чего мы взяли, что Дедуля не вернется? Рано или поздно у него закончатся деньги. Что ему делать в Падмире без денег? А как он доберется до нас без денег?
– Есть идея получше?
– Пока ни одной дельной, – признала Тенна. – Можно с торговым караваном добраться до Стагны. От Стагны вдвое ближе до Сиуцы. Не удивлюсь, если там мы «совершенно случайно» встретим Дедулю. Хуже, если в Падмире он влипнет в неприятности и лишится бумаг. С его то прошлым! Живо окажется на рудниках! Что скажешь?
Аяна молчала. Тенна раздражённо оторвала взгляд от моря и повернулась к сестре.
– Ты слышишь меня или…?
Тенна вздрогнула, завидев позади Аяны двух незнакомцев, один из которых приставил к шее сестры выхваченный у неё меч. И это был тот самый Мохнатый Ригоронец из колодца на рудниках.
– Брось меч на землю, – глухо пророкотал он.
Тенна молча таращилась на незнакомцев. Лагуна была пуста, чужаки возникли словно из пустоты и так стремительно ворвались в их жизнь, что она не могла прийти в себя от нереальности происходящего. Вид беспомощной сестры с лезвием у горла лишил ее сил. Она не только не подчинилась приказу, но и вряд ли его расслышала.
– Брось меч, или я перережу ей горло, – нетерпеливо рычал разбойник.
Девушка опомнилась и отбросила меч в сторону. Тот упал в нескольких шагах и призывно заблестел в песке. К нему, словно голодная чайка, бросился второй головорез.
Внешний вид двух незнакомцев говорил сам за себя. Беглые невольники с рудников, из того самого колодца, над которым еще недавно стояли две юные гостьи. В голове промелькнули все самые кровавые истории, которыми делились Торик и Булсар. Беглые стремятся к морю, кратчайшим путем спешат покинуть Ласцию. Они нашли лодку, добротную, проверенную временем рыбацкую лодку, стоявшую вдали от поселения у самого моря. Не было только паруса и вёсел, и они дождались пока те «придут» своими ногами.
Ригоронки вели себя слишком беспечно, не осмотрели местность, прежде чем заняться делами. Но даже такие меры предосторожности не спасут от лиходеев. Лучшее, что можно сделать при встрече с беглыми рудокопами, спасаться бегством, не полагаясь ни на оружие, ни на удачу. Бежать со всех ног, побросав поклажу. Всё, кроме сигнального рожка, которым можно призвать помощь. Но Тенна успела забросить его в лодку.
Аяна оказалась в руках человека, по голосу которого отчётливо слышно, что он не замедлит выполнить свои угрозы. Он немолодой, о возрасте трудно судить, лицо покрыто густой растительностью грязно-бурого цвета. Лоб скрывала столь же массивная, слипшаяся от пота и пыли шевелюра, сбитая в грязные многолетние колтуны. Из-под широких тёмных бровей сверкали неприкрытой злобой колючие черные глаза.
На нём странная одежда, будто снята с чужого плеча. В колодце он был в одной тряпице, и за то время успел найти «обновки». Жилет на нём не сходился, а подвёрнутые штаны были настолько малы, что едва не трещали по швам. Страшно даже смотреть на его волосатый торс и бугрящиеся повсюду мышцы. Ему не требовался меч, чтобы свернуть шею голыми руками, на которых зловеще выделялись отметины от снятых железных браслетов.
Сестра держалась достойно, не сопротивлялась, не делала лишних движений. Она вытянула шейку и покорно прижалась к захватчику. На лице застыла мольба к Тенне, чтобы та ничего не предпринимала и слушалась захватчиков.
Напарник Мохнатого – молодой мужчина наружности куда более приятной. И пусть он из той же братии, грязный, в лохмотьях, всё же образ у него более человечный, чтобы ожидать от него подобной свирепости.
– Возьми парус и иди в лодку, – командовал Мохнатый.
Голос у старшего глубокий, ровный, чистый. И спокойный до жути. Он – беглый каторжник, приложивший немало усилий, чтобы вырваться из цепких лап стражи, за ним тянется след неотвратимой погони, но он дошёл до моря и остался жив, он нашёл лодку, и его не остановит препятствие в виде двух испуганных алесциек в двух шагах от свободы. Останавливать загнанного зверя – смертельно опасное занятие.
Второй развернулся и бросился к парусу. Тенна провожала его взглядом. Вот он подхватил парус, но уронил меч, поднял меч, но парус развалился, мешал идти и путался под ногами.
– Толкни лодку в воду, – рявкнул Мохнатый, завидев, как его товарищ забирается в лодку, прочно стоявшую на земле.
Тенна обернулась на Мохнатого. Булсар говорил, что этот невольник из Ригорона. Но покуда тот свободно говорит со своим товарищем на гралийском. Девочки изучали языки с наставниками, и пусть плохо, но могли изъясняться. Мохнатый говорил на нём свободно, словно на родном. Он не Ригоронец!
Второй столкнул лодку, пыхтел и путался в собственных ногах. Посудина весело качнулась в набежавшей волне, чуть развернулась и уже со следующей волной отступила от берега. Беглец поспешил следом, строптивая лодка отступила ещё дальше, увернулась, пнула того в бедро и уклонилась от поклажи с парусом.
Мохнатый наблюдал за этим нелепым штурмом с нарастающим раздражением. Когда в схватке преимущество лодки стало неоспоримым, а напарник в очередной раз хлебнул солёной пены, захватчик приглушённо выругался и толкнул Аяну к воде. Нерасторопность подельника удручала его настолько, что он упустил из виду вторую алесцийку. Тенна с места не сдвинулась, но ей хватило времени, чтобы прийти в себя, осмотреться и…
Мохнатый рухнул, как подкошенный, от удара веслом по голове. Хватка ослабла, Аяна вырвалась из плена. Тенна превзошла саму себя, скорчила рожицу сестре и поморщилась от тяжести массивного орудия.
Повергнутый неприятель издал глухой стон и потянулся руками к источнику боли. Будь он Ригоронцем, Тенна, возможно, пожалела бы бедолагу, но он – гралиец, наверняка мародёр и убийца, которому самое место в Солнечной шахте. Никакого сочувствия она не испытывала, нельзя поддаваться слабости. Все истории про каторжников и жалость к ним имели самый печальный конец.
Между тем Второй забрался в лодку. Драматичные события на берегу остались незамеченными, он послушно исполнял наказ старшего, захватил судно, втащил намокший парус на борт и ждал соратника, чтобы отправиться в путь.
Девушки молча переглянулись. Их положение выправилось, осталось покинуть берег, прихватив с собой вёсла, и обратиться за подмогой. Без того ни один разумный человек не пойдёт по Ведьминому пути, морскому течению, о котором сложены десятки легенд. Смерти подобно, всё равно, что предать себя в руки богов, а боги на Ведьмином пути безжалостны.
Но положение беглецов безвыходное, они не остановятся перед трудностями. У них нет другого пути, они пойдут в море и без вёсел, и без паруса. А Мохнатый пойдёт в море и без лодки, лишь бы не возвращаться назад, в рабство, в гниль ласцийских рудников. Оставь их, они уйдут на одном парусе и погибнут в море вместе с лодкой.
Тенна и Аяна вновь переглянулись.
– Значит, дело было в Легоции, юго-восточной области Алесции, – любил вспоминать Аксил. – Я был молодой, глупый и красивый, как лихой бог. А работал на хлопковой ферме, как раз урожай собирать, когда я там оказался. И были у меня хозяин и хозяйка. Хозяин дядька хороший, а вот хозяйка с чудинкой, прямо скажем. Любила она голой по утру на лошади выезжать, так сказать, обозреть будущий урожай.
– Ах ты ж, потаскун старый, всё об одном у него, – шикнула Весерси.
– Да, не о том я, дело-то в другом было. Я вообще сторона пострадавшая. Меня в тот момент скорпион укусил в самое уязвимое место, в ягодицу, когда я по нужде отошёл. Я лежал кверху задом в лечебных, так сказать, целях. А сотоварищ мой на костре какую-то припарку готовил из местных трав.
А тут хозяйка мимо проезжает, фигуристая такая, волосы и грудь ветром обдувает… Я ж такое впервые увидел, остальным дело было привычное. В общем, неудачное стечение обстоятельств, при которых я получил ожог всех волос на теле, мой сотоварищ душевную травму, а хлопковое поле сгорело дотла перед самым сбором. Нет, потушить мы, разумеется, пытались, но лучше бы не пытались.
– Но ведь никто не пострадал? – с надеждой спросила Тенна.
– Я пострадал. В месте укуса Хозяин собственноручно поставил клеймо вредителя и поджигателя. В город ездил ради такого случая. И волосы потом года два отрастали. Это я к чему? Ах, да. Если ты оказался без штанов, и у тебя загорелся всего один хлопковый куст, не суетись, просто посиди в сторонке. Может обойдётся.
– В твоём случае никогда не обойдётся, – буркнула Веси.
– Присмотри за ним, – кивнула Аяна на стонущего рудокопа.
– Что ты задумала?
– Верну лодку и этого дурня. Утонет же.
– Аяна, они убить тебя хотели! – испуганно взвизгнула младшая.
– Не от хорошей жизни, – рассудила девушка. – Им помощь нужна. Наш Папа тоже был в плену, и Мама его спасла. Вытащила с уступа в горах, когда он бежал.
– Ты спасти их решила? – возмутилась Тенна. – С ума сошла? Они нас прибьют сразу после чудесного спасения.
– Не прибьют. Мы их выкупим с рудников и дадим свободу.
– Но у нас нет даже…
Аяна её уже не слышала. В три прыжка подлетела к воде и, не раздумывая, нырнула в волну. Маленькая лодчонка игриво раскачивалась и всё дальше пятилась от берега. К тому моменту, как Аяна незаметно приблизилась к лодке, Второй разглядел поверженного товарища и зависшее над ним весло. Тревога его вполне уместна, Мохнатый так и не раздобыл весла.
Лодка накренилась, Аяна ухватилась за борт и вытолкнула тело из воды. Рудокоп едва устоял на ногах, на лице застыл испуг и растерянность. Положение настолько резко изменилось, что от удачливых беглецов не осталось и следа. Он один на один с вооруженной алесцийкой, которая быстро подскочила на ноги и решительно шагнула в его сторону.
Мохнатый обхватил голову руками и корчился от боли на песке. Тенна осталась стоять с занесённым веслом. Она готова броситься следом за Аяной, но слишком рискованно оставлять за спиной отчаянного головореза. Он быстро придет в себя и вплавь доберется до лодки. Девушка стенала от усталости, она теряет силы, руки и спина ноют от веса весла, не разобрать, пришло время успокоить мародера ещё раз или обождать.
Пока девчонка перехватывала руку, Мохнатый перевернулся на спину, простонал неприхотливое ругательство, на смеси ригоронского и гралийского. Тенна закусила язык и прицелилась в голову, бросила тревожный взгляд в сторону моря, испугалась за сестру и опустила весло.
По пути Аяна тщательно продумала план действий. Придется убедить несчастных, что они встретили не врагов, а сочувствующих и готовых помочь людей. И такое случается в этом жестоком мире. Достаточно просто довериться, и в рудники они больше не вернутся. Не за чем рисковать в маленькой лодчонке посередине Моря течений. Вместе проще добыть жемчуг, продать его и выкупить пленников из неволи.
Потому странно, что второй рудокоп не стал отвечать на её предложение, а крепко сжал меч и двинулся навстречу алесцийке. Обогнул столб мачты и бросился в атаку.
Вопреки заморенной внешности парень оказался крепким, но не слишком проворным. Он шёл напролом, спешил покончить с девчонкой быстро, она уворачивалась, а затем резко ударила ногой по колену. Противник взвыл и спешно отпрянул назад. Он едва устоял на ногах, настолько раскачалось маленькое суденышко во время схватки.
Он увернулся, весло врезалось в песок. Пока Тенна напрягала мышцы для очередного замаха, мужчина успел подняться на ноги. Его вид внушал неподдельный ужас. Огромный, мохнатый зверюга с глазами горящими, словно котлы подземных богов. Он медленно перемещался вокруг Тенны, та поворачивалась следом, ругая себя за то, что позволила ему прийти в себя.
Улучив момент, она снова ударила. Тот отскочил, бойко ухватил конец весла и потянул на себя. Тенна подалась вперёд, но весло не отпустила, вцепилась в свой конец и дёрнула в ответ. Они оказались друг напротив друга на расстоянии длины весла. Беглец злобно оскалился и зарычал, в грязной бородище угрожающе сверкнули белые зубы.
Алесцийка продолжала вести переговоры, но все слова будто растворялись в воздухе. Беглец не думал сдаваться и верить её обещаниям. Он изменил тактику. Махаться мечами можно долго, время сейчас против них. Лодка удаляется от берега, вёсла остались на суше, вернуться на одном парусе будет сложно. Гралиец поднял парусину, сетью бросил на алесцийку и прыгнул на неё, чтобы не успела ответить. Девушка подалась назад, его лицо приблизилось, в нос ударил острый дух немытого тела. Сцепившись, они нависли прямо над бортом лодки, волосы Аяны оказались в воде. Судно сильно накренилось, головы у обоих пошли кругом.
Мать учила её разным приёмам, этот нравился ей меньше прочих. Она резко ударила противника головой в нос, тот опешил от боли, отвлёкся и получил удар в пах. Мужчина потерял равновесие и отлетел к середине лотки. Его полёт остановила скрипнувшая мачта. Дерево не выдержало удара, издало скрежет и накренилось.
Мохнатый начал перехватывать руки. Девушка растерянно наблюдала за ловкими движениями противника, весло было потеряно. Тенна отпустила свой конец и отпрыгнула в сторону. Они поменялись местами. Девушка оказалась безоружна, но в паре шагов от неё лежало второе весло. Алесцийка бросилась к нему, и уже через мгновение они стояли в боевых позах друг напротив друга.
Сестра с тревогой посматривала на лодку, которую всё дальше затягивало течение. Она уже отошла от берега на значительное расстояние, и в ней всё ещё продолжала бороться Аяна. Мохнатый тоже оглядывался на лодку. Всё складывалось скверно, возня слишком затянулась, алесцийка кружилась вокруг него, как злобная осенняя муха, не позволяя всё бросить и идти на помощь товарищу.
– Отдай весло, и твоя подруга останется жива, – прорычал он.
– Так и сделаю, – отважно огрызалась Тенна. – И ты сломаешь шею мне и сестре.
– Мне просто нужна лодка, – раздражённо ответил он. – Лодка, парус и вёсла, и ничего больше.
– Какое совпадение, – она старалась говорить уверенно, но голос дрожал. – Она нам тоже не мешала.
Мохнатый не стал более ничего говорить, ринулся в атаку, размахивая веслом, словно дубиной. Тенну после первого же удара отбросило в сторону. Она едва уклонилась от второго удара, третьего. Со стороны это действо могло показаться забавным, но Тенне не до шуток, он бьёт со всей силой и убьёт, стоит дать слабину.
Беглец нащупал на дне лодки остриё гарпуна. Прохладная гладь железа вернула уверенность, он начал подниматься, цепляясь за мачту. Где-то посередине древка зияла глубокая трещина. Аяна заметила её сразу, но в пылу схватки не до сломанной мачты. Тенна осталась на берегу с озверевшим каторжником. В этот миг Мохнатый уже отнял у неё весло и гоняет сестру по всей лагуне. Нужно поторопиться.
Рудокоп размахнулся, чтобы швырнуть в неё копьё, Аяна прыгнула всем весом на другой борт, лодка резко накренилась, и человек рухнул за борт. Парень вынырнул и в панике забил руками по водной глади. По его обезумевшим глазам нетрудно догадаться, что пловец из него никудышний, а лодка единственное место спасения.
Бой на вёслах продлился ожидаемо недолго, Тенна выдохлась, нет сил поднять оружие. Она лишь отмахивается от напирающего рудокопа, тот увлёкся и пропустил первый «точный» удар. Девушка отпрянула, его весло с грохотом опустилось на камень и разлетелось в щепу. Мохнатый изрыгнул поток таких заковыристых ругательств, что щёки Тенны порозовели, даже с учётом опыта с пятью братьями. В бешенстве он подскочил к алесцийке, она уже и не думала сопротивляться, схватил за шкирку и начал трясти.
– Ах ты, гиений потрох! – взвыл рудокоп.
Тенна вырывалась, боролась за свободу, лягалась ногами, кусалась и изворачивалась. Бессмысленное занятие, он гораздо сильней, он с веслом может пробегать целый день, и даже лодку на плечи закинуть. Он готов придушить её на месте, чем увлеченно и занялся, не обращая внимание на ее мелкие укусы.
Акулий плавник Аяна заметила слишком поздно, он промелькнул совсем близко от лодки. Огромную хищную рыбину привлекла кровь, сочившаяся из ран её недавнего противника. Тот, не замечая смертельной опасности, продолжал цепляться за борта лодки.
Алесцийка бросила копьё и схватила несчастного за руки. На его лице промелькнуло немое удивление. Она вовсе не враг, она протянула руку помощи, и напрягая жилы, тянет его наверх, в безопасность. В этот момент лодка резко покачнулась, а из его глотки вырвался душераздирающий вопль.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а!
Мохнатый и Тенна одновременно прекратили борьбу. Оба замерли, заслышав крик такой силы, что казалось, его могли услышать в Клириде. В нём было столько боли, ужаса и отчаяния, что поневоле вздрогнешь.
Течением лодку отбросило на сотню шагов. У судна покосилась мачта, не иначе как сломана, а на борту остался всего один человек. И это была алесцийка.
Мохнатый напрягся, выглядывая товарища и прижимая рукой непокорную девчонку. Он подволок её к кромке воды, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Тенна безропотно следовала за ним, точнее, беспомощным мешком висела у него подмышкой и тоже искала пропавшего рудокопа. Его не было в лодке. Люди на берегу в немом молчании вглядывались в море.
Тенна и Мохнатый снова вздрогнули, вопль повторился, но прозвучал слабее. Глаза Тенны округлились, и она взвизгнула:
– Акулы!
Даже с берега можно разглядеть, что гладь воды покрылась пенящимся кровавым пятном, а поблизости крутятся два острых плавника хищных рыбин. Акулы никуда не ушли, они здесь, ждали добычу и откликнулись на запах крови.
– Боги подземных котлов! – едва слышно прохрипел Мохнатый.
Тенна засучила ногами.
– Пусти меня! Там Аяна!
Сестра осталась в лодке, вокруг зловещими плавниками кружили разгоряченные кровью твари. Она совсем одна на крохотном суденышке со сломанной мачтой, без вёсел…
– Аяна! – вопила сестра.
Её отнесло далеко от берега и сносило всё дальше в море. Выбраться из лодки и вернуться вплавь не решится самый отчаянный храбрец. Ведьмин путь подхватит судно и отнесёт в море, и кто знает, какую мучительную смерть примет девушка под палящим солнцем, без воды и пищи посреди безбрежной глади Моря течений.
Рудокоп и сам переживал сильное эмоционально потрясение. Чуть иначе он представлял себе простейшую схему с отплытием. Все складывалось в его пользу, но он упустил очередной шанс на спасение. Мохнатый невольно подался в море, зашел по колено в воду и почувствовал свободолюбивый удар стихии. Волны беспечно лизнули его разбитые в шахтах ноги.
– Аяна! Она погибнет!
Тенна отчаянно взбрыкнула и забила ногами. Она все еще не может вырваться из его железной хватки, болтается беспомощным мешком и выворачивается на свободу.
– Пусти говорю, – визжала она. – Она погибнет, её сносит в море! Ты что, не видишь?
Мохнатый долго молчал, смотрел в море застывшей статуей и никак не реагировал на её потуги, держал будто забытую куклу.
– Ты, мерзкое, вонючее животное. Стоишь и ничего не делаешь. Ты нарочно так? Отомстить мне решил? Не видишь, она в беде!
– Ну, по сравнению со мной, она и не в беде вовсе, – задумчиво пробормотал он. – А по сравнению с Гасаром… благоденствует.
Тенна взмокла от усилий и нахохлилась взъерошенной кошкой.
– Дикарь, – рычала она. – На помощь нужно звать, что не ясно? Там акулы, она не сможет доплыть до нас.
– Ветер западный, – рассуждал он. – Я не смогу нагнать лодку даже без учета акул. Ее сносит течением.
– Боги мои лихие, – пнула она его в зад. – Тебя лодка интересует? Там живой человек, в море, одна! Выпусти меня, я позову подмогу!
– Угу… кто бы вызвал подмогу мне…
– Значит, дело было в Салеции, центральной области Алесции, – в своё время рассказывал дедуля Аксил. – Молодой я был, глупый и красивый. Городок небольшой, занимались там тканями, хлопок из Легоции, краска и шёлк из Гоции. И была там одна знатная особа, хозяйка мастерской, тётка Репниса с весьма выдающимся бюстом.
– Опять детям, похабник такой, байки свои рассказывать принялся? – шипела Весерси.
– Да, я не о том. Выдающимся у неё было всё, но эта часть тела входила в дом раньше хозяйки. Ещё раньше входила только её собачонка, злая маленькая псина по кличке Зверь. Пёс достал всех, меня особенно, как только мы с Репнисой… в общем, он кусал всё, что оказывалось в непосредственной близости от его хозяйки и непрестанно рычал, портил, так сказать, красоту момента.
Девочки смешливо прятали глаза.
– Я нашёл способ укротить зверюшку, подкармливал его кусочками сухаря, вымоченными в краске. Вкус был пикантный, собаке нравилось.
В один день Репниса прохаживалась по мастерской, ругалась и раздавала оплеух. Зверь в руках привычно тявкал. А потом в бадью с краской один из работников уронил сухарь. Пёсик рванул из рук хозяйки, нырнул в бадью и утонул бы, но хозяйка бросилась спасать питомца. Бадья перевернулась, за ней ещё одна, вся мастерская превратилась в одно большое море краски. Я потом с полгода отмывался.
– Спасли собачку? – жалобно спросила Тенна.
– Задохнулся он, придавленный обширным бюстом хозяйки. Зато красивый после смерти стал, сиреневый такой. К чему это я? Ах, да. Иногда лучше не спешить к утопающему, может он и сам выплывет, и даже с прибылью.
– Почему я знаю, кто был этот «один из работников»? – хмыкнула Веси.
