Ними Мереойнен
Человек с горящей головой
– Тихо ты! – прошипел на ухо, взявший верх.
– Это!.. Это!.. – задыхаясь, в грязную ладонь сипел поваленный.
– Заткнись, блядь!
– Это!.. Это ты! – тараща глаза, сказал зажатый, узнав в уже не настолько темном силуэте, знакомое лицо.
***
– Эй, уважаемый! Иди-ка сюда! – крикнул, из толпы, парень, сидящий на бетонном блоке.
Худой белобрысый мальчик, хромающий на одну ногу, шёл и надеялся остаться незамеченным. Его настроение, на редкость очень хорошее, испортилось. Он тут же начал себя проклинать за то, что пошёл именно этой дорогой, испугавшись идти через лес… Предыдущие тридцать минут, он, сидя в кустах, смотрел на окно музыкальной школы, где две девочки учились играть на гитаре. Обе его бывшие одноклассницы, обе нравились ему. И, кроме симпатии к девочкам, он испытывал симпатию к инструменту, на котором всегда мечтал научиться играть. Вот только, после того, как его мать попросили убрать сына из школы, по причине умственной отсталости, та оборвала все его связи с социумом…
– Ты че, в уши долбишься? – орал, уже спрыгнувший с бетонного блока, парень.
Худой белобрысый мальчик повернулся, направляясь к кричащему… Из трясущихся рук выпало молоко и хлеб, упакованные в красно-белый пакет из магазина, куда мать его отправляла как на испытание, которое, по её мнению, должно было стать первым шагом на пути к возвращению в общество. Ничего больше она ему не доверяла, так как очень боялась, что с её сыном что-нибудь да случится. Хотя на поход в магазин выделяла всегда много времени, предлагая подольше пройтись по улицам. Именно поэтому она еще не била тревогу по поводу пропажи сына.
Правда до её приступа паники оставалось уже не так много времени.
– А ты чё, подойти что ли сразу не можешь? Не считаешь нужным, да?
– Я не не считаю нужным, меня просто мама ждет.
– А тут я тебя жду. Интерес к тебе есть. Надо бабок закинуть. Порядочным пацанам нужно сгонять на делюгу. Ты же не откажешь нам?
– Мама сказала, чтобы я принес сдачу всю до копейки.
– Скажешь, что потерял. У тебя у мамки денег хоть жопой жуй. Или ты повелся на бабках?
– Нет, не повёлся. Я не могу, блин, реально!
– Походу реально повёлся! – сказал другой парень.
– Я вот тоже так думаю. Видимо надо образумить человека. Чосся, ну-к спроси с него.
Из-за толпы, что уже окружила парня, вышел дрищ, метра полтора ростом, и тут же дал пощечину не захотевшему уделить порядочным парням.
– Понял, за что получил?
– Понял… – тихо ответил получивший, еле сдерживая слезы.
Первый только собирался продолжить свою речь, но замолчал, когда из-за ближайшего поворота выехала тонированая семерка и через мгновение остановилась возле круга… Круг моментально превратился в полукруг, чтобы снизить проглядываемый градус напряжения.
– Здорово парни. Че, Кривого обижаете?
– Неа, просто разговариваем. Спросили вот, как у человека дела.
– И как у него дела?
– Нормально… – ответил, снова тихо, Кривой.
Парень, вышедший из-за руля семерки, повернулся и ударил того, кто соврал, отвечая на вопрос.
– Еще раз мне спизднёшь, я тебе голову сломаю. Понял? Нехер мне врать и нехер трогать слабых.
– Понял-понял! – задыхаясь, отвечал совравший.
– Веди, блядь, себя достойно, а не как слабак.
Я понял. – отвечал поведший себя недостойно, исподлобья глядя на Кривого.
Водитель предложил спасенному доехать до дома, а пассажир собрал покупки, валяющиеся на асфальте… В тот момент, пока те двое отвернулись, оставшийся без уделений, не издавая звуков, сказал два слова, два раза смыкая губы. В сочетании со взглядом и на фоне сложившейся ситуации, слова прозвучали очень громко и красноречиво, что увидел только адресат этих слов.
Машина увезла Кривого домой.
***
Прошёл примерно месяц. Всё это время парень, под всеми возможными предлогами, не выходил из дома. Даже мать уже смирилась с этим. К тому же, она начала рассматривать варианты домов для переезда. Продержаться требовалось недолго… Она собиралась начать жизнь с нуля. Сын чувствовал это, и будучи эмоциональным, всё преувеличивал. Ему каждый день казалось, что они вот-вот уедут. И каждый раз, когда он думал об отъезде, кроме радости, в животе появлялось какое-то странное чувство. Чувство это сопровождалось картиной двух, играющих на гитаре, девушек.
