Николай Степанов
Алтарных дел мастер
Далее Сан Саныча нашли совсем недобры молодцы и с многочисленными увечьями отправили на больничную койку, а когда пришли участливо поинтересоваться, почему он до сих пор жив, Еремеев не выдержал и послал визитеров прямиком на тот свет, воспользовавшись их же оружием. Ему и самому оставалось недолго мучиться, но тут заявился какой-то лысый старик и помог переместиться… В результате Еремеев, которому не так давно перевалило за сорок, оказался в теле семнадцатилетнего паренька в совершенно ином мире, где колдуны и волшебники действительно владели магией, да и он сам, как выяснилось, был чародеем.
Сколько новоиспеченному попаданцу довелось пережить, это вообще отдельный разговор. На его долю пришлось и противостояние с местными боярами, решившими часть земель Смоленских под ляхов отдать, и со шведским королем, вознамерившимся покорить Республику. Да и с гномами и эльфами у «гостя из будущего» стычки были неслабые. Злобные чужаки попали в здешний мир вместе с теми же костяными монстрами, когда семь веков назад один из чернокнижников создал заклятие против чумы. Болезнь действительно отступила, уничтожив в один миг огромное число населения, а взамен заклятие перенесло в мир две расы пришлых, впоследствии названных эльфами и гномами, да зверюг, которые появлялись после захода солнца и не брезговали зазевавшимися путниками.
Помимо пришлых, в этом мире имелась и местная напасть на род человеческий: нечисть лесная да болотная, горная да пустынная. И с ней пришлось Сан Санычу повстречаться, но в итоге и леший и кикимора стали, считай, едва ли не первыми приятелями паренька Данилы, прошедшего путь от простого энергомага, призванного в ополчение, до боярина, наместника Смоленского Вече в небольшом городке на западе Смоленской Республики.
Уже в статусе боярина Крашена он вступил в схватку с королем Швеции. Тот похитил невесту Данилы и пытался использовать девушку, чтобы повлиять на непокорного боярина. Результат противостояния – шведы отступили, но оставили обугленные следы своего вторжения. И если весь полон Еремееву по условиям договора удалось вернуть, то восстанавливать жилье и запасы пострадавшим пришлось за счет заметно обнищавшей казны Смоленска и денег контрибуции.
«До чего же не хочется идти на поклон к гномам! Особенно после того, как я узнал их секрет. Однако стоит мне даже отдаленно намекнуть на свою осведомленность, и они ни перед чем не остановятся. Хватит и того, что все эльфы мечтают о моей смерти, хотя сам я лишь отбивался от их нападок».
С эльфами у Еремеева не сложилось сразу. Сначала он совершенно случайно стал обладателем эльфийского артефакта, некоего амулета Руха, за которым началась жесточайшая охота. Охотникам не повезло с самого начала: они потеряли одного из своих могучих волшебников. Нет бы им на этом остановиться и забыть про Данилу, но пока они не потеряли еще с десяток сородичей, не получили строгое предупреждение от местной нечисти, так и не отступились. Скорее всего, временно.
Имелась в новом мире и еще одна сила, обладавшая разумом и небывалой мощью, с которой Александру не так давно довелось познакомиться. Называлась она источником и для всех – людей, гномов, эльфов, нечисти – представляла огромную ценность. Как раз благодаря одному из источников, пульсирующему, сознание Еремеева и переместилось в здешнюю реальность. Как позже выяснилось, владел этим источником тот самый колдун, который помог умиравшему Александру оказаться в новом теле другого мира. Вскоре явился и он сам, чтобы отобрать подаренное тело, а Еремеева превратить в привидение. Но не срослось – пульсирующий источник был недоволен прежним хозяином и воспользовался ситуацией в свою пользу. Теперь владельцем пульсирующего считался боярин Данила, но без права отдавать неприемлемые приказы. Их отношения были скорее приятельскими – иногда человек обращался за советом, иногда источник просто хотел поболтать, когда бодрствовал, что случалось нечасто.
Такими же источниками были златолистный дуб и крохотный прудик на болотном острове. К появлению обоих Еремеев тоже приложил руку, передав затем эти ценности под присмотр лешему и кикиморе.
От пульсирующего источника Александр получил недостающие сведения об изготовлении алтарных камней. Но источник не мог подсказать, как развернуть производство и реализацию ценного товара и не попасть под раздачу от гномов.
«Нужен надежный способ тайного изготовления и продажи алтарных камней. Чтобы комар носа не подточил. И здесь мне прежних ошибок совершать никак нельзя. Уж если я в своем мире умудрился попасться, то в магической реальности и подавно вычислят, стоит дать малейшую зацепку!»
Монополией на алтарные камни владели гномы, они же и устанавливали алтари, позволявшие защищать от вторжения зверюг территории вокруг них. Каждый алтарь состоял из камня, который требовалось периодически подзаряжать магической энергией, и черепушки зверюги, как здесь называли прибывших из чужого мира костяных монстров. Подзарядку мог осуществлять любой волшебник, но быстрее и качественнее это делали энергомаги, в тело одного из которых и поселилось сознание Еремеева. Последующие события вскоре позволили значительно повысить его уровень, Данила быстро перешел в разряд алтарных магов и двинулся дальше, достигнув мастерства девятого уровня, или, как здесь говорили, девятого кольца.
«Магией сыт не будешь, а людям нужна еда и крыша над головой. Вон у меня в Троицком население в два раза увеличилось за счет беженцев, и ни один из них пока назад возвращаться не собирается. А надо, чтобы многие из тех, кто ушел от северных границ Республики, вернулись домой, там тоже нужно возделывать земли, выращивать урожай, содержать охрану границ…»
Вызнав секрет изготовления алтарных камней, Еремеев в строжайшей тайне ото всех сумел изготовить парочку самостоятельно. Однако не придумал способа их не то чтобы продать, но даже пустить в дело на собственные нужды. О любом неучтенном алтаре могли прознать гномы и начать расследование. Если ниточка приведет к нему, пострадают близкие люди, не говоря уже о самом Александре.
«Очень не хочется, но придется привлекать к делу других. Одному эту аферу точно не потянуть. Надо так запутать следы, чтобы ни один умник не сумел связать появление на рынке новых алтарных камней ни со мной, ни с моим окружением».
Для изготовления артефакта требовались неограненные алмазы, особая глина, обработанная магическим пламенем, и пластина для активации алтарного камня. Все составляющие у Данилы имелись. Даже с алмазами недавно удалось решить проблему, причем тайным образом.
«Когда грабители напали на повозку ювелира, они не подозревали, что груз окажется для них бесполезен. Заказчику везли неограненные алмазы, да еще малых размеров. Разбойники даже не увидели в них будущие бриллианты и выбросили, как ненужный хлам. Хорошо, Жучка отыскала».
Еремеев тогда не вернул находку ювелиру, но оплатил стоимость пропажи, поскольку за безопасность дорог несла ответственность его дружина. Грабителей потом поймали и отправили на каторжные работы, а неограненные алмазы теперь ждали своего звездного часа.
– Боярин, к тебе гости из Смоленска, – прервал его размышления Ларион. – Токмо въехали через восточные ворота, еще досмотр проходят.
При въезде в Крашен проверяли даже самых высокопоставленных гостей, и с некоторых пор все к этому привыкли.
– Кого черти принесли на этот раз?
– Что же ты сразу чертей поминаешь? С теми гостями еще и твоя супруга из Смоленска вернулась.
– Зарина? А ты дверь на место успел поставить? – заволновался Еремеев.
– Еще утром.
– Фу-ух… Тогда гости тем более не ко времени. Кто там пожаловал? – пробурчал Данила.
– Творимир. Сам. Видать, дело очень важное.
– А я, наивный, понадеялся, что на сегодня неприятности закончились… Этому-то чего от нас понадобилось? Опять будет денег просить? Так мне лишь осталось последнюю рубашку с себя снять.
– А вдруг он с добрыми вестями пожаловал?
– Ты сам-то в это веришь? С тех пор как его назначили главой столичного отделения особого отряда, он совсем стыд потерял. То ему денег дай на строительство, то на подкуп несговорчивых членов Совета. Словно мы их тут из воздуха делаем.
– Не хочу его защищать, но бучу во время вторжения шведов именно ему удалось сдержать, да и через месяц после изгнания Карла были очень сложные моменты, согласись. Наше Вече пыталось власть на себя перетянуть, чуть до драки не дошло. А когда русский идет на русского – это страшно.
– Да все я понимаю, Ларион. К тому же Творимир еще и мою Зарину из лап смерти вытащил. Но меня Радим скоро за подобные траты живьем сожрет. Крашенский округ также денег требует, и немалых, а мы пока токмо тратим. А пора начинать зарабатывать.
– Надо было сразу поднимать промысловую и торговые пошлины. Глядишь, какая копейка и осталась бы в казне.
– Какая радость с того, что монеты в казне имеются, ежели люди с голодухи пухнуть начнут? Они же потом на нас с тобой всю злость спустят, ежели торгаши цены задерут.
– Но что-то же делать надо? Или ты надеешься на дядю своей Зарины?
Царю Московии Григорию Пожарскому жена боярина Данилы приходилась племянницей, но он и мыслить не смел, чтобы наведаться к богатому родственнику с просьбой. Правителю царства и без того проблем хватало. Король шведский, хоть и получил от Смоленска оплеуху, все еще держал свои войска неподалеку от Пскова, да и османы не спешили отходить от границ земли русской. К тому же повода заглянуть в Московию до сих пор не представилось, с царствующим родственником Еремеев до сих пор не познакомился, а на свадьбу царь, по понятным причинам, приехать не смог. Впрочем, сыграли ее тихо, пригласили только близких и друзей.
А еще совет Смоленского Вече был должен Пожарскому пару тысяч золотом за ввод полка стрельцов. Московиты хоть и не успели принять участие в сражениях, но политически сыграли важную роль в укреплении правильной власти в Смоленске, которая не желала сговора ни с поляками, ни со шведами.
– Что делать, я знаю. Мне для дел этих нужны люди тайные и сговорчивые, которые делать будут вещи, им непонятные, без излишнего любопытства, и никому об том не расскажут даже под пыткой.
– Никак, тайный промысел замыслил, Данила? – шепотом произнес Ларион. – Золотишко отыскал, что ли?
– Клады, они только дуракам достаются, – тяжело вздохнул Еремеев, – а нам все приходится тяжким трудом добывать да мозгами.
– Не хочешь говорить?
– Не хочу тебя да других дорогих мне людей под опасность подводить, но и другого способа казну пополнить не нахожу.
– Риск – благородное дело, ты сам говорил. Рассказывай, кого грабить будем? – усмехнулся разумник.
– Все гораздо серьезнее, Ларион. Собираюсь дорогу гномам перейти. Но так, чтобы они ничего не заподозрили.
Ларион был магом разума довольно высокого ранга, он уже был в курсе многих тайн Данилы, из-за которых крашенского боярина могли предать смерти не только чужаки. Многие, к примеру, очень бы удивились, узнав о способности молодого человека общаться с Жучкой – зверем, который еще недавно был ночной тварью и с большим аппетитом уплетал в том числе и людей. Да и сведения о том, что Данила перебрался в ранг алтарного мага, также держались в строгом секрете, ибо тот, кто за раз способен зарядить по полной более шести алтарей, сам приравнивался к сокровищу, а потому должен был содержаться под особой охраной. Еремееву же ничего не стоило и десяток напитать энергией.
– Алтарные камни? – разумник произнес, считай, беззвучно, округлив при этом глаза.
– Не сомневался, что ты догадаешься.
Ларион присел – новость действительно оказалась сногсшибательной. Переваривал ее с минуту, затем так же тихо вымолвил:
– Тебе известен способ?..
– Сделал два сам, за месяц могу, наверное, десяток осилить.
– Как-то я сразу ощутил себя трупом.
– То-то и оно. Поэтому больше никто и не должен узнать.
– Думаешь, удастся одурачить гномов? Да они первыми выяснят, откуда на рынке появились сторонние камни. Затем пойдут по цепочке, и дальше даже говорить не хочется.
– Но ты же у нас разумник? Покумекай на досуге, где и как оборвать ту цепочку, чтобы она к нам не вывела. Одна подсказка: я заронил смоленским гномам мысль о том, что их пореченские коллеги вроде пытаются наладить собственное производство, даже местных к этому делу привлечь стараются. Точнее, старались.
– Так, погоди, хотелось бы немного поподробнее.
– Помнишь того гнома, которого Зарина убила при обмене?
– Был такой, – кивнул разумник.
– Его звали Журегом. Он вроде и посоветовал мою невесту опоить душекривом. Как думаешь, мог такой гад подлянку своим подкинуть? Например, втайне наладить производство алтарей?
– Почему нет? – оживился Ларион. – Поскольку он сдох, вот и первый обрыв цепочки.
Раздавшийся за дверью шум привлек внимание приятелей.
– Ладно, ты принимай гостя, а я пойду покумекаю малость. Чую, затевается очередная каверза в твоем духе, и мне это нравится.
Стоило выйти разумнику, как его тут же сменил сотник особого отряда, который в настоящее время еще и Смоленском управлял по поручению обновленного совета Вече.
После изгнания шведов главному воеводе дружины и командиру особого отряда при поддержке духовенства удалось за пару недель реализовать идею по сокращению количества представителей Вече. Правда, не столь кардинально, как задумывалось, но теперь этот орган самоуправления составлял менее двух дюжин человек. А в совет вообще вошли всего пятеро: местный епископ, представитель столичного боярства, по одному представителю от ремесленников, торговцев и простого люда. Последним был избран герой войны Данила Ревин. Выдвинул его народ, а в Вече никто не посмел проголосовать «против».
– Приветствую тебя, Данила. – Вошедший пожал руку поднявшемуся навстречу боярину и устало опустился на стул. – Ужином не угостишь путника?
– Это смотря с чем он пожаловал, – усмехнулся Еремеев. – А то, может, лучше сразу прикинуться, что меня нет дома?
– Вот всегда с тобой так. Никакого уважения к высокопоставленному лицу, а я, между прочим, к тебе с важными вестями прибыл.
– Полагаю, твои важные вести меня ничуть не обрадуют.
– Поэтому и предлагаю сначала отужинать, дабы аппетит не портить. Тем более твоя супруга меня лично на ужин пригласила.
– Да уж, умеешь ты на добрый лад настроить. Ладно, раз пригласила, куда деваться? Опосля трапезы и поговорим.
Глава 2
Привет от Карла Пятнадцатого
Вторжение в свои угодья неведомой силы леший почуял ближе к полудню – заныла левая рука от запястья к локтю. Это был проверенный знак, что на западе не все ладно. Вдобавок никто из зверья и птицы не прибыл с жалобой, что еще сильнее насторожило старика. Он отправил с поручением дятла. Чуть позже обнаружил, что перестал ощущать связь со священным деревом, а два подаренных Данилой серебряных желудя начали нагреваться и потемнели.
Леший не на шутку встревожился и понял, что надо действовать. Старик проложил зачарованную тропу на запад, а когда по ней вышел совсем не туда, тревога полностью овладела хозяином леса. Получалось, что кто-то посягнул на его права. Причем весьма основательно.
Тропа забросила старика неподалеку от дуба-великана, который Данила вырастил, уничтожив могучего волшебника эльфов.
– Это какой же супостат на моих землях вздумал поганую волшбу творить? – Леший сразу почувствовал чужую магию и двинулся на ее фон.
Чутье привело к дубу, и увиденное заставило старика вздрогнуть.
– Да кто же сие непотребство сотворил? За таковское руки надобно повыдергивать, ноги переломать и рот болотной жижей залить! Гнилое проклятие!!! – Он узнал чары, сковавшие красавца-исполина, которому сейчас приходилось тяжко.
Скрученные нижние ветви дуба без слов говорили о насланном заклятии. Их буквально искорежило неведомой силой, кое-где завязало узлами, и все это происходило прямо на глазах лешего. Мало того, очерченный березовыми кольями круг словно выгорел, а выползшие там на поверхность корни уподобились клубку мертвых змей.
Проклятие уже вылезло и за пределы круга – вокруг исполина пожухла трава, высохли кустарники, почва покрылась трещинами.
Леший призвал все доступные ему силы и завыл, положив ладони на землю. Его усилия отозвались наступлением зелени на покрытую трещинами выгоревшую почву. Раны принялись затягиваться, однако восстановление оборвалось, стоило зелени достигнуть зачарованного круга из кольев.
– Негоже безобразия на моих землях творить. – Леший уверенно направился к ограде и даже руку протянул к одному из кольев… И тут же в него выстрелил разряд молнии, отбросивший старика на несколько шагов. Похоже, защита контура существенно превышала уровень возможностей хозяина леса. – Это чего же деется, опять напасть неведомая? Неужто снова шишколобые пожаловали? Дык не почуял я их. И что за порча приключилась, с кого спрос?
Леший был настолько возмущен происходившим, что лишь сейчас с опозданием заметил: вокруг не ощущается ни единого живого существа. Все, кто мог, ушли прочь от опасного места.
– Видать, придется к дубу-ведуну идти. Надобно воочию вызнать, чего там деется. Токмо тропой зачарованной не стану, как бы опять мимо не прошагать.
Дятел нагнал старика уже после захода солнца и поведал о страшных злодеяниях возле священного дерева. Там, помимо всего прочего, еще и болото высыхать начало.
– А ведь прелестница наверняка на меня будет напраслину возводить. Дескать, я за старое принялся, начал ее угодья захватывать. Эх, скорее бы выведать, что за лиходей ко мне заглянул и чего ему занадобилось?
Чтобы упредить кикимору, старик отправил к ней птицу с объяснениями. Ссориться с дамой сердца ему не хотелось, особенно в свете неминуемо надвигающейся угрозы. Уверенности в том, что он сумеет справиться с бедой, оставалось с каждой минутой все меньше и меньше.
– Как бы не пришлось сызнова к порученцу за подмогой идти. Он у меня башковитый и супротив всяких пакостников умелый. Но сперва разузнать надобно, кто в моих угодьях гадить вздумал, – размышлял вслух леший.
Порученцем у него значился боярин Данила. На счету этого молодца числилось немало подвигов. Он и кикимору от гибели спас, и колдуна, вознамерившегося живность лесную себе подчинить, сумел одолеть, опять же сгубил чудище, вызванное из чужого мира…
Доложивший о нападении на священное дерево дятел не сумел показать хозяину леса всего, поскольку побоялся подлететь ближе. Однако лешему хватило и того, что удалось рассмотреть издали:
– Беда пришла в мои угодья, коей раньше не случалось.
Старик добрел до ближайшей полянки и распластался в ее центре. Он словно обнимал землю, вбирая в себя силу. Затем поднялся, подошел к могучему ясеню и, обхватив мощный ствол, постоял несколько минут, не произнося ни звука.
– Пора и в путь. Лиходею нельзя давать время, а то обустроится в моих угодьях, не изгонишь. Правда, своими ногами я добираться стану долго. Не позвать ли оленя?
Леший попытался, но на его зов никто не откликнулся.
– Ох, чего это я! – Он стукнул себя по лбу. – Живность нынче сюда носа не кажет. Ладно, пойду пехом, к утру, глядишь, и добреду. Как оно говорится, утро вечера мудренее и все важные дела лучше затевать с рассветом.
Старик осмотрелся по сторонам и направил свои стопы на север. Сейчас он вовсе не ощущал уверенности в собственных силах, а потому медлил. Больше всего лешему хотелось повернуть назад, вызвать порученца и наказать ему разбираться с бедой. Однако хозяин леса знал, как на это отреагирует кикимора. Поэтому требовались другие меры. Хотя бы поначалу…
Несмотря на воскресный день, Данила проснулся рано. Он не хотел будить мирно посапывающую рядом Зарину, поэтому остался в кровати и мысленно вернулся к вчерашнему дню. Творимир за весь вечер почему-то так и не объяснил причину своего визита, и это не могло не напрягать:
«Явился сам, но денег не просил. Слухи об очередных волнениях из Смоленска не поступали. На границах вроде тоже спокойно… Не отдохнуть же он ко мне прибыл – мы не в тех отношениях».
С момента изгнания шведов минуло чуть более двух месяцев. Времечко выдалось непростым: осень, близились холода, требовалось срочно заканчивать строительство домов в Троицком. Да и в Крашене народу прибавилось, несколько новых домов ждали возведения крыш, а мастеров не хватало. При этом в Крашенском округе люди вели себя спокойно. То ли сказывалось уважение к наместнику, которого справедливо считали победителем Карла Пятнадцатого, то ли его забота о крестьянах и городском населении давала свои плоды, а может, и то, что запад Республики практически не пострадал от краткосрочного вторжения шведов. Хотя беженцев здесь было немало, и возвращаться к себе домой они не торопились.
«Неужели Творимир потребует, чтобы я гнал понаехавших восвояси? Так многим пока и деваться некуда. Говорят, швед некоторые деревни при отходе спалил просто со злости. Опять же кому сейчас нужны народные волнения? Не так давно старое Вече чуть восстание не организовало под лозунгом, что у народа власть отнимают. Хорошо, духовенство поддержало воеводу, а люд у нас набожный, не то могло хуже войны случиться».
Несмотря на окончание войны, дружина боярина Данилы продолжала обучение по полной программе. Здесь и стрелковая подготовка бойцов, обучение скорострельной и точной пальбе артиллеристов, освоение азов рукопашного боя, где до недавнего времени главным учителем считался сам Еремеев. Причем обучать пришлось и своих, и отряд Салеха, погибшего в схватке со шведами. Степняки лишь неделю назад отбыли в свои края, после чего боярин перепоручил подготовку парочке лучших рукопашников первого выпуска. Сам же теперь лишь изредка наведывался на тренировки.
«Может, Творимиру мои люди понадобились? Почему он один приехал? Что затевает?»
– Суров не по годам! – произнесла проснувшаяся Зарина, с минуту разглядывавшая мужа.
– Будто не знаешь, сколько мне лет, – ответил Данила и потянулся к ней, чтобы поцеловать.
Жена, выставив ладонь, остановила супруга.
– Знала бы заранее, какой ты старый, может, и не пошла бы за тебя, – улыбаясь, сказала она.
Еремеев, как и обещал, рассказал о своем прошлом Зарине и названой сестре Ладе. Насколько они поверили, выяснять не решился, но попросил тайну сохранить.
– Ты еще скажи, что муж тебе достался немощный, на ласки и утехи слабый.
– По этому поводу я лучше промолчу, не думаю, что кто-то из наших мужей о некоторых ласках вообще слыхивал. – На щеках Зарины выступил румянец.
– То есть претензий к медовому месяцу нет?
– Как не быть? Всегда хочется большего. Опять же мне иногда кажется, что в постели ты не только со мной, но еще и со своей работой. Вчера это особенно чувствовалось. Не иначе Твори-мир посодействовал? А ты его еще и в дом пригласил, как порядочного.
– Не я, а ты, мне он так сказал, – опешил Еремеев.
– А ты и поверил? Ну да, я обмолвилась, дескать, заходи при случае. Но это не значит…
– Каюсь, был не прав. Больше этого коварного типа на порог не пущу. А то намекнул, гад, о надвигающихся проблемах, а суть их оставил на сегодня. Вот и гадай, что у них там в Смоленске стряслось? Надо было не угощать его вкусностями, а посадить на цепь, давать хлеб да воду, чтобы не издевался над юнцом безусым.
– Которому в его мире за сорок перевалило? – с издевкой спросила супруга.
– Творимиру это неизвестно, значит, он должен щадить мою молодую неокрепшую психику.
– А то он про твои подвиги не знает. Парни со слабой психикой эльфов не убивают, чудовищ в болоте не топят и королей иноземных под зад пинками не изгоняют, – с нескрываемой гордостью перечислила Зарина победы мужа.
– Так разве ж я первый начал на них нападать? Только и делал, что отбивался от надоедливых, а уж как получилось – извините. Не стоит будить во мне зверя.
– Того мягкого и пушистого, что и мухи не обидит? – игриво уточнила Зарина.
– Лучше не беспокоить обоих, а то здесь одни мухи и останутся. А проку от них?
– Какой же ты все-таки болтун. – Она прижалась к мужу, и с полчаса им было не до разговоров.
– Нет, все-таки ты снова думаешь о работе, а не обо мне. Я начинаю ревновать, – после очередного затяжного поцелуя возмутилась Зарина. – Будешь должен мне одно желание.
– Прямо сейчас? – округлил глаза Еремеев.
– Не сейчас и не то, о чем ты подумал, охальник. А чтобы ты помучился, расскажу после, надо еще придумать наказание. Кстати, чем тебе прежняя дверь не угодила? – резко поменяла тему супруга.
– По-моему, она не слишком подходила под цвет твоих глаз. – Александр брякнул первое, что пришло в голову.
– Никогда не думала, что это важно…
– В любой комнате, особенно в спальне, все должно гармонировать с хозяйкой. Тем более – с такой обворожительной.
Он снова прижал Зарину к себе.
– Э, нет, хватит с тебя. Вставай давай, надо идти и заканчивать с Творимиром, чтобы он успел нынче же в Смоленск отправиться. А то, не ровен час, еще и сегодня к ужину припрется.
– Пусть лучше на ужин к зверюгам идет, думаю, хоть им он понравится.
Несмотря на то что Творимир однажды спас Зарину от смерти, у нее были свежи и другие воспоминания об этом человеке, совсем недобрые.
– Такого даже ночные твари есть не станут, подавятся. Так что иди и выпроводи гостя дорогого пораньше.
– Слушаюсь, любимая!
Спустя час смоленский гость и Данила заняли кабинет в здании городской управы. На этот раз Творимир сразу заговорил о делах:
– Начну со скорбной новости. Барона Альбрехта помнишь?
– Эту сволочь не забуду никогда! Сведет Господь – барон у меня легкой смертью не помрет… – горячо начал Данила, но собеседник его быстро прервал:
– Уже.
– Что – «уже»?
– Три недели назад Альбрехта нашли мертвым в собственном имении. Пустили слух, что убийцу к нему подослал некий боярин из Крашена. Карл Пятнадцатый в печали. Он взбешен вероломством и грозится покарать подлого заказчика.
– Король избавился от своего первого помощника? – Еремеев сразу определил того, кто в действительности стоял за убийством. – Но почему?
– Сам догадаешься или подсказать?
– Подскажи. В последнее время у меня с догадливостью туго.
– Представь, что сотворили бы с Альбрехтом твои бойцы, ежели бы Зарина при обмене под воздействием душекрива убила тебя на границе?
– Он был бы уже тогда покойник.
– Вот именно. Барон и сам сообразил, что король отдавал его на растерзание только из мести, ведь никаких других причин не было.
– Это точно.
– Тогда Альбрехт и понял, что теперь он – всего лишь расходный материал, не представляющий для монарха никакой ценности. Потому сослался на пошатнувшееся здоровье, сдал дела и удалился в свое имение.
– Излишне осведомленный расходный материал, – заметил Еремеев. – Я слышал, бывших шпионов не бывает, тем более – высокого ранга.
– Вот и Карл мог решить, что живым барон слишком опасен. Поэтому и подослал к нему убийцу, – поделился своими заключениями особист.
– Барон не из тех, кого легко убить. Даже опытному профессионалу.
– Думаю, речь шла о лучшем наемнике, расценки которого начинаются с тысячи золотом.
– Получается, друг короля оказался ему оч-чень дорог? Такие проводы ему устроил… Погоди, ты вроде сказал, что новость скорбная. Подумаешь, один негодяй спровадил другого на тот свет – что тут скорбного?
– Экий ты циник, Данила. Преждевременный уход из жизни – всегда скорбь для друзей и близких. Но в данном случае и для некоторых врагов усопшего.
– И в чем она выражается? – спросил Еремеев.
– В последствиях, – загадочно произнес Творимир.
– Для Швеции или Смоленска?
– Скорее для Республики и тебя лично, – ответил особист, продолжая внимательно изучать собеседника.
Данила не стал требовать разъяснений. Поразмыслив пару минут над словами сотника, он продолжил разговор:
– Ты считаешь, что следующим стану я?
– Конечно. Посуди сам: барон имел огромный боевой опыт и вдобавок систему личной охраны, преодолеть которую было практически невозможно. Карл подсылает к нему спеца, чтобы устранить последствия в будущем, а заодно проверить, насколько наемник удачлив. Следующий шаг напрашивается сам, ведь ненавидит король тебя, а не Альбрехта. Из-за тебя он вынужден устранять полезного ему человека. Опять же обещание праведной мести вероломному врагу…
– Как бы ни хотелось признавать, но, похоже, ты прав, и новость для меня действительно скорбная. Одно непонятно – откуда ты все это знаешь?
Еремеев не верил, что особый отряд столь широко раскинул свою сеть по всему миру. Коллеги Творимира даже у себя в стране не обо всем ведали, в чем молодой боярин убедился еще в первые дни своего пребывания в Смоленске.
Гость ответил не сразу:
– У нас есть источники, о коих я даже тебе сказать не могу. Понимать должен – чем меньше людей о том знает, тем надежнее работает система.
Особист не хотел рассказывать, что сведения пришли из Вязьмы от Далемира Черкасского, возглавлявшего тайный приказ Московии и до недавнего времени являвшегося начальником Зарины, которая отошла от дел сразу после замужества.
Разведка Московии давно следила за королем Швеции как самым опасным противником. Естественно, и барон Альбрехт даже после отставки не оставался без пристального внимания. А поскольку Черкасский продолжал заботиться о своей воспитаннице, он и передал весточку коллегам из Республики.
– Об убийце что-нибудь известно? – спросил Александр, пытаясь вытащить из собеседника максимум информации.
– Увы, порадовать нечем, – вздохнул Творимир. – Тип загадочный. Ни описаний, ни картинок. Только слухи о его способности преображаться. Говорят, может менять голос, манеру речи, походку, имитировать любые ужимки и привычки…
– Хочешь сказать, сейчас он может запросто сидеть на твоем месте и разговаривать со мной?
– Думаю, без особого труда, – кивнул Творимир.
– И как выяснить?
– Полагаю, ежели бы убийца подобрался столь близко, ты уже был бы мертв. А вообще… Надо бы взять того, в ком сомневаешься, на прицел и спросить, чего враг знать не может.
– Например, где состоялась наша первая встреча? – задал вопрос Данила.
– Точно. Ответ «в карете» тебя устроит?
– Вполне. Да уж, не было печали. Придется усиливать систему безопасности. А другая какая новость, помимо скорбной? – вспомнил начало разговора Еремеев.
– Другая… – протяжно вымолвил особист. – Может, чаем угостишь? А то во рту пересохло тебя сведениями задарма снабжать.
– Денег у меня нет, предупреждаю сразу. И взять неоткуда. А чай сейчас принесут.
Чаевничали они молча. Еремеев «переваривал» услышанное и прикидывал в уме, что следует предпринять в ближайшее время.
«Ларион будто знал – вовремя проверку устроил. Теперь Жучке надо будет постоянно крутиться рядом с Зариной. Да, враг мне никогда покоя не давал и в будущем не даст».
