Николай Романов
Император
Глава девятая
Через пару недель в начале рабочего дня Найден Барбышев доложил императору:
– Ваше императорское величество! Пришло сообщение из Министерства обороны. Князь Стародубский Владимир Иванович в связи с оперативно-тактической обстановкой переведен с Солнечногорья на Новый Санкт-Петербург. Семья в составе супруги и ребенка прибыла с ним. Князь получил назначение в штаб планетной обороны. Вы интересовались им?
– Да, интересовался, Найден. Пригласи-ка князя и княгиню Стародубских на ближайший же прием ко мне.
– Как изволите организовать прием этой пары, ваше императорское величество? Личная аудиенция или на ближайший бал, что вы даете в честь дня собственного тезоименитства?
«Ого! – подумал Осетр. – Они уже и день моего тезоименитства назначили!..»
Он ненадолго задумался.
С одной стороны, личная аудиенция почетнее. Можно не спеша поговорить, задать вопросы и ответить обещаниями. С другой стороны, князь Стародубский – невелика сошка в государственном масштабе. Ревность, которая неизменно родится у других чиновников, может только помешать парню. К тому же на балу запросто можно будет потанцевать с Яной. Это вполне прилично и не вызовет сплетен. То есть сплетни-то, разумеется, все равно пойдут. Но ведь император на балу танцует далеко не с одной приглашенной дамой… Так что пусть треплются!
А потанцевать с Яной, коснуться ее обнаженных плеч, вдохнуть аромат ее волос… Ох как это прекрасно!
– Пригласите их на бал в честь тезоименитства! Это будет удобнее.
– Слушаюсь, ваше императорское величество!
– Когда бал намечен, кстати?
Секретарь назвал дату.
Император с трудом изобразил на физиономии надлежащее моменту безмятежное спокойствие. Хотя душа его была очень далека от безмятежности.
Ах ты, ржавый болт тебе в котловину, еще целых две недели! Да он, Осетр, просто изведется в ожидании!
Впрочем, это ли не достойное испытание для «росомахи»? Потерпим! Много дольше терпели! Тем радостнее окажется встреча. По крайней мере, для него, Осетра… И, будем надеяться, для Яны – тоже!
Весь день он находился в приподнятом настроении.
А ночью ему приснился очередной «вещий» сон. С той самой странной планетой, на которой не имелось ничего, кроме гор и песка. И со знакомым багровым небом, нависшим над бесконечной песчаной пустыней. И по-прежнему от пейзажа шла сжимающая сердце тревога.
Но как и во сне с пятью звездами, указавшем Осетру, в каком галактическом районе произойдут судьбоносные события недавнего прошлого, не наблюдалось в небе волнения-бурления.
Осетр оказался в родном дворце, в его парадном зале.
По лакированному паркету кружили наряженные пары, звучал вальс «Амурские волны». Бал был в самом разгаре.
И сам Осетр танцевал с незнакомой женщиной, вполглаза глядя на оживленное от императорского внимания лицо, вполуха слушая ее неугомонное щебетание, вполнюха ощущая приторный запах ее духов.
А потом танцующих озарила ослепительная вспышка, и ничего вокруг не стало. В том числе и самого Осетра…
Одна чернота смерти!
Проснувшись, Осетр некоторое время лежал, размышляя.
Как отнестись к этому «вещему» сну? Отражает ли он реальную угрозу?
Ведь бывало, что сон не сбывался. К примеру, при коронации руки патриарха и голова императора остались целы-невредимы…
Конечно, самым мудрым решением было бы отменить предстоящий бал. Но это поступок, способный вызвать кривотолки. На них, разумеется, можно и наплевать! Однако нарушение установленного порядка – политическое событие само по себе. И может сообщить противникам, что император предупрежден об угрозе.
Впрочем, сие как раз не так уж и плохо. Пусть начнут искать канал утечки, если угроза реальна. Может, и проколются в процессе поисков. А потому на кривотолки мы и в самом деле наплюем. Но и с ходу отменять бал не станем – время для кардинальных решений в запасе еще имеется.
Пусть-ка для начала мибовцы пороют носами землю…
После завтрака император связался по закрытому каналу с министром имперской безопасности.
– Доброе утро, Иван Мстиславович!
Граф Охлябинин кивнул бритой головой:
– Доброе утро, ваше императорское величество! Слушаю вас!
– Вот какое дело, граф… – Осетр пару мгновений подумал над формулировкой задания. – У меня появилась информация о том, что во время одного из балов, что устраиваются в императорском дворце, возможен террористический акт. Прямо в парадном зале, в самый разгар танцев.
Было хорошо видно, как министр навострил уши – он ведь и сам постоянно участвовал в торжественных императорских приемах. Так что полученная новость касалась и его самого…
– Могу ли я поинтересоваться источником столь серьезной информации, ваше императорское величество?
Осетр едва не крякнул – вопрос был еще тот.
Не станешь же рассказывать государственному чиновнику об императорских снах…
Впрочем, ответ имелся.
– Простите, граф! Я бы не хотел раскрывать имя источника.
Охлябинин пожевал тонкими губами:
– Хорошо, ваше императорское величество! Я немедленно распоряжусь начать проверку. И немедленно доложу, как только появятся хоть какие-то результаты.
– Жду вашего доклада, Иван Мстиславович!.. Кстати, что у нас с агентом, которого должны были направить на базу «Змееносец».
Министр не стал сдерживать удовлетворенную улыбку:
– Агент уже на базе. Внедрение произошло успешно. Работа началась.
Осетр хотел расспросить о подробностях, но решил, что вопросы могут быть расценены как проявление недоверия.
Ладно, не горит, это можно будет узнать и во время очередного заседания Совета безопасности.
И он, попрощавшись, отключил канал связи.
Глава десятая
Получив от императора новое задание, граф Иван Мстиславович Охлябинин не на шутку обеспокоился.
Информация о готовящемся террористическом акте – это вам не баран начихал. Это весьма и весьма серьезно! Тем более в парадном зале дворца во время бала, когда там соберутся едва ли не все представители росской элиты… Более подходящего момента и не придумаешь! Раз – и страна обезглавлена! Бери ее тепленькой…
И то, что император не соизволил открыть источник полученной информации, кое о чем говорит. Такую информацию правителю державы должно представлять Министерство имперской безопасности. В противном случае МИБу – грош цена! Как и его руководителю!
Граф встал из-за стола и прошелся по кабинету.
А вот тут самое время поразмыслить – не провокация ли все это? Не желание ли бросить тень на министерство со стороны других спецслужб? Метод, испытанный в веках… Испорти хорошее отношение правителя к своему конкуренту и пожинай плоды содеянного…
Но кто мог пойти на такое? Вроде бы он, граф Охлябинин, достаточно дружен и с министром внутренних дел, и с руководителем имперского разведывательного управления. Может, собственный заместитель, граф Митрофан Сергеевич Ланской, в кресло непосредственного начальника метит? Но нет, доложив правителю о появившейся угрозе, он бы наоборот вылил воду на мельницу самого начальника. Разве что довел информацию до императора через подставное лицо. Вот в этом случае тень на министерство была бы брошена… А впрочем, поручим-ка мы выполнение императорского задания самому Ланскому. Пусть пороет земельку… А мы посмотрим тем временем, как он себя поведет.
Граф вернулся за стол, вызвал заместителя и поручил тому немедленно заняться проверкой полученного императором предупреждения.
Ланской и ухом не повел.
Непохоже, что информация пошла от него…
А потом Охлябинину пришла в голову новая мысль, и он связался с Железным Генералом.
– Как жив-здоров, Всеволод Андреевич?
Засекин-Сонцев добродушно усмехнулся:
– Жив вашими трудами, Иван Мстиславович. А здоровье, слава богу, от родителей досталось.
Пару минут потрепались обо всякой чепухе. А потом граф Охлябинин сказал:
– Надо бы встретиться, Всеволод Андреевич?
Усмешка Железного Генерала сделалась понимающей.
– Дело срочное?
– Весьма срочное, друг мой.
Засекин-Сонцев глянул на свой стол.
Наверное, изучал список предстоящих срочных дел. Как будто от этого взгляда их количество могло хоть на строчку сократиться…
– У тебя или у меня?
– Конечно, у тебя, Всеволод Андреевич. С какой бы стати императорскому советнику по безопасности самому отправиться в мое министерство? Разве что с проверкой работы…
– Через два часа годится?
– Годится.
– Тогда жду.
Через полтора часа министр имперской безопасности поднялся на крышу родного здания, занял кресло в кабине персонального «колибри» и в сопровождении двух«стрижей» с охранниками отправился в сторону представительства императорского советника.
Через минуту «колибри» летел над купающимся в зелени парков и бульваров Петроградом, которому не было никакого дела до забот сидящего в машине человека. Впрочем, для того граф Охлябинин и занимал министерское кресло, чтобы столицы не касались его проблемы… А еще через двадцать девять минут главный мибовец Росской империи уже пил крепкий кофе в кабинете у Железного Генерала.
– Слушаю тебя, Иван Мстиславович. – Засекин-Сонцев озабоченно смотрел на визитера. – Что-то случилось?
– Случилось, ваше сиятельство.
И Охлябинин рассказал о сегодняшнем задании императора. А когда закончил, спросил:
– Эта информация пришла к его величеству не от тебя?
Засекин-Сонцев коротко мотнул головой:
– Не от меня. Нет никаких оснований считать, что в ближайшем будущем на его величество готовится покушение.
– И у меня нет никаких оснований. – Охлябинин провел пальцем по кромке кофейной чашки. – Я, правда, поручил сотрудникам министерства заняться этим вопросом. Но не очень верю, чтобы они что-то накопали. Иначе бы я знал о предстоящем покушении прежде его величества.
– Ты так уверен в своих людях?
– Полностью быть уверенным в людях может только господь бог! Я, конечно, не бог, но… Как думаешь, не может ли полученная его величеством информация быть провокацией со стороны ВКВ? Организовать раздрай между императором и его спецслужбами и попытаться в мутной водичке поймать подходящую рыбину…
Железный Генерал, размышляя, сделал глоток из чашки.
– Великий князь, насколько мне известно, пока не предпринимал никаких активных действий.
– Мои люди в окружении ВКВ доносят то же самое. Но ведь и они – не боги. А ВКВ – не дурак. Может, стоит все же произвести кое-какие превентивные аресты?
Засекин-Сонцев взял с подноса ложечку и принялся зачем-то размешивать недопитый кофе.
– Его величество – категорически против. Ты ведь знаешь, Иван, что он даже позволил семье великого князя беспрепятственно перебраться на Коломну, поближе к отцу и мужу.
– Да, я в курсе этого вояжа. Вот только не понимаю – зачем. Неужели его императорское величество пытается заигрывать с ВКВ?
– Пока я вижу в его поведении только одно-единственное – он хочет выиграть время. Вступать в войну нам сейчас крайне не выгодно, перевооружение флота не закончилось. Так что тут я его полностью поддерживаю.
Охлябинин тоже приложился к чашке с полуостывшим кофе:
– Сие мне ясно. Мне не ясно другое – откуда у него информация о возможном покушении? Вроде бы все информационные потоки, сходящиеся к его величеству, находятся под нашим контролем. Если появился неконтролируемый, это означает, что император сам его организовал. И, значит, нам не доверяет. А вот это мне уже не нравится! В конце концов, именно мы посадили его на трон!
Железный Генерал снова задумался.
– Если твои подозрения верны, Иван Мстиславович, ситуация мне тоже не нравится.
Главный мибовец развел руками:
– Я догадывался, что тебе она не понравится. Потому и пришел. Нам надо сейчас быть единым кулаком. Пока не одержим окончательную победу.
– Согласен. Но что ты от меня-то хочешь?
Охлябинин пожал плечами и осторожно сказал:
– Ты с ним на короткой ноге. Он считает тебя своим учителем. Попытайся, пожалуйста, узнать, откуда ему стало известно о готовящемся покушении. Не люблю я ходить в потемках, Всеволод Андреевич! Очень не люблю! Потемки – источник больших проблем!
Железный Генерал явно хотел усмехнуться, но сдержался.
Охлябинину, впрочем, сейчас было глубоко наплевать на усмешки советника по безопасности.
Засекин-Сонцев – человек весьма и весьма неглупый. Вот пусть и использует свой ум для прояснения ситуации. Если неожиданно запахнет паленым, то и ему задницу припечет.
– Сделаешь, Всеволод Андреич?
– Сделаю, Иван Мстиславович. Мне и самому стало крайне интересно.
Глава одиннадцатая
Осетр понял, что совершил ошибку, на ближайшей же встрече со своим советником по безопасности.
Беседа шла обычным порядком. Обсуждали текущую общественно-политическую ситуацию в стране.
Стоит ли опубликовать избранные места из расшифрованной наконец переписки между Владиславом Вторым и Вершителем Бедросо (решили, что пока рано)… Не пора ли наступить на хвост держателю промерканского сайта «Сайентология как она есть (пора, но для начала устроить проверку соблюдения финансовой дисциплины)… Когда начать атаку на Объединенный росско-мерканский банк (тоже пока рано, не годится раскрывать карты заранее)… Надо ли патриарху Светозару отказываться от официального визита в Лондинус, столицу Фрагербритского Союза (не надо)… И так далее, и тому подобное…
А когда перечень требующих решения вопросов был исчерпан и император отпустил личного секретаря, Железный Генерал сказал:
– Ваше императорское величество! Мне стало известно, что вы опасаетесь покушения на свою жизнь. Это так?
Осетру ничего не оставалось как сказать правду.
– Так, Всеволод Андреич.
– А заслуживают ли доверия ваши источники информации?
Это уже был недвусмысленный намек на то, что император сомневается в дееспособности своих служб безопасности.
«Ржавый болт тебе в котловину, недоумок!» – выругался про себя Осетр.
Ему только сейчас стало ясно, что граф Охлябинин, получив задание, немедленно озаботился проблемой – с какой стати у императора появились подозрения. А следом к министру пришла мысль о том, что император не до конца уверен в собственных спецслужбах.
Этого только не хватало! Сейчас, когда власть в стране должна быть собранной в кулак, самое последнее дело – собственными руками вносить раскол в ряды соратников. Где у него, Осетра, были мозги?
Что ж придется сказать Деду правду. Уж лучше выглядеть мнительным мальчишкой, чем сеять среди своих семена недоверия! А в дальнейшем, прежде чем что-либо предпринять, требуется сто раз подумать… Ум – не последнее качество для императора. На одних решительности, везении и хорошей реакции всю жизнь не проездишь!
Он напустил на физиономию легкое смущение.
– Видите ли, Всеволод Андреич… Мне просто приснилось, что во время какого-то бала во дворце взорвалась бомба. Я понимаю, это довольно глупо… Но я решил, что береженого бог бережет! Ну, и попросил графа Охлябинина проверить, нет ли на самом деле у кого-то острого желания убить императора.
Конечно, Засекин-Сонцев не должен был поверить в такую ерунду. Он и не поверил. Через мгновение в кабинете прозвучало:
– Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики!
Неведомо, как там сейчас было с решительностью и везением, но хорошая реакция у императора по-прежнему присутствовала.
Через мгновение Осетр обмяк в рабочем кресле.
Внушайте, пожалуйста, господин Железный Генерал.
И Дед принялся внушать.
– Ты мне сейчас скажешь полную правду, сынок. Откуда к тебе пришла информация о возможном покушении?
Осетр завел прежнюю песню о приснившемся взрыве. А сам попытался обнаружить на месте Деда сто раз виденную туманную фигурку.
Может быть, неудача с майором Милорадовичем произошла потому, что он самостоятельно попытался инициировать туманную силу?.. Может быть, потеря былых возможностей оказалась частичной, а повторные проверки были проведены в состоянии психологической ущербности и именно потому не удались?.. Может быть, сейчас, когда к «магеллановым облакам» прибег тот, кто был первым инициатором силы, она, сила, отзовется?.. Тут что угодно предположишь…
Однако Осетра ждало полное разочарование.
Даже туманной фигурки на месте Железного Генерала не объявилось. И могущественной туманной «руки» не объявилось, способной поймать черного «жука». Более того, и самого «жука» не имелось!
Да, ржавый болт тебе в котловину, зарядки «аккумуляторов» при последнем посещении Крестов все-таки не произошло. Теперь это стало ясно окончательно и бесповоротно.
Судьба полностью лишила его прежних возможностей.
Растерявшийся Осетр понял: до сегодняшнего дня он, вопреки случившемуся ранее, надеялся, что это не так. Что при участии Деда все будет по-другому…
К счастью, растерянность Осетра, «пришедшего в себя» после того, как Железный Генерал велел ему забыть состоявшийся допрос, не вызвала у Деда никаких подозрений.
– У меня вот какое предложение, ваше императорское величество, – сказал Засекин-Сонцев. – Давайте-ка отменим на ближайшее время все балы. Береженого и в самом деле бог бережет… А спецслужбы пока займутся своим делом. В стране не может не быть людей, мечтающих о вашей гибели. Вот и не предоставим им такой возможности.
– А чем мы оправдаем такое решение? – спросил Осетр. – Формально, не военное ведь время.
– Оправдаем вашей чрезмерной занятостью! Время хоть и не военное, но все более или менее толковые люди прекрасно понимают, что дело неуклонно идет к войне. Так что решение удивит разве лишь откровенных глупцов. А на таких людей вашему величеству глубоко начихать.
На том и остановились.
Графу Федору Философовичу Олсуфьеву, министру средств массовой информации, было поручено немедленно объявить об отмене бала в честь дня тезоименитства его императорского величества – в связи с занятостью его императорского величества.
Друзья всё должны были прекрасно понять, враги – тоже не дураки. А до прочих и дела нет…
Когда Железный Генерал покинул кабинет императора, Осетр снова задумался над ситуацией.
Все выглядело так, будто судьбе надоело давать молодому росскому императору чудесные возможности. Наверное, они предназначались только для достижения первоначальной цели – гарантированно заполучить росский трон. А дальше все-таки предстоит действовать более традиционными методами.
Эх, судьба, судьба… То ли ты посчитала свой долг выполненным, то ли замыслы твои неподвластны человеческому уму, но надо привыкать жить дальше без полетов на Кресты. Разве лишь Железный Генерал будет настаивать на таких вояжах… Вот ему мы навстречу пойдем.
А иначе и вправду придется решать императорские задачи обычными человеческими путями. Впрочем, не я первый, не я последний.
Это даже интереснее!
Глава двенадцатая
На следующий день столичные средства массовой информации Росской империи сообщили указ императора об отмене предстоящих балов в Петергофе в угоду стоящей перед правителем необходимости решать неотложные государственные вопросы.
Общество приняло это известие достаточно спокойно.
В конце концов, чем возмущаться, господа?.. Глава государства решил все правильно, время сейчас такое, что не до балов, сами понимаете, в то время, как флот и промышленность, всякому известно, предпринимают нечеловеческие усилия, дабы уменьшить отставание от потенциальных противников, нам с вами не к лицу проводить время на увеселительных мероприятиях, да и казну надо поберечь, поскольку балы устраиваются за государственный счет, пусть лучше на сэкономленные средства построят еще один новенький боевой корабль, какой-нибудь эсминец, а то и фрегат, не так ли?..
Однако князя и княгиню Стародубских императорская канцелярия в тот же день пригласила на высочайшую аудиенцию.
Осетр представлял себе, как поначалу расстроилась молодая княгиня, наверняка уже соскучившаяся на своем зачуханном Солнечногорье по крупным балам. И как она потом обрадовалась. По крайней мере, на это хотелось надеяться…
Аудиенция должна была состояться через пять дней.
Осетр попросту изнывал в ожидании предстоящей встречи, но ничего поделать было нельзя. С точки зрения имперских интересов, веской причины переносить встречу на более ранний день не имелось. И вообще, этикет есть этикет, против него, как известно, не попрешь. Даже если ты – император…
Накануне приема Осетр решил облачиться в белый парадный мундир, но быстро понял, что это глупо.
Кто таков князь Стародубский, чтобы его встречать с подобным почетом? Не государственный деятель иностранной державы, чай… Ни к чему создавать почву для сплетен. Да и об Яне следует подумать. Небось, молодой муж и так ломает голову, с какой это стати император решил с ним познакомиться. Что за особое внимание? Сам князь никаких поводов к нему не давал. Значит, дело в молодой княгине?.. Ну и так далее и тому подобное… Вряд ли Яна рассказывала жениху о своей недавней любви, и не стоит ввергать ее в ситуацию, когда сей рассказ станет неизбежен…
В общем, пришлось владыке включить терпелку!
Наконец назначенный день наступил.
Император встречал участников аудиенции в малом зале приемов. Здесь была не столь помпезная обстановка, как в парадном, где проводились балы. Тут не имелось золота и многочисленных картин, и посетители не чувствовали себя потерявшимися среди беззастенчивой роскоши, доставшейся сыну от Владислава Второго.
Перед императором чередой проходили банкиры, промышленники, военные.
Осетр задавал гостям вопросы и выслушивал ответы, почти не вдумываясь в их смысл. Не до того ему сейчас было – душу съедало все увеличивающееся нетерпение. Однако гости удивленных взглядов на хозяина не бросали, а значит, ему удавалось держать себя в руках.
Впрочем, «росомаха» есть «росомаха», дамы и господа! Даже любовь не заставит его выдать себя!..
Но вот настала очередь господ Стародубских.
Первым вошел молодой князь. Это был мужчина лет двадцати двух – двадцати пяти, русоволосый, статный, с выправкой бравого вояки. Однако Осетру он совершенно не понравился.
Усики какие-то дурацкие над верхней губой, невинные маленькие глазки человека, не подверженного грехам… Нет, ржавый болт ему в котловину, далеко не орел! И тем более не «росомаха». Впрочем, помнится, отец Яны чрезвычайно не любит «росомах», вряд ли бы он выдал дочку за нашего брата…
И что только она в тебе нашла, щенок?!.. Кроме фамильного богатства князей Стародубских…
За мужем следовала и княгиня.
Когда Осетр увидел ее, он едва рот не раскрыл от удивления. В этой молодой женщине почти ничего не было от его Яны. Кроме цвета волос. Княгиня слегка располнела после родов, а прическу теперь носила замысловатую – этакую накрученную вокруг головы плетенку, перевитую коричневыми ленточками. И платье на ней было совсем иное, темно-зеленое, закрытое. Ничего общего с тем, голубым, с Дивноморья…
Впрочем, она ведь, наверное, кормит ребенка. Кормящей матери подобная воздушность ни к чему, чего доброго следы молока на лифе будут видны…
Или так не бывает?
Осетр понятия не имел – все познания, приобретенные в школе «росомах» и позже, меньше всего касались кормящих матерей, их привычек, поступков или удобства их одежды.
Выслушав трубный голос церемониймейстера, объявившего имена и родовые титулы Стародубских, княгиня сделала книксен. Она была сама покорность, даже глаз в сторону царственной особы не поднимала.
Пришлось Осетру сойти с трона, проделать несколько шагов навстречу гостям. Неторопливых размеренных шагов – поспешность бы наверняка удивила церемониймейстера и прочий обслуживающий императора люд.
С банкирами и промышленниками его императорское величество был менее любезен, чем с выскочкой, без году неделю появившимся в столице. Или это сигнал молодым военным – господа, судьба империи в ваших руках, так будьте достойны своего предназначения?..
Император за руку поздоровался с молодым князем, поинтересовался, как семья устроилась на новом месте службы, внимательно выслушал заверения о том, что все в порядке.
Как будто могло быть по-другому, как будто молодой человек решился бы жаловаться в такой ситуации…
Потом Стародубский представил императору молодую супругу.
Яна по-прежнему не поднимала глаз, и муж был вынужден легонько взять ее за локоток, стараясь хоть таким образом напомнить, перед кем она находится.
Только тогда гостья глянула на Осетра.
В глазах ее плескалась такая невыносимая боль, что император едва справился с обрушившейся на него растерянностью. И только тут сообразил, какое мучение он причинил своей бывшей возлюбленной этим приглашением на аудиенцию.
Кабы не беспокойство за карьеру муженька, снова, небось, сказалась бы больной, душа моя…
Взяв себя в руки, он сделал княгине дежурный светский комплимент и, выслушав ответный лепет, должный обозначать признательность и благодарность подданной своему правителю, сообразил вдруг, что его Яны действительно больше нет.
И прическа с платьем тут совершенно ни при чем. Стоящая перед Осетром молодая дама оказалась другой Яной, и дело было даже не в том, что уже сто лет она спала с другим мужчиной. Просто у нее теперь совсем иная жизнь, большую часть которой занимают заботы о муже и маленьком сыне, и в головке ее давно уже не осталось мыслей о полузабытом попутчике-кадете, с которым она провела несколько приятных дней на дивноморском курорте…
Впрочем, к Осетру тут же пришла мысль, что вряд ли он прав, поскольку в этом случае в ее глазах не жила бы столь сильная душевная боль.
– Ну-ну, голубушка, не волнуйтесь, – отечески проскрипел он. – Стоит ли так стесняться вашего императора? Все вы – дети его, всех вас он помнит, обо всех каждодневно печется…
И тут же его едва не передернуло от глупости собственных слов.
Однако должную величественность, слава богу, удалось сохранить, тем более что Яна снова опустила глаза долу. Скулы ее дрогнули, и Осетр понял, в каком невыносимом положении она находится. Стоит ей не сдержаться, и у молодого князя Стародубского обязательно появятся подозрения – с какой это стати супруга так сильно нервничает? Понятное дело – перед императором стоит, но ведь и перед прежним императором она наверняка не раз стояла. И вообще…
Что «вообще» – Осетр додумывать не стал. Величественно кивнул, отвернулся и размеренным шагом проследовал к трону. И уже оттуда сказал:
– Был рад с вами познакомиться, князь и княгиня! Буду рад познакомиться и с вашим малышом, когда он немного подрастет.
У Яны опять дрогнули скулы, и Осетр окончательно взял себя в ежовые рукавицы.
«Твоей Яны больше нет, дружок! – сказал он себе. – Запомни это! И впредь никогда не вмешивайся в ее жизнь».
Вздохнув, он царственным жестом отпустил господ Стародубских прочь. И приготовился царственно приветствовать очередного банкира или промышленника, ржавый болт им всем в котловины!
