Николай Романецкий
Мужская привилегия
– Загадай желание, – сказала мать. – Скорее загадай желание.
Рэй Бредбери «Калейдоскоп»
Сигнал раздался в тот момент, когда Нати проверяла цепи управления, а Макс ремонтировал вышедший из строя насос второго контура системы гидроочистки. Поломка была несерьезной – потек сальник, – но принесла хоть какое-то разнообразие в череду унылых дней. Торопиться было некуда, поскольку Нати после поломки тут же включила насос-дублер, и Макс занимался заменой сальника не спеша.
Мысли его занимала Анна. С каждым днем тоска по ней становилась все сильнее. Когда экипаж находился на борту «Орла» в полном составе, было как-то полегче – даже обед в компании кажется вкуснее, чем один на один с тарелкой…Теперь же перед обедом одолевает совсем другой голод. Придется очередную пачку пилюлек слопать. Вот только как бы эти пилюльки совсем без желания не оставили!..
Тут-то и завыла сирена.
А Нати объявила:
– Макс! На связи Денис…
Макс накинул снятую крышку насоса и, наживляя гайки, скомандовал:
– Выведи на громкую!
Тут же по техническому посту разнесся надрывный голос Дениса:
– Макс! Фил погиб!
– Через минуту буду в рубке, – крикнул Макс.
Он наживил две гайки, остальные же положил в лючок в приливе и прикрыл защитной сеткой: кто знает, скоро ли удастся закончить ремонт, а гайки, оставленные на свободе, разлетятся по всему кораблю, если наступит невесомость…
Когда он ворвался в центральную рубку, Денис смотрел на него с дисплея. Лицо брата было похоже на смятую бумагу.
– Что произошло?
– Фил… – Голос Дениса дрожал. – Он застрелился!
– Слабак! – прошептал Макс.
Он не удивился – у него и самого порой возникала мысль свести счеты с жизнью, но всякий раз ему удавалось справиться с собой.
* * *
Почти три месяца назад они сидели в центральной рубке, разглядывая сияющий на дисплеях шар. Изображение теперь передавалось с кормовой камеры. В самом начале, двести пятьдесят восемь дней назад, шар был красноватой точкой, изображение давала курсовая камера, и находилась точка вовсе не по курсу, а далеко в стороне. Но постепенно – по мере того как траектория «Орла» приближалась к марсианской орбите, – точка смещалась вперед, становилась все ярче и ярче и вот, около трех суток назад, превратилась в шарик ржавого цвета. Именно тогда Нати развернула «Орел» на сто восемьдесят градусов. И хотя в эти трое суток периодически включались тормозные двигуны, гася межпланетную скорость, шарик неуклонно рос и приближался…
Макс оглянулся.
Денис и Фил, занимавшие места согласно рейсового расписания, почувствовали его взгляд и обернулись.
– Вот и дотерпели, – сказал Денис.
Макс кивнул, хотя дотерпели-то эти двое. Им идти вниз, их ждет неведомое, неожиданности, опасности и работа, отвлекающая от этих тяжелых дум. А ему, Максу, торчать тут, на орбите, три месяца. И, значит, терпеть, а потом еще около девяти месяцев дорога домой, и только тогда…
За это время Анна успела бы выносить, родить, и ребенку бы к возвращению исполнился год… Не захотела… может, она и права. Вдруг, с «Орлом» что случится! Или с ним, с Максом…Ведь Первая марсианская домой не вернулась.
– Внимание, экипаж, – сказала Нати. – Переход на околопланетную орбиту – через шестьдесят две минуты. Через две минуты останавливаю вращение кольца. Всем занять кресла и пристегнуть ремни.
Хотя отрицательное ускорение при импульсе, останавливающем кольцо, совсем не велико, устав вольностей не позволял. Не для того человечество потратило на новый полет к Марсу двадцать миллиардов «зеленых», чтобы кто-то из «марсиан» сломал по разгильдяйству руку!
Поэтому экипаж тут же дружно щелкнул застежками ремней.
Половина миссии подходила к концу. После остановки кольца надо будет перенести кресла на боковую стенку, которая при торможении станет полом. И выйти на орбиту вокруг Красной планеты.
За час они кресла перемонтируют, даже в условиях невесомости: с нею каждый из членов экипажа сталкивался постоянно, когда приходилось работать в помещениях, расположенных на «линии главного вала» – так какой-то умник-конструктор назвал центральную ось корабля, вокруг которой вращалось кольцо. В кольце располагались обитаемые помещения, в их числе – центральная рубка и каюты экипажа…
– Внимание, экипаж, – сказала Нати. – Импульс через пять секунд.
Остановочный импульс длился около минуты и был мало заметен. Наступившая невесомость принесла легкое головокружение, которое, впрочем, тут же прошло.
– Внимание, экипаж. Можно расстегнуть ремни. По графику полета – перемонтировка кресел. Начинаю проверку всех систем перед торможением.
