Николай Малунов
Леший. Рыцарь в зеленых доспехах
– Товарищ капитан! – окликнули его, Алексей остановился.
К нему двигался неизвестный офицер. В последнее время базу наводнило много незнакомого народа, и потому Орлов не удивился новому лицу.
– Извините, – подошел ближе младший лейтенант, улыбаясь, но поймав печальный взгляд старшего по званию, улыбку с лица убрал. – Вы Алексей Орлов? Я вас везде ищу. Здравствуйте. Я из штаба армии. Извините еще раз, возможно, немного не вовремя, если вы сейчас заняты, я попозже подойду.
– Что у вас?
– Я бы хотел уточнить кое-что по поводу прошедшего боя…
Леший скрипнул зубами. Опять безопасник. Как они уже достали!
– Извините, может потом? – заметил перемену настроения лейтенант, опровергая тем самым версию об очередной проверке.
– Спрашивайте, – холодным тоном разрешил Орлов, на всякий случай вспоминая свою легенду.
– Это немного не по делу, но… вы же снайпер? Верно?
– Ну.
– Вы вели бой в районе эстакады у аэропорта…
– Да.
– 338 калибр?
– Все верно. 338-ой «лапуа магнум».
– Я был в группе, которая была на том месте позднее, мы собирали данные, и я узнал, что именно вы погасили миномет, прижавший в городе наши войска?
– Ну. Давайте быстрее, я спешу…
Парень замялся, вынул из папки, которую он нерешительно мял в руках, лист бумаги.
– Да-да. Простите. Скажите. Вы вот отсюда стреляли?
Леший глянул на схему, кивнул головой.
– Ох, – улыбнулся лейтенант и посмотрел на Алексея как-то странно, словно перед ним не военный снайпер стоит, а солист известной во всем мире группы.
– Тогда я хочу вас поздравить с новым рекордом!
– С каким? – не понял Леший.
Он еще не отошел от событий. И в душе, и в голове каша временами бултыхалась. Стресс и контузия давали о себе знать, потому суть разговора уловить он пока никак не мог.
– Ну как же! – разулыбался младший лейтенант. – С новым мировым рекордом! Я сделал замеры, и если все верно, то дальность вашего выстрела составила 4 210 метров! И выходит, вы побили рекорд. Ваш коллега, тоже военный снайпер из Канады, четыре года назад совершил выстрел на 3540 метров, а теперь вы, выходит, его перебили!
– Здорово, – не разделил радости лейтенанта Алексей.
Наверное, при других обстоятельствах он бы это отметил, ведь действительно, рекорд! А он ведь даже и не думал, просто стрелял, стараясь попасть… А оно вон как вышло…
– Я прикинул, и вышло, что ваша пуля в полете была от восьми до двенадцати секунд и в пике полета поднималась аж на восемьсот метров! Это просто невероятно! Как вам это удалось?
– Стрелял, – пожал плечами Леший.
– Если вы не против, я бы хотел с вами пообщаться и поучиться. Дело в том, что я тоже снайпер, в своей группе, но не такой хороший, как вы, и мне бы…
– Давайте попозже. Я спешу в госпиталь к другу… – оборвал Орлов поток быстрой речи, словно засветившегося изнутри лейтенанта.
– Да-да, простите, – спохватился тот. – Я зайду позже… Ой. Чуть не забыл! – Парень залез в карман, вынул из него гильзу. – Это ваша. Я слышал… – лейтенант замялся, – …что вы собираете подтвержденные попадания. Как минимум одно точно было! Я лично обследовал тела ваххабитов и отыскал попадание вашим калибром…
Парень протянул Орлову стреляную гильзу. Тот взял ее машинально, покатал в пальцах.
– Извини, – вздохнул Алексей и, широко размахнувшись, зашвырнул блеснувшую железяку подальше в кусты. – Больше не собираю…
С этими словами словно камень с души упал. Орлов ощутил небывалую легкость. Словно все эти годы жил с грузом на плечах. С тяжелым, мрачным грузом. Может быть, стоило давно избавиться от них всех? Может это они не давали ему дышать полной грудью? Может. Но теперь он освободился, поднял голову и они ему больше не нужны. Леший ушел, не сказав лейтенанту больше ни слова, а тот так и остался стоять в полной растерянности.
***
Военный госпиталь. Сколько раз тут Орлов бывал? Нет, не конкретно в этом, а в принципе? Да, наверное, раз сто. Благо, что по собственным проблемам довольно редко. Коридоры и палаты этого заведения были чем-то между собой схожи. Будь они где-нибудь в Новосибирске, Владивостоке или здесь, в Сирии, сразу угадаешь, что это военный госпиталь. Но вот одна дверь из всех, что приходилось открывать Лешему, была особенной. Эта дверь. Дверь, за которой на больничной койке лежит он. Парень, которого он чуть не убил, которого оставил калекой.
– Глаз спасти удалось не до конца, на него он будет частично слеп, – сказал главврач, когда Орлов и Олейников посетили его кабинет. – Мы старались, но там спасать-то было уже нечего. Хорошо, что хоть осколки черепа мозг не задели. Операцию сутки делали, боялись задеть важные кровеносные каналы, но вроде обошлось…
– Лех, может я сперва? – тихонечко спросил полковник, стоя за плечом снайпера.
– Нет, давай сначала я…
Он решительно тронул ручку двери и, толкнув ее, вошел в палату.
– О-о-о-о, – вымученно улыбнулся Серега, повернув голову на звук. – Командир. Привет. Как оно?
Слова застряли в горле. Леший внезапно понял, что не знает что сказать. Он был растерян. Лицо парня в ссадинах, хоть и отмыто, но на нем все еще видны следы мелких сечений. Правая сторона желтит синяком от лба до щеки. Серега хоть и улыбается, но видно, что он делает это через силу и боль.
– Командир? – хрипло позвал Физик, видя нерешительность снайпера. – Как мы там… Победили?
– Победили, – едва выдавил из себя первое слово Орлов.
– Это ж хорошо! А чего хмурый такой?.. Ох, ё…
Серега сник. Наверное, тоже вспомнил Хана с Галкой.
– Они? – снайпер тяжело помотал головой. – Жалко… Сам ты как?
– Нормально. Рука только, да пара синяков. Ты как? Ты это… Извини…
Леший машинально мазнул себя рукой по лицу, имея в виду лицо парня, и сам же себя одернул, но было поздно. Не умел он общаться с людьми. На войне ценится умение отдавать короткие, ясные приказы и их выполнять. А поболтать «по душам» – это обычно не для него. Бывало, приходилось по нескольку дней в одиночестве на лежке проводить, питаясь кислым витаминным желе и справляя нужду прямо под себя. С кем там разговаривать? С комарами? Да и опасно это. Болтун не только, как говорится опять же, находка для шпиона, но и для вражеского патруля.
– Не парься, – улыбнулся Физик, видя смятение на лице командира. – До свадьбы заживет…
Вот как на это реагировать? Смеяться? А вдруг парень не в курсе, что навсегда слепым на один глаз останется?..
– Извини, все равно. Промахнулся. Устал…
– Да не парься, говорю ж, командир! Победили же, главное! Жаль, конечно, не видел, как это было… А с этим, – Серега указал на лицо, – все девки мои будут теперь!
Вот теперь улыбнулись оба. Что ж, может быть сейчас он просто еще не понимает, что с ним случилось, не представляет, какие трудности будут ждать его в будущем, хорохорится, бравирует… Эх, а ведь своим первым ранением Орлов тоже гордился. Думал, вот теперь он точно крещеный войной, прошел горячую точку, брутальный весь такой… Но за первым было второе, третье, четвертое… Молодость, а вместе с ней героизм и задор ушли и теперь раны ноют на смену погоды так, что хоть на стену лезь.
– Слушай… Я тут что подумал… первое ранение… войной крещеный теперь, а значит, надо бы тебе и позывной сменить. Мы ж тебя чуть не похоронили… Не знаешь? А, ну да, ты ж только очухался. Думали что все, кони двинешь, а ты выжил. Так вот… – Леший нахмурился, сделал серьезный вид. – Тот пацан, Физик. Он там остался. Умер. На его месте родился новый человек. Боец! Судьба тебе второй шанс дала, причем такой, какой не каждому дает. С такой травмой, как у тебя, говорят, не выживают. Твой ангел-предохранитель достоин двойной зарплаты за тот день… Я сперва думал тебя Фениксом назвать, ну, типа, из пепла восстал, но это хрень какая-то. А вот сейчас смотрю на тебя и понимаю… Бабай ты. Форменный Бабай…
Серега улыбнулся, оценив шутку командира.
– Ну а че, – прищурился он. – Реально же, Бабай…
– Нравится?
– Ну, мог, конечно, что-то и получше придумать, но пойдет.
– Да я так, – Леший тоже улыбнулся. – Если не понравится, назовись, как хочешь.
– Да не, командир! Бабай и Бабай! Пусть мной ваххабитов пугают…
В дверь постучали. Орлов вздохнул.
– Ладно, слушай. Мне пора. Сейчас с тобой полковник поговорит, объяснит кое-что. Сделай все, как он просит, хорошо? Мы с тем грузом здорово влипли, так что доверься. Понял? Вот и хорошо. Ну, бывай, Бабай… Еще поговорим, выпьем.
– Смотри. Я за язык тебя не тянул, командир! К вечеру свалю, попробуй только отмазаться…
– Лечись давай, – кивнул Орлов, открывая дверь и выходя из палаты, – Валильщик…
***
Плац сегодня был полон как никогда. Весь личный состав сразу после завтрака погнали на общее построение. Столичное командование, как дошли слухи до Алексея, расщедрилось и решило премировать и наградить некоторых участников недавних действий. Сделано это было, скорее всего, для того, чтобы люди меньше выказывали недовольство. Одно дело, когда ты весь такой обиженный и уставший поносишь начальство на чем свет стоит, а другое, когда в той же ситуации тебе премию выписали, и вроде как ты уже и не такой недовольный, и вроде не такой уставший, и вообще готов еще пару раз подобное выполнить. Деньги – сильнейший мотиватор современности и умные кабинетные генералы это понимают. Операция чуть не накрылась медной банной утварью, и чтобы пресечь расползание недовольных слухов, начальники, судя по всему, решили немного задобрить своих подчиненных.
Он стоял в первом ряду. Одетый в парадный мундир, фуражку и даже белые перчатки, отчего было неуютно и приторно противно. Но все должно было быть так, как полагается офицеру младшего звена.
– За проявленный героизм и самоотверженность, – громогласно вещал полковник Олейников, лично раздававший сегодня «подарки». – За заслуги перед государством и народом, связанные с совершением геройского подвига. Медалью Героя Российской Федерации… награждается… Орлов. Алексей. Николаевич…
Голос полковника летел над притихшей базой, добираясь до самых дальних ее уголков, но при этом совершенно не задерживаясь, насквозь проходил сознание и разум Лешего, и тому была причина. Тело совершенно машинально, самостоятельно строевым шагом, каким оно не ходило уже, наверное, лет пятнадцать, коротко промаршировало, отдало честь и, развернувшись на сто восемьдесят, замерло, чуть наклонившись вперед. В руки ткнулась небольшая коробочка, обитая красным плотным материалом. Что-то блеснуло. Медаль, – отстраненно подумал Алексей, абсолютно не радуясь награде. Команды встать в строй не прозвучало, и потому тело оставалось стоять на месте, а басовитый голос начальника базы продолжил.
– За проявленный героизм и самоотверженность очередным званием «ефрейтор» награждается Перов Сергей Вячеславович…
В руки Лешему ткнулась корочка удостоверения. Он взял ее все так же машинально, ощущая, как сердце уходит в галоп. Он уже догадывался, что услышит дальше и почему не прозвучало приказа встать в строй…
– За проявленный героизм и самоотверженность. За заслуги перед государством и народом, связанные с совершением геройского подвига. Медалью Героя Российской Федерации и очередным званием «ефрейтор»… награждается… – полковник замолчал, собираясь с духом. – Мирханов. Андрей. Юрьевич… Посмертно.
Сердце дернулось. В груди все замерло. Алексею показалось, что каждый боец, стоявший сейчас перед ним, смотрит на него с укоризной. Он никак не мог простить себя, что не смог вернуть ребят с поля боя. Сотни глаз презрительно уставились на него. Казалось, еще чуть-чуть и кто-то плюнет в его сторону, начнет шушукаться или швырнет в него чем-то и будет прав… Алексей ощутил как глаза наливаются влагой. Сморгнул. Сжал зубы. Наваждение исчезло. Никто не смеялся, не шушукался, не глядел на него как на кусок помета. Смотрели со скорбью и печально.
– …За проявленный героизм и самоотверженность, – продолжало лететь над пустыней. – За заслуги перед государством и народом, связанные с совершением геройского подвига. Медалью Героя Российской Федерации и очередным званием «ефрейтор»… награждается Иванова. Галина. Николаевна… Посмертно. – еще коробочка, еще корочка.
Дальше звучали имена, которых Алексей не слышал. В ушах стоял только громкий стук сердца. Руки горели нестерпимым пламенем от жгущих их предметов. «Посмертно» – бил набат в голове, выталкивая все сторонние мысли. «Посмертно» – стучал пульс в ушах. По-смерт-но…
Как он оказался снова в строю, Леший не вспомнил. Нервное напряжение за эти дни, кажется, достигло своего пика и грозило вот-вот сорвать крышу, совершить действия, которые потом военные судмедэксперты опишут как суицидальные, на фоне нервного и физического истощения. Взгляд упал на три одинаковые коробочки. Вот она награда… Леший ухмыльнулся, хотя хотелось смеяться. Громко, до хрипа, до разрыва связок. Картонка в красной тряпке и даже не золотая, а простая, металлическая выкрашенная под нее звезда с триколором сверху. Дааа! Награда за то, что погибли такие хорошие люди! Железка за целую жизнь! Нет, за три жизни! Ведь у них могли бы быть дети, счастливое будущее, черт, да даже, может быть, собственный дом с котом…
Кот! Сознание стрельнуло искоркой. Мырч! Он же там, в казарме… Голодный, больной. Звереныш уже давно отказывается есть, не реагирует на слова и поглаживания. Алексей никогда не знал, что животное может скорбеть. Но вид зверька говорил об обратном. Он хирел на глазах и уже даже не мог ходить. Кое-как Орлов смог напоить котеныша водой из пипетки, и это было единственное его достижение.
Кинолог из собачьего вольера, осмотрев Мырча, лишь разводил руками.
– Тоска, – проговорил он всего одно слово, которое как нельзя лучше характеризовало состояние животного. – У собак такое часто бывает, а вот за котов не скажу, извини. Тебе тут фелинолог нужен, а я по собакам же… Сейчас тебе телефончик дам… Вот. Позвони. Лидия, питомник «Лирикум». Хороший специалист и, кстати, как раз по Мейн-Кунам…
– По кому? – не понял Орлов непонятного ругательства.
– По Мейн-Кунам. Порода такая. Этот твой Мырч как раз из этих, судя по всему. У меня сестра на родине как раз у нее брала, я тоже вот подумываю, как домой вернусь. Он у тебя совсем мелкий еще, но как вырастет, размером с собаку будет… В общем позвони, проконсультируйся, может чего подскажет…
И вот сейчас, стоя на плацу, вспоминая погибших друзей, Орлов твердо решил. Если с Мырчем вопрос решится, то он заберет его себе. Должен же он хотя бы кого-то спасти, а зверь явно нуждался в помощи и заботе.
Первым делом после построения Алексей отправился в расположение, отыскал заведующего отделением и потребовал у него свой телефон. Найдя в тумбочке записанный на клочке бумаги номер, он решительно набрал его и лишь когда нажал кнопку вызова, задумался, а что же он, собственно говоря, вообще будет говорить?.. Подумать ему не дали. Пара коротких гудков, и усталый женский голос прорезал монотонные сигналы.
– Слушаю вас?..
– Здравствуйте… Я тут Манкуя нашел… – не придумал ничего, с чего еще можно начать разговор, Орлов. – Ну, как нашел. Друг…
– Кого? – переспросил голос.
– Манкуя… – не понял Леший. – Котенка…
– Может Мейн-Куна?
– Ой… – Алексей смутился. – Да.
– А где вы его нашли? И что значит нашли?
– Н-н-н-е важно. Я вам из-за границы звоню, мне наш кинолог ваш номер дал, сказал, вы по ним специалист…
– Да, у нас монопородный питомник Мейн-Кунов.
– Моно… чего питомник? – не понял Леший. – Ну… Эм… Ладно. В общем, в двух словах если: котенок болеет очень…
– Везите в ветеринарку, – не дала договорить девушка на том конце провода.
– У нас их тут нет…
– Как нет? Ну, ветврач может.
– Я в армии служу, здесь нет звериных врачей, только кинолог…
– А-а-а-а… Ну, а что с вашим котенком-то?
– Да понимаете… – Орлов задумался.
А что сказать? Что она должна понять? Говорить все как есть, из-за подписки о неразглашении Алексей не мог. Вот так сболтнешь что-нибудь, не подумав, потом геморроем не отделаешься.
– Подруга подобрала котенка, а теперь уехала, оставила мне. Он не ест, не пьет, скучает по ней.
– У кошек нет особой привязки к людям, больше к месту или к запахам, это вам не собака, но не исключаем, может, есть какие-то вещи подруги, которые вы могли бы дать котенку, чтобы он чувствовал себя в большей безопасности? Я бы добавила мятный спрей, палочки мататаби, чтобы немного снять стресс.
– ЭЭЭ… Чьи палочки?
– А вообще, у него может быть все, что угодно, от отравления и глистов до чумки, по телефону, понимаете, я поставить диагноз не могу, это должен делать ветврач…
– Да, я понимаю, – Леший потер шею, осознавая, как глупо выглядит со стороны. – Извините, что отвлек, просто не знаю, что делать. Он тоскует по ней сильно.
– Сколько дней он не ест и чем до этого кормили?
– Не знаю, ну консервы… рыбные… галеты… шоколад…
– Понятно… наверное, у него болит живот на фоне беспорядочного питания. Ему бы смекты или других сорбентов, и еще пробиотиков дать. Сможете?
– Нууу эээ… Попробую… Поищу.
– Вот, и наладить питание, сделайте жидкий фарш из куриных сердечек или говядины, и попробуйте накормить из шприца.
– У нас только консервы, найти свежее мясо очень сложно.
– Понятно, не до жиру, тогда из тушенки или мясной консервы выберите ему кусочки без жира. Но если он болеет, то может не начать кушать и будет обезвоживаться. Спросите у медиков своих, могут ли уколоть «Рингера» или физраствора от обезвоживания в холку подкожно и витамины В12 и В1 в мышцу…
– Кого уколоть? Куда? – нахмурился Леший. – Что поставить? Простите, я сейчас запишу, как вы говорили…
– В общем, попросите у медиков шприц и попоите малыша хотя бы водой, если есть сорбенты в медпункте, то хорошо бы и ими. Давайте это пробуйте, а утром мы созвонимся. Сможете по видеосвязи?
– Эм… – Леший задумался, отвел от уха свой кнопочный телефон, приложил обратно. – Наверное…
– Тогда утром. В вайбере или ватсапе?
– Эм-м-м-м. Наверное, – невпопад снова ответил снайпер, не понимая о чем вообще идет речь.
– Эм-м-м, – ответили уже ему. – Ладно, там решим.
– Хорошо, спасибо большое. А если вдруг он тоскует, то что можно сделать?
– Ну, тут что посоветую. Может игрушка есть его любимая какая-то? Что-то с запахом дома, или хозяина?.. – Леший посмотрел на косившего в его сторону заплаканным глазом Мырча.
– Нет, нету. Мы его на улице подобрали.
– Вообще бы по хорошему хозяину вернуть, – задумалась Лидия. – А насколько он маленький-то?
– Нууу… С ладошку.
– Что? – девушка на той стороне трубки аж чуть не вскрикнула. – Так это может совсем малыш? Его к мамке надо, на молоко? Я думала, вы уже про более взрослого говорите.
– Ну-у я даже не знаю, сколько ему на вид. У меня никогда не было животных…
– Может он совсем маленький и нужно вскармливание на специальной молочной смеси?..
– Боюсь, и с этим могут быть проблемы, – вздохнул Алексей. – Я же служу… А коровье молоко не пойдет? Или магазинное?
– Лучше козье тогда.
– Блин. Что ж тогда делать?.. Коз у нас тоже нет…
– Давайте часика через четыре созвонимся по видеосвязи, я посмотрю на малыша, попробую определить примерный возраст и вам помочь? У нас просто поздно уже, муж спит…
Орлов лишь сейчас понял, что у абонента может быть уже глубокая ночь. Он же даже не уточнил, где этот фили… мили… толог Лидия живет. Или как ее там.
– Хорошо, хорошо… буду ждать. Извините за звонок.
– Хорошо, до свидания… Пик-пик-пик.
Леший отключил телефон, вздохнул, почесал вспотевший затылок. Угораздило же. Взгляд упал на листочек, исписанный непонятными словами. Что это все? Кого колоть, чем поить, что вообще делать? А? Капец как, оказывается, сложно…
– Ну? И что мне с тобой делать? А? Шерстяной?
Рука сама погладила мохнатую голову котеныша. Тот вздохнул, ощутив прикосновение, но взгляд его по-прежнему оставался печальным.
– Вот где я тебе спецсмесь достану? Это тебе не масленка для винтовки… А Рингера этого где искать, кто он такой… И свалился же ты на мою голову. Что с тобой делать?..
– Мау, – закрыв глаза, вздохнул котеныш и уткнулся сопливым носом в одеяло. – Мау…
– Ладно, что-нибудь придумаем!
***
– Стойте! – окрикнул двух возившихся возле горящей бочки солдат какой-то офицер.
Ромка утер пот, опустил с лица платок. Едкий, грязный дым выедал глаза, но куда было деваться. Коль залетели, надо отрабатывать. Хорошо, хоть так, а не к стенке поставили.
К ним приближался какой-то капитан. Стоявший рядом Мишка выругался.
– Опять сейчас сортир чистить отправят, – пробухтел недавний виновник спонтанной попойки.
– Заткнись, – кинул ему Ромка, надеясь, что офицер их не расслышал, вдруг все еще обойдется?
– Личные вещи сожгли уже? – отдышавшись, спросил неизвестный, и солдаты болезненно скривились.
Отлынивать им явно никто не даст. Следят, контролируют…
– Нет еще, товарищ капитан! Плохо горит…
– Хорошо, – оборвал их подошедший. – Где они?
– Вон, – указал пальцем Мишка на лежащую неподалеку груду пакетов.
Офицер подошел к ним, осмотрел, выудил один, вскрыл, перетормошил. Затем второй, третий, четвертый… Друзья следили за действиями капитана с недоумением. Что-то потеряли? Забыли? Или может он там деньги ищет!? Ромка шлепнул себя по лбу. Вот дурак. Что ж они сами-то не догадались, теперь все капитанишка себе присвоит… А там же и мобильники могут быть, и еще что-то интересненькое…
– Вот, – тихо шепнул сам себе под нос офицер, выуживая из груды тряпок… Ромка с Мишкой обомлели… грязное женское белье.
Серый, потный лифчик в крови, трусы, носки, еще носки, майка, вторая, еще трусы, на этот раз кружевные… Каждую вещь офицер осматривал внимательно, даже, как показалось друзьям, с жадностью. Извращенец! – пришла одновременно мысль в обе головы. Как есть! Вон, фуууу!.. Ромку чуть не стошнило. Потную майку вытащил из пакета, понюхал…
– Это я заберу, – показал тряпку офицер и, убрав ее в карман, удалился.
– Мож на анализ ДНК все-таки понес? – попытался оправдать, не веря собственным глазам, действия извращенца Ромка.
– Хрена там. В пакет бы убрал и в перчатках был…
– Фу, – сплюнул тогда Мишка. – Даже тут «эти» есть…
***
– Ну, вот, – улыбнулся Алексей, выпрямляясь.
Раза с пятого, но Мырч был напоен из шприца разведенной «смектой», выменянной у начальницы медсанчасти на обещание долгой и бурной ночи. Звереныш плевался и активно сопротивлялся, но все же отвертеться от неприятной процедуры не удалось, и теперь он неудовлетворенно утирал перепачканную мордочку. Сам Орлов тоже знатно так перепачкался, пока смог совершить простое, вроде бы, действие. Ему даже удалось накормить зверька маленьким кусочком мяса, что в личном списке геройских поступков снайпера по праву могло теперь занять первое место.
– Ну-ка, посмотри…
Он аккуратно усадил Мырча в «гнездо», собранное из скрученного в валик и уложенного кольцом старого одеяла и постеленной поверх нее майки Гали. Котеныш принюхался, потыкался мордочкой из стороны в сторону и внезапно принялся драть майку, впиваясь в нее когтями, силясь разорвать.
– Эй! Ты что! – хотел было наругать Леший вандала за порчу с таким трудом найденной вещи, но зверь, внезапно гулко заурчав, потерся о грязную майку щекой, затем второй.
Мырч дернул облезлым хвостом, сделал почетный круг и улегся в самую середину импровизированного лежака.
– Эт че? – внезапно соскочил с кровати сосед, расслышав непонятный звук.
– Эт Мырч, – ухмыльнулся Леший.
– Хрена се у него урчала! – сосед подошел ближе. – Я думал артобстрел…
Котеныш продолжал тарахтеть и утробно урчать, не переставая тереться мордочкой о тряпку, на которой еще остался запах ее хозяйки.
– Ну вот, – тихонько погладил зверя по макушке Орлов, отмечая, что зверьку это явно нравится. – Вот теперь все хорошо будет.
***
Конец первой части.
