Николай Леонов
Вакансия маньяка занята (сборник)
– Ну а если Загоров информацией о подставщиках не располагает и нам найти их не удастся… Что тогда будем делать? – с некоторым даже вызовом спросил Станислав.
– Снимем штаны и будем бегать вокруг Горбылева – что нам еще останется?! – в тон ему ответил Лев. – Понятное дело, будем копать везде, где только можно. Что-нибудь да найдем. Кстати, ты обратил внимание на номер этой чертовой «бэхи»?
– Нет. А что? – Стас резко оглянулся назад, поймав взглядом «немку», оставшуюся далеко позади.
– Номер очень примечательный, представленный всего одним словом: «ПШЕЛНАХ». Тебе оно ни о чем не говорит? – тоже глянув в салонное зеркало заднего вида, сердито рассмеялся Гуров.
– А-а-а! Да, недавно от кого-то слышал. Это номер тачки какого-то мажора, который в Горбылеве уже нарисовался… Слушай! А что, если этот хмыреныш и есть тот маньяк, которого прикрывают здешние уроды, сцапав Кубышного? Надо будет поискать информацию о том, когда были совершены убийства, и сопоставить с датами визитов этого «пшелнаха» в Горбылево. Как считаешь?
– Да, его возможную причастность проверить не мешает, но… Вряд ли мы сможем добыть информацию о том, в какие дни и часы этот тип бывал в Горбылеве. Откуда? У кого? У нас еще и Табалик-младший под вопросом, как возможный организатор провокации… И по нему тоже нужна бы информация… Понятное дело, если бы нам удалось найти хоть что-то существенное, ставящее под сомнение версию виновности Кубышного, мы тогда смело могли бы рассекретиться, а Петро имел бы право вмешаться в ход расследования по племяннику и ставить вопрос о его освобождении…
Глава 5
Вскоре они катили по улице Орехова, вдоль которой тянулись ряды пятиэтажек. Даже на первый взгляд было заметно, что этот город существенно больше Горбылева. Здесь проживало не менее сорока, а то и пятидесяти тысяч человек. Увидев в просвете улицы высокую арку с надписью: «Городской парк культуры и отдыха», Гуров буднично констатировал:
– Ну, вот мы и приехали. Осталось найти Загорова.
Они оставили «Пежо» на стоянке у входа в парк и, пройдя через фигурные кованые ворота, зашагали к виднеющемуся за деревьями монументу, представлявшему собой высокую стелу со звездой на вершине, у основания которой стоял каменный танк ИС и фигуры нескольких бойцов, бегущих в атаку. Подойдя поближе, опера увидели на одной из лавочек у фонтана высокого худого мужчину средних лет в костюме песочного цвета. Лишь взглянув на него, оба, не сговариваясь, определили:
– Он!
Это действительно был адвокат Виталий Загоров, который при появлении оперов поднялся с лавочки и шагнул им навстречу. Обменявшись приветствиями, они отошли в тень аллеи и, найдя место побезлюднее, уже втроем оккупировали обнаружившуюся там единственную садовую скамейку старинного фасона с литыми ножками и выгнутой спинкой из деревянного бруса.
– Готов вас выслушать и ответить на все ваши вопросы, – положив ногу на ногу и откинувшись к спинке скамейки, деловито произнес Загоров.
– На ваш взгляд, каковы перспективы того, что на суде вам удастся добиться оправдательного приговора? – столь же деловито поинтересовался Гуров.
– Перспективы-то неплохие, если речь вести о суде… – грустно усмехнулся адвокат. – Но в Горбылеве, скорее всего, будет не суд, а судилище, где факты и доказательства игнорируются, а приговор выносится, исходя из пожеланий заказчика и размера взятки. Но, учитывая то обстоятельство, что Кубышный, несмотря на зверские избиения Цурякиным, так и не сломался, так и не подписался под собственным приговором, суда может и не быть. У меня есть серьезные опасения в плане того, что парень до суда может не дожить. В один из ближайших дней мы рискуем узнать о том, что подозреваемый в серии изнасилований и убийств, будучи одолеваемым угрызениями совести, покончил с собой, повесившись в камере.
– А как зовут «потерпевшую» и ее приятелей, как зовут тех двоих полицейских, что задерживали Кубышного, я так понял, вы не знаете? – спросил Крячко.
– К сожалению, нет… – развел руками Загоров. – Я только сегодня утром впервые смог увидеться со своим подзащитным. О как! Представляете? И то лишь благодаря тому, что включил на всю мощь голосовые связки, пригрозив, что если мне опять откажут, ссылаясь на некие «интересы следствия», то сегодня же обращусь в областную прокуратуру и даже дойду до Москвы. Только после этого, не знаю, с кем созвонившись, начальник горбылевской полиции мне такое разрешение дал.
– То есть засекреченность «потерпевшей» и всех прочих участников тогдашнего фарса определяется именно «интересами следствия»… – понимающе кивнул Лев. – Но тогда, следуя логике событий, эти пятеро тоже рискуют досрочно отправиться в мир иной. Они знают слишком много, и поэтому потенциально опасны…
– Да, нельзя исключать и этого, – подтвердил адвокат. – В наших краях иной раз случается такое, что вообще ни в какие ворота. Года четыре назад в Горбылеве я защищал одного парня, которого обвиняли в краже крупной суммы денег у одного предпринимателя. Не буду углубляться в детали, но «гвоздем» обвинения был некий свидетель, на показаниях которого строилось все обвинение. Мне удалось найти доказательства того, что свидетель нагло врет. Следуя нормальной логике, обвиняемого должны были бы отпустить, лжесвидетеля – посадить.
– Само собой разумеется… – кивнул Лев.
– Но это с точки зрения нормальной логики! – Загоров безнадежно махнул рукой. – А тут – какая может быть норма? Как я сейчас понимаю, в том, чтобы обвиняемый был осужден, почему-то кровно был заинтересован сам «потерпевший». И вот, как только стало ясно, что «свидетеля» могут «расколоть» и дело рассыплется, на него напали неизвестные хулиганы и проломили ему голову. Он умер, не приходя в сознание, а суд продолжился, и, хотя я доказывал, что показания «свидетеля» были ложными, моего подзащитного все равно посадили на пять лет. Слава богу, мне удалось добиться хотя бы общего режима. Им что ни говори, они мне свое: показания мог бы опровергнуть тот, кто их дал, но поскольку его нет и опровергнуть некому, обвиняемый автоматически признается виновным. Здесь такое – сплошь и рядом.
– Хм… – участливо взглянул на адвоката Крячко. – Но тогда, выходит, при таком судебном беспределе вам самому может угрожать опасность? Раз вы достаточно жестко беретесь защищать Кубышного, значит, тоже представляете опасность для тех, кто верховодит в Горбылеве?
– Разумеется… – Загоров щелчком сбил сухой листик, упавший с дерева на его рукав. – Мне сегодня уже намекнули, что я чрезмерно «рву удила», защищая «всякую мразь, не заслуживающую снисхождения». Да, риск определенный есть. Ну а кто сегодня не рискует? Все мы в той или иной степени «на мушке» у нашей судьбы…
По просьбе оперов адвокат в общих чертах обрисовал ситуацию по области. С точки зрения Загорова, областное руководство всячески выстраивает свою политику в русле некой «стабильности местного формата», когда якобы «и волки сыты, и овцы целы». Однако эта «стабильность» уже давно обратилась в затхлый застой, когда думают одно, говорят другое, а делают третье, когда за фальшивой ширмой «умеренного благополучия» процветает коррупция, когда все сущее решается не по закону, а «по понятиям».
– …У нас уже давненько сформировались параллельные «серые» структуры управления, – сцепив пальцы рук, неспешно повествовал Загоров. – Это напоминает армейскую дедовщину, когда бездарный офицер поощряет старослужащих на полный произвол. Вроде того, делайте в расположении роты все, что хотите, но чтобы кровати были заправлены идеально, полы были отдраены, дневальный стоял на тумбочке. Чистейшей воды формализм! Ему плевать на то, что старослужащие бесчинствуют и куражатся над новичками. Главное – чтобы показуха была на высоте. Вот то же самое и в наших краях. Правда, в Орехове чуть получше – тут хозяин крепкий, он властью делиться ни с кем не собирается. Сам рулит, сам все вопросы решает. Конечно, не без огрехов, но в целом все местные «элиты» держит в кулаке. В том числе и криминальную. А вот в Горбылеве, во многих других районах тамошние главы – «не пришей кобыле хвост». Мало того, что сами хапуги, каких поискать, так помимо них еще и организованный криминал урывает свою немалую долю.
– В смысле, «распил» бюджетных денег? – уточнил Гуров.
– Не только! Все управляющие компании в том же Горбылеве – это мафиозные шарашки, которые, ни хрена не делая, дерут семь шкур за коммунальные услуги. Года три назад все системы водоснабжения сел отдали на откуп некоему предпринимателю Халюжину. Он тут же вдвое взвинтил цену на воду, причем с пересчетом за прошедшие два года. Некоторым сельским жителям принесли квитанции к оплате, где значились суммы в тридцать-сорок тысяч! Понятное дело, народ возмутился, в прокуратуру и суд посыпались заявления. Но он сумел отбрехаться, мол, водопроводные сети изношены до предела, а чинить их не на что. По десятке все же содрал. А через год куда-то бесследно исчез. Причем, как оказалось, не заплатив энергетикам за работу глубинных насосов. Пришлось людям опять раскошеливаться, чтобы вообще не остаться без воды.
Рассказал Загоров и про такое явление, как «стипендиаты криминальных общаков». По его словам, еще в начале двухтысячных организованный криминал начал практиковать отправку на учебу в юридические вузы перспективных выпускников школ, которые учились там на средства из воровских общаков. Оплачивалась не только сама учеба, но и дальнейшее трудоустройство новоиспеченных юристов.
– …Мало кто знает, что трое помощников горбылевского прокурора и его зам Шадряк – «общаковские стипендиаты». Есть там уже несколько судей и в мировом, и в городском суде – тоже «стипендиаты». Знаю двоих следаков из числа «стипендиатов» – эти работают у нас, в Орехове. Официально числясь на государственной службе, на самом деле они работают на организованный криминал. Теперь понимаете, почему в наших краях творится такой беспредел? У криминала схвачено очень многое. Дело адвоката Терразини из итальянского фильма «Спрут» живет и побеждает на нашей земле.
– Выходит, что и поборы в горбылевских школах – это тоже, надо понимать, своего рода подготовка криминальных «кадров»… – резюмировал Гуров.
– Разумеется! – Загоров невесело рассмеялся. – Это грузинская система, возникшая еще во времена Гамсахурдии. Организованный грузинский криминал, который и сегодня очень даже не слаб, с начала девяностых взял под свою опеку все тамошние общеобразовательные школы. Главари ОПГ, криминальные авторитеты, воры в законе в местных СМИ стали превозноситься как национальные герои, как Робин Гуды, противостоявшие «русскому империализму», «русским оккупантам». Поэтому каждая школа формировалась как некая криминальная единица, где абсолютно все – от первоклашки до директора – ежемесячно делали взносы в общак. Уклонение от такой дани порицалось и воспринималось как предательство национальных интересов. Там эта система была обкатана, отработана, а теперь стала использоваться и у нас. Кстати, мои коллеги из некоторых сибирских регионов рассказывали, что и у них уже немало школ, где верховодит уголовщина. Куда смотрят власти – не понимаю. Но не удивлюсь, если все те губернаторы, что поощряют криминал, – из числа тайных сторонников СШС, то есть Соединенных Штатов Сибири. А эта криминальная «педагогика» – их, так сказать, вклад в развал России.
– Вот уроды! Да-а-а, поневоле придешь к выводу, что нужен второй Сталин… – сердито проворчал Крячко.
Спросили приятели и о том, знает ли Загоров владельца «бэхи» с номером «ПШЕЛНАХ», что может сказать о Табалике-младшем.
– Наслышан об обоих… – кивнул тот. – Хотя лично не знаком. Насколько я знаю, хозяин «БМВ» – сын от первого брака горбылевского главы Тыркина. Проживает здесь, в Орехове, с матерью. У папаши теперь другая жена – на двадцать лет его моложе. Что собой представляет Тыркин-старший? Мразь, каких поискать. А сынок в полной мере оправдывает пословицу о том, что яблочко от яблоньки недалеко падает. Папаша его нехило обеспечивает. И «бэху» купил, и баблом снабжает выше крыши. Вот он и мотается в Горбылево развлекаться. Проще говоря, кобелировать. Примерно то же самое и Табалик – слюнтяй и слизняк, без цели в жизни и «царя в голове».
– А не кто-то ли из этих двоих «развлекается», совершая серийные насилия и убийства? – заинтересовался Станислав.
– Трудно сказать… По идее, тем же Тыркиным должна бы заинтересоваться полиция. Но кто посмеет покуситься на сына лучшего друга вице-губернатора? Да и у Табалика-старшего связи не слабые. Впрочем, что-то мне подсказывает, что… Дохловаты они характером для того, чтобы быть реальными мокрушниками. Подленькие оба, гнусненькие. Но… Нет, это не они! Процентов на восемьдесят уверен.
Обсудив еще кое-какие вопросы, согласовав с Загоровым свои планы на ближайшие дни, опера направились к выходу из парка. Адвокат на прощание пообещал им сегодня же собрать хоть какую-то информацию о жертвах маньяка и передать ее по телефону или по электронной почте.
Неспешно обсуждая только что услышанное, приятели шагали по дорожке с покрытием из специального мягкого асфальта. В какой-то момент, повинуясь какому-то подсознательному внутреннему импульсу, Лев оглянулся и, взглянув вслед адвокату, шагающему где-то уже в конце аллеи, тут же замер, словно с размаху наткнулся на какую-то невидимую стену.
– Стас, глянь туда! – толкнув приятеля в плечо, указал он взглядом в сторону Загорова. – Видишь какого-то лабуха в синей бейсболке, который тащится следом за Виталием? Что-то он мне не нравится. Ну-ка, давай проследим, чего он там замышляет…
Резко развернувшись в обратную сторону, опера ускоренным шагом поспешили следом за подозрительным пешеходом. Свернув на параллельную аллею, они почти бегом преодолели большую часть отрезка пути, отделявшего их от непонятного типа, после чего снова вернулись на прежний маршрут, оказавшись совсем близко от него. Тот, ничего не подозревая, словно привязанный следовал за Загоровым, который быстро шагал по городской улице, направляясь к кварталу старинных домов.
Перейдя через перекресток, адвокат проследовал к арке ворот, встроенных в первый этаж длинного двухэтажного здания. Неизвестный в синей бейсболке тут же, ускорив шаг, ринулся следом за ним. Догнав Загорова уже ближе к середине этого кирпичного «туннеля», он левой рукой крепко схватил его за ворот пиджака, одновременно замахиваясь правым кулаком с надетым на пальцы массивным свинцовым кастетом. Но нанести удар не успел, поскольку в этот же момент сам получил по голове резкий, оглушительный удар.
Выпустив адвоката, преследователь дернулся, чтобы развернуться назад и дать отпор тому, кто посмел его ударить, но две пары сильных мужских рук, жестко схвативших его с обеих сторон, с размаху припечатали спиной к кирпичной стене подворотни, и чей-то басовитый голос сурово спросил:
– Жить хочешь?
Увидев перед собой двоих дюжих граждан с весьма неласковым выражением лица, обладатель синей бейсболки отчаянно струсил и, ощутив внезапную слабость в коленках, усердно закивал – да, да, да! Конечно, конечно! Он хочет, он очень хочет жить! Загоров же, увидев своих недавних собеседников, несколько мгновений пребывал в полном ступоре.
– Вы?! – удивленно выдохнул он. – А-а-а… что вы здесь делаете? Как вы здесь оказались?
– Да вот, заметили, как этот милый юноша начал вас преследовать, и решили немного подстраховать. Как говорится, мало ли чего? А вдруг?! – Крячко смерил преследователя изучающим взглядом. – Тебя, дружок, кто подослал? Ну, какова была задача – нам и так ясно: ты собирался убить Виталия Артемьевича. Так?
– Я… Я ничего не знаю! И никого убивать не собирался! – неожиданно начал дергаться преследователь, сбросив с пальцев руки кастет, который с глухим стуком упал на асфальт. – И у меня ничего нет! Че вы ко мне пристали?! Полиция! – заорал он, но тут же захлебнулся собственным криком, получив в солнечное сплетение крайне болезненный тычок торцом твердых, как стальной прут, пальцев Станислава.
– Тут поблизости есть какое-нибудь укромное место, чтобы там можно было предметно побеседовать с этим «деловым»? – вопросительно взглянул на Загорова Лев.
– Ну-у, где? Например, здесь, во дворе, за гаражами… – пожав плечами, ответил тот, как видно, все еще пребывая в состоянии перманентного шока. – Но вас, наверное, это не устроит?
Скорее всего, только в этот момент он начал осознавать, что, если бы не внезапное появление его недавних собеседников, лежать бы ему сейчас бездыханным трупом с проломленным затылком.
– Устроит, устроит! – Гуров дернул задержанного за руку. – Ну а ты – вперед, и без фокусов!
Они вчетвером быстро прошли через двор и, не задерживаясь ни на мгновение, чтобы не привлекать внимания случайных свидетелей, скрылись за длинным рядом «ракушек», своим тылом примыкающих к ограждению из высоких железобетонных плит. Здесь, в не слишком широком проходе, усилиями местных грязнуль превращенном в стихийную свалку, накопились изрядные горы всевозможного мусора.
– А чего это вы меня сюда приволокли? – настороженно озираясь по сторонам, заволновался преследователь. – Что вы собираетесь делать? Учтите: я буду звать на помощь! Помо… – заорал он, но очередное соприкосновение его живота с железом сильных, твердых пальцев чужой руки вынудило его прервать этот вопль.
– Тихо! Мы собираемся побеседовать с тобой по душам. Так сказать, родить истину, – для чего-то подобрав с одной из мусорных куч три стеклянные бутылки – чекушку, пол-литровую и из-под шампанского, ответил Станислав. – Ты же согласен на откровенность?
– Че борзеете-то? Какая откровенность?! С какого хрена? – еще пуще занервозничал задержанный. – Кто вы такие, чтобы меня допрашивать? Да вы знаете, с кем будете иметь дело?
– О-о-о… Да ты, я вижу, нас постращать задумал? – иронично рассмеялся Лев, разглядывая преследователя в упор. – Как говорят в народе, никого не пугай и сам бояться не будешь. Что, герой, когда намеревался убить человека, который лично тебе ничего плохого не сделал, страшно не было?
– Вот именно! – Крячко зловеще улыбнулся. – Там он был грозный и неустрашимый. А теперь, похоже, сейчас будут полны штаны. Ты, голубок, своими хозяйчиками нас не пугай. Нам-то чего бояться? И не таких в бараний рог загибали. А вот тебе кое о чем сейчас задуматься придется…
Он говорил, задумчиво перебирая в руках бутылки, и это зрелище отчего-то очень неприятно начало тревожить задержанного. А Стас, выдержав паузу, продолжил:
– Вот смотри: у меня есть целых три «стимулятора откровенности», которые язык развяжут всякому, стоит ему присесть голой задницей на какой-то из них для плодотворного творческого раздумья… – Он показал окончательно раскисшему преследователю пустую чекушку: – Этот «стимулятор» – самый щадящий, у него диаметр небольшой, разрывов быть не должно. Вот этот – побольше, тут без разрывов не обойдется. Ну а этот «стимулятор» – самый надежный и эффективный: если его загрузить в твой «воспитательный портал», ты расскажешь даже то, о чем и сам-то ранее не ведал, – поднес Стас к самому носу задержанного бутылку из-под шампанского. – Я надеюсь, ты не полный идиот и сам догадываешься, что сейчас с тобой может случиться?
Тот, позеленев, отшатнулся и, заикаясь трясущимся ртом, выпалил:
– Не имеете права! Пытки запрещены Женевской конвенцией! Пойдете под суд!
– Под суд? – с оттенком сочувствия переспросил Стас. – Ты это серьезно? Не помогут тебе ни суд, ни паханы. Ведь после того, как хирурги заштопают твою задницу, своих боссов ты будешь интересовать исключительно как обитатель «петушиного угла» камеры. Ну все! Хватит пустой болтовни – времени у нас в обрез. Отвечай коротко и внятно: за что ты собирался убить этого человека и кто тебе это поручил? Молчишь? Ну, тогда пеняй на себя.
Спокойно и даже деловито Крячко расстегнул ремень его джинсов. Испуганно сжавшись в комок, задержанный отшатнулся назад и плаксиво выдавил из себя:
– Не собирался я его убивать, не собирался! Мне и велено было его не убивать, а просто слегка оглушить. Типа, намекнуть, чтобы в одном тут деле он не слишком усердствовал.
– Это ты о деле Андрея Кубышного из Горбылева? – несколько отстраненно наблюдавший за этой сценой, спросил Загоров.
– Вроде бы… – хлюпнув носом и пожав плечами, нехотя ответил преследователь.
– Слегка оглушить трехсотграммовым кастетом?! Какой ты добрый! Ты кого тут за идиотов принимаешь? – Крячко едко прищурился. – Этой болванкой человеку можно полчерепа разнести! Кто заказчик? Чего опять замолк? Я спрашиваю: кто тебе заказал «слегка оглушить» этого человека? Ладно! – Он расстегнул его джинсы, и они упали, открыв широченные цветастые трусы-«семейки» и кривоватые волосатые ноги.
– Не надо! Я скажу…
– Вот и отлично! – одобрил Гуров, включая свой телефон на режим видеосъемки. – Начнем с тебя самого. Итак, фамилия, имя, отчество, кличка, год рождения, домашний адрес, номер сотового?
– Вудрищев Павел Степанович, погоняло Шампур, девяностого года, живу на Фадеева, одиннадцать, квартира десять… – кривясь и морщась, заговорил парень.
Как далее явствовало из ответов Шампура, месяца полтора назад он «откинулся с зоны», где отбывал три года общего режима за сбор, хранение и сбыт конопли. Вернувшись домой, Вудрищев, не без протекции тутошних «авторитетов», устроился старшим охранником в одну из местных шарашек. И все бы ничего, но его подвела тяга к горячительному. Дважды попавшись «подгазованным» хозяину конторы, на третий раз он вылетел с работы в двадцать четыре часа. Не помогло и заступничество паханов. После этого какое-то время он перебивался мелкими шабашками и столь же мелкими кражами. И вот на днях ему предложили «нормальное пацанское дело». Шампуру нужно было совершить нападение на «фраера-адвокатишку», который «корчит из себя правильного законника» и не желает решать серьезные вопросы «по понятиям».
– …Я тут в одну блатхату заглянул на Замостной, там ко мне подошел один очень серьезный авторитет, пообещал пятьсот баксов, если подпишусь на это дело, – перейдя почти на шепот, повествовал Шампур, особо выделив «очень серьезный авторитет».
– А «авторитет» – это кто? – снова заинтересовался Загоров. – Боинг или Аксакал?
– Раптор… – чуть слышно произнес Вудрищев.
– Что-о?! – язвительно рассмеялся адвокат. – Раптор – авторитет?! Ну, тогда я – римский папа. Знаю я этого «авторитета», и хорошо знаю. Ну, был он на зоне «отрицалой», двинули его в «положенцы»… Но только его почти сразу же за что-то вышибли из кандидатов. Так что никакой он не авторитет, а фуфловая дешевка. Для такого баклана, как ты, он, может быть, и авторитет, но только не для тех, кто и в самом деле в криминальной среде считается авторитетом.
Озадаченный такой осведомленностью Загорова, Шампур растерянно захлопал глазами и уже даже не сказал, а почти проблеял свое несогласие с оценками адвоката. Вроде того, «не фраерам судить, кто есть настоящий авторитет, а кто – фуфловый».
– А Раптор в связи с чем мог дать заказ на то, чтобы этот оболтус совершил на вас нападение? – Лев с иронией указал взглядом на Вудрищева. – У него самого могли быть к вам какие-то претензии, или, может быть, его об этом попросили из Горбылева?
– Думаю, что заказ мог быть сделан только оттуда, – уверенно ответил Загоров. – С Раптором, он же Рупотин Альберт, у меня никаких контактов не было. Так же, как и с этим типом – вижу его впервые. Кстати, что с ним думаете делать дальше?
– Что делать? – Стас безмятежно улыбнулся. – Да пусть катится на все четыре стороны. Он же не идиот, чтобы рассказать кому-либо о своей откровенности на камеру? А? Что скажешь, Паша?
Не сразу сообразив, что эти непонятные люди его отпускают, Шампур некоторое время стоял с вопросительно приоткрытым ртом. Наконец, уяснив суть услышанного, осторожно поинтересовался:
– А я че, и взаправду могу идти?
– Иди, иди… – Лев небрежно махнул рукой, указывая на просвет между тылом гаражей и стеной из железобетонных плит. – Ты нам больше не нужен.
Вудрищев поспешно натянул штаны и трясущимися руками застегнул ремень.
– Это… А кастет? – спросил он, сделав пару шагов.
– Чего-о-о?!! Тебе, может быть, еще литруху водки и бабу голую подарить? – саркастично хохотнул Крячко. – Кастет с твоими отпечатками останется у нас. И если, не дай бог, ты надумаешь опять сотворить что-нибудь дебильно-уголовное, сядешь в один миг, к тому же по совокупности с сегодняшним. Гарантирую: мало не покажется. Особенно если видео твоего допроса без штанов окажется в Интернете.
– По… Понял! – Торопливо кивнув в ответ, Шампур антилопой помчался прочь.
Выходя из-за гаражей, Лев озабоченно нахмурился и с некоторым сомнением в голосе произнес:
– Судя по тому, как начали развиваться события, некоторые свои планы, похоже, нам придется изменить.
– Имеешь в виду нападение Шампура? – догадался Стас.
– Вот именно! Я не очень уверен в том, что местный криминалитет оставит Виталия Артемьевича в покое и не захочет прислать вместо недалекого полудурка Вудрищева кого-нибудь посерьезнее.
– Считаете, что нападение может повториться? – задумчиво спросил Загоров.
– Эту ситуацию я вижу в таком ракурсе… – Лев сделал небольшую паузу. – Горбылевский криминалитет решил от вас избавиться и хорошо заплатил за ваше устранение здешним главарям. А эти «умники», решив сэкономить, через посредника в лице Раптора наняли абы какого киллера. Но Шампур своей задачи не выполнил, а деньги им возвращать будет жалко. Поэтому я допускаю вероятность и второй попытки. Кстати, нельзя исключать и использования снайпера.
– И тогда как же мне быть? – Адвокат невольно окинул взглядом крыши соседних домов.
– Все очень просто… – Гуров взглянул на часы. – Мы сейчас со Станиславом Васильевичем, заручившись согласием генерала Орлова, едем прямо к начальнику горбылевской полиции и, что называется, нахрапом ставим вопрос о законности задержания Кубышного. И ставить будем крайне жестко, чтобы жизнь этому долбаному оборотню медом не показалась. В случае чего дадим побеседовать по телефону с Орловым, тот его в момент вразумит. Теперь мы уже наверняка знаем, что Андрей не маньяк, что его задержали незаконно, устроив дешевую постановку с участием сотрудников полиции. В общем, как говорится, карты на стол, господа!
– Да, с учетом реальных обстоятельств, думаю, это достаточно сильный и, наверное, единственно эффективный ход, чтобы разом переломить ситуацию… – немного подумав, согласился Загоров. – Ну а мне в таком случае, надо полагать, следует находиться дома не менее чем до завтра?
– Да и вашим домочадцам тоже, – добавил Крячко. – Ну что, нам пора?
Выйдя на улицу, приятели поспешили к парку, где их дожидался оставшийся в одиночестве «Пежо». Подойдя к авто, первым делом Станислав обошел его со всех сторон и даже заглянул под днище – не установлено ли там чего-нибудь взрывчатого? Понаблюдав за ним, Лев негромко заметил:
– Думаю, машина не заминирована. По-моему, пока еще не настал этап для этого, так что садись и не напрягайся…
Развернувшись, он направил машину в обратную сторону. Когда, покинув пределы Орехова, покатили по дороге в сторону Горбылева, Крячко, доставая телефон, прокомментировал свои размышления о ситуации в этих краях:
– Много я всяких гадючников видел, но такой – впервые! Надо звонить Петрухе – что он скажет?..
– Давай! – одобрил Лев, посматривая в салонное зеркало на большегрузный тягач-длинномер, который немедленно увязался за ними, едва они покинули пределы города.
Судя по скорости хода, эта машина шла порожняком, причем шофер явно куда-то спешил – тягач мчался, невзирая на рытвины и колдобины. Это Гурову показалось подозрительным, и он тоже на всякий случай прибавил ходу. Вслед за ним прибавил ходу и тягач. Теперь Лев был почти уверен в том, что этот большегруз идет за ними не случайно.
«Ну а что? – подумалось ему. – Очень даже может быть, что его послали по нашу душу. Это в Китае за ДТП со смертельным исходом могут даже расстрелять, а у нас в этом смысле сплошные либеральные свободы: дави – не хочу! Даже при самом хреновом раскладе больше восьми лет не дают. И кого этим напугаешь? Какой-нибудь обормот в карты проигрался, ему предлагают шанс откупиться: давани кого прикажем, и ты свободен. Очень даже реальный вариант. Да-а-а… Что-то мне этот тягач не нравится все больше и больше. Оч-чень не нравится!»
Станислав, связавшись с Орловым, в самых общих словах рассказал ему о событиях минувшей ночи и второй половины текущего дня. Слушая его, Петр несколько раз непечатно выразился, когда тот рассказал про задержанного ими поджигателя, а также об убийстве Балыка, который сгорел в собственной машине. Да и только что предотвращенное убийство адвоката равнодушным его не оставило. Он полностью согласился с тем, что операм и в самом деле нужно «рассекретиться», чтобы опередить события и не позволить местной отморози расправиться с его племянником.
– Даже если они Андрея и не отпустят, убить или покалечить уже не посмеют. Держите меня в курсе происходящего и если что – звоните немедленно! Вы сейчас в Горбылево едете? Как у вас там, все нормально?
– Да, все замечательно, – с беспечными интонациями заверил Крячко, – если не считать того, что сейчас за нами гонится «Катерпиллер» с прицепом.
– Что-о-о?!! – свирепо выдохнул Орлов. – Как это – гонится?! То есть надо понимать так, что этот большегруз преследует вас с явным намерением устроить ДТП с тяжкими последствиями?! Сейчас же позвоню в областное УВД, чтобы немедленно приняли меры! Совсем обнаглели, уроды!
– Не надо, не надо – пусть гонится! Скорее всего, тот, кто сидит за рулем тягача, наверняка воображает, что мы на него внимания еще не обратили и его умыслы для нас бо-о-о-льшой секрет. Черта с два! Ситуация полностью под нашим контролем. Сейчас где-нибудь возьмем этого гонщика за жабры и вытряхнем из него много чего интересного и важного. Не переживай – все будет «хокей»!
– Ну, хорошо! – нехотя согласился генерал. – Конечно, вам самим виднее, что там и как, но только смотрите, не заиграйтесь в эти опасные кошки-мышки. Криминалитет вовсе не глуп, и, организовав эту погоню, он – я больше чем уверен – подготовил и какие-то запасные варианты. Имейте это в виду!
Когда Стас закончил разговор, Лев спросил, не отрывая взгляда от дороги, весьма богатой рельефом на этом участке:
– Что там Петро? Опасается, что мы проморгаем чей-то «козырь из рукава»? Не проморгаем… Этого типа близко к нам я не подпускаю и смотрю внимательно, не появится ли где-нибудь впереди какой-нибудь его напарник. Пока никого нет… Есть у меня два варианта, как превратить этого «охотника» за нами в нашу «дичь».
