Николай Леонов
Сомнение Гурова
– А как ты считаешь, Ахмат – он злой человек? Жестокий?
– Да я бы не сказала. Не особенно злой. Из них самая злая – это Зухра.
Гуров сделал последнюю пометку в блокноте, встал и произнес:
– Большое спасибо тебе, Ирина. Ты мне рассказала много важного. Сейчас я пойду. Час уже поздний, тебе, наверное, спать пора. Возможно, я еще раз к вам зайду, если у меня возникнут новые вопросы. А пока до свидания. – Он пожал девочке руку, прямо как взрослой, и вышел из детской комнаты в сопровождении хозяйки дома.
Они вместе спустились по лестнице, и тут Гуров увидел представительного мужчину лет сорока, сидящего в гостиной.
Заметив сыщика, он встал, шагнул ему навстречу и сказал:
– Я Зимин. Полчаса назад вернулся с работы, но не хотел вам мешать, не стал заходить в детскую. Скажите, Ирина вам рассказала что-нибудь важное, чего вы не знали?
– Да, ваша дочь – замечательный свидетель, – ответил Гуров. – Она очень наблюдательная, и у нее прекрасная память. Да, девочка рассказала мне много важного, интересного.
– Вы всерьез рассчитываете найти этих бандитов?
– Я не просто рассчитываю, – заявил Гуров. – Я убежден в том, что мы их найдем и задержим. Все они непременно предстанут перед судом.
– Хотел бы я иметь вашу уверенность, – пробормотал Зимин. – Ваши коллеги здесь, в Замостье, мне таковой не внушили. А я очень хочу, чтобы преступники понесли наказание.
– Значит, у нас с вами общие интересы, – заметил Гуров.
– Вы ведь сейчас в гостиницу? – спросил хозяин дома. – Или еще куда-нибудь?
Сыщик взглянул на часы. Было около десяти вечера.
Он пожал плечами и ответил:
– Куда же в такое время? Поеду в гостиницу.
– Юра вас отвезет, – сказал Зимин. – Я ему сказал, чтобы не ставил машину в гараж. Он ждет.
– Хорошо, спасибо, не откажусь.
Глава 6
Гостиница «Эталон» находилась на другом конце города, далеко от дома Зиминых, однако водитель Юра довез сыщика до места минут за сорок. Это явно был настоящий мастер своего дела.
Так что часы еще не показывали одиннадцать, когда Гуров поднялся по лестнице, вошел в свой номер и увидел, как Стас накрывал на стол. Там уже стояла тарелка с горой колбасы, нарезанной толстыми ломтями, еще одна с вареной картошкой. В этот момент Крячко выкладывал на третью тарелку корейскую морковь из банки.
Он бросил взгляд на лучшего друга и сказал:
– Хорошо, что ты пораньше пришел. Я уже думал, что к полуночи заявишься, никак не раньше. Поэтому и чай не стал заваривать, решил, что он остынет. Мой руки и садись к столу. Ведь ты, как я понимаю, не ужинал, да?
– Правильно понимаешь, – ответил Гуров, направился в ванную и уже оттуда спросил: – А почему ты решил, что я вернусь не раньше полуночи?
– Ну так ведь ты отправился с детьми беседовать, – сказал Крячко. – А детское время, как известно, длится до полуночи.
Лев Иванович помыл руки, вернулся в комнату, сел за стол и произнес:
– Это ты хорошо придумал насчет ужина. Я ведь сегодня еще и не обедал. Так что у меня возникает сомнение. Хватит ли нам той еды, которую я вижу на столе?
– Надеюсь, что хватит, – ответил на это Крячко. – В противном случае добавим из холодильника. Там еще палка колбасы лежит.
– Вот и славно. Если так, то все в порядке, – сказал Гуров.
Крячко подвинул к нему упаковку пакетиков с заваркой, разлил по стаканам кипяток, и друзья принялись за ужин.
Минут десять прошли в молчании, затем Лев Иванович спросил:
– Ну и как?.. Ты успел со своими свидетелями побеседовать?
– Успел, – сказал Крячко и согласно кивнул. – Мальчишка этот, Женя Эткинд, оказался на редкость смышленым. Находясь в руках у бандитов, он, оказывается, ни капельки не боялся, старался все запомнить и сегодня много чего любопытного мне сообщил. Например, что одна из женщин-тюремщиц, которую звали Зухра, все время носила под платьем шаровары. То есть совершенно мусульманская такая особа. А вот Фатима никогда их не надевала. Еще он упомянул, что в доме несколько раз пахло дымом. Из чего мы с Женей сделали вывод, что там топилась печь, причем, скорее всего, углем, потому что мальчик ни разу не чувствовал запаха, который бывает от горящих дров. Он его знает, потому что его папа любит жарить шашлык на дровах.
– Какое у вас, однако, единодушие со свидетелем! – Гуров покачал головой. – Такой, понимаешь, союз на почве запахов. А как у твоего Жени со слухом?
– Со слухом у него тоже все замечательно, – ответил Крячко. – Иначе и быть не может. Ведь он музыкой занимается и уже очень неплохо играет на скрипке. Так вот, Женя, находясь в заключении, слышал целую кучу различных звуков. Он запомнил крик петуха, мычание коровы, хрюканье свиньи.
– А моя Ирина считает, что это была не одна свинья, а несколько поросят, – заметил Гуров. – Но это не принципиальная разница. Что еще он слышал?
– Звуки моторов двух машин. Одна из них была новая, и двигатель у нее работал идеально. А вот у второй, очень старой, мотор давал перебои. Еще он запомнил, как разговаривали бандиты. Зухра и ее муж Ахмат говорили на каком-то незнакомом Жене языке, а вторая пара, Фатима и ее муж Руслан, – только по-русски. К сожалению, мальчик не может сказать, к какому народу принадлежит первая семейная пара.
– Кажется, я знаю, что тут можно сделать, – сказал Гуров. – Если у твоего Жени хорошая память на звуки, то надо бы ему послушать записи людей, говорящих на языках различных народов Кавказа. Может быть, он услышит знакомые слова. Тогда мы будем знать, какой национальности Ахмат и Зухра.
– Слушай, а ведь это мысль! – воскликнул Крячко. – Думаю, твоя идея вполне осуществимая. Надо будет завтра же это сделать.
– Ну а что дала твоя встреча с гувернанткой? – осведомился Гуров.
– Встреча с Натальей Игоревной – это была просто сказка! – заявил Крячко. – Какая девушка! Нет, правда, очень милая. Но как свидетель, к сожалению, может дать нам очень немного. Она лишь мельком видела одного бандита, того, который ударил ее по голове. Это был крепкий мужчина, вроде бы молодой, но при этом с большой черной бородой. Потом у нее в голове, как она выразилась, словно снаряд взорвался. После этого бедняжка очнулась уже в больнице. Я ее долго расспрашивал о том, как они с Женей гуляли до нападения, что и кого видели, все надеялся, что она заметила какого-то человечка, который мог быть связан с бандитами, допустим, наблюдателя.
– Ты все правильно делал, – произнес Гуров. – В таком нападении должны были участвовать как минимум четыре человека.
– В общем, все мои расспросы ничего не дали. Наташа Васильева – человек замечательный, беседовать с ней мне было очень приятно, однако как свидетель она нам дала очень мало. Но что это я один все рассказываю? А ты как съездил? Что рассказали твои свидетели?
– Есть кое-что и у меня, – ответил Гуров и принялся рассказывать Станиславу о своих беседах с Аллой Прошиной и Ириной Зиминой.
Сыщик делал это не только из чувства долга перед другом. Такой пересказ многое давал и ему самому. В ходе его само собой происходило осмысление полученного материала, он лучше укладывался в голове в цельную картину. Сыщик приходил к новым выводам. Простой, казалось бы, пересказ двух бесед превращался в важный этап сыскной работы.
– Обрати внимание на то, как совпадают воспоминания моих свидетельниц и твоего Жени Эткинда, – сказал Гуров, закончив свой рассказ. – Они не противоречат друг другу, их рассказы совпадают в важных деталях, которые трудно выдумать.
– Ты имеешь в виду запах дыма в доме? – спросил Крячко.
– Запах дыма, хрюканье свиней или поросят, русский язык, на котором беседовали Фатима и Руслан. Знаешь, какой вывод я из всего этого делаю? Мы можем представить себе дом, в котором преступники содержали похищенных детей. Эта картина будет сильно отличаться от той, которая обычно возникает в сознании, когда речь идет о доме, расположенном в горах.
– Ну-ка, ну-ка! – воскликнул Крячко, внимательно слушающий друга. – Что ты хочешь сказать? Какая картинка возникла в твоем сознании?
– У меня нет сомнения в том, что дом, где бандиты держали детей, находится в селе, – сказал Гуров. – Оно расположено не где-то высоко в горах. Об этом говорит в первую очередь наличие коров. На высокогорных пастбищах трудно пасти их. Если дети слышали не только хрюканье свиней, но и мычание коров, значит, село расположено где-то внизу. Может, в равнинных районах Дагестана или вообще в Северной Осетии. Еще показания детей позволяют нам составить представление о составе банды и ее техническом оснащении.
– Так сколько же в банде участников? – спросил Крячко. – Пятеро, как предполагает Поддубный, или все-таки четверо?
– Скорее всего, наш друг Поддубный прав, и бандитов действительно пятеро, – ответил Гуров. – Четверо из них постоянно живут у себя в горах, в Россию выезжают редко, в основном для того, чтобы помочь в похищении очередной жертвы. Они дают ей клофелин, как Ирине Зиминой, или усыпляют ее хлороформом, как Аллу Прошину, и помещают в машину. Кстати, а в случае с Женей что преступники использовали?
– Хлороформ, это однозначно.
– Интересно, почему они отошли от этой схемы с Ириной. В общем, жертву сажают в машину и везут на Кавказ. За рулем машины находится Руслан. Он в банде играет роль водителя, кроме того, возможно, является главным помощником при похищении.
– Если Руслан – помощник, то кто главный похититель? – спросил Крячко.
– Тот молодой фальшивый полицейский, который увел Аллу Прошину прямо из подъезда родного дома, – сказал Гуров. – Этот человек, полагаю, живет здесь, в Замостье. Чем дольше я обо всем этом размышляю, тем четче прихожу к убеждению, что он когда-то имел отношение к правоохранительным органам, допустим, служил в полиции или учился в каком-то юридическом вузе. Может быть, нам стоит проверить всех людей, ушедших из полиции за последние два-три года?
– Может, и стоит, но это будет очень большой объем работы, – заметил Крячко. – Придется перетрясти сотни людей. Надо учитывать, что этот тип мог служить вовсе не в полиции, а, например, во ФСИН или быть судебным приставом. Да разве мало у нас в стране подобных структур?
– Да, это будут сотни людей, – согласился Гуров со словами друга. – Но такую работу придется проделать. Впрочем, послушаем, что завтра скажут наши друзья Поддубный, Буренин и Коренев. Если капитану удастся найти тело Сулейменова, то это даст расследованию новый импульс, может сразу приблизить нас к цели. Тогда и бывших полицейских проверять не нужно будет.
– А ты, значит, твердо уверен в том, что охранник Сулейменов мертв? – спросил Крячко.
– Если я в чем-то и уверен, то в этом точно, – ответил сыщик. – Так говорят все факты, о которых я слышал. Не буду сейчас их повторять. Если Коренев отнесется к своему заданию добросовестно, будет искать тело охранника, то он его обязательно найдет. Еще надо раскрыть крота среди банковских работников. Может быть, в этом нам сможет помочь банкир Эткинд. Ты с ним сегодня не разговаривал?
– Разговаривал, но бегло, на ходу, – ответил Крячко. – Он поздно вернулся домой из банка.
– Ну вот, будет повод встретиться с ним еще раз, – сказал сыщик. – Впрочем, не станем забегать вперед. Завтра послушаем, что нам скажут наши коллеги. А теперь пора спать. Как говорится, утро вечера мудренее.
Глава 7
На следующее утро Гуров и Крячко вошли в кабинет, расположенный на третьем этаже управления, и застали там одного лишь майора Буренина. Тот сидел за компьютером и быстро набирал какой-то текст.
– Приветствую, Борис Борисович! – сказал ему Гуров. – Вижу, ты уже на месте. А где же хозяин и наш юный капитан?
– Полковник Поддубный вскрывает очередной банковский сейф, – ответил Буренин, встал, приветствовал гостей крепким рукопожатием, а потом снова опустился на стул перед монитором. – Думаю, что штук семь он уже распотрошил, кротов в них ищет. Ну а капитан, как ему и было приказано, раскапывает могилы.
– Это ты, майор, теоретически говоришь, просто предполагаешь или имеешь реальные сведения? – спросил Крячко.
– Ничего не теоретически, – ответил Буренин. – Аркадий Семенович полчаса назад звонил, сказал мне, что находится в банке «Центральный», беседует с заместителем председателя по кадрам. А через пять минут после полковника прорезался и Коренев. Он с утра поехал на кладбище, в Улеши. Это наш самый отдаленный городской район. Там они накануне нашли одно тело. Коренев хотел показать эти останки нашему патологу Кошкину. Судя по тону капитана, перспективы многообещающие. Коренев обещал сразу же позвонить и все рассказать, как только патолог сделает заключение.
– Ну, про многообещающие перспективы это, пожалуй, сильно сказано, – заметил Гуров. – Ладно, посмотрим на заключение вашего патолога. А пока, я думаю, мы посидим тут, подождем полковника. Как он придет, начнем наш обмен мнениями. – С этими словами Гуров сел у окна, достал свой блокнот и начал его перелистывать, оживлять в памяти самые важные моменты вчерашних бесед с детьми и их родителями.
Однако заниматься этим нужным делом ему довелось недолго. Не прошло и десяти минут, как дверь открылась, и в кабинет решительно вошел, можно даже сказать ворвался полковник Поддубный.
– Ага, все в сборе! Это хорошо. Узнаю хоть, что другие люди делают. Если у меня результатов нет, так, может, у кого-то из вас что-то имеется. Я готов слушать, – проговорил он и сел на свое законное место во главе стола.
– А что, у тебя пока ничего не проклевывается? – спросил Крячко.
Поддубный отрицательно покачал головой и ответил:
– Пока нет. За вчерашний день я успел проверить два банка: «Вершина» и «Юго-Восточный». Беседовал с руководителями, с рядовыми сотрудниками. Особое внимание уделял работникам, которые уволились за последние два года. Но таких оказалось совсем немного, всего шесть человек на два банка. О каждом из них известно, где он находится и чем занимается. У всех все чисто, не похоже, что кто-то из этих людей может быть связан с бандитами, поставлять им сведения. Сегодня с утра я еще заехал в банк «Центральный», но должен сказать, что до конца проверить его не успел. Вот проведем это совещание, и я туда вернусь, продолжу работу. У тебя, майор, насколько я знаю, тоже особого продвижения нет. Я прав, Борис?
– Прав, Аркадий Семенович, – подтвердил Буренин, который уже прекратил набивать текст, теперь сидел и поглядывал на остальных участников этого разговора. – Я за вчерашний день проверил бывших и нынешних слуг Прошина. Особых зацепок вроде нет, хотя у меня осталось несколько вопросов. Сегодня планирую задать их, а потом перейти к персоналу Эткинда и Зимина. Но, в общем, похвалиться особо нечем. – Он взглянул на московских гостей и продолжил: – Так что мы с полковником жаждем услышать ваш рассказ, Лев Иванович и Станислав Васильевич. Надеемся, что вы принесли что-то существенное. Расскажете?
– Почему не рассказать? – отозвался Гуров. – Я могу за двоих изложить.
Он, не вдаваясь в детали, рассказал о том, что они с Крячко узнали за вчерашний день.
Закончив изложение показаний похищенных детей, сыщик сказал:
– Вот вроде бы и все. Теперь перейдем к выводам. Главный из них, как мне кажется, состоит в том, что дом, в котором преступники держали детей, похищенных ими, находится не где-то высоко в горах, а на равнине. Тамошнее население не так уж и строго придерживается старинных обычаев. Об этом говорит хотя бы тот факт, что хозяева вообще держат свиней. По крайней мере, одна из женщин ходит в европейской одежде. Есть и другие небольшие детали, которые свидетельствуют о том же. Если я прав и село находится на равнине, то это значит, что там мы можем при случае рассчитывать на помощь местных правоохранительных органов. Это в какой-то степени успокаивает меня. С другой стороны, картина, полученная нами, содержит одну несообразность, и на данный момент я не знаю, что с ней делать.
– Что ты имеешь в виду, Лев Иванович? – спросил Поддубный.
Он выслушал рассказ Гурова с нескрываемым интересом, буквально глаз не отрывал от сыщика, пока тот говорил.
– Я вот что имею в виду. Бандиты каждый раз огребали очень даже немалый выкуп за похищенного ребенка. Я перевел все эти доллары в рубли по теперешнему курсу. Так мне считать удобнее. Получилось в совокупности двести шестьдесят миллионов. Представляете, какая это огромная сумма? При таких доходах от своего преступного бизнеса они могли бы обитать во дворце, ездить исключительно на «Роллс-Ройсах» и носить все самое модное. Между тем они живут очень стесненно, убого, ездят на старой, разбитой колымаге, держат кур, с которых кормятся. Куда же в таком случае уходят те деньги, которые достаются этим негодяям?
– Куда-нибудь за кордон, – высказал предположение Поддубный. – Допустим, у того же Ахмата имеется счет где-нибудь в Эмиратах, на нем лежат все эти двести шестьдесят миллионов. Он ждет, когда там накопится, предположим, триста или пятьсот, а потом собирается удалиться от дел и жить в свое удовольствие.
– Такое вполне может быть, – согласился Гуров с этими словами Поддубного. – Но я не исключаю и кое-чего иного. Почему бы не предположить, что истинным главарем банды является вовсе не Ахмат, а тот молодой фальшивый полицейский, который живет здесь, в Замостье? Вдруг это он планирует все операции, собирает через информаторов нужные сведения и в решающий момент вызывает с Кавказа исполнителей, Руслана и того же Ахмата. В таком случае поиски бандитов именно в вашем городе приобретают еще более важное значение.
– Интересная мысль, – сказал Поддубный. – Но пока что, Лев Иванович, она ни на чем не основана… – Он не успел изложить свое мнение до конца.
Дверь кабинета распахнулась, и в комнату влетел капитан Коренев. Вид у него был до крайности возбужденный, глаза горели.
– Это он! – воскликнул капитан с порога. – Я нашел его, решил не звонить, а приехать сам, чтобы рассказать вам об этом!
Гуров не впал в растерянность, первым понял, о чем говорил капитан, и спросил:
– Ты нашел труп Сулейменова?
Коренев развернулся к сыщику и ответил:
– Да! Олег Васильевич дал заключение, что этот труп принадлежит Марату Сулейменову. А мы-то думали, что он живой, в бега ударился, залег где-то.
– Так, новость ты нам сообщил, – сказал Гуров. – Теперь успокойся, сядь и расскажи все по порядку. Я должен знать каждую подробность.
– Хорошо. – Коренев действительно сел на свободный стул, глубоко вздохнул и начал рассказывать: – Я собрал команду, а заодно выяснил, где осуществлялись похороны неопознанных тел в последние два года. Выяснилось, что такие места имеются в Чижовке и в Улешах. Вчера мы большую часть дня занимались Чижовкой, нашли там пару покойников, которые по возрасту и еще по ряду примет походили на пропавшего охранника. Я вызывал туда Кошкина, и оба раза он дал отрицательное заключение. Потом с Чижовкой все закончили, переместились в Улеши. Там, уже поздно вечером, мы раскопали еще одного безымянного субъекта, опять походившего на Сулейменова. Но когда я позвонил Олегу Васильевичу, тот ехать отказался, сказал, что я его задергал и на ночь глядя из дома и носа не высунет. Договорились на сегодняшнее утро. И вот все сложилось. Олег Васильевич дал официальное заключение, что труп из могилы в Улешах принадлежит Сулейменову Марату Ибрагимовичу. Все данные сходятся – и анализ ДНК, и карта лечения зубов, и другие данные.
– Ты успел выяснить, как Сулейменов попал в эту могилу? – спросил Поддубный.
– Да, главное я выяснил, – ответил капитан. – Тело было обнаружено почти два года назад, в ноябре. Нашли его в лесополосе, по дороге на Камышин. Человек был одет в какую-то рвань, документов при нем не было. Анализ крови показал наличие большого количества алкоголя. По всем приметам выходило, что это был бомж. Да и погиб он таким образом, какой для них является вполне типичным, самым обыкновенным. Кто-то несколько раз ударил его по голове тяжелым предметом, возможно, прутом стальной арматуры, а потом бросил на этом самом месте. Когда этого мужчину нашли, врачи вынесли заключение, что он погиб от переохлаждения. Попросту замерз. Бомж он и есть бомж. О пропаже человека с похожими данными в то время никто не сообщал. Ведь его друг полагал, что Сулейменов уехал домой, в Кизляр.
– А вы проверяли как следует этого друга? – спросил Гуров.
– Тогда, два года назад, мы это сделали, но скажу честно, что были не очень внимательны, – подал голос майор Буренин. – Мы не придали этому должного значения. Теперь, конечно, нужно будет провести детальную проверку. Сейчас я вам скажу, как зовут этого друга. Где-то у меня записано. Да, вот. Арсен Тимурович Кахоев. Работает тренером по самбо в спортивном центре. Давайте я его возьму на себя и прокручу как следует.
– Мне кажется, не надо тебе, майор, переключаться на Кахоева, – сказал Гуров. – Давай ты присоединишься к Аркадию Семеновичу, будете заниматься банковскими работниками, искать среди них информатора бандитов. То, что связано с Сулейменовым, пусть возьмет на себя капитан. Он самую тяжелую часть работы уже сделал, пусть теперь продолжает. Вполне может быть, что этот тренер по самбо нам сейчас не так уж и нужен. Теперь мы обязаны установить обстоятельства смерти Сулейменова. Если это было убийство, то надо найти преступников. Скорее всего, это будут люди, тесно связанные с похитителями детей.
– Простите меня, товарищ полковник, за то, что я сразу этого не сказал, – обратился к нему Коренев. – Нам не нужно выяснять обстоятельства смерти Сулейменова. Главное уже ясно. Его действительно убили.
– Это ты уже сегодня успел выяснить? – с некоторым недоверием спросил Поддубный.
– Не столько я, сколько Олег Васильевич, наш патолог, – ответил Коренев. – Он установил, что в Улешах был похоронен никакой не бомж, а пропавший охранник, сам заинтересовался и принялся внимательно исследовать тело. Кошкин установил, что этого парня кто-то бил по голове не просто так, как в пьяной драке обычно бывает, а очень расчетливо. Первый удар пришелся по затылку. Охранник был оглушен им и упал. Потом его добивали уже лежащего, причем целенаправленно, по теменной и височной областям. В заключении все есть. Вот, пожалуйста. – Коренев положил перед Гуровым листки, сколотые степлером, и также несколько фотоснимков.
Сыщик бегло просмотрел заключение, затем поднял глаза на коллег и проговорил:
– Я думаю, что дело об убийстве Сулейменова с этого момента становится основным направлением нашего расследования. Капитан в одиночку здесь никак не потянет. Думаю, мы с полковником Крячко полностью подключимся к этому делу. Надо установить, где было совершено убийство, как тело попало в лесополосу, в которой и было обнаружено. Так что я считаю наше сегодняшнее совещание законченным. – Гуров повернулся к Поддубному и Буренину: – Вы, коллеги, продолжайте заниматься банковским направлением. Оно также очень важно. А мы сосредоточимся на своем. Скажи, капитан, у тебя есть место, где мы могли бы составить план расследования, не мешая товарищам?
– Да, есть кабинет, – ответил Коренев. – Только он очень маленький.
– Ничего, как-нибудь разместимся, – сказал Лев Иванович. – Пошли туда.
Капитан провел московских гостей на четвертый этаж и открыл дверь крохотного кабинетика, в котором было всего два стула.
– Вот, видите, какой маленький, – сказал Коренев. – Я предупреждал вас об этом.
– Зато в этом тесном помещении имеется компьютер, – заметил Крячко. – Это для нас крайне важно. Здесь мы будем собирать данные по нашему направлению. Ну, Лев Иванович, с чего начнем?
– Начнем мы, Станислав Васильевич, с последнего дня, когда Сулейменова видели живым, – ответил Гуров. – Когда это было? Ты можешь, капитан, назвать точную дату?
– Да, могу, – сказал Коренев. – Это было двадцать первого ноября позапрошлого года.
– А когда была похищена Алла Прошина?
– Двадцать второго ноября того же года.
– А когда девочку вернули?
– Спустя двенадцать дней, третьего декабря.
– Стало быть, Сулейменов был убит буквально накануне похищения Аллы?
– Получается так. Но тогда об этом никто еще не знал. Сулейменов должен был выйти на работу двадцать второго числа и охранять квартиру Прошиных, в то время как Денис Коротков встречал Аллу из школы. Но утром он неожиданно позвонил и сказал, что не сможет прийти, заболел.
– Кто принимал этот звонок?
– Горничная Прошиных, Галя.
– Кажется, я видел эту Галю, – сказал Гуров. – Когда вчера ходил беседовать с девочкой, эта самая горничная открывала мне дверь. Значит, в тот день, двадцать второго ноября, никто не понял, что Сулейменов пропал?
– Нет, никто об этом не догадывался. Следующие несколько дней ни один человек тоже не интересовался тем, что случилось с охранником, куда он делся. Сами понимаете, все внимание было обращено на Аллу, на ее судьбу. Только потом, в декабре, когда преступники вернули девочку, мы стали разыскивать Сулейменова, допросили его друга Арсена Кахоева, других охранников Прошина. Я ездил в Дагестан. Не найдя Сулейменова на родине, мы решили, что он вступил в сговор с бандитами, получил деньги и куда-то сбежал. Тогда нам не пришло в голову, что его могли убить.
– Кто видел Сулейменова двадцать первого ноября?
– Кто видел? – Капитан на минутку задумался. – Сейчас перечислю. Значит, утром его видел Арсен Кахоев. Потом, уже на работе – коллега, охранник Чижов. Еще сам Прошин, а также его жена и дочь. Вот, наверное, и все.
– Необходимо их всех опросить, – сказал Гуров. – С этого надо начать. Теперь смотрим дальше. Во сколько наш фигурант ушел с работы?
– Рабочий день охранников заканчивается в двадцать два часа. В случае, если Прошины куда-то идут – в ресторан, или на концерт, – вызывается кто-то из резерва. Он находится при них до возвращения домой. Или же один из основных охранников задерживается на работе. Но в тот день семья никуда не отлучалась, дополнительных Прошин не вызывал, да и свои на работе тоже не задерживались. Я это специально узнавал.
– Значит, будем исходить из того, что Сулейменов ушел с работы в десять часов вечера. Но на квартире, где жил с другом, он не появился, и тот его больше не видел. Стало быть, после ухода с работы наш фигурант с кем-то встретился. Данное событие закончилось для него трагически. Он был убит. Эта встреча могла быть назначена днем, по телефону. Или же она произошла неожиданно. Стало быть, во время бесед с людьми, видевшими Сулейменова двадцать первого ноября, нам необходимо обратить особое, самое пристальное внимание на его разговоры по телефону. Теперь такой вопрос. На чем наш герой ездил? Ведь не на общественном же транспорте!
– Нет, у него была старенькая «шестерка», – сказал Коренев. – Изрядно раздолбанная, красного цвета. Я предвижу ваш вопрос и скажу сразу, что эту машину мы искали. Но не нашли. Она исчезла так же, как и ее хозяин. Мы решили, что Сулейменов уехал на ней на Кавказ, а там сменил номер.
– Ну вот, теперь мы знаем, что охранник никуда не уезжал. Он был убит, скорее всего, в тот же день, когда исчез, то есть двадцать первого ноября. Стало быть, его машина никуда не девалась из Замостья. Если она не представляла особой ценности, то ее утопили в реке или сдали в металлолом. В общем, машину нужно поискать. Она может что-то рассказать о своем владельце, – проговорил Гуров.
– Вас понял, Лев Иванович, будем искать, – ответил на это Коренев.
– Подожди, товарищ, – внезапно сказал Крячко. – Мне кажется, ты упустил из вида один важный момент. Как же Сулейменова убили двадцать первого, если утром следующего дня он звонил на работу и сказал, что заболел? Если этот звонок состоялся, то охранник мог быть убить только утром.
– Да, это вы правильно подметили! – воскликнул Коренев. – Но он не мог утром звонить. Ведь его друг Арсен мне говорил, что Марат не ночевал дома. Может быть, горничная врала, когда говорила, что принимала звонок от Марата?
– Да, это серьезный вопрос, – произнес Гуров. – Надо будет хорошенько расспросить эту Галю. Сейчас распределим направления нашей совместной работы. Значит, сделаем так. Ты, капитан, наверняка знаком с сотрудниками ГАИ, а также с какими-то людьми, связанными с приемкой металлолома. Так что займешься машиной. Учти, нам важна не сама эта «шестерка». Никаких следов, отпечатков пальцев мы на ней уже не найдем. Нам важно отыскать людей, которые ее видели в ночь убийства охранника. Машина может вывести нас на след преступников. Ну а мы с полковником Крячко распределим между собой людей. Давай поступим так. Ты, Стас, побеседуешь с этим Чижовым, который работал вместе с Сулейменовым в тот день, и с двумя другими парнями. Я возьму на себя супругов Прошиных, а также слуг, которые обслуживают эту семью, непременно побеседую с горничной Галей. Строительный магнат вчера разговаривал со мной довольно пренебрежительно, и я хочу сбить с него спесь. Телефоны все время держим включенными. Если появится оперативная информация, то будем сразу ею делиться. Машины для нас всех найдутся?
– У вас в распоряжении одна есть, – ответил Коренев. – Сейчас я позвоню в гараж, оттуда пришлют еще одну. А я себе уж как-нибудь транспорт достану.
– Вот и отлично, – заявил Гуров. – Итак, за дело!
Трое оперативников дружно, как по команде, достали свои телефоны. Однако лишь Гуров смог сделать звонок сразу, не откладывая. Он знал телефоны Кирилла Прошина и его жены. Крячко пришлось насесть на капитана, чтобы тот поделился с ним номерами и именами охранников Короткова, Чижова и Ермака.
Чтобы не мешать коллегам, Лев Иванович вышел в коридор и уже отсюда связался с Кириллом Прошиным.
– Вас беспокоит полковник Гуров, – сказал сыщик. – Вчера вы не пожелали со мной разговаривать под каким-то надуманным предлогом. Однако побеседовать нам все же надо. Причем немедленно. Если вы и сейчас скажете, что у вас нет времени для встречи со мной, то я выпишу повестку на допрос. Она будет вам доставлена с нарочным. Вы будете обязаны явиться сюда, в управление внутренних дел, к назначенному времени, скажем, в течение получаса после вручения повестки. Или же если вы вдруг изъявите желание пообщаться сейчас, то мы можем встретиться где-то. Например, в вашем доме.
Прошин несколько секунд молчал, видимо, обдумывал слова сыщика, затем ответил:
– Хорошо, давайте встретимся сейчас. Вы можете подъехать ко мне в офис?
– Ладно, пусть встреча произойдет в вашем офисе, – сказал Гуров. – Диктуйте адрес.
