Николай Леонов
Смерть по расчету
– Я вот тоже за задержание, а то прыткий такой. Меня увидел – и в окно. Пускай посидит наш попрыгунчик, – согласился Стас, отключил телефон и вернулся на кухню. – Так, собирайся, едем в отделение. Уезжаешь на сутки, трезветь будешь и вспоминать новые подробности общения с Лесник.
– Зачем? – не понял Артем. – За что?
– На тридцать первое число свидетелей у тебя нет, – пожал плечами Стас. – Теоретически с шести-семи вечера и даже до десяти-одиннадцати ночи ты мог провернуть что угодно. Проверить, был ли ты у дома Алены, надо. Может, кто-что видел. Выяснить, где брал коньяк – и брал ли – тоже. От представителя правопорядка убежать пытался. Буянил, с соседями дрался. Да и… из запоя своего выйдешь.
Парень понурился, но спорить не стал. Это, по мнению Крячко, говорило в пользу парня. Но менять решение он не стал.
– Даю 15 минут, чтобы позвонить бабушке и наврать, что ты с друзьями на дачу уезжаешь. Бери потеплее вещи, в обезьяннике не жарко.
Артем в ответ смог лишь с покорным видом кивнуть.
Тем временем Гуров уже попил кофе из термоса, созвонился с Голубцовым, который усердно корпел над полицейской базой, проверяя список студенток, согласовал с Крячко задержание жениха Алены, а нужный автомобиль все не появлялся. Но вот на парковку заехала машина, из нее вышел высокий статный мужчина. Он поправил шелковое кашне под воротником дорогой дубленки и направился к подъезду. Гуров выждал несколько минут и направился следом. Знакомая консьержка дружелюбно кивнула ему и прошептала:
– Идите, не бойтесь, пять минуток назад он к себе пошел.
Гуров в лифте поднялся на нужный этаж, на звонок в дверь открыл тот же рослый мужчина, который уже успел снять верхнюю одежду и остался в серой водолазке и строгих темных брюках. Хозяин квартиры очень спокойно отреагировал на служебное удостоверение сыщика, которое тот ему предъявил, и лишь коротко кивнул:
– Добрый день, проходите, прошу.
Они расположились в гостиной на мягком кожаном диване.
Гуров внимательно осмотрел обстановку: вдоль стен полки с книгами, возле окна рабочий стол, на котором компьютер и стопки бумаг, глубокое кресло, ноутбук на приставном столике, а на стене рядом с рабочим столом несколько сертификатов и дипломов в металлических рамках.
Георгий Жилин предъявил свой паспорт и уточнил у сыщика:
– Чем обязан?
– Ваша бывшая студентка пропала, Алена Лесник. – Лев вел диалог очень спокойно, внимательно следя за реакцией собеседника. – Расскажите, когда вы видели ее в последний раз?
– С Аленой я не общаюсь уже год. После окончания университета мы прекратили наши отношения, с тех пор не видел ее ни разу.
– У вас были отношения? Расскажите подробнее, – с интересом попросил Гуров.
Его собеседник усмехнулся:
– Я знаю, что вы были в университете, и прекрасно осведомлен, что вам наговорила Ирина. Вся кафедра уже гудит о пропаже девушки, наша секретарша, а по совместительству подруга Алены, страдает повышенной общительностью. Хранение полицейских секретов не ее стезя. – Мужчина поправил стильные очки в металлической оправе на прямом изящном носу. – У нас кафедра гуманитарной науки, а это значит коллектив преимущественно женский. Женщины из любого факта могут сделать сенсацию. Да, у меня были длительные отношения с Аленой Лесник, она, как девушка крайне впечатлительная, придавала им слишком большое значение, мечтала о свадьбе и детях. А я закоренелый холостяк, и с каждым годом убеждение, что дети и семья не для меня, только растет. Но девушка долго питала напрасные надежы. А позже, как это обычно бывает, испытав разочарование, бурно среагировала. Устроила эту инсценировку с таблетками, а благодаря Ирине история получила огласку. Но уверяю вас, никакого отношения к Алене я уже больше года не имею, общение с ней не поддерживаю и очень этому рад. Эмоциональные романтичные девицы приносят больше хлопот, чем удовольствия.
– И тем не менее девиц вы этих меняете регулярно? – Жесткий вопрос должен был сбить с этого лощеного самоуверенного типа спесь.
Но попытка не удалась, Жилин лишь улыбнулся:
– Фраза точь-в-точь как у наших кумушек с кафедры. Повторюсь, я не сторонник брака, предпочитаю свободные отношения. Думаю, что совершенно не противозаконно жить в соответствии с мужской полигамной природой.
– Расскажите, где вы были с тридцать первого числа по сегодняшний день?
– В своей квартире, тридцать первого, вечером ненадолго выходил в магазин. Это может подтвердить наша консьержка. Вчера и сегодня уезжал в университет, а потом также находился в квартире.
– В университете принимали экзамены? – Гуров нанес новый удар, стараясь спровоцировать преподавателя на ложь.
Но тот не реагировал на провокацию:
– У меня экзамены пятого числа, а второго января и сегодня я решал вопросы на кафедре, в библиотеку забежал за кое-какими материалами, с коллегами поболтал, ну и распечатывал материалы для своей научной работы. Всего уже могу не упомнить, если хотите, составлю подробнейший список, с кем общался и в котором часу. – Георгий кивнул на толстый кирпич ежедневника на столе. – Все свои встречи и дела я ежедневно фиксирую. Так что я уверен, что в этом списке нет похищений экзальтированных девушек.
– Покажите верхнюю одежду, пожалуйста.
Хозяин квартиры пожал плечами, поднялся и проводил сыщика к двери гардеробной в коридоре. Он распахнул дверь и уточнил:
– Вам какую именно? У меня есть парочка курток, в которых занимаюсь бегом или езжу за город, пуховик, пальто и дубленка.
Лев Иванович тщательно и долго осматривал всю одежду преподавателя, размышляя, как же еще подловить его на лжи или вывести из равновесия, но одежда была чистой, а сам Георгий демонстративно скучал во время осмотра.
Гуров ощущал досаду, на любой вопрос у Жилина был готов ответ, складывалось ощущение, что он продумал этот разговор заранее.
Но домыслы и ощущения не являются аргументом в беседе с подозреваемым, так что сыщику пришлось распрощаться с Георгием. На первом этаже бдительная вахтерша сначала с удивлением уставилась на удостоверение оперативника, но потом охотно подтвердила рассказ Жилина о том, что за последние дни он отлучался из дома всего на несколько часов.
Гуров сделал себе несколько пометок в блокноте и созвонился с Крячко:
– Поговорил с Жилиным…
– Какие впечатления?
– Да ты знаешь, говорит уверенно, на все у него такой гладенький ответ. С Лесник не общается больше года, историю про суицид подтвердил. Свою полигамность, как он это называет, не скрывает, да и криминала в многочисленных романах со студентками нет. Утверждает, что Алена очень эмоциональная девушка, ждала, что он предложение ей сделает, а когда поняла, что Жилин не торопится жениться, демонстративно наелась таблеток. Лощеный тип, высокомерный, квартира – холостяцкая берлога с дизайнерским ремонтом.
– Мог он девчонку похитить, как ты думаешь?
– Не знаю, Стас, тип он наглый, разговаривает так уверенно. С другой стороны, вся квартира в книгах, он преподаватель университета, ученый… Непонятно, зачем ему возиться с девушкой, если она сама за ним бегала, а помимо нее еще целая толпа поклонниц. У него есть деньги, карьера, а мотива похищать ее нет. Конечно, он сам наглый, но это лишь личные ощущения, а не доказательства или вещдок. Ладно, надо подумать, с какой стороны его еще пощупать… Как там наш беглый жених. Сидит?
– Сидит, – подтвердил Крячко. – Я созвонился с загородным отелем, где он номер бронировал. Администратор подтвердила, что парень приезжал двадцать пятого декабря, лично осмотрел номер, оплатил счет до третьего января, нарядил ель, которая растет под окном. Но тридцать первого никто не приехал, ни девушка, ни парень. Трубку Чепкасов не брал, поэтому они второго января сдали номер другим гостям.
– Да уж, все ниточки пооборвались… – расстроился Гуров. – Как там наш стажер, ничего не нарыл?
– Сидит, проверяет. Уже больше половины списка осилил. Я заезжал на работу, обед завез, чтобы не скис мальчишка.
– Тоже поеду обедать. – У Льва испортилось настроение от таких новостей. – А вернее ужинать, весь день с Жилиным провозился.
Весь вечер за ужином, потом на диване рядом с женой, глядя какой-то новогодний фильм, Лев не переставал думать, как еще найти, ухватить ниточку, которая ведет к пропавшей девушке. Перед сном он сел за свой рабочий стол, прихватив блокнот, чтобы поразмышлять: «Версия с женихом самая пока актуальная. Может быть, Артем поругался с девушкой, в пылу ссоры ударил, так что Алена попросила помощи. От испуга где-то девушку прячет и чем дальше, тем страшнее ему признаваться. Главное сейчас – расколоть его, чтобы признался в похищении человека. Хотя… у парня есть алиби насчет царапин, которое подтверждают и соседи. Да и… машины у него, по его же словам, нет. А девушку увозили на машине. В общем, проверить его передвижения надо будет: был ли у дома Алены с Ириной тем вечером, как долго…
Жилин выглядит подозрительным, именно потому, что его алиби очень продуманное, ни единого изъяна.
А с отцом Алены необходимо переговорить завтра же, поступали ли ему требования о выкупе за дочь, вдруг преступник с отцом все уже порешали, а мы тут по всей Москве мечемся в поисках девушки. В собственные законные выходные и праздничные дни, между прочим. Завтра пятый день, как Алена вышла из дома и не доехала до загородного отеля; в той или иной степени следы проверены, но они ни к чему не привели. Пора побеспокоить родителей».
Но утром все его планы пошли наперекосяк. Разбудил неожиданный и упорный звонок от Тюменкова, которому Гуров переслал фоторобот девушки для проверки через систему ГИБДД. Приятель коротко поприветствовал и сразу перешел к делу:
– Нашли твою потеряшку, кажется. На двадцать первом километре на шоссе дальнобойщик подобрал девчушку замерзшую, без сознания, с собой ни документов, ни сумки.
– В смысле, подобрал? – не сразу проснулся Гуров.
– На обочине вроде лежала, – пояснил Тюменков.
– Куда отправили? – Сон мгновенно слетел, и Лев присел на кровати.
– По «Скорой» в пятьдесят первую увезли, наши ребята ездили место происшествия осматривать, но ничего подозрительного не нашли. Всю ночь снег шел и ветер дул, так что следы замело, девицу то ли из машины выкинули, то ли сама приползла к дороге. Там река и овраг недалеко, деревня километрах в тридцати. Похожа на вашу потеряшку.
– Спасибо. – Лев понимал, что нет смысла дальше мучить товарища расспросами, необходимо ехать в больницу и узнавать у дежурного врача, в каком состоянии девушка.
Не успел он положить мобильник на тумбочку, как он снова зазвенел. Чтобы не беспокоить Марию, которая, что удивительно, не проснулась после первого звонка, пришлось выйти из спальни. На том конце беспроводной линии зазвучал голос стажера Саши Голубцова:
– Доброе утро! Ой, извините, я не подумал, что вы еще спите, забыл совсем, что сейчас праздничные дни. Я потом перезвоню, часа через два.
– Давай говори. – Гуров пошел на кухню, чтобы сварить себе кофе. – Утро у меня уже давно началось.
Пока он готовил кофе, стараясь не греметь чашками и туркой, Сашка частил без остановки:
– Я проверил вчера почти весь список. В нем студентки разбиты по филиалам, вернее по городам. Ну вы поняли, я все города и всех студенток проверил. А сегодня у меня осталось совсем чуть-чуть, и все было вчера нормально, хотя сложно, конечно. Они то в академ уходят, то фамилию меняют, иногда так запутанно.
Гуров терпеливо ждал, когда же стажер закончит свое путаное объяснение. Сашка продолжал без остановки:
– У меня сегодня остались филиалы, которые в последних буквах алфавита. И в Ярославле так все странно получается, уже вторая студентка числится пропавшей. Понимаете? Вчера за весь день ни одной, а сегодня за полчаса уже две! На все буквы проверил, десятки, нет, даже сотни этих девушек, и все живы и здоровы, а в Ярославле сразу раз – и в яблочко. Вы меня слышите, Лев Иванович?
– Слышу. Молодец. – Гуров мотнул головой, сбрасывая остатки сна. И предложил: – Ты пока Ярославль этот допроверяй, через пару часов я приеду на работу и решим, что с твоей находкой делать.
Оперативник быстро взбодрился чашкой кофе и уже через несколько минут садился в автомобиль. В знакомой больнице его встретила хмурая женщина-реаниматолог. После долгой смены у нее залегли темные круги под глазами, и по отношению к посетителям она была настроена неприветливо.
– Вся информация по официальному запросу, – буркнула она, после того как Гуров достал корочки. Не дав ему опомниться, врач исчезла за дверями отделения реанимации. Но на помощь пришла уже знакомая медсестра, которая тогда вспомнила Алену и поделилась подробностями ее первого пребывания в больнице. Женщина высунула голову из-за двери:
– Здравствуйте! А я так и думала, что это вы приедете относительно поступившей! Она это, она! Алена Лесник, та же девушка, что два года назад у нас лежала, я ее сразу узнала, хоть она и ужасно выглядит.
– Она в сознании? – уточнил Гуров. – Пару вопросов можно ей задать?
Сотрудница отделения только всплеснула руками:
– Что вы! У нее порезы на шее и лице, большая потеря крови, а еще переохлаждение сильнейшее, врачи считают, что она чудом выжила, судя по обморожению, она больше четырех часов провела на улице. Чудо, что выжила, а когда в себя придет и придет ли, тут уже как организм решит. Без сознания она сейчас, на аппарате ИВЛ, состояние стабильно тяжелое. Если что изменится, я вам сразу позвоню. Вы родителям сообщили?
– Я позвоню родителям. Спасибо. Скажите, у нее есть следы побоев, синяки или царапины на теле кроме этих порезов?
– Есть. – Медсестра перешла на шепот: – У нее на шее следы, душили точно, синяков или ссадин не видела, у нее кожный покров от обморожения такого цвета сейчас, что ничего не разобрать. Честно, шансов, что выживет, мало.
– Понятно. – Лев развернулся и пошел к своему автомобилю, его душила злость от того, что они не успели помочь девушке, и сейчас ее жизнь висит на волоске. Значит, все-таки похищение было и преступник есть. И скорее всего, этот преступник – не незадачливый жених Алены. Даже если предположить, что именно он в половине десятого куда-то вел за собой девушку, чему свидетелем была Лидия Федоровна… Но в районе одиннадцати он уже находился дома, пьяный, соседи подтвердят. До трассы и обратно не успел бы добраться.
Гуров мысленно сопоставил факты относительно причастности жениха Алены к преступлению. С полдесятого до двенадцати увезли девушку от дома Лидии Шубиной, потом добраться до квартиры Лесник и стучать там в дверь, затем вернуться к себе в квартиру и устроить пьянку с дракой за два часа нереально, даже на машине. А машины у Артема нет, в такси же сопротивляющуюся невесту не запихнуть. Остается лишь проверить его алиби во всех местах, где он успел за эти два часа побывать: квартира Лесник, киоск, где парень, по его же собственным словам, покупал коньяк. Если свидетели подтвердят его показания, то держать дальше парня в обезьяннике нет смысла.
Лев решил отправить Голубцова дальше проводить опросы и проверять алиби жениха, а самому приступить к отработке следующей версии.
В машине сыщик не стал откладывать дело в долгий ящик и сразу нашел в своих пометках телефоны родителей Алены. Мать, услышав страшную новость, долго молчала, потом выдавила:
– Какой адрес больницы? Я приеду ближайшим автобусом. – И отключила связь.
Отец тотчас же взорвался от ярости:
– Опять в больнице! Я говорил ей, чтобы не маялась дурью и возвращалась домой в Ярославль! Чертова столица!
Но Лев быстро его осадил:
– Давайте не будем терять время на обсуждение городов. Когда приедете в больницу к дочери?
– Выезжаю через полчаса, – буркнул Игорь Лесник.
– Как прибудете в город, позвоните мне на этот номер. Нам надо встретиться и побеседовать.
– Наберу как смогу, – снова отрезал отец Алены и отрубил связь.
Гуров направился в отдел, где над пухлой стопкой списков студенток корпел второй день Голубцов. Он бросился навстречу опытному сыщику, радуясь своему открытию:
– Лев Иванович! Я пять нашел! Пять девушек! Две пропали, одна с собой покончила, вторая тоже, а еще одна девушка найдена мертвой, ни суицид, ни убийство не доказаны. Это все в одном и том же филиале в городе Ярославле, ведь Алена тоже из этого города?
– Молодец, что отработал версию. – Гуров слабо улыбнулся. – Нашлась Алена. В реанимации она, причем в той же, что и в первый раз, вот судьба. Девушка без сознания, нашли на трассе. В больнице считают, что несколько часов провела в снегу, как там появилась – неизвестно, все следы снег замел.
– И что теперь? – Голубцов ждал от опытного оперативника решения.
– А все то же самое, Сашка, отрабатываем дальше версии, теперь и твою – серийную, с Жилиным. Скоро отец Алены приедет в столицу, побеседую с ним, может быть, похищение связано с его деятельностью. Девушка без сознания, показания дать не может. Так что мы продолжаем стоять на перепутье.
– Понятно, – протянул стажер. – А что теперь? В Ярославль надо ехать? Я могу, только у меня денег не очень много, разве что на дорогу.
– С Ярославлем разберемся чуть позже, – вздохнул Гуров. – Пока проверь алиби Артема Чепкасова. – И он кратенько ввел стажера в курс дела. В этот момент от двери раздался голос:
– Ну доброе утро, всех с наступившим Новым годом! Смотрю, дома не сидится, на работе медом намазано? – В кабинет зашел генерал Орлов, начальник оперов. Он был в приподнятом настроении, поездка в Швейцарию была удачной, лечение, как говорят, прошло успешно, и по возвращении ему сразу захотелось заехать на работу.
– Хорошо, что ты на месте, Лев Иваныч, идем со мной в кабинет. Разговор есть важный.
Гуров последовал за начальником. Орлов перешел на мягкий отеческий тон:
– Левушка, есть к тебе просьба личная, взяться за одно дельце. Понимаю, что сейчас праздники и у тебя выходные. Но проведу по двойному окладу за переработку. Давний приятель с просьбой обратился, он из органов ушел в охрану, сейчас на хорошей должности трудится в одном известном банке. – Гурова всегда забавляло, когда профессионал и умница генерал Орлов начинал говорить вот так, по-простому, по-деревенски, что ли. – Вот обратился ко мне, перевели его в новый филиал порядок навести, а там какое-то дело мутное всплыло. Может быть, серия. Краж на миллионы, но с доказательствами туго, да и раскопать, как было похищение осуществлено, тоже тяжело. В общем, нужен сильный профессионал, очень тебя прошу – съезди на пару дней в командировку, пообщайся с сотрудниками. Согласно твоему мнению уже решим, можно ли делу официальный ход давать. Это недалеко, на машине три часа езды – в Ярославль.
Гуров вскинулся, услышав знакомое название. Он поспешил рассказать генералу о своем новогоднем расследовании и о страшной сегодняшней находке. Орлов пару минут помолчал, обдумывая ситуацию:
– Ну что же, по заявлению матери можем завести дело и официально тебя отправить в командировку, а банк ты пока так прощупай, по моей личной просьбе. Оно и к лучшему, пожалуй. Все дороги ведут в Ярославль, так, что ли, получается?
– Родители, думаю, часа через три в городе будут.
– Ты созвонись, пускай к нам в отдел заглянут.
Через два часа Гуров дома собирал дорожную сумку. С Орловым он договорился, что всеми документами и общением с родителями займется Крячко со стажером на подхвате. А сам Лев Иванович побеседует с родителями пропавших и погибших девушек, а также посвятит часть времени неофициальному расследованию в банке.
Глава 5
Дорога до провинциального города прошла быстро, трассу уже успели почистить, поэтому машина шла легко по ровному асфальту. В Ярославле Гурова в местном кафе уже ждал Федор Крупов, приятель и бывший коллега генерала Орлова. Поджарый седовласый мужчина пожал руку сыщику и подождал, пока тот сделает заказ, – после бурного утра и долгой поездки Лев Иванович мечтал о сытном обеде.
Пока голодный командировочный с аппетитом поглощал местную солянку и рагу, Крупов рассказал, почему обратился к генералу с личной просьбой:
– Я в службе безопасности банка уже больше пяти лет, руководитель подразделения. Вот мне в начале декабря подсунули филиал в этом городе. Как и полагается, я наведался с проверкой. Бывший начальник службы безопасности уволился по собственному желанию, накосячил в филиале много, до сих пор разбираюсь и работу налаживаю. Но это рабочая ситуация, и есть одна подозрительная история. При мне поступило обращение от клиента банка о том, что из его банковской ячейки похитили денежные средства, больше 5 миллионов.
– Ключ от ячейки же, насколько я знаю, должен быть только у владельца этой же ячейки? – заинтересовался Лев.
– Не совсем, поясню для начала, как устроена система хранения. По регламенту клиент в ячейке может хранить что угодно. Денежные средства, драгоценности… Смысл ячейки именно в анонимности, ключ от этого ящичка хранится у клиента. По правилам сотрудник банка достает ячейку при клиенте, сопровождает его в специально отведенную комнату и оставляет наедине с ящиком. Следовательно, никто не в курсе, что человек хранит в банке. В этой специальной комнате наедине с банковской ячейкой клиент может находиться полчаса. А ключей от этого металлического ящика для хранения на самом деле два, один у клиента, другой хранится в банке, на случай если срок договора закончится и будет необходимо открыть ячейку и сделать опись хранимых вещей или ценностей.
Крупов вздохнул, собираясь с мыслями:
– К сожалению, все эти правила грубо нарушались в филиале. Ключ в общем доступе. Клиентов сопровождал кто попало. Причем их не отводили с ящиком в специальную комнату, а оставляли в помещении, где находятся ячейки. Клиенты часами могли сидеть в этом помещении без присмотра. Но самое неприятное, что в документах у бывшего начальника нашлось еще три таких же заявления от клиентов, у которых из ячеек похитили очень крупные суммы. Речь в каждом случае идет о миллионах долларов. Откуда эти деньги у людей – уже другой вопрос, но в любом случае для банка это страшный репутационный скандал и иски на огромные суммы, поэтому я попросил Орлова, чтобы помог разобраться и прислал лучшего сыщика.
Он помолчал, всматриваясь в глаза Гурова – словно пытался понять, как тот реагирует на прочувствованную речь. И продолжил:
– Не хотелось бы пока официально заявлять в органы. По крайней мере, в местные… С одной стороны, мы вправе отказать клиентам во внутреннем расследовании, доказательств о хранении денежных средств в анонимных ячейках у них нет, но с другой… здесь вопрос репутации. Получается, что кто-то из сотрудников занимается хищением из ячеек денег, а что это местные, я уверен.
– Почему так думаете? – уточнил Лев.
– Это же все-таки банк, если бы работали по правилам, то похитить ценности из чужой ячейки было бы сложно. А о том, что в отделении творится бардак, мог знать лишь местный служащий, тот, у кого эта плохо работающая система перед глазами.
– Ну что ж, постараюсь помочь, – кивнул сыщик. – В деталях банковского хранения я, конечно, не специалист…
– Лев Иваныч, тут я вам все что нужно расскажу, вы даже не думайте, – серьезно пообещал собеседник сыщика. – Поделюсь своими подозрениями, дам всю информацию по заявителям – тем, у кого похитили денежные средства.
Гуров уже мысленно прикидывал, с чего начать. Пообщаться с заявителями – может, что и всплывет общее, – ну круг общения, знакомства…
– А работники? Есть кто-то, кто лично у вас вызывает подозрения? – уточнил сыщик.
– Ну да, и об этих расскажу особо, – кивнул Крупов. – Мне нужен свежий взгляд со стороны, я за эти годы как начальник на другие вещи теперь смотрю, чтобы регламенты соблюдались, чтобы сотрудники придерживались правил неукоснительно. А вот нюх сыщика, когда… спинным мозгом чуешь, что врут тебе, подрастерял. Суммы там крупные, несопоставимые с моими личными доходами. Преступление серьезное – похищены деньги, под угрозой репутация одного из крупнейших в стране банков. Если зацепки найдутся – дадим официальный ход всем заявлениям от клиентов.
– Ну что ж, будем работать, – сказал суховато Гуров. – Давайте, пожалуй, начнем с потерпевших. Только в гостиницу заселюсь…
Крупов вручил Льву копии документов и порекомендовал неплохую, по его словам, гостиницу в самом центре города – напротив нее кафе. К удовольствию сыщика, свободный номер нашелся, и Гуров, оставив вещи в комнате, взялся за телефон: договариваться о встречах с потерпевшими.
Уже через час он был у первого заявителя. По названному адресу Гуров ехал сначала по узким второстепенным улочкам, со скоплением разнокалиберных частных домиков, потом многоэтажки и город остались позади, а вокруг стал простираться огромный кусок земли, весь утыканный одноэтажными домами. Между скромных строений отчетливо выделялся огромный кирпичный особняк в три этажа за глухим забором из такого же красного кирпича, для усиления обнесенным еще и стальной решеткой. «Ну и замок посередине бедной деревни», – усмехнулся Гуров и нажал на кнопку домофона с видеокамерой.
Зайдя в дом, он вздрогнул от неожиданности, вокруг болтали, хохотали, курили и кричали цыганки разных возрастов, в цветастых юбках, в теплых мохеровых шалях. Они уверенно двигались по огромному дому, управлялись с детьми, готовили еду и просто общались между собой. При виде посетителя женщины столпились, но их тотчас же растолкал невысокий человечек с большими залысинами; хозяин дома, Роман Мелемеров, провел гостя в отдельную комнату, куда седая женщина тотчас же принесла поднос с двумя чашками кофе.
Роман закурил сигару и предложил Гурову:
– Угощайся, эквадорские сигары. Мне врачи трубку запретили курить, так вот душу отвожу.
– Вы в банке писали заявление о том, что из ячейки у вас похитили денежные средства. Банк начал внутреннее расследование по вашему заявлению. Расскажите подробнее, когда и как обнаружили пропажу, – начал разговор Гуров.
– Ну даете, год раскачивались! – шлепнул себя по пухлым ляжкам цыган. – Да, в банке храню наличность всю. Раз в месяц приношу и еще докладываю. Я барон и отвечаю за свой табор, если кто заболел, пожениться решил, дом купить надо, то мы своих не бросаем, всегда поможем деньгами. А тут прихожу – и пусто в ячейке, ни одной бумажки. У меня там и доллары были, и рубли, и евро! У меня женщины с детьми работают на точках по городу разве для того, чтобы проклятый банк нас обокрал! У меня все записано, сколько там денег было.
Роман залез в ящик у стены и достал пухлую засаленную тетрадь в коленкоровой обложке. Он разложил ее на коленях, пролистал измятые листы и среди ровных строчек нашел нужную.
– Вот год назад в ноябре я положил в ячейку 1370 долларов, вместе с ними там, получается, лежало три с половиной миллиона рублями, шесть тысяч евро, сорок восемь тысяч долларов. Золото уже не считаю, вот так тебе могу сказать. Шесть горстей украшений. – Мужчина растопырил пальцы. – Это третьего ноября, а двадцать седьмого ноября уже было пусто. Я сразу побежал к начальнику ихнему, а тот меня послал. Еще и оскорбил, что откуда у грязного цыгана столько денег. Это не мои, это деньги нескольких десятков человек, моего табора! И мы с паспортами российскими живем, такие же граждане, как и другие. Если цыгане, что, можно и деньги наши безнаказанно красть?!
– Конечно, нет. – Лев постарался успокоить барона. – Расскажите, как вы обычно кладете деньги в ячейку, вот по порядку. Как заходите, выходите, кто рядом с вами находится. Я затем и пришел, чтобы найти ваши деньги.
– Через год этих воров уже и след простыл! Тэ-кэрэн тут башнэса мрэ пшала![1] Ты еще через пять лет приди эти деньги искать! – Глаза барона налились кровью, он бормотал под нос ругательства на родном языке, Гуров терпеливо ждал, пока тот утихомирится. – Ноги моей в вашем банке с той поры не бывало. Раньше приходил – всегда улыбались, здоровались. Девочка всегда доведет до комнаты с ячейками, закрывала меня минут на десять. Я своим ключом открывал ящик, складывал деньги, иногда пересчитывал, что там лежит. Деньги – они счет любят, любят, чтобы с ними разговаривали, складывали аккуратно. Сам закрывал ящик этот, девушка из банка меня обратно провожала до зала, где у них за компьютерами все сидят.
– А ключ от ячейки у вас хранился? Не мог кто-нибудь из ваших, – Гуров замялся, подбирая слово, – сородичей забрать ключ и с ним все деньги из ячейки?
Он думал, что Роман разозлится от такого предположения, но тот покачал головой:
– Я всех наших проверил, допросил, на кого подумать можно было. Били, пытали их, никто не признался. Ключ и паспорт всегда при мне, у нас предки же кочевые цыгане, так что все самое важное при себе ношу. Да и от ментов спасает, паспорт покажешь, и они отстают.
– Девушек помните, которые вас последние два раза сопровождали в комнату хранения?
Роман снова хлопнул себя по ногам:
– Да что ты такое говоришь, как их вспомнишь через год?! Одно могу сказать, не цыганки были, даже близко не похожи. Я всегда смотрю на девушек, выбираю невест для женихов из табора, нам можно невест наполовину цыганок брать в жены. Да обидно было, бог накажет этого вора. Мы его прокляли всем табором, старая Лала ему заговор на смерть сделала. Ты смотри: у кого руки в банке отсохли, тот наши деньги и украл. – Заметив удивленное лицо Гурова, он объяснил: – Ну а что еще делать остается? Юрист мне объяснил, что доказать невозможно, что я столько денег хранил в ячейке, так что с банка взять нечего. Мы своими методами отомстили вору, жизнь у него теперь чернее ночи.
Гуров поблагодарил цыганского барона и пошел к выходу, сопровождаемый хозяином, в коридоре на них уставились десятки любопытных глаз.
– Какой красавчик, давай погадаю тебе на судьбу, – пропел женский молодой голос.
– Миро Дэвэл, Любка! – раздался старушечий хриплый окрик. – Это же мент, у него на лице написано!
Гуров до самых ворот чувствовал, как сгустилось напряжение за его спиной, сколько враждебности появилось в тихом перешептывании женщин.
Следующей жертвой банковского вора была Марта Савельева. Она проживала в скромной квартире на окраине города. Поднимаясь на второй этаж по лестнице в старом подъезде с облупленными стенами, Гуров испытывал легкое недоумение. И здесь живет клиентка банка, у которой указана в заявлении пропажа более десяти миллионов рублей? Дверь открыла худенькая женщина в линялом халате; из-за небольшого роста она показалась Гурову молодой, но по паспорту оказалось, что женщине уже под пятьдесят. Она провела его на кухоньку с очень скромной обстановкой, где не было даже чайника; лишь стол с вытертой клеенкой, щербатый шкафчик и старая плитка с ржавыми конфорками. Марта подвинула Гурову старую покосившуюся табуретку:
