Николай Леонов
Лига правосудия
© Леонова О.М., 2014
© Макеев А., 2014
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014
Ломать, как известно, – не строить! Это легко. А вот аккуратно разбирать что-нибудь на составляющие – намного труднее. Именно этим сейчас и занимались три таджика в садовом товариществе «Дружба», что находился неподалеку от райцентра Фомичевск в Московской области. Все они приехали в Россию относительно недавно, профессий не имели, русского языка не знали, вот хозяин и использовал их на таких грязных и тяжелых работах, но они и этому были рады – дома же семьи остались, как бы они выжили без тех денег, что они туда посылали? А хозяин у них был замечательный! Хоть и молодой, и очень строгий, но справедливый! Крышу над головой дал, спецовки дал, кормил, платил честно, а, главное, работали они на него совершенно законно, с регистрацией и разрешением. А еще хозяин таджикский язык знал! Пусть не очень правильно говорил, с ошибками, но кто они такие, чтобы смеяться над хозяином? Его слушаться надо!
В этот раз он приказал аккуратно разобрать три дачных домика, три туалета, а еще спилить и выкорчевать деревья и кустарники на участках, потому что там потом стройка должна была начаться. Привезли бытовку с буржуйкой – хоть и апрель на дворе, но холодно, особенно по сравнению с родными местами, запас продуктов, инструменты, и таджики начали работать. Два деревянных домика и два таких же туалета они уже разобрали, все аккуратно сложили, чтобы машина потом могла забрать, – у хозяина ничего зря не пропадало, все в дело шло, а вот теперь стояли и не знали, как и подступиться – третий домик с туалетом были кирпичные. И тогда решили для начала, чтобы наловчиться, разобрать туалет. Сняли дверь, разобрали все внутри, двое, те, кто посильнее, встав на лестницы, стали снимать крышу, а самый младший, Навруз, собрался посмотреть, а что внизу – раз сам туалет такой основательный, может, и там разбирать придется? Он посветил фонариком вниз и увидел там такое, что заорал от ужаса во весь голос так, что остальные двое чуть с лестниц не упали. Они вытащили его наружу, хорошенько потрясли, чтобы привести в чувство, стали расспрашивать, но он вырвался и побежал в бытовку, где лежал мобильник – хозяин говорил, если вдруг что-то случится, нужно немедленно звонить ему.
– Хозяин! Это Навруз! Беда! Там в яме люди! Мертвые! Совсем-совсем мертвые! – трясущимися губами кричал парень.
– Ничего не трогайте, я сейчас приеду, – пообещал хозяин.
В ожидании его таджики, хоть и потрясенные страшной находкой, принялись спиливать деревья – работа не ждет, а деньги за нее они получат, только когда все закончат. Сторож этого садового товарищества, круглый год живший при нем, безропотно поднял шлагбаум и пропустил джип хозяина – ну, захотел тот узнать, как работа продвигается, что в этом особенного? Доехав до рабочих, хозяин выслушал Навруза, сам с фонариком сходил посмотреть на находку и призадумался. Воспользовавшись моментом, его охрана тоже полюбопытствовала, и один из них предложил:
– Шеф, нет проблем! Забросать землей, и все! Или пусть эти трое спустятся вниз, ломами выбьют изо льда трупы, а мы их куда-нибудь подальше отвезем.
– Нет проблем, говоришь? – мельком глянул на него хозяин. – А вот я опасаюсь, что могут быть. А они мне совсем ни к чему! Вызываем полицию!
Полицию пришлось ждать довольно долго, но вот она наконец приехала: эксперт, прокурор и майор-«следак», а следом за ними и заинтересовавшийся происходящим сторож притопал со своими собаками. Выслушав все, что им рассказал хозяин, полицейские только что не взвыли. Рассмотрев в свете мощного фонаря то, что лежало на дне, эксперт уверенно заявил:
– Ну, эти субчики там не один год провалялись, это точно. Если только при них вдруг окажутся документы или еще что-то, способное идентифицировать их личности, у нас еще есть хоть какой-то шанс, если же ничего нет, то, пардон, голяк!
– Ну за что ж ты нас так? – чуть не со слезой в глазах сказал «следак» хозяину. – Что плохого мы тебе сделали? Это же стопроцентный висяк! Ну что тебе стоило сказать своим таджикам, чтобы они засыпали останки землей, и дело с концом?
– А я никогда раньше закон не нарушал и впредь не собираюсь, – спокойно объяснил тот.
«Следак» на это только плюнул в сердцах и спросил:
– Кто нашел тела? Хотя… Какие уж тут тела?
– Мой рабочий Навруз, – начал объяснять хозяин. – Он не говорит по-русски, поэтому и позвонил мне. Я приехал сюда, чтобы проверить, не показалось ли это ему, а потом связался с вами. Если вы хотите у него что-то спросить, то я переведу.
– Давай! – обреченно бросил майор.
Хозяин подозвал Навруза и, когда тот подбежал, приказал:
– Расскажи, как было дело с самого начала.
Навруз говорил, хозяин переводил, а остальные слушали. Когда Навруз замолчал, эксперт почесал себе маковку и удивленно произнес:
– Послушайте, если здесь к железобетонной плите был прикреплен унитаз, а сзади него висел смывной бачок, у меня возникает естественный вопрос: как они туда попали? Не водой же их смыло!
– Да тут у Трофимыча… – начал было сторож, но «следак» цыкнул на него:
– Не лезь!
Сторож покорно замолчал, а эксперт со знанием дела предположил:
– Судя по тому, как капитально сделан этот туалет, его явно не собирались таскать с места на место. А это значит, что где-то здесь должно быть отверстие, через которое выкачивалось содержимое выгребной ямы.
Дело шло уже к вечеру, торчать здесь допоздна никто не хотел, так что на поиски указанного отверстия бросились все. Земля вокруг туалета была усыпана опавшей листвой, которую много лет не убирали, и она превратилась в корку, да еще и не успевшим растаять ледком прихваченную. С одной стороны, «следаку» повезло, потому что он первым нашел то, что искали все. А с другой стороны, крупно не повезло – он зацепился за что-то носком ботинка и рухнул на землю во весь рост, но при этом ногой подцепил пласт слежавшейся листвы, и все увидели самую обыкновенную крышку канализационного люка, запертую на замок, обернутый целлофаном, чтобы внутрь вода не попадала.
– Вот она самая и есть, – не выдержал сторож. – А в заборе тут специальная дверка имеется. Когда машина приезжала, он дверку эту отпирал, крышку поднимал, и яму очищали. Он и той своей последней осенью сюда ассенизаторов вызвал, и они все выкачали. Он это называл «законсервировать дачу на зиму».
– Ты что, раньше сказать не мог? – заорал на него «следак», одновременно очищая себя от грязи и потирая ушибленные места.
– Так вы же сами сказали: «Не лезь!» – напомнил сторож. – А то бы я вам сразу все показал.
– Про пальчики можете даже не заикаться, – сразу же заявил эксперт. – Но теперь хотя бы понятно, как их внутрь просунули.
– Интересно, живыми или уже нет? – спросил прокурор.
– Сделаю что смогу, – пожал плечами эксперт. – Но, судя по степени разложения тел, на многое не надейтесь. А вот замочек нам пригодится! Нам бы еще ключик от него!
– Ну, это уже по нашей части, – успокоил его майор. – Выясним, кому раньше дача принадлежала, а дальше – по схеме.
– Трофимычу принадлежала, – встрял сторож. – Обстоятельный был мужик и серьезный. Только как он десять лет назад зимой помер, так вдова его по весне дачу и продала – куда ей одной с таким хозяйством управиться.
– А кому продала?
Сторож благоразумно промолчал, а вот хозяин спокойно пояснил:
– Моему отцу. – Все разом замолчали и переглянулись между собой. – Но сюда за эти десять лет никто не ездил, для вложения средств купили, потому что земля в Подмосковье со временем только дороже становится. Попутно сообщаю, что два соседних участка, где уже все разобрано и спилено, тоже купил мой отец, а вот теперь нашелся покупатель сразу на все три и хочет выстроить себе здесь большой дом. По договору мы должны освободить землю от всех строений и насаждений, то есть подготовить нормальную строительную площадку, что мои рабочие и делают.
– Ладно, потом разберемся, – пообещал прокурор, но особого энтузиазма в его голосе не слышалось.
Тем временем, надев резиновые перчатки, эксперт достал инструменты и сначала очень аккуратно развернул целлофан, а потом взялся за замок, и тут оказалось, что тот просто сломан, а дужка вставлена в паз только для вида.
– Ой, как интересно! – воскликнул он. – А схемку-то подправить придется! Как бы не оказалось, что хозяева здесь ни при чем. – Мельком взглянул на равнодушно наблюдавшего за всем хозяина и предложил: – Ну-с! Открывайте крышку, и давайте познакомимся с потерпевшими поближе.
Теперь в свете фонарей стало возможно получше разглядеть то, что осталось от двух людей.
– Эк они скукожились, да еще друг к другу прижались, точно их живыми сбросили! Ну и как их доставать? Они же смерзлись так, что в ледяную скульптуру превратились и вместе в люк не пройдут, – вздохнул «следак». – Стенки у выгребной ямы – два поставленных друг на друга бетонных кольца, дно небось тоже забетонировано, сверху железобетонная плита лежит, которую вместе с каменным сортиром с места сдвинуть невозможно. Здесь лестница нужна, чтобы спуститься вниз, их разделить и по одному вытаскивать.
– А на дне лед, и их оттуда вырубать придется, – поддержал его прокурор.
– Это уже ваша забота, – отмахнулся эксперт. – Скажу одно: если в процессе транспортировки вы им ручки-ножки поломаете, то им от этого хуже не станет, а мне – не помешает.
Все переглянулись – перспектива лезть туда, махать ломами, благо они имелись в наличии у таджиков, паковать в мешки останки, и все это, стоя на пусть и замерзших, но экскрементах, никого не грела. Первым не выдержал прокурор и обратился к хозяину:
– Слушай! Ну будь ты человеком! Пусть твои работяги туда спустятся и все сделают, а мы им сверху посветим!
– А почему они должны это делать? – удивился тот.
– Да потому, что им такая работа привычнее, – подключился «следак». – Я так понял, что два сортира они здесь уже разобрали, так это будет третий.
– Доски разобрали, а ямы просто засыпали землей, – поправил его хозяин. – И к органам правопорядка они никакого отношения не имеют, так что в их обязанности это не входит.
– Хорошо, мы им заплатим, – скрепя сердце предложил майор. – По сотне на нос хватит?
– А вы за такие деньги согласились бы на эту работу? – вопросом на вопрос спросил хозяин.
«Следак» открыл было рот, чтобы выразиться по полной программе, но вовремя осекся и смолчал, а вот прокурор, который уже начал чувствительно подмерзать, просто спросил:
– Сколько?
– А это я сейчас у них выясню, – сказал хозяин.
Подозвав рабочих, он объяснил им, чего от них хотят и сколько они сами хотят за такую работу. Таджики недоуменно переглянулись, и один из них осторожно попросил:
– Хозяин, если вы нам разрешаете это сделать, то, может, и цену сами назначите, потому что мы не знаем, сколько это стоит.
Тот спокойно кивнул ему и, повернувшись к остальным, проговорил:
– По тысяче рублей на человека, и они согласны.
– А морда у них не треснет? – взорвался прокурор.
– Они что, совсем у тебя охренели? – поддержал его «следак».
– Тогда делайте все сами, – пожал плечами хозяин.
Переглянувшись, все дружно вздохнули и полезли за бумажниками. Хозяин забрал деньги и кивнул рабочим. Те мигом принесли лестницу, спустились вниз, начали ломами обкалывать останки, потом лопатами подбивать их снизу и, наконец, разделили две фигуры.
– С головами поосторожнее, чтобы можно было внешность по черепам реконструировать! – крикнул рабочим эксперт, и те от неожиданности замерли, не понимая, чего от них хотят.
– Что вы людей пугаете? – недовольно произнес хозяин и перевел все рабочим.
Эксперт же, подумав, стал осматриваться вокруг более внимательно и воскликнул:
– Интересно девки пляшут по четыре в ряд! А на калитке-то замочек целый!
– Рабочие начали разбирать с ближней к лесу дачи, вот им и не пришлось ничего открывать – они просто забор сняли, – объяснил хозяин.
– Ясненько, тогда полюбопытствуем, что у нас с другим замочком, – продолжал криминалист. – Ведь чтобы при закрытой калитке до люка добраться, нужно было дверку в заборе открыть. Ну и что у нас здесь интересного?
Он присел перед висевшим с внутренней стороны забора тоже завернутым в целлофан замком, и, оказалось, что тот был сломан, а потом для маскировки снова завернут.
– Неглупо придумано. И на участок никому заходить не пришлось. Подъехали, замочки сломали, свое черное дело сделали и были таковы, – подытожил эксперт.
Но вот все было закончено, останки в более-менее целом виде погрузили в мешки и подняли наверх. Полицейские уехали, а хозяин раздал рабочим деньги, пообещал, что завтра придет машина, заберет то, что осталось от уже разобранных строений, и привезет запас продуктов и новые перчатки.
То, что понедельник – день тяжелый, знают все, но чтобы пятница! Да еще и не тринадцатое число! Нет, такого в практике полковников-важняков Льва Ивановича Гурова и Станислава Васильевича Крячко еще не было! А началось все очень буднично. Едва они вошли утром в свой кабинет и скинули куртки, как тут же звоночек и прозвенел. И вид он имел самый невинный – ну, что может быть странного в вызове к начальнику их управления генерал-майору Петру Николаевичу Орлову? Хотя на самом деле он был им больше друг, чем начальник, да и то сказать: сколько лет вместе проработали, сколько дел вместе раскрыли, сколько раз спину друг другу прикрывали и в прямом, и в переносном смысле.
Орлов встретил их так радушно, словно они десять лет не виделись, а это значило, что ему очень неудобно – ну, правильно! Нагружать своих давних друзей новым серьезным делом (а пустяками они не занимались) накануне законных выходных по меньшей мере некрасиво.
– Ну, ладно, – сказал Гуров, занимая свое привычное место на подоконнике. – Считай, что мы в должной мере оценили твои смущение и раскаянье, и излагай, что стряслось.
– А что у нас могло произойти? Только новое дело.
– Понятно, что не на чай с пряниками ты нас позвал, – влез Стас. – Новое так новое, чего глаза прятать?
– Да понимаете, уж больно оно грязное, – поморщился Орлов.
– Петр, если это опять кто-то из власть предержащих жидко обделался, а нам надо за ними дерьмо подчистить, то ты не по адресу – мы такими делами больше заниматься не будем! – жестко заявил Лев. – Сыты уже по горло!
– Да нет! Дерьмо вам подчищать не придется, а вот повозиться в нем… – вздохнул Петр.
– А можно яснее? – насторожился Крячко.
– Понимаете, в выгребной яме в одном из садовых товариществ Подмосковья нашли останки двух человек.
– Свят-свят-свят! – пробормотал Стас. – И что? Никого, кроме нас, не нашлось?
– Да районники там ковыряются по мере сил и способностей, но вы же не хуже меня знаете, какие у них эти самые силы и способности. Вот и попросили прислать в помощь опытных сотрудников, а вы оба сейчас как раз ничем не заняты, – виновато произнес Орлов.
– Говорил я тебе, Лева, что дело надо было сдавать не вчера, а сегодня! Причем поближе к концу дня! – вздохнул Крячко. – Только когда же ты меня слушал? А ведь я в житейском смысле тебе сто очков вперед дам и обгоню!
– Стас! Обещаю, что впредь буду слушаться тебя, как родную маму, – клятвенно пообещал в ответ Гуров. – Куда ехать, Петр?
– В Фомичевск, там вас уже ждут, – пояснил тот.
– До понедельника никак?
Скорчив самую покаянную физиономию, на какую только был способен, Орлов вздохнул и развел руками. Артист он, кстати, был никакой, а вот Крячко на его месте сейчас бы целое представление выдал. Стас же, поднявшись, только сказал:
– Как говорят наши клиенты: «Раньше сядешь – раньше выйдешь!» Поехали, Лева!
Фомичевский район находился на самом востоке Московской области, причем сам райцентр стоял довольно далеко от федеральных трасс, так что добираться им пришлось довольно долго. Не зная, как развернутся события, друзья решили отправиться на двух машинах – вдруг по разным местам разъезжаться придется? В Фомичевском райуправлении их уже действительно ждали. Стас тут же ввинтился в совершенно незнакомый ему коллектив, как шуруп в мягкую древесину.
– Креста на вас нет, мужики! – сказал он, входя в кабинет начальника. – Сорвать людей прямо под выходные! Нет вам прощения! Чем вину искупать будете?
Начальник, мужчина лет сорока пяти в звании майора, такую форму общения тут же принял и покаянно проговорил:
– Так повинную голову и меч не сечет! А скатерть-самобранку мы уже накрыли! В соседнем кабинете вас дожидается. Там со всеми остальными и познакомитесь!
Гуров такие неформальные отношения с незнакомыми людьми очень не любил, но с годами смягчился, поняв, что своей замораживающей собеседника вежливостью чувство любви и готовности к сотрудничеству явно не вызывает. Вот и на этот раз предпочел временно отойти на задний план, предоставив Крячко возможность исполнить партию первой скрипки. Но его благим намерениям не суждено было осуществиться, потому что стоило ему представиться, как майор тут же подтянулся и официально представился сам:
– Начальник Фомичевского районного управления полиции майор Косарев Андрей Федорович. Добро пожаловать, товарищ полковник! Это очень большая честь для нас, что вы согласились помочь нам в расследовании.
– Эх, Лев Иванович! – притворно вздохнул Крячко. – Какую песню испортил! Посидели бы сейчас, поговорили по душам, а теперь тебе все будут честь отдавать и рапортовать, каждое слово десять раз наперед взвешивая. – Представившись, он поинтересовался: – Вас что же, не предупредили, кто приедет?
– Нет, сказали только, что два полковника с Петровки, – ответил майор.
– Вот она, оборотная сторона славы! – опять вздохнул Стас. – Но кормить-то будут? А то проголодались мы в дороге.
– Да-да, конечно! – засуетился Косарев. – Прошу вас!
В соседней комнате стол был действительно уже накрыт и, судя по интенсивному движению воздуха за спиной Гурова, стоявший позади него майор отчаянно жестикулировал, показывая, что нужно убрать со стола коньяк и водку.
– Бросьте, Андрей Федорович! Сами мы не кусаемся, а ябедничать не умели даже в детском саду, – успокоил его Лев.
Ответом ему был вздох величайшего облегчения. Представив гостей и хозяев друг другу, Косарев сказал:
– Предлагаю сначала поесть, а то подробности этого дела до того неприятные, что как бы аппетит не отбили.
Поскольку это был действительно просто обед, а не застолье со спиртным, то управились они довольно быстро и, вернувшись в кабинет Косарева, перешли к делу.
– Давайте мы для начала с документами ознакомимся, а уже потом будем детали уточнять, – предложил Лев.
Он и Стас, передавая друг другу бумаги, прочли их все, да и было-то их не великое множество, и Гуров предложил:
– Давайте начнем с экспертизы.
– Ничем особым я вас не порадую, – ответил эксперт. – Пальчиков, как я и предполагал, никаких. Замки сломаны во времена незапамятные. Трупов было два: мужской и женский. Приблизительный возраст мужчины – от сорока до пятидесяти лет, женщины – от двадцати до тридцати. Женщина – крашеная блондинка, мужчина когда-то был шатеном, а потом не только поседел, но и основательно облысел. Об особых приметах ничего сказать не могу – не было возможности что-либо определить. По прижизненным травмам: оба были жесточайшим образом избиты – переломы ребер, фаланг пальцев, выбитые зубы и так далее. Короче, покуражились над ними от души, а более подробный перечень вы найдете в заключении. У мужчины – старые переломы обеих рук. Список предметов, найденных на трупах, находится в деле, а они сами – в вещдоках. Но ничего особенного: часы мужские и женские, золотые, правда, но без выпендрежа. Золотые серьги вот довольно необычные, старые, колечки – ширпотреб, браслетик с брюликами, причем один камешек выпал… Давно выпал, – подчеркнул он. – То есть на ограбление это никак не тянет. Ну, и последнее – оба были сброшены в яму живыми.
– Время смерти установить удалось? – поинтересовался Крячко.
– В наших условиях не представляется возможным, как и реконструировать внешность по черепам.
– Ну, этим в Москве займутся, – заметил Гуров. – Что по месту обнаружения останков?
Выслушав эпопею с выгребной ямой, он поинтересовался:
– Значит, с таджиками толком никто не говорил? Все со слов этого… – Лев заглянул в бумаги, – Сидоркина Михаила Ильича?
– А зачем ему нам врать? – удивился «следак», которого звали Алексей Алексеевич Фомин. – Мог бы сказать своим работягам, они мигом закопали бы яму, и дело с концом. Да и где нам переводчика здесь взять?
– Ну, это дело поправимое – из Москвы пригласим, – пообещал Гуров.
– А Сидоркин откуда таджикский знает? – удивился Стас.
– Специально выучил – у него же почти одни таджики работают, надо же ему с ними как-то объясняться, – ответил Косарев. – Причем все по закону: с регистрацией, разрешением и так далее.
– А как местные относятся к тому, что у них работу из-под носа уводят? Неужели стычек не бывает? – спросил Лев.
– Да наши на такую работу даже от великой нужды не пойдут! На пособие будут жить! Вещи продавать! Бутылки собирать! Но на нее не согласятся! Великорусская гордость! – хмыкнул прокурор.
– Не понял! Да чем он, в конце концов, занимается? – воскликнул Стас.
– Сам Михаил – директор ООО «Чистота», кстати, на дочери нашего мэра женат. А вот папаша его, Илья Егорович, который все и создал, владелец этой фирмы по вывозу и утилизации всяческих бытовых отходов, – объяснил Косарев.
– Тут наша местная специфика свою роль сыграла, – добавил прокурор. – Фомичевск – город старый, практически весь – частный сектор, сиречь сортиры во дворах. Мусор раньше прямо на улицу выбрасывали, да и помои выплескивали. Представляете себе, что было? Зимой еще туда-сюда, а летом – вонь такая, что не продохнуть, мухи навозные, зараза всякая. Вот на этом Егорыч и поднялся. Не сразу, конечно, постепенно, но зато сейчас у него, считай, весь район в руках. Представьте себе, что будет, если он прикажет неделю мусор из города не вывозить? Да мы в нем утонем! И не только наш район – он уже давно и в соседних свои филиалы открыл. А теперь вот еще и землей занялся – скупает участки и у дачников, и по деревням, а потом перепродает не без выгоды.
– Ничего особо криминального я в этом не вижу, – пожал плечами Гуров. – Обычная в наше время предпринимательская деятельность. Но поговорить с ним, конечно, надо будет.
– Предупреждаю сразу: он мужик непростой. Ему уже почти восемьдесят, но как был крут характером, так и остался, – заметил прокурор.
– Ну тогда я с ним побеседую, – предложил Стас. – Думаю, мы найдем общий язык.
– Да ты с самим чертом договоришься, – усмехнулся Лев. – А тем временем я с сыном пообщаюсь. Со сторожем товарищества говорили?
– Да, он все, что мог, уже сказал, – отмахнулся «следак».
– Значит, и с ним я встречусь, – подытожил Гуров. – Дальше. По личностям потерпевших. Не думаю, что их в ту яму издалека привезли. Отправная точка у нас есть – осенью 2003-го в яме ничего не было, ее заперли на замок, и все! А это значит, что нужно будет поднять все заявления о пропаже людей за десять лет, причем не только по вашему району, но и по близлежащим.
– Но не до сегодняшнего же дня! – воскликнул «следак». – Судя по тому, как они разложились, они там не вчера появились!
– Начните с того времени, что я указал, а там видно будет. И участковых настропалите, чтобы с людьми поговорили – вдруг кто-то пропал, а заявление подать было некому? Ну, нет родственников у человека, а с соседями не дружил?
– Но мы можем это сделать только по своему району, а в соседних нас просто пошлют – им своих дел хватает, – мрачно сказал Косарев.
– Не беспокойтесь! Я сейчас позвоню генерал-майору Орлову, он и по области команду даст, и с лабораторией договорится, чтобы там быстренько нам внешность погибших воссоздали, да и по времени смерти более точно определились, – пообещал Гуров. – А вы пока адрес старшего Сидоркина Станиславу Васильевичу дайте, чтобы он, не откладывая в долгий ящик, мог с ним поговорить, а ко мне на беседу младшего пригласите. Ну, приступим, благословясь!
Пока Гуров докладывал Орлову последние новости и договаривался о внеурочной работе лаборатории и командировании в Фомичевск переводчика с таджикского, Крячко уже уехал к Сидоркину-старшему.
– Н-да! Хоромы! – пробормотал себе под нос Стас, стоя перед основательными железными воротами огромного двухэтажного особняка за оградой такой высоты, что только крыша над ней и виднелась. – Интересно, из чего дом выстроен? Неужели из пустых стеклянных или пластиковых бутылок? А что? Очень подходящий способ утилизации отходов. На Западе, говорят, в моде.
– Мы на Запад не равняемся, русские мы, – вдруг раздался из динамика неприветливый мужской голос. – Чего надо?
Мысленно чертыхнувшись и помянув недобрым словом свою извечную привычку язвить дело – не в дело, Крячко объяснил, кто он и по какому вопросу, и получил в ответ:
– Ждите! Сейчас доложу!
Стас стоял перед дверью в стене и ждал. Прошло пять минут, десять, а он все стоял, как попрошайка в ожидании милостыньки, и уже начал не на шутку заводиться, как вдруг дверь открылась. У приготовившего очередную колкость Крячко язык мигом присох к нёбу – его встретил такой амбал, выше него на две головы и вдвое шире, что желание качать права мгновенно пропало, этот громила мог его смять, как бумажный стаканчик. Даже не потрудившись извиниться или как-то объяснить свое поведение, тот бесцеремонно и очень профессионально обыскал Крячко и решительно заявил:
– С оружием не пущу!
– Что ж, я его должен тебе отдать? – не смог сдержаться Стас.
– Зачем? В машине оставь. Пока она возле этого дома стоит, к ней никто даже близко не подойдет, – невозмутимо объяснил громила.
Крячко ничего не оставалось, как положить пистолет в бардачок и поставить машину на сигнализацию. Конечно, можно было плюнуть, развернуться, а потом вызвать старика в райуправление, но эта малодушная мысль даже не пришла ему в голову. Ведь это значило бы двумя руками расписаться в том, что он утратил былые навыки и вышел в тираж, раз не смог договориться не то что с чертом, как всегда утверждал Гуров, и даже не со стариком с крутым характером, а просто с его охранником. Как показало дальнейшее, на этом его мучения не закончились. Под бдительным присмотром охранника Стас прошел на застекленную веранду, где в кресле сидел и курил хоть и старый, но еще полный сил настоящий русский мужик: высокий, крепкий, как дуб, жилистый, с простым открытым лицом, но вот только взгляд у него был совсем непростой. Ох и непростой!
– Ну, здравствуй, полковник, – с усмешкой сказал он. – За бутылками ко мне? Так, извини, ничем не помогу. У меня таджики мусор разбирают и сортируют, а потом все в утиль идет: стекло отдельно, пластик отдельно, алюминий отдельно, бумага отдельно и так далее.
Крячко не был бы самим собой, если бы не сумел в этой неприятной ситуации приземлиться, как кошка на четыре лапы, – он в ответ просто рассмеялся:
– Язва ты, Егорыч! Ну, сморозил я глупость, а ты уже и рад меня мордой по столу повозить! Или у тебя других развлечений нет?
– Вон они, мои развлечения, – кивнул в сторону сада старик. – С ними ни цирка, ни кино, ни телевизора не надо – каждый день что-нибудь новенькое!
Стас оглянулся и увидел в саду детей самого разного возраста, но понять, сколько их всего, не смог, потому что они гонялись друг за другом так, что в глазах рябило, а уж визжали просто от души. На скамейке сидела молодая женщина и качала коляску с малышом, но вот она поднялась, вынула его из коляски, взяла на руки пошла в дом, только вот походка у нее была странная, да и обувь необычная. На то, чтобы увидеть и проанализировать все это, у Стаса ушло всего несколько секунд, и он, повернувшись к старику, сказал:
– Егорыч! Да сколько же их там? Я сосчитать не смог!
– Шестеро, – усмехнулся тот и уточнил: – Пока шестеро.
– Ну, ты дед-герой! – восхитился Крячко.
– Не подлизывайся! Садись и говори, зачем пришел, – велел старик.
Крячко присел к столу напротив него и объяснил:
– Да все по поводу тех трупов, что в выгребной яме нашли. Ваши тут завязли в этом деле, как мухи в варенье, вот нас с коллегой сюда из Москвы и прислали, чтобы помочь.
– Знаю, сын рассказывал, – кивнул Сидоркин. – Только если тебе какие-то документы нужны, то они в конторе. Съезди туда, я его сейчас предупрежу, и он тебе все покажет.
– Да с ним сейчас уже, наверное, мой коллега разговаривает, – отмахнулся Стас.
– Зачем же ты сюда пришел? – не столько насторожился, сколько удивился старик.
– Не обижайся, Егорыч, но мне просто интересно стало. Одно дело там банки, пирамиды, торговля, строительство и все прочее – это понятно. Но вот чтобы на мусоре и, прости, дерьме так подняться, этого я понять не могу, – честно сказал Стас.
– Полковник! Люди могут ходить в рубище, спать на земле и жрать всякую гадость. Но если будут жрать, то они будут и гадить! И чтобы они во всем этом не утонули, должен быть человек, который все это убирает, – просто объяснил Сидоркин.
Крячко задумчиво посмотрел на него, а потом с грустью в голосе произнес:
– Егорыч! Твой громила может мне хоть все кости переломать, но я все равно не поверю, что такой человек, как ты, сознательно выбрал себе именно такое призвание в жизни. Эту философию ты уже потом себе в утешение придумал, – и он тяжко вздохнул.
– А ты не дурак, – усмехнулся Сидоркин, помолчал немного и добавил: – Не было у меня другого выхода.
– Сидел, – понятливо кивнул головой Крячко.
– Да! Отец на фронте погиб, мать из последних сил выбивалась, чтобы мы не голодали, а я на улице рос. Шпана переулочная. Вот в драке двух парней и подрезал серьезно. Мне шестнадцать было, когда сел, а вышел – уже за двадцать пять перевалило. Мать в старуху дряхлую превратилась, а меня никуда на работу не брали. Как жить? Вот и пошел туда, куда взяли. Мужики тогда в цене были – война же столько их выкосила, только порядочная за меня все равно не пошла бы. Вот и сошлись мы с Наташкой. Она хоть и не гулящая была, но с прошлым, так что в таком маленьком городе, как наш, ей тоже особо не на что было рассчитывать. Да и хозяйка в дом нужна была, потому что мать уже совсем ни с чем не справлялась. Но я Наташке сразу условие поставил: если родит, тогда и поженимся. Так она мне трех парней подряд зарядила, – невесело усмехнулся он.
– Погоди, Егорыч! Так эти внуки у тебя от всех вместе? А я-то думал, что от Михаила только, – удивился Крячко.
– От него, – глядя в сторону, подтвердил Сидоркин.
– Слушай, я смотрю, тебе неприятно все это вспоминать, так, может, и не надо, – предложил Стас – ох какой же лисой, каким дипломатом он мог быть, если хотел!
