Николай Леонов
Головоломка для практикантки
Глава 13
К моменту прихода Гурова Жанна уже пришла в себя и даже обрадовалась, что в незнакомом помещении она видит того, с кем ей уже доводилось общаться. Именно такой реакции и добивался хитрый Лев Иванович, который дальше вел себя так, будто он явился спасти Вайцеховскую из плена казенных стен. Он улыбался, показывал свое расположение к Жанне, и она расцветала на глазах.
– Вот все, что я нашла. Перерыла огромный архив семейных фотографий, постаралась найти каждое украшение, чтобы вы были в курсе, что пропало целое состояние. – Жанна вывернула на стол содержимое большой папки.
– М-да… Впечатляет! – искренне удивился Гуров.
Эта куча фотографий только на первый взгляд казалась хаотичной и бессистемной. На самом деле все снимки были распределены по временным группам. Гуров заметил, что сначала Жанна отобрала черно-белые фото, затем пошли цветные, встречались также снимки моментальных фотографий камеры «Полароид», которая была популярна в девяностые годы. И в самом конце оказалось совсем немного современных цветных снимков.
В этой стопке фотографий была целая жизнь, чье-то семейное счастье, радостные лица людей, которые отмечали вместе праздники, путешествовали, посещали театры, музеи, выставки, выезжали вместе с друзьями на пикники. А в самом конце стопки действующих лиц на фото фигурировало все меньше и меньше, в улыбках был уже не задор, а сдержанность.
– Это бабушка со своим отцом, моим прадедом, на ней как раз колье, которое он подарил ей на восемнадцатилетие. А вот тут бабуля уже старше, в театре на спектакле, «выгуливает» изумительный комплект с изумрудными серьгами. Здесь моя мама с бабушкой, – сказала Жанна и вдруг резко замолчала.
– Ваша мама жива и здорова? – поинтересовался Гуров.
– Нет, к моему глубокому сожалению, мамы больше нет в этом мире. Она умерла совсем рано, когда мне было пятнадцать. Это был очень сложный период в моей жизни. Я осталась совсем одна, потому что ни с отцом, ни с бабушкой на тот момент я не была близка так, как с мамой.
– И кто же вам помогал? Кто жил с вами?
– Сначала я год жила с отцом, а потом переехала в отдельную квартиру, которую оставил мне покойный дедушка. Спасибо ему за то, что дал этот угол, ведь особенно никто со мной больше не сюсюкался.
– А почему же родственники отвернулись от вас?
– Не отвернулись, просто у каждого началась своя отдельная от меня жизнь. Отец нашел себе какую-то молодую дамочку лет двадцати. Бабушка занималась исключительно собой: у нее никогда не было выбора, кого любить больше, – всегда на первом плане стояла она сама.
– А чем занимались вы? Как все это время зарабатывали на жизнь?
– Я освоила компьютер и находила подработку в интернете. В школе мне хорошо давались иностранные языки, собственно, и школа-то была с углубленным изучением английского и испанского, поэтому основной моей работой стали переводы.
– И много ли можно заработать сейчас на переводах?
– Много, если пристроиться куда-то на постоянной основе. Но мне всегда не везло, да и сейчас не особенно везет в этом деле. Так, единичные заказы… Но я не жалуюсь.
Гуров успевал одновременно слушать Жанну и просматривать фотографии. Внезапно Лев Иванович решил сменить тему разговора и направить его в удобное для него русло:
– И все-таки, Жанна, о чем вы беседовали с Татьяной Николаевной в день ее смерти?
Эффект неожиданности сработал: Жанну взволновал этот вопрос:
– Вы имеете в виду по телефону?
– Нет, я имею в виду во время вашего к ней визита.
– Я… я… не была. Я была неделю назад, – заикаясь, начала говорить Жанна. – Почему вы решили, что я?..
– Потому что есть неопровержимые факты, подтверждающие, что вы были на месте преступления в тот день. Будете дальше отрицать очевидное – загоните себя своей ложью в тупик. Поверьте, лучше во всем сознаться прямо сейчас. Суд в этом случае будет к вам благосклонен.
– Нет, это не я, как вы могли подумать, что я могу убить собственную бабушку!
– Мне очень не хотелось бы так думать, но факты – вещь упрямая, и они сейчас играют не на вашей стороне.
– Я расскажу, я сейчас все расскажу, как было…
– Будьте любезны, мы все очень этого ждем.
– Я солгала, я действительно солгала. Я была у бабушки за день до того, как узнала о том, что она мертва. Но я ее не убивала!
– Давайте обо всем по порядку. Расскажите, что привело вас к родственнице, что вы делали в ее квартире?
– У меня есть жених – Вадим, я вам рассказывала о нем. Мы собираемся пожениться, – нервно и при этом быстро заговорила Жанна, стараясь убедить всех присутствующих, что на этот раз она говорит правду. – Свадьба – это очень затратное дело…
– Поэтому вы решили раскулачить бабушку, – ляпнул стоящий в стороне Крячко, уже не имевший никакого терпения наблюдать за душеизлияниями предполагаемой преступницы.
Гуров пресек выпад Стаса холодным взглядом, но на сей раз наскок Крячко не имел никакого влияния на Жанну, она была на пике своих эмоций, и уже никто не мог остановить поток ее показаний.
– Да нет же, я пришла просить ее о помощи, потому что мне больше не к кому идти. Отцу мои проблемы и заботы не нужны. А у кого мне просить денег? Белое платье, фата – я мечтала об этом, как и все девочки. Да, мне уже тридцать один, все мои подруги уже успели выйти замужем, а некоторые даже развелись, а мне всегда не везло на мужчин. А тут я встретила такого замечательного человека! Имею же я право на счастье, в конце концов?
– Имеете, конечно, только вот какой ценой… Кстати, назовите, пожалуйста, полное имя вашего возлюбленного.
– А зачем вам Вадим? Его со мной не было, он совершенно ни при чем, нашими семейными дрязгами никогда не интересовался. Он потрясающий человек, и я не хотела бы, чтобы вы его втягивали в эту историю, в которой пострадала не только бабушка, но и все наши родственники.
– Жанна, не переживайте, так нужно для порядка – не более того. Никто ему никаких претензий предъявлять не собирается, на допросы вызывать пока тоже не будет, просто назовите имя для протокола и все.
– Липатов Вадим Алеексеевич, – дрожащими губами прошептала Жанна так, будто она в этот момент предавала своего жениха.
– А сколько ему лет?
– Кому? – испуганно спросила молодая женщина.
– Жениху вашему.
– Двадцать девять.
– Отлично, продолжайте, пожалуйста, – спокойным тоном произнес Гуров, – вы решили попросить денег у бабушки, а она?..
– Да, я решила попросить денег у бабули на платье, перчатки, фату, но она мне их не дала.
– А что так?
– Не оказалось свободных средств. Те деньги, что лежат на счетах в банках, снять было нельзя, потому что сгорела бы приличная сумма накопленных процентов, а то, что бабушка оставляет на свои ежемесячные нужды, она спустила на какие-то заказы в телемагазинах. Она была большой любительницей покупать разную всячину, которую ежедневно навязывают в рекламе на ТВ. Что она только ни покупала втридорога: и посуду с суперпокрытием, которая ничем не отличалась от самой дешевой, что продается в торговых рядах; и чудо-штуковины разные, которые «сделают вашу жизнь проще и лучше». Все это «богатство» она передаривала другим людям, например, соседкам или своим подружкам.
– И что же было дальше, когда вы поняли, что она не даст вам той, необходимой для свадьбы, суммы денег?
– Я… я… – Щеки Жанны стали пунцового цвета, она с трудом могла говорить от стыда, от кома в горле, который перехватил дыхание. – Я попросила ее продать что-нибудь из своих украшений.
– А она не согласилась? – угадывал Гуров.
– Да, она сказала, что свадьба – это не повод, чтобы лишаться семейных реликвий. Бабушка очень разозлилась, сказала, что я своей просьбой предаю память прадеда, что он старался для нас, для детей и внуков, а я все оцениваю только в денежном эквиваленте.
– А это так на самом деле?
– Нет, нет, поверьте, я тоже ценю труд и мастерство своего прадеда и уже сейчас понимаю, что поступила глупо, предложив продать ценную для бабушки вещь, но в тот момент меня с головой накрыли эмоции и ощущение, что меня никто не любит, что какие-то побрякушки дороже счастья близкого человека.
– Эмоции? Вы себя не контролировали?
– Не до такой степени. Я была подавлена, расстроилась, конечно. Говорить больше мне с бабушкой было не о чем. Я видела, что она в полном здравии, в моей заботе не нуждается, точнее даже сказать – ни в чем и ни в ком не нуждается. Я молча развернулась и ушла домой.
– А Вадиму вы об этом разговоре с Татьяной Николаевной рассказали?
– Что вы?! Он даже не знал о том, что я собиралась просить у бабушки помощи. Он надеется только на себя, работает, старается для нас двоих. Вадим бескорыстный, добрый.
– Очень хотелось бы познакомиться с этим великодушным и потрясающим человеком, – намекнул Гуров на то, что хотел бы встретиться с Вадимом.
– Вы же говорили, что вам он не нужен и его имя – это только формальность для протокола! Что-то изменилось?
– Нет-нет, не беспокойтесь, если вдруг он нам понадобится, мы вас предупредим.
Гуров, конечно, надеялся на то, что Жанна будет готова рассказать, как совершила преступление, и начало показаний о том, что ей нужны были деньги на свадьбу, очень походили на правду, на мотив преступления, но результат оказался, мягко сказать, иным, не совсем удовлетворившим присутствующих. Выходило так, что ничего не складывалось из тех версий, что разработал Лев Иванович. Этот досадный провал был вполне себе допустим, ведь расследование только начали, но Гуров понимал, что работа еще предстоит колоссальная.
– Жанна Валентиновна, а все-таки почему вы решили соврать, скрыть от нас тот факт, что были в день убийства в квартире бабушки?
– Вы знаете, я никогда в своей жизни не сталкивалась с подобным, мне стало страшно, что вы будете меня подозревать, мне было стыдно, что я склоняла бабушку к тому, чтобы продать украшения. Мне и сейчас стыдно и противно, что бабуля ушла из этого мира с дурными впечатлениями и воспоминаниями обо мне. Только и осталось рассматривать вот эту стопку фотографий… Кстати, вот та самая брошь, от которой вы нашли рубин.
К столу сразу подскочили Крячко и Анна. Они начали рассматривать снимок. Камень был очень похож на тот, что нашла Анна. Массивная брошь представляла собой цветочный букет, где лепестками и бутонами служили изумруды, сапфиры, рубины и бриллианты, – довольно контрастное ювелирное изделие, которое смогла бы носить не каждая дама…
Жанна дала подписку о невыезде и надлежащем поведении и покинула переговорную, оставив для глубокого разбора и приобщения к материалам дела стопку фотографий с пропавшими украшениями.
Глава 14
– М-да, час от часу не легче. Где теперь и кого искать? Украшения как в воду канули, все версии разом по швам трещат, – сокрушенно проговорил Крячко.
– Да ты не опер, а кладезь народных пословиц и поговорок, – усмехнулся Гуров. – Вот тебе еще одна в копилку: «Ищи, как собака блох ищет – по шерстинке». Хотя нет, Стас, тебе вот эта подойдет: «Добрая жена да жирные щи – другого добра не ищи», – засмеялся Лев Иванович.
– Лева, сколько можно издеваться? – выглядывая из кабинета в коридор, нервно пробормотал Стас. – Твои замечания на меня не действуют, у меня своя голова на плечах имеется, и она даже думать умеет, представляешь себе? Ты случайно про практикантку Машке не рассказывал? Что-то моя Наташа вчера как-то настойчиво интересовалась успехами на работе и сегодня уже раза три звонила. Не к добру это! А самое главное, что абсолютно беспочвенно!
– Даже если и рассказал, то что с того? Я тебе только добра желаю и в равной степени дорожу и тобой, и Наташей, вы для меня одно целое. Я же вижу твой взгляд гулящего мартовского кота, ты меня не проведешь. Запомни, шашней при мне и рядом со мной у тебя не будет. Это я тебе серьезно говорю и повторять не собираюсь. Усвой, будь добр, и не веди себя, как юнец, бегающий за каждой юбкой.
– Лева, ты меня обижаешь. Когда такое было, чтобы я Наташе изменял?
– Изменял или нет – не знаю, а нервы ей уже подпортил изрядно. Охлади свой пыл и спусти всю энергию на поиски «Фаберже», пользы будет больше. Чувствую, еще долго нам придется бегать. Как бы и вовсе «глухарем» это дело не оказалось.
– Жанну дожимать нужно.
– Все-таки думаешь, что она? – удивился Гуров настойчивым предположениям Стаса.
– Да конечно, она. А ты думаешь, что человек, который первый раз соврал, на второй раз скажет только правду и ничего, кроме правды? Ага… Мотив у нее был, я тебе сразу сказал, что эта нищенка за деньги бабку убила. Серая мышь со странностями. Я совершенно не понимаю, почему ты ее не задержал? Нет, может, в этом и есть какое-то рациональное зерно, учитывая, что наши ребята за ней следят. Есть шанс, что она захочет все-таки сбыть украденное у Фельцман, и сбежать ей не дадут, но все же…
– Не торопи события, Стас. Еще ни одно наше дело не было простым, на то мы и сотрудники «по особо важным делам». Ты же сам знаешь, чем истина глубже, тем слаще вкус победы. Сейчас Жанна под полным нашим контролем, так что о ней я не беспокоюсь, а вот украшения могут уйти нелегально за рубеж.
– Да, как-то нужно их искать, только как?
– Как… Поднимать осведомителей, искать свои каналы. Теперь мы знаем, что именно пропало. Вторых таких украшений не существует, они уникальны, хотя бы в этом нам повезло. Как эти драгоценности дожили до наших дней? Это просто чудо. Прадед Фельцман был весьма рисковым человеком. В советское время за его подпольное ювелирное дело расстрельную статью могли дать, ведь он, по сути, нелегально занимался камнями.
В кабинет вошла Аня, и Гуров с Крячко дружно замолчали. Они не скрывали от практикантки ничего, просто до сих пор им сложно было привыкнуть, что в тесный мужской коллектив резко ворвалась прекрасная дама.
– Что, Аня, как там Орлов поживает? Наябедничала ему про нас, как мы тут тебя на прочность испытываем? – поинтересовался Гуров.
– Нет, похвалила, попросила премию вам выписать, – в той же манере ответила Аня.
– Ага, и орден Сутулого за особые успехи в поисках преступников. Что думаешь по поводу Жанны?
– А что тут думать?.. Мне кажется, она не врет, только вот доказать это пока невозможно. Как я поняла, алиби у нее нет, как нет и других фигурантов по делу, более подходящих на роль убийцы. Нужно копать дальше…
– Золотые слова, Анна! Ты меня не перестаешь приятно удивлять, – без тени иронии произнес Гуров и с головой ушел в свою папку с документами.
Глава 15
Следующие два дня Гуров, Стас и Аня провели за изучением похищенного по фотографиям, отработкой разных версий и поиском украденных сокровищ на барахолках Москвы. Конечно, можно было отправить туда других сотрудников уголовного розыска, что тоже было сделано, но Гуров руководствовался принципом «хочешь сделать хорошо – сделай сам». Лев Иванович знал, что среди старья и хлама на блошиных рынках он ничего не найдет, но ему важно было лично пообщаться с людьми, которые там работают, чтобы выяснить, кому может быть интересен такой уникальный товар.
На исходе второго безрезультатного для расследования преступления дня Анна рискнула выступить с предложением, которое спонтанно возникло у нее в голове. Она вдруг вновь вспомнила тот случай с картиной из практики своего отца. Ведь он тогда потратил не один день, чтобы найти холст, но в итоге все-таки смог это сделать.
– Лев Иванович, как вы смотрите на то, что я привлеку к делу своего папу? Он не так давно занимался поисками картины, и у него наверняка остались связи с владельцами антикварных лавок по всей стране. Он тогда прошерстил буквально все лавки, но успешно выполнил задание клиентки.
– Нашел?
– Нашел, не сразу, но нашел, он у меня отличный детектив, и ребята с ним толковые работают.
– Стас, неужто практикантка намекает на то, что мы с тобой бестолковые?
– Ни в коем случае, Лев Иванович. Я правда хочу как лучше и как быстрее, ведь богатство Фельцман может оказаться на черном рынке далеко за пределами России, а тогда его уже практически невозможно будет найти.
– Верно, Аня, даю тебе зеленый свет. Если есть желание помочь, то почему бы и нет. Напоминаю, завтра, в двенадцать, похороны убитой, всем быть. Рекомендую не толпиться, рассредоточиться по одному и наблюдать за происходящим, а потом доложить мне о том, что запомнилось, бросилось в глаза. Принято?
– Принято, – синхронно ответили Стас и Анна.
– Ну и ладно, значит до завтра, мои боевые товарищи, – на хорошей ноте завершил рабочий день Лев Иванович, хотя настроение у него было наипаршивейшее.
Дома Гурова уже ждал вкусный ужин. Жена была в ударе и приготовила массу кулинарных изысков, ничем не хуже тех, что подают в лучших столичных ресторанах, а может быть, даже и лучше, если учитывать, что порции дома существенно больше.
– Вашему вниманию: бефстроганов; зеленый салат с яйцом по парижскому рецепту; канапе с моцареллой, помидорами черри и оливками; чесночные гренки, а на десерт – груша фламбе, – доложила Мария, словно заправский шеф-повар, стоя рядом с красиво накрытым столом и повесив на руку полотенце.
– Ничего себе! Звезду Мишлен в студию! – скомандовал Гуров. – У нас сегодня какой-то праздник?
– Нет, скорее напротив, у нас сегодня грустный вечер перед моим отбытием в провинциальный город на съемки очередного шедевра с участием вашей покорной слуги.
– Что уже? Так скоро?
– А ты думал, что будем полгода собираться? Нет, у нас и запрягают, и едут быстро, потому что интересы аудитории стремительно меняются. Зрителя нужно баловать чаще, иначе о тебе забудут, это касается не только актеров, но и режиссеров, сценаристов. Век нашего брата недолог. Нужно все успевать: и купаться в лучах славы, и всегда быть в тренде, и мужа баловать вкусным ужином. Кажется, я справляюсь с поставленными задачами?..
– Да, Маша, ты гениальна во всем!
– Лев Иванович, вы сегодня щедры на комплименты, что очень приятно. За стол?
– С превеликим удовольствием!
Гуров пробовал каждое блюдо и совершенно искренне восторгался, поскольку ужин действительно получился отменным. Он как истинный гурман смаковал каждый кусочек. Особенно ярким оказался вкус груши. «Нежнее нежного, белиссимо!» – то и дело звучало из уст довольного мужа. Мария была очень рада такой высокой оценке, это мотивировало ее и окрыляло.
– И что теперь, когда я увижу тебя?
– Месяц, Лева, месяц придется нам жить вдали друг от друга. Но, думаю, это время быстро пролетит. У меня новая роль, у тебя – твое убийство, которое занимает большую часть всех твоих мыслей и думок, так что не успеем даже соскучиться.
– Согласен. Ты извини, что погрузил тебя в свою работу, на сей раз серьезная головоломка намечается.
– А у тебя было что-то простое? Всегда ребусы, загадки да головоломки. Я привыкла. И потом, ты же тоже терпишь «прелести» работы своей жены, так что мы с тобой отличная пара.
– Маша, а помнишь, я тебе рассказывал про одного «артиста, подающего надежды»?
– Помню, конечно, без роду, без племени и без фамилии…
– Есть теперь фамилия. Липатов Вадим Алексеевич.
– Хм, Липатов?.. Липатов Вадим… Ты знаешь, кажется, кто-то есть в нашей группе с таким именем. Я тут недавно списки видела, но внимательно ознакомилась только с теми, кто играет ведущие роли и роли второго плана, а он, скорее всего, среди статистов – в эпизодах играет. Больше пока ничего тебе сказать не могу, но в любом случае узнаю о нем на площадке.
– Отлично, Маша! Это просто замечательно! Ты будешь моим тайным агентом и осведомителем на съемочной площадке.
– Отчасти, милый, только отчасти, ведь у вас – тайна следствия, а у нас тайна съемочного процесса.
– Годится! – согласился Гуров и нежно прижался щекой к своей любимой Маше.
Глава 16
День выдался пасмурный, и, кажется, сама жизнь подгадала погоду к грустным его событиям. Зная примерное место будущего захоронения и время начала прощальной церемонии, было несложно найти группу людей, пришедших проводить в последний путь Татьяну Николаевну Фельцман. Собралось несколько десятков человек, в большинстве своем – старше средних лет и пожилые. Публика интеллигентная, скупая на эмоции. Кто-то стоял и молча смотрел на гроб с телом, кто-то перешептывался, вспоминая добрым словом Фельцман, или обсуждал неестественную смерть покойной:
– Говорят, у Тани голова пробита, да так сильно, что там дыра с кулак, представляешь? – шептались старушки.
– Да, слышала. А ведь лежит такая свеженькая. Сейчас такой грим в ритуальных услугах делают, будто живая и просто спит… А ты слышала, что украли все драгоценности, все, что у нее были? Там на миллионы долларов богатства хранилось!
– Бедная Жанна, ничего не получит от своей скупой бабки.
– Нельзя плохо о покойниках…
– Я не плохо, а честно. Что она от нее хорошего видела? Только упреки. Отец непутевый – отказался от девчонки, и бабушка никакой поддержки не оказывала. Разве это родня?
– Пусть покоится с миром. Нам она ничего дурного не сделала.
В толпе Гуров сразу заметил Жанну, она выделялась из общей массы, потому что без остановки рыдала. Это первое, что бросилось в глаза, поскольку ранее она не позволяла себе столь откровенно сокрушаться по поводу кончины своей бабушки. Опять Вайцеховская удивила своим поведением и дала сыщику новый повод для мозговой активности. Подходить к Жанне в этот момент было абсолютно бесполезно, да и не нужно. А вот с кем-то из присутствующих Лев Иванович имел четкое намерение побеседовать после завершения церемонии.
Среди прочих Гуров выделил женщину лет семидесяти, которая руководила процессом похорон. У нее все было под контролем. Она тихонько отдавала распоряжения, благодаря чему мероприятие проходило по плану и без суеты. Друзья семьи, коллеги по работе получили возможность сказать теплые слова в адрес Татьяны Николаевны, затем традиционно все бросили горсть земли на гроб, возложили алые гвоздики и розы рядом с крестом, фотографией и новенькой табличкой с именем покойной. Татьяна Николаевна Фельцман улыбалась всем со снимка и блистала в роскошном колье, будто отыгрывая последнюю роль в свой звездный час. Присутствующие побрели в разные стороны.
– Здравствуйте. Позвольте представиться? Гуров Лев Иванович. Уголовный розыск. Могу я задать вам несколько вопросов? Это не займет много времени.
– Здравствуйте. Да, конечно, – безоговорочно согласилась женщина, при этом дала знак, чтобы Жанну, стоящую рядом с ямой, увели в машину.
– Приношу свои глубочайшие соболезнования. Вы, вероятно родственница покойной?
– Да, я Никонова Ирина Абрамовна – двоюродная сестра Татьяны, по ее собственному поручению занималась организацией ее же похорон.
– Не понял. Как это по поручению?
– Уважаемый, вы еще слишком молоды, чтобы понять нас, старух. Когда жизнь приближается к своему закату, становится уже небезразлично, каким образом нас будут провожать в мир иной. Это наш последний выход, понимаете? И лучше, если бы он был отыгран как по нотам, без эксцессов и трудностей. Организовать похороны в наше время – дело весьма затратное и хлопотное. Как правило, человек умирает неожиданно. Нужно срочно найти где-то средства, чтобы достойно провести церемонию и почтить память усопшего. Таня, как и я, очень трепетно относилась к этому моменту и оставила мне довольно крупную сумму на тот случай, если она уйдет из жизни первой. Правда, умирать не по собственной воле она не собиралась. Просто по возрасту Таня была на десять лет старше меня. Вот я и отдала сестричке последний долг. Кажется, все прошло на высшем уровне, как считаете?
– Да, вы молодец, я сразу заметил, что именно вы здесь за главного, – сделал Гуров комплимент, который буквально выпросила гражданка Никонова. – Жанна так убивается горем, бедная девушка, сильно переживает утрату.
– Если бы, – неожиданно выдала Ирина Абрамовна.
– Вы так не считаете? – зацепился за эту фразу Лев Иванович.
– Только отчасти. Жанна потеряла свою первую и единственную любовь. От нее в неизвестном направлении ушел Вадим. А я ведь всегда думала, что же он, красавец, интеллектуал, мог найти в этой ничем не примечательной девушке, которой уже далеко не семнадцать и даже не двадцать пять. Но тут ведь дело такое: у каждого свои пристрастия, предпочтения и наклонности.
– Что, просто взял и пропал?
– Позвонил и сказал: «Больше не жди, у меня съемки, мы разные люди». Двойное горе, можно и так сказать. Она ведь очень замуж хотела, мечтала об этой свадьбе, всем родственникам уши прожужжала.
– А что же Жанне так не везло с личной жизнью, ведь за тридцать уже?
– Понимаете, в чем дело, – шепотом начала Ирина Абрамовна, – Жанна родилась у Вайцеховских поздно: поздний, но очень долгожданный ребенок. Саша – Александра, мама ее, и Валентин – отец, к моменту появления дочери уже потеряли всякую надежду завести ребенка. На этой почве отношения в семья были изрядно подпорчены, были ссоры и обвинения в адрес друг друга. Каждый старался побольнее уколоть другого, мол: «Это ты виноват или ты виновата в том, что нет детей». И тут вдруг долгожданная беременность Саши. Валик был на седьмом небе от счастья. Он очень стремился к отцовству. Беременность проходила непросто. Знаю, что Саша постоянно лежала на сохранении в больнице, я ее практически не видела в этот период. Наконец-то родилась Жанна. Все были счастливы, конечно, но только первые три года.
– Как это так – три года?
– А вот так вот. В три года девочку словно подменили. Хороший здоровый ребенок перестал откликаться на имя, реагировать на внешние раздражители. Жанну ничего не интересовало – ни игрушки, ни куклы, ни еда, которую она раньше любила. Была без ума от манной каши, а потом и одну ложку затолкать в нее было сложно. Плакала, кричала, кругами ходила. А один раз пришла я к ним в гости, а она, как в фильме ужасов, все предметы в комнате ровными рядами выстроила на полу и сидит в центре, что-то бормочет на одном ей понятном языке. Врагу не пожелаешь, когда с твоим ребенком такое происходит. Сашка тогда не знала, куда бежать. Как только заметила странности в поведении, так и помчалась к психиатрам, а те сперва тоже только руками разводили, ведь это было аж двадцать восемь лет назад. Это сейчас мы уже знаем, кто такие эти аутисты.
– То есть вы хотите сказать, что Жанна страдает психическим расстройством?
– Да, у Жанны был аутизм. Саша всю себя девчонке посвятила, чтобы ребенка вытащить из этой беды. Развивающие занятия дома организовала и водила ее дополнительно куда-то. И вы знаете, ведь она смогла как-то адаптировать девочку к жизни. Лет в шесть-семь Жанна стала произносить членораздельные звуки, потом слова. В десять лет она уже не отличалась от остальных детей по активности, по поведению – задорная озорная девчонка. Конечно, старались оберегать ее от трудностей в жизни, пылинки сдували, но в остальном, я считаю, что Саша добилась огромных успехов. Вы ведь даже не поняли, что с Жанной что-то не так, правда?
– Ну, как вам сказать… Странности в ее поведении я заметил. Например, она, когда нервничает, начинает сворачивать в трубочку то, что у нее в руках, салфетки или еще что-то.
– Ах да, об этом все ее близкие знают, для нее это норма. А еще сохранилась привычка ставить предметы в ряд. Вы откройте ее шкаф, там все вещи в таком порядке, что мне даже не снилось. Тут бы раз в год такой порядок навести, и то хватило бы на неделю, а у нее всегда все аккуратно и чисто.
– Еще в глаза не смотрит.
– И такое за ней водится… Зрительный контакт – это для нее очень личное, сокровенное. Она в глаза смотрит только тому, кому доверяет.
– А почему так рано не стало ее матери? – вспомнил показания Жанны Гуров.
– Ох, это семейная трагедия, даже описать не могу, какое случилось горе. Саша была добрым человеком, всю себя отдавала Жанночке. Валик совсем отстранился от семьи, как только узнал, что с дочкой происходит что-то неладное. Как исполнилось ребенку три года, как начали проявляться эти странности, так он и сбежал из семьи подальше. Такой подонок оказался. Саша сама поднимала дочку, а ведь средства нужны были немалые, чтобы по врачам ее таскать да по санаториям. Все оборвалось в один миг. Сашка просто не вернулась домой. А потом ее нашли неподалеку в лесополосе. На шее у нее были следы от удавки. Так это преступление и осталось нераскрытым. Кто и зачем убил ни в чем не повинную женщину – загадка. Куда было деваться Жанке? Бабка ее не понимала и особенно не привечала. Пошла жить к отцу. К кому же еще, ведь несовершеннолетняя еще. Только вот друг для друга они были и остались чужими людьми. Вот и вернулась через год Жанночка в квартиру своего деда, хорошо, что он позаботился о том, чтобы девчонке было где жить в дальнейшем. Так и осталась Жанна одна в пятнадцать лет, сама себе предоставленная. Хорошо, хоть болезнь ее не прогрессирует да практически никак себя не проявляет. А теперь вот бабка, Вадим… Что с ней будет – не представляю… Стресс может усугубить болезнь.
– Может, ей стоит сменить обстановку? Покидать город Жанне сейчас нельзя, она под подпиской о невыезде, а вот в местный санаторий – вполне можно.
– Под подпиской? Вы хотите сказать, что вы подозреваете Жанну в смерти Татьяны? Это невозможно. Хоть они и не были близки, но все же внучка любила свою бабулю, уж это я знаю. Она старалась частенько навещать ее, чай они любили вместе пить с конфетами. Жанна всегда старалась купить что-то сладенькое, даже на последние деньги.
– Чай говорите?.. Ну-ну. – Гуров перелистывал в уме материалы уголовного дела.
– Вы бы лучше соседок проверили, никогда мне не нравились эти старухи. Как ни придешь, так они с порога допросы устраивают, будто Татьяна – это их собственность. Приручила их подарками, а они наперегонки в гости напрашивались.
– Спасибо, Ирина Абрамовна, за обстоятельный разговор. Вы оказали огромную помощь следствию.
– Всегда рада быть полезной. Уж вы найдите этого преступника, такие люди не должны быть на свободе. Где это видано, чтобы среди бела дня проломить череп старухе! – вдруг заплакала Никонова и пошла по тропинке в сторону выхода с кладбища.
Гуров огляделся вокруг, никого рядом не было, только памятники и бесконечные фотографии покойников. Лев Иванович не спешил уходить. Как ни странно, но здесь, среди надгробий, он чувствовал себя спокойно и легко. Он вспоминал свою юность, умерших друзей, с которыми бегал по чердакам и заброшкам в поисках клада. Сейчас он тоже ищет сокровища, только уже другим способом, но что-то не складывается в этой истории. «Копай, Гуров, копай!» – вспомнил Лев Иванович слова закадычного своего дружка Лешки, который погиб совсем молодым под колесами автомобиля. «Буду копать дальше, Леха», – пробормотал обещание Гуров и пошел прочь из этого унылого царства мертвых.
