Николай Иванович Липницкий
Как рождаются легенды, или Байки из института времени
– Да.
– Сдаётся мне, что видела я у кое-кого такую игрушку. Лёшка, стервец! И, похоже, без Егора здесь не обошлось. Ох, авантюристы! Ладно. Спать ложись, а я подумаю, как твоему горю помочь. Как у вас говорят? Утро вечера мудренее?
– Так и говорят.
– Вот и ложись.
Княжич улёгся на неожиданно удобную лежанку в соседней комнате и тут же провалился в сон.
– Вы что там задумали? – разорялась Магда по видеосвязи. – Что ещё за заколдованная лягушка и другие чудеса?
– Магда, успокойся, – пытался увещевать её Егор. – Всё под контролем.
– Под каким контролем? Этот мальчишка голову потерял от любви! Кто дал вам право играть человеческими чувствами?
– Это просто эксперимент. После его завершения вернём мы девушку этому Ромео. Никуда не денемся.
– Вы понимаете, что он мог погибнуть. Хорошо, что на меня вышел. Камеры на заборе засекли его. А если бы на охранный периметр? Сгорел бы под напряжением в две тысячи вольт и пеплом бы осыпался!
– Кто же знал, что он в Тёмный лес попрётся? И как он узнал, где Алёну искать?
– Добрые люди подсказали. От куда ещё всякие огненные шары летают, да звуки разные доносятся? Тёмный лес давно уже притча во языцах у местного населения.
– И, всё-таки, ты не имела права влезать в чужой эксперимент. Раз выбрала себе отдельную работу, да поселилась на отшибе, так и занимайся своими делами.
– Я займусь! Я вами займусь! Мальчишка хороший, любовь встретил, жениться хотел, а вы с ним в сказки играете. Я вам его в обиду не дам.
– Магда, я так понимаю, ты от своего не отступишься?
– И не надейся.
Егор задумался. Магда Ягова, профессор, учёный с мировым именем, всегда отличалась упёртостью и неуживчивым характером. Именно поэтому она и не поселилась на базе, а оборудовала себе лабораторию за охранным периметром. Вот, влезла в это дело и теперь нужно с ней как-то договариваться.
– Послушай, Магда, я понял, что ты не оставишь княжича в покое.
– Не оставлю.
– Тогда давай придём к какому-то консенсусу. Эксперимент в самом разгаре и сворачивать его я бы не хотел.
– О чём ты хочешь договориться?
– Мы с тобой обговорим его маршрут, а я на его пути отключу охранные системы. Риска никакого не будет для него. Обещаю. Но дальше ты не вмешиваешься. Договорились?
– Ты обещаешь, что мальчик не пострадает?
– Обещаю.
– Договорились. Я жду твоих предложений. И учти, утром я должна княжича как-то проинструктировать.
– Через час я пришлю подробные инструкции.
Утром, позавтракав, Айван выехал дальше. В голове всё крутились и крутились слова Яги. Неужели действительно Алёну украл тот самый Кощей, сын Чернобога? Если это так, отбить у него невесту будет очень сложно, если не сказать невозможно. Победить этого мрачного воина на коне, наполовину живом, наполовину мёртвом, ещё никому не удавалось. Правда, кое в чём Яга помогла, но сама ехать вместе с Айваном отказалось. А она, бабка сильная. Это видно. Что ж, придётся в одиночку сражаться.
– Поедешь по той тропинке, что за моим домом начинается. – говорила она ему. – Никуда не сворачивай. Свернёшь – костей не соберёшь. Понял?
– Понял.
– Езжай осторожно. Ничего не трогай и ни к чему не прикасайся, что бы ни увидел в пути.
А княжич ничего и не трогал. Больно надо? Ехал осторожно, вглядываясь во всё более и более густеющий лес. Света становилось всё меньше, а деревья – кривее. Ночевать пришлось под уродливой сосной, с одного бока лысой, а с другого, густо заросшей. Да и как ночевать? Почти и не спал. Уснёшь тут, когда постоянно кто-то топает неподалёку, шуршит палой листвой и хвоей. Филин, или ещё какая нечисть, ухает то совсем рядом, то поодаль, а то вообще над головой. Да и огни какие-то блуждают, словно глаза чьи-то, горящие красным, кровожадным светом. Бурушка нервничает. То заржёт жалобно, то фырчит раздражённо и копытами землю месит.
Чуть свет, быстро скушав краюшку хлеба и запив ключевай водицей, опять в путь пустился. Тропинка кривая, да ещё кустарник появился. Уродливый такой, почти без листьев, зато густой и колючий. Порой и с нескольких сажен не увидишь, что за поворотом делается. Так недолго и в беду угодить. Княжич обнажил меч и приготовил его к бою. Уж в мече своём он был уверен. Дядька, воспитывающий его с малолетства, сам был мечником хоть куда, и воспитанника своего научил им владеть на славу.
А вот и следующее препятствие, о котором говорила Яга. Из-за поворота выглянула река. Не то, чтобы широкая, но не перескочишь. А вплавь соваться бабка запретила. Да и как сунешься? Боязно. Достал княжич рукой в перчатке коричневую палочку величиной с палец и кинул на самую середину.
– Только не смей голой рукой к палочке прикасаться, – учила его Яга. – Без руки можешь остаться.
Закипела река в месте падения палочки, помутнела, а потом, словно мороз сковал реку в этом месте. Ещё не веря себе, Айван тронул коня и осторожно выехал на лёд. Крепко держит. Ни треска, ни звона. Словно по мосту перебрался он на ту сторону. А дальше – следующее препятствие.
– Увидишь натянутый в три ряда провод, – вспомнились слова Яги.
– Какой провод?
– А вон, видишь, у меня по верху забора проходит?
– Паутина железная, что ли?
– Ну, пусть паутина будет. Так вот, увидишь её, к ней не приближайся. Сгоришь моментально. Езжай вдоль неё вправо. Найдёшь место, где её не будет, там и проедешь.
Действительно, три ряда паутины. Как и было сказано, поехал вправо. Долго ли, коротко ли, но, действительно нашёл место, свободное от паутины. То ли недосмотр, то ли ещё что, но в этом месте проехать можно было. И, судя по тропе, кем-то протоптанной, пользуются этим проездом. А вот тут пришлось постоянно укрываться за деревьями, прячась от каких-то летающих тварей, то и дело с жужжанием шныряющих неподалёку. Так и доехал до высокого железного забора. Опять поступил так, как Яга велела.
– Если к забору прорвёшься, отыщи калитку. Она там одна. Скажешь тайное слово: «Авалон». Запомнил?
– Да.
– Повтори.
– Авулон.
– Не Авулон, а Авалон. Ещё раз.
– Авалон.
– Молодец. Затверди его так, чтобы от зубов отскакивало. Помни, что, пока ты не произнесёшь его правильно, калитка не откроется, и ты внутрь не попадёшь. Повтори ещё раз.
– Авалон.
Калитку, конечно, пришлось поискать, а потом, потея от нерешительности, хриплым от волнения голосом произнести заветное слово. И, о чудо, что-то внутри щёлкнуло, и калитка открылась. Ну, как, калитка? На коне заехать спокойно можно. За забором оказалась берёзовая роща, в которой тут и там стояли терема и избы. Просторно стояли. Да ещё и площадки разные, неизвестно для чего предназначенные. Не для выпаса, точно, потому, что травы там не было, только твёрдая ровная поверхность. А на ближайшей площадке стоял ОН. Сам Кощей Чернобогович! Железный конь, в латах до земли, так, что и ног не видно, железный сам, с красными светящими глазами на блестящем металлическом черепе с большим двуручным мечом наперевес.
– Как войдёшь внутрь, там тебя Кощей и встретит, – вспомнилась Яга. – Он тебе предложит на выбор: или убраться подобру-поздорову или сражаться. У тебя ещё будет шанс отказаться от своего замысла. Он, обычно отпускает. Но, если сражаться решишь, бейся так, как не бился никогда в жизни.
А ничего другого и не остаётся.
– Ты зачем пришёл сюда? – мигнул красными глазами колдун. – Или звал я тебя? А, может, у вас так принято: незваными с чёрного хода в чужой дом заходить?
– А у вас принято чужих невест воровать? Ты забрал мою невесту! – пытаясь справиться с дрожью в голосе, крикнул Айван. – Я за ней пришёл.
– Наивный ты человек! – захохотал Кощей. – Запомни: всё, что моё, уже никогда не будет больше ничьим. А сейчас я тебе предоставлю шанс остаться живым. Если ты сейчас развернёшься и уберёшься восвояси, я сделаю вид, что ты здесь не был. Ну, как тебе моё предложение? Правда, заманчивое?
– Без Алёны я не уйду.
– Глупец! Против меня у тебя нет шансов! Ты погибнешь!
– А мне без Алёнки всё равно не жизнь. Так, что, защищайся!
Бурушка, конь хороший, боевой. Хоть и упирался сначала, страшась чудища железного, а, как только мечи со звоном скрестились, про страх забыл. Даже умудрился кощеева коня за шею зубами цапнуть. Правда, толку от этого никакого не вышло. Только проскрипели по металлу зубы и всё. Хорошим был мечником Кощей. Да, вот только, и Айван – мечник не из последних. Давалось всегда ему это, в отличие от стрельбы из лука. Вот с луком лучше всех Любим управлялся. Но здесь лук и не понадобился бы. Скрежетала сталь, летели искры, храпел в боевом азарте Бурушка, а бой не склонялся ни в одну сторону. Равные соперники попались. Уставать стал княжич, но и колдун тоже сдавать начал. Всё чаще отскакивали они друг от друга, стараясь отдышаться и сверля противника ненавидящим взглядом. Аж неуютно делалось Айвану, когда смотрел он в эти страшные, красные светящиеся глаза.
– Как уставать он станет, – вспомнились слова Яги, – выбери момент и кинь в коня этот шарик, а потом второй – в самого Кощея.
Улучив минутку, хватанул княжич левой рукой из седельной сумки мягкий клубок, весь, словно из слипшихся нитей, и с размаху залепил прямо в морду коня. Словно лопнуло что-то, и конь покрылся почти весь пузырчатой пеной, моментально затвердевшей. Заметался в седле Кощей, не в силах высвободить из пены ноги и тут же, получив в грудь второй клубок, сам скрылся под пенящейся массой. Неужели всё? Убить, конечно не убил. Слышно, как он бьётся там. Но, хоть, обезвредил. А с остальными, если ещё кто захочет силами померяться, он точно справится.
Не нашлось больше смельчаков. Только звон пошёл по всей берёзовой роще, да выбежала на крыльцо ближайшего терема его ненаглядная Алёна.
– Смотрела я, кстати, ту гипнограмму, которую вы в голову этого юноши закачали, – проговорила Магда, ставя бокал с игристым вином на столик. – Не могли меня посимпатичнее сделать? И что это за бородавка на носу? А горб?
– Ты, сама виновата, – ответил Егор, косясь на экран монитора, где вовсю гуляла свадьба Айвана и Алёны. – Кто просил тебя представляться этому Ивану – царевичу по званию и фамилии. Ещё бы все регалии свои назвала. Их, ведь у тебя много.
– Я представилась так, как положено представляться интеллигентному человеку.
– Тогда не ропщи на то, что он твою фамилию в Ягу интерпретировал. Благодаря тебе я, кстати, тоже Кощеем стал.
– Костеев, ты чем недоволен?
– Да усложнила ты нам всё. Степаныч ругается, что из-за кристаллизатора изо рва запарился затвердевшую воду удалять. Да ещё и надоумила этого малолетнего хулигана в наш фехтовальный тренажёр картриджами для строительного принтера кидаться. Технари наши до сих пор матерятся, очищая его от пенопластика.
– А что нужно было мне делать, если я узнала, что ты против него робота выставляешь.
– Магда, это не робот! Это тренажёр для занятия фехтованием. Он настроен так, чтобы всегда быть на том же уровне, что и спортсмен. С ним ни победить, ни проиграть невозможно. Идеальный спарринг-парнёр. Правда говорить от имени Кощея всё равно мне пришлось.
– Да если бы не картриджи, они бы до сих пор своими железками под окном звенели. А так, вон, уже свадьба в самом разгаре.
– А Алёнка наша, просто красавица! Жаль, что и не вспомнит про нас.
– Ну, коррекцию памяти не дураки придумали. Это необходимость. Кстати, а что за бред про утку, зайца, яйцо и иглу ты им внушил?
– А куда деваться было? Назвала бы ты ему меня просто Егором, не пришлось бы огород городить. Надо было тебе ему меня назвать доцентом Костеевым. И у него тут же я превратился в Кощея. Тебе ли не знать, что в древнеславянской мифологии вся жизненная сила Кощея была сосредоточена в некоем Яйце, которое по легенде создал Род в начале сотворения мира. Очевидно это то самое Яйцо, о котором говорят многие эзотерические тексты ранних агностиков, алхимиков, каббалистов, теософов. Это Яйцо – символ первозданной творящей энергии, аллегория изначального сотворяющего импульса. И если сила Кощея заключена в этом яйце, то логично предположить, что именно в этом персонаже наши далекие предки заключили образ темной стороны человеческой натуры – изначальной, бессмертной и непобедимой. Ведь Кощея Бессмертного никто так и не смог одолеть именно потому, что для этого нужно было бы уничтожить Яйцо, являющееся сутью мироздания. Лишь в поздних легендах – сказках – Кощей несколько раз погибает. Это происходит потому, что ко времени появления этих сказок наши предки уже утратили истинный смысл этого непростого и многопланового мифологического образа. Сама видишь, без яйца никуда. Так что пришлось соответствовать. Тебе ещё вина? Давай за молодых выпьем.
Сказ о битве воеводы Юрия со Змеем поганым
Пьянка была в самом разгаре. На сцене под песню «Два кусочека колбаски» извивались полуголые девицы, братва горланила что-то своё, а виски лились рекой. Змей глотнул «Наполеон» из бокала, закусил долькой лимона и скривился от кислоты, заполнившей рот. Стрелка, с которой они приехали часа три назад, сложилась вполне удачно. Тёрки со Стольником уже давно переросли до состояния вялотекущей войны, и произошедшая перестрелка была вполне закономерной. Ну, что ж, пусть покоится с миром Стольник. Да и его братва тоже. Теперь нужно не тормозить и наложить лапу на его территорию. А то желающих вполне хватает. Тот же Зубило мимо не пройдёт. Захочет урвать хоть кусочек. Завтра ещё и менты припрутся. Сто пудов в гору, что будут предъявы за стрелку кидать. Ну, оно и понятно. Там жмуров немеряно осталось. Почитай вся бригада Стольника, да и несколько пацанов Змея. Погибло бы больше, не посади он нескольких автоматчиков в засаде на случай перестрелки. Сработала чуйка. Ох, как сработала. Опыт не пропьёшь! Поэтому, как только стольниковые быки свои стволы достали, первые очереди уже начали их кромсать. А там уже дело техники. Придётся денег ментам отстёгивать, чтобы бузу не поднимали. Не до них сейчас. Наследство Стольника нужно осваивать. Затягивать нельзя. Да уж. На завтра дел много. Всё думки и думки в голове. Никак не расслабишься. Хорошо пацанам. Много думать не надо. Три часа назад палили на расплав ствола, а сейчас вискарь пивом запивают. И всё у них зашибись.
– Шнырь! – позвал Змей. – А ну метнись на крыльцо, цинкани, где бабы. Уже час, как заказали, а они всё едут.
– Так, это, – нерешительно попытался возразить шестёрка. – Может, позвонить им?
На улице погода была просто отвратительная. Дождь лил, как из ведра. Да ещё и холодный шквалистый ветер моментально выстуживал всё тепло из-под одежды. Так, что, понятно, почему Шнырю так не хотелось выходить из кабака.
– Ты меня не понял, или не расслышал? – недобро прищурился Змей.
– Да нет, Змей, ты что? Понял я всё. Сейчас мухой метнусь, гляну.
Вот так всегда. Вроде, и авторитет есть, а, как слегка вожжи отпустишь, сразу норовят на голову сесть. Тут глядеть в оба надо. Шнырь, тот ладно. Шестёрка. Ему против Змея идти – кишка тонка. Но, тот же Кот, только слабину почует, моментально шанс попытается использовать. Да и Василёк мимо не пройдёт и своего не упустит. Да где же бабы, наконец! Надо Жанке навтыкать за нерасторопность. Не простые клиенты, всё-таки, девочек заказывают. Крыша. А что это со Шнырём? Вернулся сухой, как будто на улице никакого дождя и в помине не было. Зато глаза круглые, как будто чертей только что увидел. Допился, что ли? Вон, бежит, аж спотыкается.
– Змей! – заверещал шестёрка, подбежав поближе.
Точнее, он верещал и раньше, только бьющая по ушам музыка заглушала его голос. А тут уже слышно стало.
– Чего орёшь? Бабы где?
– Змей! Ты это сам должен увидеть!
– Что я должен увидеть? – вставать категорически не хотелось. – Чего ты гонишь? До белочки допился?
– Сам глянь!
– Зёма, зацени, – подошёл Василёк. – Труба сеть вообще не видит. Ни до кого дозвониться невозможно. У пацанов, кстати, тоже. Свою мобилу глянь.
Змей достал свою «Мотороллу» и тоже не увидел ни одного столбика на экранчике рядом с изображением антенны.
– Точняк подстава какая-то. Да ещё и Шнырь кипишует. Пошли на улицу выйдем. Он нам там что-то показать хочет. Не иначе до белки допился и чертей увидал.
Василёк гыгыкнул и пошёл следом за Змеем на выход. А, вот, на крыльце всем стало совсем не до смеха. Ветра и дождя на улице и в помине было. Зато кабак, в котором они гуляли, вместо центра шумного города стоял среди гор, в небольшом распадке рядом с горной речкой. Светило яркое солнце, летняя погода радовала теплом, река несла свои быстрые хрустальные воды, а неподалёку шумел небольшой водопад.
– Что за хрень? – только и сумел выдавить из себя Змей.
– Это нам что, кто-то кокса в вискарь подсыпал? – предположил Василёк. – Глюк конкретный.
– Да нет. Это не глюк. Глюки такими не бывают. Тем более, что мы оба видим одно и то же.
– Тогда нас завалили и мы на том свете.
– На том свете нас бы черти у котлов встречали, а не эта красота.
– Тогда что это?
– Надо разбираться. Зови пацанов.
Недовольная тем, что их оторвали от стола, братва выползла на крыльцо и тоже остановилась в недоумении.
– А откуда тогда у нас электричество? – удивлённо проговорил Кислый, глядя на обрубленные провода, валяющиеся на земле.
– Свет как раз обрубили, поэтому кабак от генератора запитан был, – пояснил Кот. – Вон, до сих пор молотит.
– Так, братва, – взял инициативу в свои руки Змей. – Нужно местность разведать. О том, как здесь очутились, потом думать будем. А сейчас, Василёк, берёшь пацанов и чешешь в этом направлении. Кот, с пацанами в ту сторону, Вова, ты – туда.
Хорошую новость принёс Василёк. В той стороне, куда он ходил, обнаружился спуск в долину и несколько деревень. Близко к деревням он с пацанами не подходил, но с высоты их было хорошо видно. Там, вдали, вроде, замок какой-то ещё слегка виднелся. Но это не точно. Слишком далеко.
– Так, пацаны, – подумав, заявил Змей. – Сегодня отдыхаем, а завтра пойдём, местных лохов пощупаем. Может, что и поиметь с них можно будет.
– Тачки жалко, – проговорил Кот. – Ни стоянки, ни тачек наших.
– Пешком пойдём. И генрик вырубите. Что-то я поблизости ни одной заправки не вижу.
Такого ещё не было. Ректор института времени профессор Головня, тихий и интеллигентный человек, кричал так, что в кабинете звенели окна. И было от чего. Группа учёных во главе с доцентом Салимовым готовы были провалиться сквозь землю.
– Аркадий Семёнович, – наконец решился подать голос Салимов. – Мы же на станцию тоненький канал провели. Так, чтобы в момент, когда Чернобыль рванёт, никого из наших радиацией не зацепило. Кто же знал, что такой откат будет?
– Вы должны были знать! Любой канал откат даёт. Если без канала нельзя, нужно было все риски прикинуть. Рассчитать должны были, на сколько лет при таком диаметре канала откат пойдёт. Да тут первоклассник скажет, что при данном сечении навскидку лет семь – восемь. Вот в девяносто третьем и долбануло. Целое кафе с посетителями и персоналом из центра крупного города вырвало из реальности тысячи девятьсот девяноста третьего года и забросило неизвестно куда! Мы, даже, не знаем, где искать! Вот линейный график времени длиной в четыре с половиной миллиарда лет. Покажите мне точку, где в данное время находится это кафе. Не можете? И я не могу. Страшно даже подумать о последствиях!
– И что делать? – уныло поинтересовался Салимов.
– Садитесь за расчеты и определите хотя бы отрезок лет в пятьдесят. Всё искать будет полегче. Идите с глаз моих! И без результата не возвращайтесь!
Пряча глаза, как нашкодившие коты, учёные тихонько выскользнули из кабинета. Головня вытер пот, проступивший на висках, и устало рухнул в кресло. Это катастрофа. Форменная катастрофа. Одно дело, когда в прошлое посылаются подготовленные люди, знающие, как поступать в той или в другой ситуации, чтобы не навредить истории. А другое, когда в прошлое попадают случайные. Да не один или два, хотя и это уже опасно, а большая группа. Сколько человек точно было в кафе, неизвестно. Но одно то, что оно стояло в центре города, и дело произошло вечером, говорит о том, что народу там было немало. Ладно ещё, если их в какой-нибудь мезозой забросило. Жалко, конечно, людей, но, хоть навредить не успеют. А если в один из периодов человеческой цивилизации? Да они там столько могут наворотить!
К утру следующего дня Змей пришёл к выводу, что всё, что с ними произошло, не плод коллективной галлюцинации, а вполне себе реальность. Как это возможно, он решил не заморачиваться. Важнее было принять меры к дальнейшему выживанию бригады. И здесь, как нигде больше, необходимо было проявить все свои лидерские качества. Иначе, его быстро сбросят с поста. Волчий закон. Тут никуда не денешься. А у волков бывшего вожака убивают. Вот такой закон жизни и смерти.
Змей вызвал администратора кабака и распорядился провести ревизию продуктов, имеющихся на складе. Бледный от страха хлыщ мелко закивал и умчался исполнять поручение. Потом пришлось разговаривать с шеф-поваром и утверждать меню на ближайшие дни, исходя из имеющихся запасов. На запах яичницы со второго этажа стали выползать пацаны. Умывались все в горной речке, потом скопом позавтракали и, прихватив оружие, отправились в долину. Жаль, конечно, что автоматы в машинах остались. Где теперь эти машины? Но, хоть, пистолеты есть, и на том спасибо.
Дорога полого спускалась вниз. Постепенно трава становилась повыше и погуще, появились деревья, сначала редкие, потом рощицы, на лугу впереди показалось стадо коров, и чумазый босой пастушонок с любопытством уставился на незнакомцев.
– Эй! Щегол! Сюда иди! – позвал его Змей.
Малец опасливо приблизился и остановился на безопасном расстоянии, в любой момент готовый убежать.
– Да не бойся ты. Скажи, а что это за деревня?
– Ерши.
– А народу много?
– Хватает.
– Хватает, это как?
– Так, хватает.
– Ну, сто человек, двести?
– Не знаю. Это вам к старосте надоть. Он считать умеет.
– А ты что, не умеешь?
– До десяти умею.
– Ты что, в школу не ходишь, что ли?
– А что это, школа?
– По ходу, здесь вообще лохи живут, если даже школы нет, – предположил Василёк.
– А город далеко? – опять поинтересовался Змей.
– Коржец-то? Далеко. На телеге полдня ехать.
– Ты смотри, Змей, во что он одет, – вдруг сказал Вова. – И на ногах что? Похоже, попадалово конкретное у нас.
Только сейчас до главаря дошло, что казалось ему неправильным. На пацанёнке действительно была одета грубого холста рубаха-косоворотка, холщовые порты и самые настоящие лапти! Да такое не в каждом музее увидишь, не то, что в какой-то захудалой деревне. Местные крестьяне уже столько лет не то, что ткать или лапти плести, лопатой копать разучились. Кроме бутылки ничего и не знают. Даже самогон гнать не каждый может. А тут кустарное производство обуви и одежды. Змей не был бы главарём группировки, если бы не умел извлекать выгоды из всего. В голове закрутились шестерёнки, прикидывая, что можно поиметь с таких мастеров.
Осталась проблема с городом. Такого города, как Коржец, он никогда не слышал. И куда их забросило? В родных местах все менты по струнке ходили. Прикормленное начальство с поводка их не спускало. А здесь по новой придётся с властью договариваться. А для этого требуется капитал. Есть, конечно, в кармане пара тысяч баксов. Ну, у братвы ещё можно наскрести. Но это совсем не то. Подминать под себя ближайшие деревни надо, всю торговлю под контроль взять, денежные потоки запустить через себя. Правда, с сельским хозяйством Змею ещё не приходилось иметь дело. Он всё больше с борделями дело имел, кооператоров стриг, да наркотой занимался. А тут, коровы, молоко да мясо. И что там ещё? Ладно, можно будет разобраться, если захотеть.
Поняв, что от пастушка больше ничего путного не добьёшься, пошли в село. Картина, представшая перед глазами, удручала. Низкие почерневшие избы, крытые соломой, огороды, дети, копошащиеся в пыли у дороги и люди, все поголовно одетые так же, как и пастушок. Разве, только, женщины щеголяли в заношенных сарафанах. Но в лапти были обуты все поголовно. Глядя на всю эту нищету, Змей отказался от мелькнувшей, было, мысли о том, что неплохо было бы переехать из кабака в деревню. Хоть, кабак и не предназначен для жилья, но, по крайней мере, там клопов нет. А эти избушки, наверное, кишат насекомыми.
– По ходу, у них здесь и участкового нет, – проговорил Тюря.
– Да и магазина тоже, – ответил ему кто-то из толпы.
Змей отмахнулся. Не до них сейчас. В какую глушь их закинуло? И каким таким чудом? Надо, хоть, территориально разобраться, где они находятся. Потом уже думать, как выбираться отсюда. Ох, жалко-то как! Стольника завалили его пацаны, а территорию сейчас другие делят. Так и своего бизнеса лишиться можно. Вернётся домой, а там уже другие хозяйничают. Без войны точно не обойтись. Необычная суета отвлекла Змея от тяжёлых мыслей. Мужички забегали. То тут, то там, дворами замелькали тени.
– Ого! – воскликнул Кот. – А нас встречают.
Действительно. Впереди показалась толпа крестьян, вооружённая топорами и вилами.
– Что вам нужно и кто вы такие? – поинтересовался коренастый мужик средних лет с тронутой сединой бородой.
– А ты кто такой? – вопросом на вопрос ответил Змей.
– Я – староста этой деревни. Отвечаю за порядок перед князем Святославом. Не знаю, зачем вы сюда пришли, чужестранцы, но прежде вы должны предстать пред светлые очи князя. Таков порядок.
Ого! Похоже, что и в этой глуши есть свои рэкетиры! Но, ничего. Крышу перебить всегда можно. В этих лоховских краях какой-то там Князь никак не может быть серьёзным конкурентом. Надо будет проверить. Если конкретный пацан, под своё крыло взять. Да и за счёт его бригады свою группировку можно будет увеличить. Приподняться здесь и в большой силе домой вернуться. Тогда, глядишь, и свой бизнес вернуть, и весь родной город под себя можно будет подмять.
– Я – Змей. С этого момента за порядок ты отвечаешь передо мной. Сколько ты отстёгиваешь князю с деревни?
– Десятину.
– Десять процентов, значит? Теперь мне будешь платить.
– Но, князь…
– Забудь про него.
– Ты, чужеземец, наверное, не расслышал. Это вотчина князя Святослава. И он спуску за такое точно не даст. Лучше иди подобру-поздорову.
– Я два раза не повторяю. Мне платить будете.
– Не будем мы платить тебе. А ну, мужики, бей этих татей!
Толпа угрожающе загудела, ощетинилась вилами и двинулась на незваных гостей. Пацаны выхватили пистолеты, но без команды главаря пальбу пока не открывали. Змей решил обойтись малой кровью, поэтому выстрелил в кота, в этот момент по плетню подкрадывающегося к зазевавшейся горлице. Кота сшибло с ограды, и уже мёртвая тушка хлопнулась на пыльную землю. Крестьян проняло. Толпа моментально отхлынула. Даже вилы с топорами побросали.
– Я сказал, что платить будете мне. Завтра приду за данью. А, чтобы вам думалось лучше, я заложников возьму. Вова, отбели штук пять баб поприличнее, чтобы, если упрутся, не в падлу было бы развлечься.
Бледный Салимов склонился над картой западной части Руси, елозя по ней пальцем.
– Так вы полагаете, что их зашвырнуло в двенадцатый век? – переспросил Головня.
– Да Аркадий Степанович. Именно в тысяча сто двадцать четвёртый год.
– Что там тогда было?
– Город Коржец. Вотчина князя Святослава.
– Что про него известно?
– Крут. Много не разговаривает. Половцев окоротил быстро, соседи тоже с ним предпочитали не ссориться. Дружину создал другим на зависть. Разбойники, и те в этих краях боялись шалить. Волхвов и ворожей тоже не жаловал. Калёным железом выжигал.
– Это что он с нашими попаданцами из двадцатого века сделает!
– Ну, да. Я им не завидую. Поголовно всех в колдуны определит.
– Ага. И на кол посадит. Или сожжёт на костре.
– Да. Нужно срочно их вывозить оттуда.
– Кафе перекинуть не получится. Его придётся там уничтожить так, чтобы ни одного артефакта не осталось. А людей, после коррекции памяти – в своё время. Рассчитали точку перехода?
– Да. Через неделю после их выброса. Ближе никак не получается.
– Плохо. В идеале лучше было бы в самую минуту переноса, чтобы дел там натворить не успели.
– Не получается.
– Ладно. Тогда готовьте туда группу специалистов. И возьмёте силовую поддержку на всякий случай. Начальнику группы спецназа команду я дам.
За три дня обошли все деревни в округе и обложили их данью. Правда, с деньгами не задалось как-то. Не было у крестьян не то, чтобы баксов, рублей завалящих. Медные монеты величиной чуть ли не с блюдце, да серебряных чешуек едва горсть со всех деревень набралось. Да это что, деньги, что ли? Выяснилось, что живут они меновой торговлей. Даже в городе на базаре, или, как они говорят, на торжище, тоже меняют в основном. Дескать, кузнецы и гончары тоже кушать хотят. Так, что деньги им ни к чему. Теперь понятно, почему они в домотканых одеждах и лаптях ходят. Тот же китайский ширпотреб чтобы купить – наличные нужны.
Дела, вроде, налаживаться стали, когда староста одной из деревень вдруг заявил, что приезжали гонцы от князя, всю деревню высекли, а со Змеем вообще разобраться пообещали по чёрному. А, вскоре, и из других деревень такие же известия пришли. Мужички разбегаться стали. Кто-то из кустов прямо на дороге Кислого завалил. И по стрёмному так. Ладно бы на нож подняли или из ствола по пацански. А то стрелой в горло. Не по понятиям. Потом ещё одну группу обстреляли. И опять стрелами. Огонь из пистолетов, конечно, по кустам открыли, да всё без толку. Пришлось опять баб в заложницы брать.
– Зашли к Князю кого-нибудь, – приказал Змей старосте ближайшей деревни. – Послезавтра пусть на стрелку к закату подтянется ну, хотя бы, к тебе в деревню. Вон там на поляне и потолкуем по душам.
Вопрос давно назрел, и нужно было его решать. А решать как? Конечно же на толковище. Вытащить этого борзого на стрелку и разъяснить, что власть его закончилась, и выхода только два: или сдохнуть, или под Змея идти.
– Отправлю, – с видимым облегчением ответил староста.
Оно и понятно. Для этих лохов главное, чтобы вопрос с хозяином решился. А то живут между двух огней. С обеих сторон их щимят не по-детски.
– Змей, – проговорил Кот. – Мы без тачек. Как-то не в жилу пешком на стрелку идти. Словно лохи какие-то.
– А где ты здесь тачки видишь? Мы их у Князя отберём. Он со своими по любому на колёсах будет.
– Так, что за чужеземцы, говоришь? – Уточнил Святослав у Ивашки, дьяка по тайному приказу.
– Вот, оно и непонятно, княже. Бают по нашему, правда, чудно как-то. А одеты во всё чёрное. Камзолы вообще сафьяновые. Бород не носят, головы голые, не косматые.
– Отроки, что ли?
– Да нет. Мужи зрелые.
– Что же тогда безбородые ходят. Сарацины, может, или половцы?
– Да, что же мы, половцев не знаем, что ли? А сарацины чёрные, как головёшки. Нет. Не сарацины. Их бы одеть по-людски, да бороды им отрастить – ничем от нас не будут отличаться.
